Агент «Медиана» понесет наказание за совершенное преступление, — пожалуй, низший предел кары, предусмотренной Уголовным кодексом по статье о шпионаже. Поташову зачтется степень ущерба, нанесенного безопасности государства, и сам факт предательства и выдачи секретной информации.
В начале 90-х годов Поташов выйдет по амнистии из мест заключения и с помощью своих воздыхателей примется изображать «борца за свободу» и «жертву репрессий». В этом его поддержат отдельные наши журналисты, вдохновленные возможностью поспекулировать на его деле и оболгать случившееся с агентом ЦРУ. Появилась еще одна форма спекуляции, возникшая в США и подхваченная некоторыми СМИ в России. Американцам, конечно, выгодно подавать Поташова как жертву преследования со стороны КГБ. Но не менее выгодна и версия, что агент- ЦРУ «Медиана» выдан информатором советской разведки из Вашингтона. В ЦРУ стремятся списать все свои провалы на советских «кротов». Это и понятно — деятельность Лэнгли и московской резидентуры изображается как безупречная и безошибочная. Действия разведки и контрразведки нашего государства — в лучшем случае как неадекватные.
Нет смысла полемизировать с этой точкой зрения — каждый заботится о своей репутации как умеет. Вполне понятна и позиция тех средств массовой информации нашей страны, где господствует влияние прозападных сил и властвует, полностью или частично, заокеанский капитал. Вот в колонке хроники событий в «Независимом военном обозрении» помещается небольшое сообщение об аресте Владимира Поташова органами КГБ, со ссылкой на информацию, поступившую из Вашингтона. Пристрастия газеты, принадлежащей известному магнату, ясны; там могут не обратить внимания на другие материалы по этому же вопросу, из иных источников. А ведь в ФСБ Российской Федерации давно действует специальное подразделение по связи с общественностью и прессой и там не утаивают от журналистов информацию о разоблаченных органами государственной безопасности иностранных шпионах. Элементарная проверка любых поступающих из-за границы сообщений на эту тему выявляет истину.
Поташов сейчас в США, в распоряжении своих работодателей из ЦРУ: пополнил ряды перебежчиков, устремляющихся за гонораром. Что ж, ЦРУ, хотя денег на ветер не бросает, не захочет, видимо, рисковать своей репутацией честного менеджера по отношению к своим служащим — агентам действующим и бывшим: можно ведь нарваться и на судебный процесс. К тому же не исключено, что понадобятся очередные мемуары — всегда есть спрос на подобную книжную продукцию.
Любопытен финал этой шпионской истории, показывающий нравы постсоветского руководства России. Российский президент, едва успев воцариться в Кремле, подыгрывая демократам и приветствуя все, что могло опорочить органы государственной безопасности СССР, не слишком задумываясь о последствиях и резонансе такого шага, подписал подготовленный комиссией Анатолия Приставкина очередной указ о помиловании ряда лиц, осужденных за шпионаж, — в том числе Владимира Поташова. Он, как и другой помилованный Б. Ельциным агент американской разведки, Южин, тут же перебрался в Соединенные Штаты, на хлеба ЦРУ. Но еще до отъезда за океан он перекрасился из шпиона в «борца за свободу», пострадавшего от Советской власти за свои убеждения. Демократические СМИ мигом подхватили и растиражировали эту забавную байку. Как знать, возможно, гулять бы ей по полям и весям нашей страны, если бы не книга американского журналиста Пита Эрли «Признания шпиона», в которой Владимир Поташов назван агентом ЦРУ под звучным псевдонимом «Медиана».
Потеря агента «Медианы» — неприятность, удар для Лэнгли, но он не имел сокрушительного эффекта, произведенного провалом агента номер один в Советском Союзе Адольфа Толкачева. Все же Поташов не давал и сотой доли той продукции, что агент «Сфера», и не потянул за собой в омут неудачи московскую резидентуру. Так считали в штаб-квартире ЦРУ и, возможно, были правы. Хотя и не совсем.
