70679.fb2
Самолет подрулил к правительственному павильону в аэропорту Внуково-2. Последний раз взревели моторы, и наступила тишина. Внизу - никого. Площадка перед самолетом пуста, лишь вдали маячат две фигуры. Отсюда не разберешь, кто это. Недобрый знак...
Последние годы члены Президиума ЦК гурьбой приезжали провожать и встречать отца. Он притворно хмурил брови, ругал встречавших "бездельниками", ворчал: "Что я, без вас дороги не знаю", - но видно было, что такая встреча ему приятна.
Теперь внизу - никого.
Медленно подкатился трап. Загадочные фигуры тоже приблизились вслед за ним. Теперь их уже можно узнать - это Председатель КГБ Семичастный и начальник Управления охраны Чекалов. Следом спешит Георгадзе*.
Отец, поблагодарив бортпроводниц за приятный полет, спускается по трапу первым. За ним в цепочку растянулись остальные.
Семичастный подходит к отцу, вежливо, но сдержанно здоровается:
- С благополучным прибытием, Никита Сергеевич.
Потом пожимает руку Микояну.
Чекалов держится на два шага сзади, руки по швам - служба. Лицо напряжено.
Семичастный наклоняется к отцу и как бы доверительно сообщает вполголоса:
- Все собрались в Кремле. Ждут вас.
Роли, видно, расписаны до мелочей.
Отец поворачивается к Микояну и спокойно, даже как-то весело произносит:
- Поехали, Анастас.
На мгновение задержавшись, он ищет кого-то глазами. Меня не замечает. Увидев Цыбина, улыбается, делает шаг в сторону, жмет руку - благодарит за полет. Теперь ритуал выполнен.
Наконец кивает на прощание своим спутникам, и они вдвоем с Микояном быстрым шагом идут к павильону. Чуть сзади следует Семичастный, за ним я, а замыкает процессию Чекалов. Он держится на несколько метров сзади, как бы отсекая нас от всего, что осталось в самолете.
Проходим пустой стеклянный павильон. Эхом отдаются шаги. В дальних углах вытягивается охрана. Дежурный предупредительно открывает большую, из цельного стекла, дверь. Напротив двери у тротуара застыл длинный "ЗИЛ-111", автомобиль отца. На площадке выстроились черные машины: еще один "ЗИЛ" - охраны, "Чайки" Микояна и Семичастного, "Волги".
Хрущев и Микоян садятся в машину. Бунаев захлопывает дверцу и занимает место впереди. Автомобиль стремительно трогается и исчезает за поворотом. За ним срываются остальные. Семичастный на ходу запрыгивает в притормозившую "Чайку". Мимо меня пробегает Чекалов.
- Тебя подвезти?
- Нет, спасибо. Меня должны встречать.
- Тогда до свидания.
Он буквально влетает в свою "Волгу" и уносится вслед, только слышится визг покрышек на повороте...
А вот что рассказывает об этой встрече на аэродроме сам Семичастный:
"Я утром звоню Леониду Ильичу.
- Кто поедет встречать? - спрашиваю.
- Никто, ты сам езжай, - отвечает.
- Как же? - запнулся я.
- В данной обстановке зачем же всем ехать? - тянул он.
В общем-то правильно...
- Не поймет ли он? - побеспокоился я.
- Ты возьми [себе] охрану и поезжай, - закончил разговор Брежнев.
Я взял парня из "девятки". Взял себе пистолет, и парень этот взял.
Вопрос: Вы волновались?
- Нет... Зная Хрущева, я был убежден, что он не пойдет на конфронтацию. Понимаешь [не в его стиле], такие шальные вещи. Это просто была с моей стороны перестраховка.
Самолет приземлился, он выходит немного насупившийся.
Они сели в одну машину с Микояном. Я еду следом за охраной. Спереди у меня сидит охранник... А те [охрана Хрущева в машине впереди] все время головами крутят: что вдруг у меня впереди сидит охранник... Насторожило их.
На середине пути между Внуково и Москвой говорю своему водителю: "Затормози. Давай на обочину". Пусть едут. У меня же в машине телефон. Позвонил, сказал..."
...Я остался на аэродроме один. Все произошло чрезвычайно стремительно. Серго не видно нигде. Не было его на поле, нет и здесь. Все мои многозначительные просьбы не возымели никакого действия. Обидно. Очень он мне сейчас нужен. Хорошо еще, если он дома.
Я сажусь в машину, волнение последних минут несколько сглаживается. Как будто ничего особенного не произошло. Едем по знакомым улицам. Тротуары полны людей - все ловят последние погожие денечки. Вот и Воробьевское шоссе. Справа возникает желтая громада каменного забора. У микояновских ворот прошу остановиться - надо все-таки найти Серго.
Мне повезло. Он с чем-то возится на втором этаже. Улыбаясь знакомой, немного виноватой улыбкой, Серго произносит:
- Понимаешь, я забыл. А потом было поздно. А добраться тебе было на чем. Так что, ничего не случилось?
- Бросай свои дела. Есть важный разговор. Пошли на улицу, - говорю я ему.
Все знают, что у стен есть уши.
- Пошли, - легко соглашается он.
Особняки расположены один за другим: у Микояна - номер 34, у нас - номер 40. Можно пройти, минуя улицу, через соседние дворы, но тогда нужно искать ключи от калиток. По улице проще.
Я начинаю свой рассказ с разговора с Галюковым и заканчиваю встречей во Внуково, стараюсь не упустить подробностей. Постепенно увлекаюсь, мне даже начинает казаться, что речь идет о чем-то постороннем, меня не касающемся. Тревога, копившаяся последние дни, как будто притупилась.
Но что же происходит сейчас? У нас могли быть только предположения. Ситуации в Кремле не знал никто.
Прогуливаясь, мы перебирали варианты. В голову пришла мысль позвонить Аджубею. Ведь он главный редактор "Известий". Возможно, ему что-то известно. Во всяком случае, это была хотя бы иллюзия действий. В дом мы решили не заходить, чтобы не посвящать в это дело родных. Незачем раньше времени поднимать панику. В дежурке охраны набрали номер Аджубея. Звонили мы по телефону правительственной связи, и он сам снял трубку.
Аджубей ответил, что очень занят и приехать никак не может. Я стал его уговаривать. Аджубей отвечал все резче и раздраженнее.