Год 410 от воцарения династии Алантаров, середина июня.
Место действия: Гренудия, ограсский тракт, несколько десятков верст до Риссана.
Утро наследника престола Гренудии Эдмера Алантара было худшим за все его девятнадцать прожитых лет. Хотя ещё вчера ему казалось, что худшим было утро предыдущих суток, которое также перебило по мерзопакостности предшествующее утро. Такая последовательность продолжалась около месяца, а то и дольше. Сначала сны принца были просто тревожными, потом в них стали появляться какие-то злобные, зубасто-когтистые твари, которые яростно накидывались на принца, вцеплялись в него и упорно пытались его тащить в только им понятном направлении. Чуть позже они ему раздражённо стали втолковывать, что своим трусливым, безответственным, эгоистичным поведение он срывает обед их дражайшего босса, на котором его высочество анонсирован в качестве главного блюда. Некоторое время принцу удавалось саботировать это мероприятие, вырываться и убегать, но похоже его лимит везения сегодня ночью исчерпался окончательно.
Уже несколько раз за прошедшую неделю лагерь путешественников среди ночи подскакивал от истошных, душераздирающих визгов наследника престола Гренудии. Эдмеру было ужасно стыдно, но ничего с собой поделать он не мог, чтоб прекратить ночные переполохи. Заставить себя пойти на встречу преследующему ночному ужасу и сойтись с ним лицом к лицу, как то советовали специалисты по ночным кошмарам, он никак не решался. Но именно сегодня долго избегаемая встреча всё же состоялась. И облегчение, если и принесла, то исключительно в физиологическом смысле. Потому что когда из тумана внезапно появилась бегущая трусцой к принцу огромная зубастая, когтистая и хвостатая фигура, Эдмер от первобытного ужаса рухнул на пятую точку и заорал. Ничего страшнее он в жизни не видел и даже не представлял, что такие страшилища возможны. Существо стоя на двух ногах, возвышалось над принцем минимум на пол метра, распространяя вокруг себя ауру инфернального ужаса. Тварь не была похожа ни на какую ранее виденную нежить. Она имела продолговатую, цилиндрическую голову, вытянутую параллельно земле. Морда не имела ничего, что можно было бы сравнить с чертами лица: только кошмарная, огромная пасть с громадными зубами. Даже глаз не было видно, хотя наблюдая за его движениями никто не заподозрил бы монстра в слепоте. Стремительное, подвижное тело имело внешний экзоскелет. Грудь защищали внешние рёбра, которые покрывались роговыми наростами кожи, образуя сегментный панцирь, а непрерывно движущийся длинный, сегментный хвост с наконечником в виде клинка непрерывно метался из стороны в сторону, усиливая ощущение опасности[1].
Чудовище остановилось на расстоянии в несколько шагов. Его огромная клыкастая пасть расплылась в подобие удовлетворённой улыбки:
— Ну и стоило так долго мучиться, нервничать, бегать, моё время терять, если конец все равно известен? — поинтересовалось оно низким, утробным голосом.
— Не тронь меня, проклятая тварь! — взвизгнул принц!
— Какая разговорчивая закуска, — благодушно усмехнулось чудовище. — Я не прочь, если ты порадуешь меня не только изысканным вкусом, но и приятной беседой — Ну ка, приготовьсь!
Страхолюдина взмахнула когтистой рукой и в Эдмера полетели разноцветные молнии. Вокруг закрутились в хаотичном вихре всполохи всех цветов и оттенков, сопровождая свой танец отвратительной какофонией. Правда вся эта свистопляска не причинила высочеству никакого вреда. Вероятно сработали защитные амулеты. Эдмер облегчённо выдохнул, идея навешать на себя и ни на секунду, даже во сне, не снимать всю наличную защиту оказалась крайне продуктивной.
— А ты хорошо подготовился к нашей встрече, моя вкусняшка — хрипло засмеялся ксеноморф. — Но ничего, время у нас с тобой есть, поиграем перед едой в ролевые, чтоб нагулять хороший аппетит. Верно?