Поражение в Москве с агентом «Медианой» не означало, что кончился школьный год, — это лишь звонок, отделявший один урок от другого. Следующий урок в Москве — потеря агента «Истбаунда», потянувшая выдворение из Советского Союза разведчика-агентуриста резидентуры Эрика Сайтса.
Мистер Сайтс — один из нескольких гражданских помощников атташе по вопросам обороны в посольстве США в Москве. Кое-кто из них, специалисты радиотехнической разведки, работал в подразделении АНБ, располагавшемся в верхних этажах здания посольства, которое занималось перехватом советских линий связи. Нас в данном случае интересуют особо законспирированные разведчики московской резидентуры, использовавшие эту крышу для проведения ответственных операций. С некоторыми из них мы уже знакомы, например с Джоном Уайтхедом, осуществлявшим контакт с шпионской парой Григорян—Капоян; с Винсентом Крокеттом, задержанным советской контрразведкой при броске из автомашины шпионского контейнера агенту ЦРУ Филатову; с Алексом Грищеком, закладывавшим тайник для Ролфа Даниэла. Алекс Грищек нам еще встретится — он окажется у истоков дела агента ЦРУ «Капюшона», которое продолжит серию операций американской разведки, нацеленных на проникновение в спецслужбы Советского Союза.
К этой же категории, гражданских помощников, принадлежал и Эрик Сайтс. Ему поручили работу с агентом ЦРУ, носящим псевдоним «Истбаунд» (направляющийся на восток). В работе с этим агентом Сайтс принял эстафету от выбывшего из СССР разведчика резидентуры.
Место встречи с агентом «Истбаундом» в документах ЦРУ фигурировало под именем «Окно» и находилось в Москве, во дворе дома на Малой Пироговской улице. Путь к месту встречи «Окно» у Эрика Сайтса долгий и непростой; ему помогает на этом пути жена Урсула. Вечером, по окончании рабочего дня в посольстве, Эрик и Урсула Сайтс на автомашине с дипломатическим номером выезжают из посольства. Супруги Сайтс активно проверяются, петляют по городу, пытаются обнаружить, нет ли слежки. Удовлетворенный результатами проверки, Эрик Сайтс покидает машину; до 21 часа 15 минут, когда должна состояться встреча с агентом, еще много времени, и Сайтс тратит его на дополнительную проверку. Урсула Сайтс тем временем отводит машину подальше от района свидания и ждет возвращения мужа. Но так и не дождется: Эрик Сайтс задержан советской контрразведкой на месте встречи с агентом «Истбаундом».
В приемной КГБ СССР, куда его доставят после задержания, мертвенно-бледный Эрик Сайтс тоскливо наблюдает, как из сумки, предназначавшейся для передачи агенту, один за другим извлекают предметы шпионского реквизита. Вот электробритва «Харьков», в ее корпусе оборудован тайник для мини-фотоаппарата размером с тюбик губной помады — агент должен фотографировать им секретные документы. В сувенирном письменном приборе тоже тайник, для такого же миниатюрного фотоаппарата. Вот письма «американских туристов» на подставные адреса ЦРУ — агент должен писать в них тайнописью свои сообщения. На конвертах адреса некого Руди Комака в Брукфилде, штат Висконсин, и Арнольда Истона в Баерне, штат Техас. Извлекается блокнот в пухлой обложке — там искусно запрятаны задания ЦРУ агенту и инструкции об условиях связи. Задания разведки касаются тактико-технических характеристик самолетов ВВС, дислокации оборонных объектов.
ЦРУ теряет еще одного агента, на которого делало большую ставку, и еще одного разведчика московской резидентуры. Весна 1986 года преподносит ЦРУ новый чувствительный провал; прозвенит еще один звонок — он настойчиво напомнит шефу Лэнгли о необходимости иметь американских «кротов» в разведке и контрразведке нашей страны. Катастрофические события в Москве заставят американцев всерьез задуматься над тем, не проглядели ли они советского «крота» в собственном доме.
