Гротесковыми, резкими мазками создает она запоминающей образ красивой ведьмы, вульгарной мещанки и наглой стяжательницы до мозга костей. Со своим бессловесным Колей торгует она на рынке глиняными "кошками" и "свиньями" распространенным китчем тех далеких лет. Он охотно раскупался простыми людьми, задавленными горем и бедностью, но все равно тянувшимися к чему-то красивому, не зная, что оно такое. Довольствовались его базарным эрзацем, хотя иногда, помнится, среди него попадались и занятные вещицы в фольклорном духе.
Зачем такой бабе чужой мальчишка с улицы? Не замечая ее злобных взглядов, Алеша, может быть, впервые за долгие недели, ест суп, стараясь не показать, как он жутко изголодался. Добрейший Николай Степанович предлагает ему добавку. Ну, разве что капельку, говорит не потерявший своего достоинства полуголодный ребенок. И здоровая, откормленная хозяйка с кривой ухмылкой медленно сцеживает с половника именно одну капельку. Скупость, помноженная на хамство.
Потом, положенный спать в соседнюю каморку, Алексей услышит, как Николай Степанович униженно будет спорить с женой, убеждая ее взять мальчика, - дескать, он сирота, сын фронтового друга, да и дополнительную жилплощадь им будет легче получить. Все - пустое. Эту злющую бабу и пушкой не проймешь. Не хочет видеть у себя дома уличного мальчишку, и баста. Она давно подмяла под себя бывшего фронтовика.
Не говоря никому ни слова, Алеша тихо уходит восвояси. Когда смотришь этот эпизод, комок к горлу подкатывает.
В конечном счете, в те времена, в отличие, увы, от нынешних, государство возьмет на себя заботу о беспризорных детях. В детдом, и отнюдь не в самый худший, попадет и Алеша Бартеньев. Однако ощущение социальной несправедливости, своей вынужденной ущербности, надолго в нем останется. Может быть, и навсегда. И это ощущение, как мы увидим, отольется в разные, порою совершенно неожиданные формы.
Подранком является не только Алеша, но и гораздо более удачливый брат его Денис, усыновленный вполне обеспеченными и любящими его приемными родителями. Только и это усыновление таит в себе немалый психологический сбой, который, хотя и не сразу, скажется на его мировосприятии. От Дениса отринут его старшего брата, когда тот, в предельном отчаянии, придет за помощью к нему. Получается, как в Библии. Брат предает брата.
Разумеется, Алеша совсем не нужен новым родителям Дениса. Их даже трудно упрекнуть в бессердечии. Они не имеют материальной возможности воспитывать двоих детей, да и не без основания опасаются, что тот, второй, беспризорная шпана, испортит первого, к которому они успели привязаться, полюбить. Жестокость к одному во спасении другого? Но жестокость всегда остается жестокостью.
В фильмах, поставленных старшим поколением шестидесятников, Отечественная война трактовалась как величайший нравственный подвиг лучшей и большей части нашего народа. И это - правда. Но и не вся правда.
Андрей Тарковский акцентирует свое внимание уже на несколько иных моментах. Тема подвига присутствует в картине "Иваново детство". Но в ней жестко, без прикрас показывается и вся глобальная анормальность, античеловечность войны, делающей из ребенка беспощадного мстителя. И ответственность за это несут все взрослые, не одни немцы.
Тему подобной античеловечности продолжают развивать режиссеры новых генераций. Л. Шепитько - "Восхождение", А. Герман - "Двадцать дней без войны" и "Проверка на дорогах" и рассматриваемый сейчас фильм Н. Губенко "Подранки", хотя собственно война, боевые действия в нем не показывается. Речь идет об ее не однозначных нравственных последствиях.
***
По своей драматургической конструкции этот фильм - типичная монодрама. В центре повествования почти всегда находится главный герой, Бартеньев в детстве или взрослым. Через призму его восприятия даются все изображаемые события. Иногда, впрочем, режиссер нарушает чистоту приема, что, в общем, дело обычное. Так, Алеша никак не мог присутствовать при организации детского дома, как она показана в фильме. Однако вряд ли зритель замечает подобные "нарушения", да и не нужно фиксировать на них внимание.
