- Серебряных талеров, братец Харамин.
- Ну что ж, не разменивая серебряных талеров.
Седой проезжий рассмеялся.
- Добрые порядки в молдавской стороне.
- Верно, - подтвердил хозяин. - Только вот господарские порядки никуда не годятся. Откуда же вы следуете, ваши милости?
- Такому достойному человеку можно и сказать: от ляхов едем.
- Вот как! Друг другу приятели будете, что ли? На братьев вроде как не похожи.
- Нет, мы братья. Не по матери - по кручине.
Харамин вытер рукавом потный лоб и с удивлением уставился на собеседника.
- С тобой, добрый человек, не помню, чтобы встречался я, а вот товарищ твой заезжал ко мне на постоялый двор.
- Возможно, - молвил седой путник.
- Заезжал я на твое подворье, батяня Горашку, - подтвердил второй путник. - У тебя хорошая память.
- Узнаю голос, - обрадовался хозяин. - Я ведь тоже певчим был на своем веку. Зовут тебя Иле, и проезжал ты летось с дьяком. А тот дьяк такое нам поведал, что его и теперь еще вспоминают наши земляки.
Пастухи, не мигая, смотрели на них, прислушиваясь к разговору. Потом оставили свой угол и подошли поближе.
- Хозяин, - попросил самый старший, - не томи ты нас ради бога. Принеси-ка побыстрее кувшин - угостим братьев по кручине.
- Живо сбегаю, одна нога здесь, другая там, - крикнул Харамин.
Он и впрямь побежал и мигом воротился, запыхавшись, неся два больших кувшина. Один поставил возле себя, второй пододвинул поближе к приезжим.
- Дозвольте, люди добрые, - проговорил он, - позвать и вон тех селян из долины Молдовы выпить из моего кувшина. И вас дозвольте попотчевать. А как опорожним мой кувшин, тогда пейте из своего.
- Быть по сему, - согласился старый пастух. - Мы достанем из дорожной сумы копченой брынзы, а радушный хозяин даст нам хлеба и велит своему одноглазому служителю поджарить на угольях кусок сала, чтобы хватило всему собранию. У меня в поясе, хозяин, денег вдосталь.
Младший брат по кручине, Иле Карайман, кинул долгий взгляд на овчаров, вспомнилась ему удалая застольная, и, не долго думая, он затянул сладким голосом:
Каждый день вино я пью,
Где же я деньги достаю?
Хоть работать не люблю,
Хоть не сею, не полю,
Деньги в поясе коплю!
- Ох-ох! - вздохнул он, - давно уж не радовалось сердце мое.
Седой пастух тут же загудел басом:
Пил я день и пил неделю,
Сорок дней шальной от хмеля,
Девять уж коней пропил,
Жажду все ж не утолил.
- Так ты, братец, вон какой? - обрадовался взъерошенный путник из ляшской стороны. - Ударим по рукам! И пить желаю я с тобой из одной чаши.
Когда первый кувшин был опорожнен, старый пастух оттолкнул его ногой и, потянув к себе свой кувшин, наполнил кружку.
- Эге-гей, братья! - гаркнул он. - Знай же: я всем известный Пахомий, чабан из Пьятра-Тейулуй на реке Бистрице; вот этот - брат мой родной, а вон тот - сынок его, а мне, значит, племянник. Покинули мы родную землю, уходим через Днестр туда, где, как мы слыхали, молодецкими делами прославился доблестный витязь, земляк наш, по имени Ботгрозный.
- И мы про него наслышаны... - подтвердил хозяин постоялого двора.
- Вот что я скажу вашим милостям, - ответил седой путник, кивая головой. - Земли, откуда мы путь держим, страхом и удивлением полнятся от дел сего неукротимого всадника с вострой саблей, которому запорожцы дали имя Юрий Ботгрозный.
- Есть у него, должно, и другое прозвище?
- А как же! Было, братья мои и добрые люди. Среди жителей берегов Молдовы прозывался он Гицэ Ботгрос.
- Статочное ли дело? - воскликнул хозяин, вытаращив глаза.
- Статочное, - крикнул Пахомий, чабан из Пьятра-Тейулуй. - Не случись оно в ту пору, не было б и разговору и свет не гремел бы от его славы. Вот и едем, не мешкая, искать его.
Незнакомец, прибывший из ляшской стороны, улыбнулся.
- Правильно поступаете. Вся постушья братия, где бы не встретилась она вам в степях, покажет вам тропки к этому витязю. Одни правят вас в лес, другие в горы.
- А сам ты, друг чужеземец, знал его? - возбужденно говорил Пахомий, протягивая путнику кружку.
Тот прильнул к ней и утвердительно закивал головой, не отрываясь от кружки.
- И я знал его, - похвастал хозяин.
Пастух лишь покосился в его сторону и сказал проезжему:
- А если ты, приятель, знал его, то расскажи-ка о нем побольше, укрепи сердца наши.
- Можно, - отвечал проезжий, разомлетый от зноя и выпитых кружек, да недосуг мне. Впереди еще долгий путь. Надо мне заехать с сестрой своей единственной повидаться. Посмотрю, жива ли еще.
- Куда же ты путь держишь?