Загадка тайника в проезде Серебрякова. — Наступление на советские спецслужбы. — Агент «Капюшон», — Кошмар и трагедия. — Успехи и провалы. — Новые печали и огорчения шефа Лэнгли. — Мрачные итоги восьмидесятых
Когда в московской резидентуре подбирали удобное место для очередного тайника, выбор пал на окраинный район севера столицы. Настоящее захолустье, с редким движением городского транспорта, автомашин и пешеходов; несколько металлических опор линии высоковольтной электропередачи (ЛЭП). Небольшая квадратная площадка под опорой ЛЭП — комфортабельное место для закладки тайникового контейнера. Сюда не сунутся любопытные, даже любителей сообразить на троих вряд ли привлечет это неухоженное, заросшее грязным кустарником место. Поможет разведчикам резидентуры выбрать это место и описать его в инструкции для агента верный советчик — изданный в Соединенных Штатах на английском языке добротный справочник; его составили опытные американские картографы с помощью космической фотосъемки. Этот справочник сыграет впоследствии роковую роль в судьбе агента, для которого предназначался тайник под опорой ЛЭП. Но об этом немного позже.
Тайниковый контейнер в проезде Серебрякова, изготовленный мастерами Лэнгли в виде объемистого булыжника, предназначался для агента, которого в ЦРУ очень ценили: он должен стать важным «кротом» американцев в Ясеневе — штаб-квартире советской разведки; ему предстоит продолжить мощное наступление Лэнгли на спецслужбы СССР, развернутое американской разведкой.
С утра 14 сентября 1985 года в кабинете руководителя советского отдела Оперативного директората Бертона Гербера, на третьем этаже здания ЦРУ в Лэнгли, воцарилась гнетущая атмосфера. Создала ее информация подчиненного Гербера, начальника секции контрразведки отдела Родни Карлсона: при изъятии тайника, заложенного в конце августа московской резидентурой, советская контрразведка арестовала агента американской разведки, сотрудника КГБ.
Источник Карлсона, русский, из советского посольства в Вашингтоне, — недавнее приобретение подразделений ЦРУ и ФБР. Он услышал эту новость от своего приятеля, только что возвратившегося из Москвы — из отпуска. Правда, никаких тревожных сообщений из московской резидентуры до сих пор в Лэнгли не поступало. Однако Бертону Герберу все сразу становится ясно: органами КГБ арестован агент ЦРУ «Весы» — сотрудник Первого главного управления КГБ Леонид Полещук. Гербер вызывает к себе сотрудницу отдела Сэнди Граймс, симпатичную блондинку, — она ведет досье на Полешука с момента, когда ЦРУ установило с ним контакт за рубежом. «Похоже, с агентом «Весы» неприятности», — говорит Гербер своей сотруднице. Волевая и решительная Сэнди Граймс не скрывает отчаяния: ЦРУ однажды, в 1975 году, теряло связь с таким агентом на долгих десять лет, теперь оно потеряло его навсегда.
Поток телеграмм, которыми обменивались штаб-квартира ЦРУ и московская резидентура, не иссякал долго. Наконец, все стало ясно: действительно, в руки советской контрразведки попал один из самых ценных и, возможно, перспективных агентов ЦРУ. Непонятно другое: как мог агент провалиться — ведь действия резидентуры безукоризненны, а условия связи с ним очень надежны.
Столица Королевства Непал — Катманду лежит в живописной высокогорной долине в Гималаях. В 1974 году сюда в посольство СССР с задачей сбора политической информации командирован Леонид Владимирович Полещук. В клубе для иностранцев он скоро познакомится с американскими дипломатами. «Настоящий плейбой», — скажут о нем американцы, и они правильно поймут натуру Полещука. Среди них — Беллингхэм, руководитель резидентуры ЦРУ в посольстве США в Катманду.