Большую часть ленты занимает рассказ о детстве Алеши. Оно протекает в южном курортном городе, в Одессе, откуда, как мы помним, родом и сам Губенко и куда в первых кадрах ленты приезжает и Бартеньев-писатель. В этой связи мне вспоминается, практически неизвестный ныне публике, замечательный фильм Михаила Калика "До свидания, мальчики" по одноименной повести Бориса Балтера.
Молодые герои этого фильма полностью погружены в курортный быт, что определено художественным замыслом авторов. Этот веселый, легкий предвоенный! - быт служит как бы контрастом к той суровой жизни, которая ждет наших беззаботных мальчиков и их милых подруг. Но война перевернет все карты...
Губенко же практически совсем снимает тему курорта. Она находится вне круга повседневных интересов и забот его персонажей. Проще говоря, им не до нее. Губенко и Княжинский даже море показывают не часто, и обычно вскользь, как бы периферийно, отстранено Юные беспризорники, да и отчасти, детдомовцы, заняты постоянным добыванием хлеба насущного, что они делают порою виртуозно, с чисто одесской изобретательностью и юмором.
Роскошная мадам принесла с привоза живую курицу, которую привязывает на балконе. Сестра Алеши звонит во входную дверь и отвлекает хозяйку пустым разговором. Брат же тем временем ловко взбирается на балкон и утаскивает вожделенную курицу. Целая боевая операция, тщательно продуманная и спланированная. И, если бы не случайность, поблизости оказался милиционер, она, наверное, удалась бы. Как удалось утащить где-то старенький патефон и загнать его за пол кирпича серого хлеба. Впрочем, это даже не продажа. Покупатель, у которого собственная семья ютится Бог знает где, и тоже, видимо, живет не сытно, просто поделился с голодными ребятами своим скромным харчем.
Уже в первых сценах ощущается основательное знание режиссера, его художником А. Толкачевым и оператором А. Княжинским, психологически-бытовой обстановки послевоенных лет в Одессе. С их неустроенностью и неурядицами, душещипательными мелодиями, в которых порою сквозило искреннее и печальное чувство. Тогда, помнится мне, неизвестно откуда появилась масса странных людей. Не то бродяг, не то лишенцев, не то бывших фронтовиков, не нашедших достойного места в мирной жизни. Одетые во что попало, почти всегда под шефе, занимались они неизвестно чем. Что-то мастерили, спекулировали по мелочам, играли в картишки, нищенствовали, воровали, а иногда и работали, отнюдь не на престижных должностях. Тоже, только взрослые, подранки отшумевшей войны. По фильму проходят такие персонажи, одного из них, немого сторожа, блистательно сыграл Евгений Евстигнеев.
Типичны, узнаваемы и основные персонажи картины. Это и воспитатель Григорий Альбертович Криворучко (Н. Губенко) с его спортивными значками и низкими бакенбардами "в ниточку", что придает ему несколько пошловатый вид провинциального сердцееда, Это и учительница Алла Константинова (Ж. Болотова) в строгой блузке и с модной прической "под любовь Орлову". Это и военрук (Р. Быков), донашивающий столь родную ему морскую форму. Это и неуклюжий, сугубо штатский человек - директор детского дома (Б. Закариадзе).... Но дело не только в верно подобранных аксессуарах одежды или прически. Тут больше. Именно такие лица "носили" в то время, так двигались, говорили, держались. Актеры, а в фильме собран их замечательный ансамбль, органично вжились в образы своих героев, глубоко прониклись и духом, и буквой ушедшей эпохи.
Лично мне было несколько трудно свыкнуться сразу с детскими персонажами фильма. В наше, относительно благополучное время, очень сложно подобрать юных исполнителей на роли из сверстников из полуголодных военных и первых послевоенных лет. Губенко рассказывал, что он посмотрел двенадцать тысяч людей, много ездил по интернатам. "Мне нужны были не "исполнители", мне нужно было то, что не "исполнишь". Такая смесь нежности и жестокости, детства и несчастья. Вы их спросите, что они думают о жизни, интернатские дет, они вам объяснят! "Как твое отчество, мальчик?" - И он тебе перечислит в ответ пять отчеств. С усмешкой. Детское горе не сыграешь"..