Ни чуть не расстроившись, враг продолжил методично бить по принцу, справедливо полагая, что никакая защита не продержится вечно. Почему-то мысль ответить атакующими плетениями принцу в голову не пришла. Вместо этого он развернулся и со всех ног кинулся бежать.
— Куда же ты, вкусненький мой? Не надо от меня бегать, умрёшь уставшим, — издевательский голос ночного кошмара прозвучал гораздо ближе, чем ожидалось.
А вокруг продолжала ритмично бухать артефактная защита, пока ещё исправно отражающая сыплющиеся удары. Но ни что не может длится вечно, за исключением ночных кошмаров. Свойствами кошмара имеющиеся у Эдмера артефакты не обладали, поэтому через какой-то промежуток времени с жалобным дзиньком окружавшая его воздушная стена приказала долго жить. И в следующее мгновением Алантар подпрыгнул от острой боли чуть пониже поясницы.
— Так, так! Да на тебе артефактов как блох на дворняге! — с осуждением проговорил ночной визитёр. — И не стыдно? Вроде большой мальчик, а без игрушек в постельку лечь боишься? А если бы я не вмешался и ты бы до свадьбы дожил? Как бы перед невестой неудобно получилось? Ты мне должен быть благодарен, что я скоро избавлю тебя от возможности такого унижения! Иди уж ко мне, будь умничкой! Сам же понимаешь, что не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра, но я тебя все равно ням-ням.
С этими словами существо начало раскручивать над головой непонятно откуда извлечённую чёрную сеть. Эдмер понял, что это конец и дико заорал…
***
— Ваше Высочество, очнитесь же! — никогда принц не думал, что так обрадуется звонкой пощёчине, полученной от мечущегося испуганного камердинера, пытавшегося разбудить своего господина. Успешно пытавшегося, надо сказать. У слуги были причины для паники, поскольку конвульсивно дёргающийся в постели, кусающий губы наследник распространял вокруг себя ароматы вовсе не цветов. Ночные кошмары принца уже который день служили основной темой сплетен для слуг, сопровождающих аристократов и их телохранителей в приграничье. Но о случившемся сегодня камердинер точно будет молчать, ибо за разговоры о столь деликатном конфузе можно и языка лишиться вместе с головой.
Последующий час ушел на приведения в надлежащий вид пострадавшего высочества. И лишь относительно успокоившись и наведя надлежащий лоск, наследный принц решил проверить реальность своих ночных переживаний. Как проверить реальность происходящего во сне? Очень просто, надо проверить, как поживают защитные артефакты. И тут с ним конфуз чуть не случился повторно: артефакты были почти разряжены. А самый сильный, ставивший воздушную завесу полубожественного уровня был разряжен до донышка. Значит принцу не померещилась эта мощь, его действительно ночью пыталось убить враждебное могущественное существо!
"Назад в Ограс! Подальше от этого ужаса!" — была первая мысль, панически забившаяся внутри черепушки. Но следом пришла и другая: "Если сейчас наследник вернётся в столицу, то о его авторитете можно будет говорить исключительно в прошедшем времени. Слишком многие знают, что Риссан — самое спокойное место пограничья, где нет ничего действительно опасного. И струсивший наследник — первейший кандидат на отстранение от власти. Такое ему не простит даже отец. Тем более отец, который неоднократно высказывал принцу своё недовольство его выходками. И если теперь, столкнувшись с реальной опасностью принц струсит, то можно не сомневаться, что выводы отец сделает самые неприятные. Уже сейчас ему мерещатся презрительные усмешки в спину от сокурсников, телохранителей и даже от слуг. Но что будет в случае внезапной и плохо обоснованной ретирады, страшно даже думать. До Риссана всего чуть больше среднего дневного перехода, до вечера его однозначно можно будет достигнуть. А там свалить принятие решения о возврате в столицу на коменданта и руководителя экспедиции. Если видя еженощно разряжающиеся защитные артефакты они коллегиально примут решение отправить принца домой, то к нему как бы и не может быть никаких претензии.