Работа в Непале скоро наскучит Полещуку; высокомерный и заносчивый, он быстро понял, что в Катманду ему не развернуться. Его страсть — развлечения, а их в городе, увы, совсем немного. Острые ощущения и деньги, правда, можно получить в местном казино, но Полещуку не везет — он быстро проигрывается, залезает в посольскую кассу. Положение становится отчаянным — надо возвращать крупную сумму. Полешук идет на рискованный, но, как ему кажется, спасительный шаг: обращается за деньгами к Беллингхэму. Конечно, свой долг он отдаст — пока еще не думает, что алчность затянет его в шпионские сети ЦРУ. Беллингхэм охотно дает деньги Полещуку — знает, как заставить работать на ЦРУ нужного человека, проявляющего такую опасную слабость. Беллингхэм догадывается, а может быть, знает, какими делами Полещук занимается в посольстве СССР в Катманду. Вербовка советского гражданина — задача каждого сотрудника ЦРУ, ведущего оперативную работу; вербовка советского разведчика — высшее достижение. Беллингхэм рассчитан точно: Полещуку не удастся вернуть долг, да если бы и удалось, зависимость от американцев слишком велика. И тогда Полещук идет на предательство — предлагает ЦРУ свои услуги. Предложение принимается; долги Полещуку прошены с избытком, он получает все новые суммы.
Летом 1975 года Полещуку, которому в ЦРУ присвоен псевдоним «Весы», подходит срок возвращаться из заграничной командировки. В июле 1975 года на встрече в Катманду с агентом обсуждаются вопросы продолжения шпионской связи на территории Советского Союза. В ней принимает участие специально прибывшая из Вашингтона Сэнди Граймс. Полещук получает микропленку, вмонтированную в магнитофонную компакт-кассету. В ней задания по сбору информации, инструкции по организации связи, указания по восстановлению контакта при новом выезде за границу. Агенту передаются также письма-прикрытия на подставные адреса в США, две шариковые ручки для нанесения тайнописи, шифроблокноты, прибор-приставка к радиоприемнику для приема радиопередач ЦРУ Часть предметов надежно упрятана в обложке фотоальбома. После возвращения в Москву Полещук должен изъять тайник с дальнейшими инструкциями и крупной суммой денег, который заложит для него посольская резидентура ЦРУ в Москве.
Агент «Весы» со всем этим соглашается. Но по прибытии в Москву, боясь быть разоблаченным контрразведкой, решает не выходить на контакт с американской разведкой и уничтожает все полученные шпионские материалы. Как сотрудник КГБ, Леонид Полещук слишком хорошо представляет себе опасность контакта с американской разведкой на территории Советского Союза и боится искушать судьбу, хотя в тайнике, который ему предстояло изъять, московская резидентура поместила значительную сумму денег. Так ЦРУ в первый раз теряет агента «Весы».
В Лэнгли не скрывали разочарования, но пришлось примириться с потерей агента — разыскивать его в Москве сложно и опасно. Решили выждать, — может быть, Полешук вновь объявится за границей. Система слежения за советскими гражданами, выезжающими за рубеж, в ЦРУ отлажена и действует эффективно.
Ждать пришлось долгих десять лет. За это время в судьбе беглого агента ЦРУ произошли перемены. Из подразделения ПГУ, занимающегося политической разведкой, его переводят в Управление внешней контрразведки. Леонид Полещук звезд с небес не хватает, но время и выслуга срока делали свое дело — он рос в офицерских чинах.
В феврале 1985 года Полещук снова направлен в загранкомандировку, на этот раз в Африку. В посольстве СССР в Лагосе (Нигерия) Полещук отвечает за контрразведывательную работу. Здесь, уже не опасаясь быть раскрытым КГБ, он вновь проявляет все свои отвратительные качества. Улучив подходящий момент, заходит однажды в американское посольство. Разведчики резидентуры ЦРУ в Лагосе Паунд и Шо — новые друзья чудесно воскресшего агента «Весы». Связь налажена, и сотрудничество с ЦРУ полностью восстановлено. Конспиративные встречи происходят на вилле Шо, в автомашине посольства США, в специально снятом резидентурой ЦРУ особняке.