В общем, достоверны экранные беспризорники и детдомовцы в фильме "Подранки". Однако порою у меня и словно помимо моей воли возникало ощущение, что в этих ребятах, какими их дают юные исполнители, чуточку просвечивает их нынешняя ухоженность, говорю о своем восприятии фильма в 1976 году. Глаза выдавали. Подчас в них не хватало горя и боли.
Режиссер чувствовал сложность проблемы. Не случайно, роль Вали Ганьдина, самого близкого товарища Алеши по детдому, отдана девочке. По обоснованному мнению режиссера, она острее, эмоциональнее передавала всю трагичность этого героя. Валя написал в школьном сочинении: "Я хорошо помню своего папу. В последний раз он приезжал в отпуск в мае сорок шестого, и мы вместе ходили смотреть салют, потом он вернулся на службу в Берлин. Ночью 22 июня этого же года папу убили. Он был убит фашистами, которых так и не нашли... Маму я совсем не помню. Когда я вырасту большим, я обязательно стану военным. Пусть фашисты не думают, я им так просто забуду, что они сделали".
Идея мщения постоянно витала в сознании губенковских героев. Но они знали, кому надо мстить. А вот кому станут мстить, когда вырастут, теперешние беспризорные ребята? Это большой вопрос, очень большой. И от него пахнет кровью.
Валя Ганьдин не вырастет. Он настолько непримиримо ненавидит фашистов, что решает бросить связку динамитных патронов во двор, где находились немецкие военнопленные. Однако эта связка распалась у него в руках, и он погиб от мощного взрыва. Образ Вали Ганьдина - один из самых пронзительно-тревожных в фильме. Но, может быть, и чуточку идеализированный, по внешнему рисунку, Нежные черты у этого мальчика-девочки, излишне нежные.
Словом, при просмотре фильма как вчера, так и сегодня, я не мог подчас отделаться от чувства, что показываемые там детдомовцы не всегда и не вполне типичны для мальчишек послевоенной поры. На мой взгляд, романтизирован и Алеша Бартеньев (исполнитель роли Алеша Черствов). Он наделен несколько в избытке рассудочной инфантильностью и артикулированной чистотой. Не буду утверждать категорично, но по моим воспоминаниям, тогдашние ребята, мои сверстники, были проще и грубее.
Все это, однако, говорится не в упрек Николаю Губенко. Неоспоримо его право так, а не иначе, видеть свое прошлое. Кроме того, известная "не типичность" Алеши Бартеньева психологически мотивирована: у него, будущего писателя, а сочинять стихи он начал еще в детдоме, неординарный характер и судьба. И еще. Взрослый Бартеньев, а вместе с ним и режиссер, романтизируют свое детство, видят его в опоэтизированном флёре.. И как бы сквозь лупу взращенных в них понятий об интеллигентном мальчике, умном и развитом, одиноком и ранимом.
Романтизируются и воспоминания о детском доме. Наверняка, в действительности бытовые условия и порядки были там более суровыми, чем это дано в картине, и чем это было типично для детских учреждений того времени. Вместе с тем, думаю, государственные структуры уделяли им больше внимания, чем в наше время... Воспоминания есть воспоминания, - в них погружается писатель Алексей Бартеньев. Что ни говори, но детство - лучшая пора в его жизни.
Словом, повторюсь, лирическая романтизация юного героя, а отчасти и его друзей, имеет под собой глубокие психологические обоснования, с учетом которого и приходится корректировать собственное восприятие. Вероятно, тому зрителю, который сам лично эту эпоху не переживал, легче принять детских персонажей фильма, не угнетаясь сомнениями. И не случаен солидный успех "Подранков" в молодежной аудитории второй половины 70-х годов. В социологическом опросе "Советского экрана", ориентированного в первую очередь на эту аудиторию, фильм Губенко был оценен как лучший фильм 1977 года. Лента неплохо прошла и в прокате. Она собрала 20,3 млн. зрителей. Надо иметь в виду, что это отнюдь не приключенческий фильм, по жанру - это психологическая драма, с элементами эксцентрической комедии.