***
В клубах пыли, нещадно хлестая уставших лошадей принц Эдмер со своими друзьями-однокашниками добрались до восточных ворот поселения Риссан к семи часам вечера. Ещё немного и бедные, взмыленные лошади начали бы валиться на дорогу замертво. На запылённом лице наследника престола застыла непроницаемая маска недовольства, когда он небрежно кивнул выбежавшим ему на встречу первым лица поселения.
Я же наблюдал за его прибытием, в бессильном бешенстве и отчаянии. Похоже, я слишком переоценил свои возможности. Если бы мои прогнозы сбылись, то сегодня принц должен был жидко обделаться поутру и рвануть в обратном направлении впереди собственного визга. Мне казалось, что его защитные артефакты были уже на последнем издыхании, когда он смог вырваться из сотканной мной паутины иллюзий и проснуться. Но сейчас глядя на усталое, но надменно лицо недобитого высочества я не отмечал никаких следов паники. Была, конечно, некоторая вероятность, что он мастерски "держит лицо", но я же его долбал несколько недель подряд, хоть что-то же должно было указывать в его внешности на такой длительный, неотступающий стресс! Почему, почему не видно результатов моих долгих и упорных трудов?!
Хуже всего, что с момента его прибытия в наше поселение он становится для меня неприкосновенным. Как минимум убивать или наносить иной физический ущерб стало нельзя, чтоб не навлечь монарший гнев на обитателей Риссана. Что перещёлкнет в голове короля и кого он назначит виноватым, если его единственный наследничек отправится на перерождение от нас, сходу предсказать не сможет никто. Потому я решил, что тактику придётся изменить весьма радикально. Мобилизованная мной мелкая астральная нечисть теперь будет непрерывно крутиться вокруг наследника, продолжая его хватать и волочить куда-то во тьму, но так никуда и не приходя. И все время твердить ему, чтоб быстрее ехал в мёртвые пустоши, что его там ждут с нетерпением, все сидят голодные, а он имеет наглость задерживаться. Одно и тоже, постоянно из ночи в ночь, чтоб не было у него во сне ни минуты покоя. Пусть продолжает биться в кошмарах, пугая слуг и телохранителей своими визгами. Сейчас наиболее действенным выглядит доведение его до нервного срыва, чтоб приближенные констатировали проблему, но ни чем не могли ему помочь.
***
Совещание у коменданта поселения, посвящённое прибытию августейшего студента вылилось в мозговой штурм, как уберечь дитятко от неведомой ночной напасти. То, что визитёр-убийца связан с мёртвыми пустошами вызывало у присутствующих изрядный скепсис. Люди здесь собрались тёртые и потому очевидным выводам пострадавшего верить не спешили. Всё же опасности мёртвых пустошей изучались и скрупулёзно учитывались на протяжении тысячелетий. В этом мире не было своего Чарльза Дарвина и закон эволюции нежити в явном виде никто тут не сформулировал. Но интуитивно маги пограничья понимали, что новая нежить в том или ином виде наследует признаки существующей. Нечто совершенно новое ранее не встречавшееся, никогда не возникало в столь развитой и совершенной форме, как описывал принц. Если бы появилась нечисть, способная столь грубо вторгаться в сны людей по эту сторону границы и наносить столь существенный ущерб, то нападения носили бы массовый характер. Раз пострадал один лишь принц, значит скорее всего надо искать враждебно настроенного мага, скорее всего нанятого для убийства именно принца. И искать надо где-то рядом. Сейчас в Риссане отдыхала и готовилась убыть восвояси группа совершенно безумных авантюристов, пропадавших в пустошах больше двух месяцев. Их уже благополучно списали в безвозвратные потери, когда внезапно они возникли у частокола потрёпанные, но целые. Не бог весть какие кандидаты на роль неведомых злыдней, но за неимением лучших было решено проверить хотя бы этих.