По свидетельству американского журналиста Питера Эрли, особенно приятно поражена и обрадована Сэнди Граймс. И не потому, что ЦРУ уж очень заинтересовано в, информации Полещука по Нигерии, — рассчитывают на гораздо большее — на дальнейшую связь с агентом, когда тот после командировки в Нигерии вернется в Москву, в центральный аппарат управления контрразведки Первого главного управления. С целью приучить Полещука к контактам с ЦРУ в Советском Союзе отдел Гербера дает согласие на то, чтобы «Весы» в свой очередной отпуск изъял тайник с деньгами, который заложит для него посольская резидентура в Москве, — перед этой крупной приманкой агент не устоит. Решение долго обсуждалось в советском отделе Оперативного директората. Руководитель отдела Бертон Гербер, хорошо знакомый с условиями работы ЦРУ на территории СССР (он возглавлял резидентуру в Москве в 1980–1982 годах), поддержал предложение Сэнди Граймс. Потом она будет горько сокрушаться по этому случаю, запамятовав о былых расчетах, и чрезвычайно расстроится, что провал агента «Весы» отразится на ее судьбе.
Накануне предстоящего отпуска в СССР Полещук получает от разведчиков резидентуры ЦРУ в Лагосе кожаный футляр для очков с зашитым в подкладку планом связи в Москве и заданиями ЦРУ. В упаковке для лекарств от малярии агенту даются таблетки для проявления тайнописи. Полещук настойчиво требует денег на отпуск в Советском Союзе. В ЦРУ уговорили его денег с собой через границу не везти, а взять их в тайнике в Москве: там ему передадут 20 тысяч рублей — щедрую сумму, которую следует отработать. В ЦРУ допустили серьезную ошибку, когда сообщили агенту «Весы» координаты тайника в Москве. Одна из улиц в районе расположения контейнера (это булыжник) фигурирует не под ее нынешним названием, а так, как она значится в изданном в США справочнике улиц Москвы. Эта ошибка окончательно погубит агента «Весы» — его задержат сотрудники Седьмого управления КГБ у тайника со схемой, скопированной с инструкции ЦРУ, где крестиком агент пометил само место закладки тайникового контейнера.
Получив указания советского отдела о закладке тайника для агента «Весы», московская резидентура доверила эту операцию разведчику «глубокого прикрытия» Полу Залаки. Он прибыл в посольство на должность сотрудника административного отдела и, по расчетам ЦРУ, не должен попасть в поле зрения советской контрразведки. Но то ли проявилась излишняя уверенность разведчика, то ли он нарушил жесткие требования предельной конспирации правил проведения разведывательных операций, только Пол Залаки привел наружное наблюдение к проезду Серебрякова, что недалеко от платформы городской железной дороги Северянин, — привел к тому месту, где бросит на площадке под опорой ЛЭП булыжник — тайниковый контейнер.
Проезд Серебрякова, небольшая, но широкая улочка, находится в северном районе Москвы. Теперь уже не узнать места, куда пришел Пол Залаки со своей ношей: нет пустыря, поросшего кустарником; везде частные гаражи, высокий забор вокруг всего участка, бдительная охрана, сторожевые собаки на гаражной площадке; как свечи в праздничном торте, торчат высокие металлические башни — опоры линий электропередачи, нередкое явление на окраинах города. У подножия такой опоры (сегодня она почти в центре гаражного участка) и запрятал Пол Залаки, как мы знаем, свой булыжник. Внутри — запаянная в пластик пачка денег, 20 тысяч рублей, и записка, напоминающая сигнал об изъятии тайника. Невозможно даже приблизительно определить, для кого предназначен тайниковый контейнер. Ясно одно — он для ценного источника ЦРУ и рассчитан на продолжительный срок пребывания в кустарнике у опоры, куда не заглядывают прохожие.
Ситуация прояснилась через две недели — 2 августа 1985 года. В этот день в районе тайника появился коренастый мужчина средних лет, с хозяйственной сумкой в руках. Он нервничает и оглядывается по сторонам; направляется к месту закладки тайника, поднимает булыжник и кладет его в сумку; отходит в сторону и перепрятывает камень в кустах. Контрразведке ясно: это тот, кому предназначается тайниковый контейнер. Становится известно, кто это: подполковник Первого главного управления Л. В. Полещук, приехавший в отпуск из посольства СССР в Нигерии. Все обстоятельства предательства Полещука, его превращения в агента ЦРУ «Весы» вскроются позднее, в процессе следствия и суда.