**
Бесспорно, детдом, куда попал Алеша Бартеньев, отнюдь не худшее учебно-воспитательное учреждение. Расположенное в старой усадьбе и в красивом парке. Дети там, пусть и без излишеств, какие тогда могли быть излишества, накормлены, хотя, может быть, и не всегда досыта и вкусно, одеты, обуты. Но оттого, что даже неплохой детдом - изрядная казарма, тоже не уйти. Все на людях - от питания до купания. Педантичный распорядок дня, один на всех. За нарушения - выговор, а то, чем явно злоупотреблял Криворучко, и два наряда не в очередь. Их в очередь регулярно выполнять радость не велика.
У Алеши установились дружественные, неформальные отношения с учителем литературы. Тот приглашает его в свою, не слишком устроенную, видимо, холостяцкую квартиру, поит чаем. А так далеки от ребят их педагоги. И не потому, что те черствые. Просто заняты они безмерно, их мало, а воспитанников много. И, конечно, те - порядочные озорники. Их чуть распустишь, потом - не соберешь. Безотцовщина. В советских фильмах 70-8-х годов о школьниках любили показывать задушевные разговоры, которые ведут, чуть ли не часами внимательные учителя с почтительно слушающими их подростками. В "Подранках" не дано ни одного такого разговора. Отношения суше, чем в обычной школе, хотя и там время на подобные разговоры надо было еще найти. Но есть тут и немало схожего в самом поведении детей и педагогов.
Алеша влюбляется в учительницу Аллу Константиновну. Жанна Болотова не просто красива в этой роли, от нее веет какой-то тайной, загадкой, что делает ее особенно привлекательной в глазах мальчика. Тонко чувствуя режиссерско-сценарный замысел, актриса ведет свою партию в мягко-сдержанной, чуть отстраненной манере, свойственной ее дарованию. Алле Константиновне присуще и чисто женское лукавство, и идущая от ее профессии учительская твердость. Она прекрасно знает, что с непутевыми воспитанниками ухо надо держать востро. Они на уроке незаметно подменили чучело грача живой птицей. К восторгу всего класса, Алла Константиновна падает в обморок. А потом выясняется, что она все превосходно слышала и во всем правильно разобралась, только она как бы приняла правила игры. Приняла и не приняла: закоперщиков этой шутки-розыгрыша учительница собирается призвать к порядку, но не криком, не выговором.
В героини Жанны есть, разумеется, и чувственная прелесть. Она волнует Алешу, который случайно увидел свою учительницу полуобнаженной - она устроилась загорать на крыше. Но в этом волнении немного эротического. Для мальчика она, прежде всего, "гений чистой красоты".
И вдруг он обнаруживает ее целующейся с Криворучко, самым ненавистным ему педагогом. Алеша, не без основания считает его, пошляком, одесским жоржиком, таких, как он, полно фланирует на Дерибасовской. Ребята из детдома их в упор не видят. Алла Константиновна выступает на самодеятельном концерте в паре Григорием Альбертовичем. Криворучко - мастер художественного свиста, он тогда был в большой моде. Как и аккордеон, на нем играет Алла Константиновна.
Мир взрослых, с пронзительной болью и в какой уже раз убеждается Алеша, совсем иной, непонятный. И воистину, как понять ему, что после войны мужчин осталось немного и что Алла Константиновна нуждается в мужской заботе и ласке. Нет. Этот мир чуждый ему, даже враждебный.
После гибели Вали Ганьдина у ребят срочно отбирают все, что может служить оружием. Решение правильное, но Криворучко осуществляет его в грубой, оскорбительной форме. Словно это не дети, а закоренелые преступники, арестанты. В постели Алеши воспитатель находит припрятанный кортик. Мальчик не хочет его отдавать, говоря, что это отцовский кортик. Может быть, Алеша и врет, выдумывает. Но ясно, что для него этот кортик самая дорогая, единственная даже "своя" вещь". Криворучко и слышать ничего не хочет, он силой отбирает "холодное оружие", бьет мальчика. В ответ Алеша называет воспитателя самым бранным словом тех лет - "фашист".