Результат проверки вышел… неоднозначный. Вызванный к особистам руководитель отряда поначалу был спокоен и расслаблен, как слон на водопое. Но когда его начали колоть на предмет наличия артефактов древних, вдруг занервничал. Три безопасника, взявшие на себя роли дознавателей, как почуявшие кровь пираньи, вцепились в него всеми зубами и начали вырывать признания кусками, не давая времени на подумать и вывернуться. В итоге несколько прифигевшие авантюристы перекочевали из гостиницы в тюрьму, откуда их планировалось этапировать в подвалы королевской службы безопасности, где им и придумают подходящее обвинение. А на столе у главного мага Риссана оказалось пять артефактов древних неизвестного назначения. Тут бы дело и закрыть, но по всем проверкам непонятные предметы основывались на огненно-земляной магии, на которую никак не получалось списать ментальное воздействие.
Расколовшиеся от макушки до попы авантюристы сдали неизвестные ранее руины, тихо и незаметно лежавшие практически в зоне смерти, что была в пятидесяти верстах от границы Гренудии. Настолько отмороженные самоубийцы, готовые ради возможного обогащения вплотную подойти к неминуемой гибели, находилось даже среди их безбашенной братии не слишком часто. Так что эти руины в несильно разграбленном состоянии дожили до настоящих времён. И тут произошло то, чего никто в здравом уме не мог ожидать. Решивший во что бы то ни стало реабилитироваться в глазах свиты наследничек упёрся рогами и потребовал, чтоб учебная экспедиция направилась в это Эльдорадо для исследований. Аргументируя тем, что раз авантюристы-простолюдины справились, то благородные господа-маги, вооружённые самым передовым магическим учением справятся тем более. Руководитель экспедиции ясно увидел, что шансы сохранить голову на плечах исчезают как вино на студенческой пьянке и рванул за помощью к не менее заинтересованным товарищам для разработки антикризисных мероприятий. Комендант и главбезопасник боль руководителя полностью осознали и даже разделили. Потому раздавив на троих пузырь самого нажёристого пойла, что удалось найти, родили вполне трезвую идею сделать сидящим под замком авантюристам предложение, от которого те не могли отказаться. Их пообещали не колесовать, не сдирать с них живьём кожу, не сажать на кол и даже не вешать, если они в целости и невредимости доведут ВИП-придурков до найденных руин и вернут их обратно живыми и хоть немного целыми.
"Дан приказ, не долги были сборы на разведку в логово врага"[2]. Не прошло и недели с прибытия ВИПов в наши палестины, как вся честная и не очень компания двинулась дальше. Беда была в том, что с ними вынуждены были отправить и те, кто во всей этой безумной движухе участвовал далеко не по своей воле. Крепко обняв на прощание родителей, я вдруг остро ощутил, что возможно вижу их живыми в последний раз…
***
Поведение наследника вовсе не было нелогичным или эмоциональным. Со своей колокольни он считал, что обязан доказать своему окружению собственную смелость и несгибаемость. Длительная череда ночных кошмаров пошатнула его уверенность в себе и пробудила параноидальные мысли. Ему стали мерещиться насмешливые шепотки за спиной со стороны приближенных лерров и тирров, которые в будущем должны стать опорой королевской власти. К тому же с момента прибытия в Риссан ночные кошмары прекратились, но каждую ночь артефакты ментальной защиты понемногу проседали под натиском непрерывно кружащейся вокруг него астральной хищной мелюзги, не способной нанести серьёзный урон. Демонстрация руководителю экспедиции и коменданту еженощно проседающих защитных артефактов хоть и погрузили тех в некоторую задумчивость, но к отмене экспедиции не привели. Поэтому его высочество пёр как медведь на рогатину в направлении руин в надежде, что они только отметятся там, куда ходить не надо, и тут же повернут обратно. После этого никто уже не посмеет сомневаться в его смелости и готовности рисковать.
------
[1] описан классический голливудский ксеноморф из фильма "Чужой".
[2] слова из песни "Баксанская".