Пока агент упрямо, нелепо защищается: он, мол, находился в районе проезда Серебрякова для свидания с девушкой — имени ее точно не помнит, адреса тоже, булыжник взял, чтобы положить под колесо и застопорить автомашину. Тут же, правда, обнаруживается, что для этого в багажнике припаркованного невдалеке автомобиля припасены металлические «башмаки». Агент расскажет потом, что это часть легенды, которая обсуждалась с ним в Лагосе.
При задержании у Полещука обнаружены две бумажки — серьезные улики его связи с ЦРУ. О первой уже упоминалось: на ней крестиком отмечено на схеме место тайника у опоры электропередачи, — она утопит агента «Весы» с головой. Вторая — тоже схема одного из районов на улице Горького, где следовало поставить сигнал о тайнике. Все точки над «и» расставлены, когда при обыске у Полещука изымают футляр для очков со спрятанным под подкладкой планом связи с ЦРУ в Москве. Он содержит описания мест тайника и постановки сигнала о его закладке, которые полностью соответствуют обнаруженным у Полещука записям на двух бумажках.
Провал Полещука, констатирует Пит Эрли, — это «что-то ужасное». Но главное, видимо, не сама потеря Полещука, а утрата потенциальных возможностей проникновения с помощью агента «Весы» в центральный аппарат советской разведки, в одно из ее важнейших подразделений — управление контрразведки.
Вскоре место начальника советского отдела Оперативного директората займет заместитель Гербера, обстоятельный и цепкий Милтон Бирден, но огорчения для советского отдела не кончатся и Милтону Бирдену придется переживать их и гадать о причинах, как и его бывшему начальнику. В поисках истины сломаются карьеры отдельных руководителей и оперативных сотрудников ЦРУ, многим достанется изрядная головная боль и нервотрепка.
Толчок всем этим потрясениям, сорвавшим покровы тайны с деятельности ЦРУ, дан арестом работающего в Лэнгли Олдрича Эймса, обвиненного в сотрудничестве с органами государственной безопасности нашей страны. «Дело Эймса» дало хитрым пиарщикам из Вашингтона некоторые козыри: на него тут же попытались списать все поражения американской разведки 80—90-х годов; так ранее неудачи Лэнгли сваливали на бывшего американского разведчика Эдварда Ховарда, бежавшего от преследования ФБР и получившего политическое убежище в СССР; как потом находили других козлов отпущения в ЦРУ и ФБР и на самом верху в Вашингтоне. Барометр настроений вашингтонских политиков — могущественный сенатский комитет конгресса по разведке, задетый невниманием к себе руководства Лэнгли и посчитав оскорбительными для Америки поражения своих спецслужб, решил не жалеть начальственных голов ЦРУ. Сенаторы на Капитолийском холме потребовали крови; кампания продолжалась месяцы и годы. Охота на советских и русских «кротов» в ЦРУ, ФБР, военной разведке и АНБ привела к расследованию многочисленных дел по шпионажу. Сотни сотрудников спецслужб становятся жертвами шпиономании — отстранены от должности, уволены, подвергаются гонениям или даже арестовываются.
Провалы ЦРУ в Советском Союзе в 80 — начале 90-х годов, как выразился один сотрудник Лэнгли, «буквально разрушили московскую резидентуру». Немудрено поэтому, что конгресс США обрушился на свою разведку; потому-то и появились в США книги, в которых сокрушались о «жертвах» безжалостной службы советского контршпионажа: «Признания шпиона» Пита Эрли, «Шпион-убийца» Питера Мааса, «Лунатик» Дэвида Уайза и многие другие творения американских авторов, не упускающих случая оперативно воспользоваться очередной сенсацией. Достоянием гласности стало разоблачение органами государственной безопасности нашей страны в 80-х годах многих агентов ЦРУ в Советском Союзе, ошеломляющие подробности их вербовки и использования спецслужбами Соединенных Штатов, даже оперативные псевдонимы, присвоенные шпионам Лэнгли. Среди них оказались «кроты» ЦРУ в советских спецслужбах, такие, как Геннадий Сметании, он же «Миллион»; из ГРУ — Дмитрий Поляков («Цилиндр» он же «Бурбон», он же «Скиталец»), Леонид Полещук («Весы»), Валерий Мартынов («Джентайл»), Сергей Моторин («Марля») — все трое из разведслужбы КГБ. Очень неприятно продолжать этот список американских «кротов» — он длиннее, чем представленный здесь.