На педагогическом совете горячо обсуждают этот неприятный инцидент. Большинство преподавателей гневно обличают Криворучко. Военрук Громов с искренней убежденностью произносит слова, который, видимо, выражают позицию и автора картины: "Ненависть к фашистам - я повторяю, к фашистам, а не просто к немцам, - это не самое худшее качество в человеке. У Алексея за плечами тяжелый путь. И, слава богу, что он сохранил в себе искренность и правдивость! Мы учим детей защищать других, так почему же мы их не учим защищать себя?! Он назвал воспитателя фашистом! Вот тут он неправильно поступил. Он должен был двинуть этому воспитателю и зубы так, чтобы он помнил... Поднять руку - и на кого?! Они же и так подранки! А вам (Криворучко) я после этого руки не подам, хотя вы и были выше меня по званию".
Может быть, сегодня, после разоблачительных публикаций в прессе и на ТВ о почти арестантских порядках во многих наших детским учреждениях, это артикулированное возмущение Громова покажется кому-то нарочитым, фальшивым. Дескать, что уж такого из ряда вон выходящего совершил Криворучко? Ударил мальчишку. Рукоприкладство, увы, распространено в детдомах, оно имело место и в сталинскую пору. Еще не так там лупцевали.
Как и ныне, тогда существовали разные детские дома. И в ряде из них работали честные и совестливые педагоги, которые не допускали никакого рукоприкладства именно потому, что время было крайне тяжелым. Да и сами ребята, они же прошли огонь и воду, умели нередко постоять за себя. Так что я склонен верить, что поступок Криворучко мог расцениваться в Алешином детдоме как чрезвычайное происшествие.
Примечательна здесь и реакция самого Григория Альбертовича. Он вполне понимает, что не сдержался и совершил постыдный поступок и, возможно, педагогическая работа - вообще, не его призвание. Медленно, тяжелым шагом выходит он из учительской. Куда только девались его апломб и прыть. Он присаживается на железную сетку кровати, один в пустом, огромном помещении и неожиданно заходится в плаче. И тут Криворучко впервые за весь фильм снимает перчатки, в которых он ходил постоянно, что воспринималось как безвкусное пижонство. Теперь же, наконец, видны его руки. Он все в страшных рубцах, в глубоких следах от жестоких ожогов. Криворучко - танкист, он горел вместе со своим танком.
Придумка с перчатками - сильный, психологически убедительный и драматургически неожиданный ход. Художественное мастерство Губенко заметно возросло в "Подранках". Экранная палитра уверенно обрело полутени, нюансировку, чего порою не хватало в картине "Пришел солдат с фронта". Психологическая характеристика героев стала более ёмкой и многозначной.
Окрепла и режиссура. Губенко впечатляюще удаются теперь не только массовые, открыто драматические эпизоды, но и сцены сравнительно камерные, лирические. Они больше пронизаны поэтическим настроением и пластичнее по актерскому исполнению. Иногда, правда, Николай строит мизансцену несколько по театральному, что чувствуется и в кадрах педсовета. Губенко "актерский" режиссера, обеспечивающий, в первую очередь, каждому исполнителю хорошо видимое публике и по возможности выигрышное место на съемочной площадке. Актеры - участники педсовета - выступают со своими речами как бы попеременно, с относительно законченными монологами или отточенными репликами. Порою это выглядит чересчур за организованным, статичным.
Но все равно общее впечатление от кадров педагогического совета остается сильным, эмоционально насыщенным. Подобная насыщенность - ему пришлось исполнять роль Криворучко, поскольку он не смог найти нужного ему актера. Возможно, так оно и было на самом деле. Но если бы очень режиссер постарался, то исполнитель бы нашелся. Я думаю, что Губенко сильно увлекала эта роль. Его игра экспрессивна, несмотря на кажущуюся скупость выразительных средств, мимики и движений.
