- Мой друг, взгляни, - оторвалась от меня зареванная Наталья, - какие герцог оставил мне следы.
Она поспешно стягивает верхнюю часть платья, корсет сам развалился и до половины оголил женщину. Ее грудь вся в синяках и подтеках.
- О боже...
Я склоняюсь перед ней и нежно целую все эти синяки.
- А там, - слезы усиленно бегут по щекам моей партнерши, - ты посмотри, что там...
Слетает кринолин, потом кружевные штаны и голая женщина появилась передо мной. Ее бедра и спина в кровоподтеках. Наталья вдруг прижимается ко мне.
- Сними камзол. Возьми меня, я чистоты хочу.
С ее помощью сдергиваю камзол, штаны, скидываю лишние украшения одежды. Тяну женщину к кровати и... заваливаю.
- Будь понежней, сними своею ласкою боль ран моих.
Наталья всхлипывает, потом, закрыв глаза, вся отдается страсти. Я нежно целую ее тело, особенно грудь и бедра, осторожно ложусь и... изображаю акт любви. Все-таки синдром камеры не позволяет мне это сделать в серьез.
Наталья резко распахивает глаза и прижимает меня сильно к себе.
- Постой. Ты мне хотел помочь.
- О, да...
- Убей его.
- Убью...
- Стоп..., - раздается голос Маэстро за спиной, - молодцы, молодые люди. Переснимать не будем. Выключите свет.
Выключили прожектора, осталась только одна дежурная лампочка. Наталья прекращает дергаться подо мной. Мы расползаемся по кровати и начинаем одеваться. В павильоне появилась Ираидка.
- Классно сыграли, ребята, а ты, Лешенька, был просто превосходен.
Она провела рукой по моей голой груди.
- Эй-эй, - слышу голос Натальи. - Ираида, умерь свой пыл.
- Ты чего, разве еще не отошла? Уж не хочешь ли ты охмурить его?
- Не твое дело.
- Я здесь помощник режиссера и должна следить за всеми актерами, так что успокойся.
Ираидка ушла. Наталья ворчит.
- Ей только мужиков и подавай. Ты молодец сегодня, сыграл даже лучше, чем наши профи, но довел меня..., я ведь все время чувствовала тебя. Есть предложение, помчались в твою милую квартирку. У нас съемок сегодня нет.
- Поехали.
Наталья уехала от меня поздно, поэтому я опять в институт не поехал. Зато часов в десять вечера позвонил Пашка.
- Привет, старик, - шумел он в трубку, - второй день к тебе звоню и не могу поймать.
- Плохо звонишь.
- У меня хорошая новость. Меня взяли в ансамбль басгитаристом.
- Поздравляю, как хоть ансамбль называется?
- "Наводнение"
- Не слышал, но название скверное.
- Что ты понимаешь. Конкурсантов было до дури, а я вот прошел... Сегодня целый день была репетиция. Ребята оказались клевые, что надо. В воскресение уже первое выступление в клубе "Красный Октябрь". Если захочешь пойти, я тебе контрамарочку сделаю.
- Если сумеешь организовать две, приду обязательно.
- Две? Кто же второй, старик? Не эта ли, которую ты встретил тогда в Мраморном?
- Не она. Там увидишь.
- Ну ты даешь. Ладно, будет тебе две, запомни, начало в восемь вечера, без пятнадцати жду у входа. Пока.
Сегодня у меня съемок нет. На студии идет обычная работа. У Натальи этот день занят, нужно сняться в некоторых сценах, где она задействована. Ираидка меня зажала между декорациями и нахально щиплется.
- Лешка, поехали ко мне сегодня вечером домой?
- Зачем?
- Я приглашаю тебя на ужин . Поговорить надо.
- Нет, Ираида Владимировна. Я же по вечерам учусь в институте. Сегодня как раз коллоквиум...
- Я с тобой хочу поговорить на серьезные темы...
Я ей не верю, по глазам вижу, не будь здесь народа, сожрала бы меня сразу.
- Говорят Вам, не могу, я действительно учусь.
- Жаль. Потом пожалеешь, будет уже поздно.
Тут она придавила меня к тумбе и, обхватив голову руками, яростно прижалась к моим губам. Я брыкался, но от этой хватки освободился через минуту. Мы дышали как загнанные кони, Ираидка облизывалась.
- Жалко, - прерывисто говорит она, - мне надо утвердить сегодня смету у Маэстро, а потом...