Пеньковский, Гордиевский — агенты ЦРУ и Сикрет Интеллидженс Сервис в КГБ и Главном разведывательном управлении генерального штаба Вооруженных сил СССР — вот, пожалуй, наиболее известные сейчас имена «кротов» в летописи «холодной войны». Ныне мы знаем и другие фамилии. Следует сразу оговориться: не только Советский Союз служил мишенью американских спецслужб. ЦРУ устраивало охоту за «кротами» практически во всех странах мира, в том числе и в тех, которые считались друзьями и союзниками Соединенных Штатов. И все же КГБ, особенно его Первое главное управление — разведка, и ГРУ генерального штаба Вооруженных сил СССР — главная забота Вашингтона. «Крот» в этих ведомствах — вожделенная мечта американской разведки.
В 80-е годы, в период, когда противостояние между Соединенными Штатами и Советским Союзом достигло пика, ЦРУ значительно умножило свои усилия по вербовке «кротов» в спецслужбах СССР. Надо признать, что этот мощный натиск, подкрепленный огромным материальным потенциалом, оказался небезуспешным.
Читатель уже познакомился с историей агента «Весы». Расскажем еще об одном «кроте» американской разведки — Полякове, пожалуй, самом высокопоставленном офицере, оказавшемся в сетях ЦРУ. О Полякове пойдет разговор потому, что в 60—70-е годы московская резидентура Лэнгли поддерживала контакт с ним на территории нашей страны. С остальными агентами — «кротами», которые названы выше, — американские разведчики работали за границей, сумев завербовать их во время службы за рубежом.
Будущий агент ЦРУ «Марля» — сотрудник резидентуры КГБ в Вашингтоне Сергей Моторин, — конечно, привлекал внимание американских спецслужб своим служебным положением. Но «кротом» ЦРУ он сделался в результате полученной вашингтонским отделением ФБР информации о его семейных неурядицах и склонности к спекулятивным сделкам с американскими торговцами. Произвели фотосъемку его интимной связи с местной проституткой, завербовали (цель — разработка перспективного объекта) владельца небольшого магазинчика радиотоваров и магнитофонов, с которым Моторин поддерживал деловые отношения. В результате негласно задокументированы бартерные махинации Сергея Моторина, обменивавшего представительские товары посольства, водку и сигареты, на магнитофонную аппаратуру. Располагая такими материалами о неблаговидных поступках дипломата, ФБР методично вело его разработку и в конце концов склонило Моторина к шпионскому сотрудничеству. Завербованному агенту стали выплачивать небольшое вознаграждение, а в качестве приманки пообещали крупный куш, когда он, отработав на американскую разведку, окажется в Соединенных Штатах.
Вербовка Моторина (а впоследствии и Мартынова) демонстрирует действенность известной нам совместной операции ЦРУ — ФБР «Кортшип». Оба этих дела из ФБР переданы в Лэнгли для организации использования московской резидентурой ЦРУ обоих агентов, когда они вернутся в Москву и приступят к работе в Ясеневе. Разоблачение их органами государственной безопасности нашей страны дало ФБР серьезные основания для огорчения и раздражения. В Вашингтоне пришлось пересмотреть вопросы взаимодействия своей разведки и контрразведки, допустить невиданное ранее вмешательство ФБР во внутренние дела ЦРУ, когда в соответствии с директивой президента контрразведывательное ведомство получило доступ в ЦРУ, причем на территории его ответственности — в посольстве США за границей. Пройдет время, и директор ФБР Луис Фри, критиковавший разведку за огрехи в кадровой политике, покинет свой пост, признав таким образом, после скандала с одним из высокопоставленных сотрудников, что и его ведомство не может похвалиться чистотой своих рядов. Отдадим должное Луису Фри — не все руководители учреждений способны на такой шаг.