Вот где-то дрогнула жилка на лице Криворучко, что-то новое и живое мелькнуло в его взгляде, и ты внезапно начинаешь проникаться симпатией к этому, казавшемуся тебе по началу совсем неприятному человеку. За текстом роли (понимая "текст" в его современном значении, как совокупность всего внешнего облика персонажа и его поведения) постоянно ощущается подтекст, глубинное развертывание характера. Губенко не чуждается и открытой эмоциональности. Как уже отмечалось, она рельефно выразилась в поведении Криворучко после педсовета. Цветовым решением, тяготеющим здесь к черно-белой графике, подчеркивается: этот человек - в беде, с ним плохо, он нуждается в сочувствии и помощи.
На самом деле Криворучко не один. За ним неотступно наблюдает Алеша Бартеньев, который прятался за дверями, подслушивая столь важное для него заседание педагогического совета. Вроде бы зритель должен был бы ожидать, что мальчик бросится к воспитателю, пожалеет, они помирятся. Так бы, наверное, произошло в стандартном советском фильме. Но не в картине Губенко. Да, показывает он, что-то дрогнуло в сердце мальчика. Однако ненависть к обидчику имеет собственные законы. Она подчас более жестка и непримирима, чем взрослая. Мальчик не может и не хочет прощать Криворучко. Эта непримиримость объясняется не только личностными особенностями Алеши, который к тому же неосознанно ревнует Григория Альбертовича к любимой учительнице. Тут дело еще и в конкретных условиях времени, в господствовавших тогда общественных настроениях.
В эпизоде, когда Алеша, листая томик стихов, смотрит в окно на загорающую Аллу Константиновну, по радио передают: "ТАСС (Телеграфное агентство Советского Союза - Е. Г.) сообщает, что вчера, 18 апреля 1946 года, в 17 часов, в городе Николаеве, на базарной площади, был приведен в исполнении приговор военного трибунала над осужденными на казнь через повешение немецко-фашистскими преступниками... " Далее идет список имен.
Алеша не фиксирует внимание на это сообщение. Обычная, проходная информация. Так воспринимал ее тогда и я, и мои сверстники. Все казалось простым, как учебная винтовка, которую нас учили разбирать и собирать с завязанными глазами. Фашистские изверги, внезапно и разбойничьи напав на СССР, творили чудовищные злодеяние на нашей земле. Позднее, гораздо позднее, стали задумываться над всем этим. В середине ХХ столетия совершаются публичные казни, и люди идут, смотрят на них с удовлетворением, а то и с удовольствием. Какой же степени достигло тогда всеобщее ожесточение. Мстить нас настойчиво учили. А прощать? Быть милосердными? Об этом мало кто думал в те времена.
Не привык прощать и Алеша. Для него, и, вероятно, навсегда Криворучко останется только гнусным обидчиком, только врагом. Разве это по христиански? Раньше, в годы нашего детства и отрочества, подобный вопрос даже не возникал. А теперь? Мы строим и реставрируем храмы, но не разрушен ли храм в душах многих из нас?
Впрочем, в литературном сценарии есть такие вот строки: "Впоследствии многие из моих детских убеждений потерпят страшное крушение, и я полюблю память о некоторых людях, которых больше всего ненавидел когда-то". Возможно, это относится и к Криворучко, но в самом фильме трудно найти подтверждение сказанному в литературном тексте.
Я хочу вновь вспомнить об "Иванове детстве". Меняется постепенно и восприятие этого фильма. По его выходу на экран и десятилетия спустя Иван рассматривался практически единодушно под знаком безоговорочного сострадания и восхищения: юный храбрый разведчик, праведный мститель. И вот где-то в начале 90-х годов я провожу занятия со студентами своей киноведческой мастерской во ВГИКе. Мы смотрим заново все его картины Тарковского. Они по-прежнему вызывают большой и уважительный интерес. Ребята с увлечением пишут курсовые работы о картине "Иваново детство". Но отношение к личности Ивана, особенно в одной из работ, более сложное, неоднозначное.