______________
* Негоциант - торговец, коммерсант.
- Мимо берегов Гвинеи?* Нечего сказать, ваш земляк выбрал самый простой маршрут.
______________
* Гвинея - государство в Западной Африке. С 1958 года - Гвинейская республика, до этого времени - колониальное владение Франции. Столица Конакри.
- Это абсолютная правда, сударь, клянусь вам. Он даже вписан в мою судовую книгу*, его личность не вызывает ни малейших сомнений. Я не отрицаю, что между ним и Джеймсом Бейкером существует некоторое сходство. Однако он в жизни не бывал в Англии, не знает по-вашему ни слова, его нельзя спутать с англичанином.
______________
* Судовая книга (не путать с судовым журналом) обязательна на торговых судах. В ней регистрируются закупки, а также пассажиры. (Примеч. авт.)
- Что скажете, Дик?
- Всем святым клянусь, что это Джеймс Бейкер, знаменитый работорговец. Мы довольно долго следили за ним. Его приметы слишком хорошо знает вся эскадра, чтобы с кем-нибудь спутать. А кроме того, я много раз общался с ним, - он переманивал меня к себе, уговаривал дезертировать.
Если кто-то из присутствующих и сохранял невозмутимое спокойствие, так это бакалейщик. Свидетельствовало ли данное обстоятельство о его невиновности, или Феликс Обертен просто не сознавал серьезности своего положения... но наблюдал он эту сцену с безмятежностью, причиной которой могло быть также и полнейшее непонимание происходившего. Иностранец с любопытством изучал грозных англичан, равнодушно выдерживал стремительные негодующие взгляды офицеров, младших офицеров и всех остальных и никак не реагировал на резкие замечания лейтенанта.
Анрийон хотел было вмешаться, объяснить своему другу причину подобного отношения. Но лейтенант грубо оборвал его и добавил тоном, не допускающим возражений:
- Этот человек - мой пленник, я арестую его. Это хорошая добыча. Что касается вас, то ни слова больше, иначе будете закованы в цепи. Вы тоже арестованы до тех пор, пока мы не прибудем в Марахао, куда "Дорада" пойдет на буксире. Там все объясните и попытаетесь доказать свою невиновность, в которой я сейчас сомневаюсь больше, чем когда-либо. Джеймс Бейкер, следуйте за мной!
Феликс Обертен, естественно, не двинулся с места, а в крайнем изумлении вытаращился на англичанина.
- О, вы притворяетесь, будто бы не поняли меня! Но сейчас поймете! Эй, кто-нибудь, вразумите-ка этого молодчика!
Четверо матросов, отдав свои ружья товарищам, подошли к парижанину, который успел произнести лишь одну-единственную фразу:
- Скажи, Поль, что за тарабарщину несет этот долговязый?
И тут же четыре пары грубых рук повалили его и лишили всякой возможности сопротивляться.
Потом несчастного Феликса в мгновение ока связали и перенесли в шлюпку, не дав опомниться.
Тогда капитан "Дорады", перегнувшись через борт, крикнул:
- Они считают тебя Джеймсом Бейкером! Защищайся! Крепись! Быть может, не все еще потеряно!
- Молчать! - перебил лейтенант громовым голосом.
- Что? Хотят повесить?! - побагровел Феликс, не расслышав.
Пятеро англичан остались караулить экипаж "Дорады", остальные последовали за своим лейтенантом. Гребцы налегли на весла. Шлюпка уносила пленника, которому все теперь казалось каким-то кошмаром.
- Бедный месье Феликс, - с грустью проговорил Беник. - Боюсь, как бы он не поплатился раньше всех нас.
ГЛАВА 2
Капитан Поль и его приятель Феликс. - Утка и чайка. - В "конуре". Улица Ренар. - Умница или дурень. - Женщина с головой. - Быть счастливым это значит иметь двести тысяч франков в год. - Амбиции крошки Обертен. Домашние дрязги. - Одна! - В Бразилию! - Моя дочь выйдет замуж за маркиза.
- Ба-а!.. Поль!.. Какая удивительная встреча!..
- Как и все в Париже, дорогой Феликс!
- Я уж и не ждал встретить тебя после восьми лет!
- После восьми лет морских странствий, милый мой толстяк. С глаз долой, из сердца вон, а?
- Не говори глупостей! Разве давние приятели вроде нас могут позабыть друг друга?
- Черт возьми! Ты славный малый!.. Широк в плечах?.. А глаза...
- Ну и портрет! Будь ты художником, я бы сделал тебе заказ.
- Я простой бакалейщик, титулованный в отцовской лавочке. Мои предки выращивали капусту в Орлеане.
- Бакалейщик!.. Это совсем не дурно, дорогой Феликс, особенно если учесть, что вышеупомянутый родитель твой, сколотив приличное состояние и утвердив за собственной фирмой репутацию одного из лучших торговых домов в городе, оставил все тебе.
Феликс покачал головой, глубоко вздохнул и продолжал, будто бы и не слышал приятеля:
- Ну, а ты, дружище Поль? Что поделываешь? Конечно, продолжил морскую карьеру? Ведь она так тебя привлекала.
- Я капитан дальнего плавания... на хорошем счету у командования. Всю жизнь откуда-то возвращаюсь и вновь куда-то отправляюсь.
- Ну, и как успехи?
- О! Пословица гласит: "Кто много странствует, добра не наживает". Возможно, когда-нибудь я и стану миллионером, кто знает. Но сейчас имею скромный достаток.
- Разве это важно? Ты счастлив... - Феликс снова вздохнул.
- Счастлив и свободен, как чайка, подвластная лишь своему капризу. Крылья несут ее к облакам или навстречу волнам...
- Ценю и допускаю такой образ жизни, но только не для себя. Я, словно утка, предпочитаю свой птичий двор, жизнь в четырех стенах, а "путешествую" не дальше бульвара и ближайших предместий. Раз в неделю мы с женой ходим в театр, по воскресеньям приглашаем друзей на баранью ножку, трижды в год устраиваем званые вечера.
- Ах да, ты ведь женился! Когда я слышал о тебе в последний раз, речь шла именно о твоей женитьбе на мадемуазель... мадемуазель...
- Аглае Ламберт. - Феликс вздохнул как-то особенно глубоко и задумчиво.
- Черт побери! - сказал себе капитан Поль. - Для человека с большими доходами, известного столичного коммерсанта мой друг Феликс слишком часто вздыхает.
- Ну, а ты... устроен? - Бакалейщик произнес это с таким выражением, как будто слово "женат" было ненавистно его губам.
- Устроен!.. Надо же! Нет, я холостяк, закоренелый холостяк. Однако мы основательно застряли с тобой на бульваре. Здесь такая толчея. На нас уже косятся. Мы и вправду как два костыля на рельсах. Зайдем в кафе, самое время подкрепиться!