Необходимо познакомиться еще с одним делом «крота» Лэнгли, который проходит в документах ЦРУ под оперативным псевдонимом «Капюшон». Отличие этого агента от других состоит в том, что он работник советской контрразведки. Это служит иллюстрацией погони ЦРУ за «кротами» в органах госбезопасности нашей страны (несомненный приоритет Лэнгли для прорыва обороны «главного противника») и методов работы московской резидентуры с «инициативниками», предлагающими свои услуги.
В привычной для советских читателей в 80-е годы рубрике «В Комитете государственной безопасности СССР» появилось в марте 1986 года официальное сообщение: «16 марта в Москве задержан с поличным при проведении конспиративной встречи с завербованным американской разведкой советским гражданином второй секретарь посольства США Майкл Селлерс. Пресечена еще одна шпионская акция спецслужб США против Советского Союза. В ходе расследования собраны доказательства, полностью изобличающие этого сотрудника посольства США в разведывательной деятельности, несовместимой с его официальным статусом. За противоправные шпионские действия М. Селлерс объявлен персоной нон грата. По делу арестованного агента американской разведки ведется следствие».
К этому газетному сообщению необходимы некоторые пояснения. Второй секретарь посольства США Майкл Селлерс — это разведчик резидентуры ЦРУ в Москве. «Арестованный агент американской разведки» — старший оперуполномоченный управления КГБ по Москве и Московской области майор Сергей Воронцов — тот самый агент «Капюшон». Американским разведчикам Воронцов так и не назовет своего имени и представится работником центрального аппарата контрразведки, сотрудником Второго главного управления, чтобы набить себе цену в глазах ЦРУ…
Проникнуть в органы государственной безопасности СССР, как известно, вожделенная цель ЦРУ. Американскую разведку не удовлетворяет информация предателей из числа сотрудников КГБ и ГРУ, которые изменили Родине и сбежали в США. Не устраивают и сведения, добываемые спецслужбами в результате опроса бывших граждан нашей страны, выехавших на постоянное жительство в США. Не много помощи от объявлений ФБР в эмигрантской прессе США, призывавших за материальное вознаграждение предоставлять информацию о деятельности КГБ.
«Приобретать и использовать источники в разведке и службах безопасности СССР с целью получения информации об организационной структуре, личном составе, оснащенности, средствах связи, банках данных, задачах, практической деятельности как в своей стране, так и за рубежом» — так сформулированы эти требования в директивах ЦРУ. Правда, скупые директивы разведки, написанные сухим канцелярским языком и в обязательном академическом стиле, не раскрывают картины. Жизнь, конечно, намного живее, полнее и богаче любых директив и инструкций. Вот и в случае с агентом «Капюшоном» вырисовывалась живописная картина, полная неожиданных поворотов и драматизма.
В книге Пита Эрли «Признания шпиона» об агенте «Капюшоне» содержатся лишь лаконичные строки: «10 марта КГБ устроил засаду для разведчика-агентуриста ЦРУ Майкла Селлерса, когда он был на пути к месту встречи со шпионом. В ЦРУ позже узнали его имя и фамилию — Сергей Воронцов. Воронцов был агентом ЦРУ с 1984 года. Он сообщал о том, как местное управление КГБ следило за посольством США в Москве. Воронцов дал Селлерсу шпионский порошок, которым КГБ опрыскивал автомашины американских дипломатов, для того чтобы контрразведка могла следить за лицами, которые ими пользовались».
Вот и все, о чем в ЦРУ, видимо, сочли целесообразным информировать журналиста: ни деталей вступления в контакт с Воронцовым; ни сведений о том, как вербовке Воронцова помог один американский дипломат; ни обстоятельств последней встречи с агентом разведчика резидентуры Майкла Селлерса, встречи, которая привела его к провалу. А между тем в деле Воронцова есть кое-что любопытное.
В одних из летних дней 1984 года в квартире второго секретаря политического отдела посольства США Джона Фини раздался телефонный звонок. Уже поздно, дипломат давно пришел с работы. Неизвестный мужчина, заметно нервничая, короткими, словно заученными фразами предложил Фини встретиться по срочному и важному вопросу. Кажется, незнакомец не сомневался, что дипломат примет его предложение о встрече. Тем более что Фини не придется идти далеко от дома — тут всего пять минут.