Понедельник, 18 июля, Москва
«Уроды! — подумал Семёнов, открывая дверь кабинета ногой и выходя в коридор. — Какие же они все уроды!..»
Глава компании был взбешён. Адвокат, шагавший сбоку и чуть позади, за плечом, это понимал, поэтому следовал за клиентом молча. Они вдвоём ещё всё обсудят. Но позже.
«Вот упёртые моралисты! — негодовал Кирилл Альбертович. — Мало им своего выручить — надо теперь и меня свалить! Не сидится им, понимаешь, спокойно, не кодится…»
Его уже вызывали для дачи показаний как свидетеля — несколько дней назад. Перед этим полиция навестила офис «BSX Group» и прошерстила дела сотрудников охраны. Хорошо хоть он догадался задним числом тех двоих уволить, что за дачей следили, а начальника СБ — Алексея Назимова — отправить в бега… вернее, в отпуск за свой счёт. Сами охранники-то сращу раскололись, но задание-то они от Назимова получали… На него можно всё и навесить.
А сейчас — пожалуйста, очная ставка… Как и ожидалось, было слово Семёнова (точнее, его адвоката) против слова этих троих из «Косогора»… Но какой шок испытал он, когда они включили сделанную на аналоговый кассетный диктофон — а значит, для следствия почти наверняка достоверную! — запись их «конфиденциального» разговора!
Семёнов скрипнул зубами и ускорил шаг.
Алексей же всё проверил — не могло быть там прослушки!
А может…
Тот подросток, за соседним столиком… У него в кармане вполне мог диктофон находиться.
Но кто он? И зачем ему помогать тем троим?
Или это…
Жумакин! Чтоб его! Прилетел со своих гонок, как раз когда мы перестали его искать! Блин, не мог Назимов, прежде чем уйти, и его проверить?..
— Вам это с рук не сойдёт… — пробормотал Семёнов, выходя из здания райотдела Следственного комитета, и сел вместе с адвокатом в ожидавшую их машину. Та тронулась.
Пришлось, естественно, отказываться от дальнейших показаний. Ну хоть подписку о невыезде удалось выбить…
Ничего, расследование может продолжаться ещё долго… пока Назимов скрывается, они ничего не докажут. А за это время можно и так пугануть, чтобы заявление забрали… или сами сели за ложный донос…
Нет, маловероятно… Пусть просто закроют этих дебилов из СБ, а он сам останется чист. Но уж «LiveSmart» он теперь точно потребует целиком!
Немного успокоившись, Семёнов достал телефон и по электронке (звонки могли прослушивать, эсэмэски — перехватывать) с «левого» аккаунта написал на такой же «обезличенный» адрес:
«Прими меры».
Прошло не более трёх минут, когда пришёл ответ:
«Уже делается».
* * *
— Мне кажется, зря мы это сделали, — сказала Соня, привалившись плечом к стене сбоку от окна и глядя на ночную Москву — россыпь разноцветных огней, особенно ярких при выключенном в помещении свете.
— Что сделали? — спросил Костя и повернулся к девушке.
Сам он сейчас сидел за компьютером. Но вместо всегдашней айдэешки[1] на экране было открыто окно браузера.
— В полицию пошли, — вздохнула Соня. — Может, просто согласиться на все условия, а главное, выполнить их было бы меньшим злом? Эх… и во имя чего нам всё это?
Она обвела рукой комнату, которую они втроём сняли в хостеле недалеко от МКАДа. Обставленная парой двухъярусных кроватей, шкафов, столиков и тумбочек, та была рассчитана на четыре места, так что друзьям потребовалось доплатить, чтобы обезопасить себя от возможного нежелательного соседа.
Жили они тут уже почти две недели, и вместо страха, владевшего ими — по крайней мере Костей и Соней — в первые дни, давно успела прийти скука. Это было заметно по Гордею, который беззастенчиво дрых на верхнем ярусе койки в глубине помещения часов по четырнадцать в сутки, будучи в отрыве от своих любимых электроприборов. С собой у него был лишь маленький плафон с лампочкой и шнуром, и всю эту конструкцию Гордей целыми днями напролёт разбирал и собирал от нечего делать…
Видимо, страх ушёл не до конца, подкрасившись вдобавок сомнением. Особенно после сегодняшней очной ставки с Семёновым.
— Сонь, я понимаю твоё стремление обратно в зону комфорта, — ответил Костя. — Но мы бы точно так же продолжали бояться и в случае, если бы прекратили бороться. Плюс ко всему ты могла бы чувствовать себя виноватой из-за того, что мы ничего не сделали. К тому же, что бы помешало Семёнову начать нас кошмарить? Да ещё и на грани закона, так чтобы мы никак не могли защититься? А так хотя бы есть шанс на справедливость. Да и не вернуть теперь ничего назад. Мы сделали ход, и назад уже ничего тут не отыграешь.
— Ты прав, — сказала Соня и поправила волосы. — Давай спать. Утром подумаем, как быть дальше. Эх, и денег у нас не так много осталось…
— Это да, — признал айтишник и повернулся обратно к дисплею. — Проценты с продаж пока небольшие — наверное, ещё недостаточно много людей оценило нашу придумку, а может, эти цены задрали, — а зарабатывать как-то надо. Как минимум на этот хостел…
— Решил подключить монетизацию? — оживилась девушка. — Только сейчас, через месяц после релиза?
— Ну… да. Такой вот я: сначала код — нужно было пофиксить всё по отзывам, а потом уж и остальное… Изначально я вообще этого не планировал, но, увы, обстоятельства вынудили. Решил пока на наших площадках попробовать, но там документы по почте надо отсылать. На днях оформлю и…
— Ладно, уже совсем поздно, — зевнула Соня и залезла на верх второй кровати — у противоположной стены от той, на которой спал Гордей. — Спокойной ночи.
— Погоди… ты слышишь? — вдруг настороженно прошептал Костя, подняв палец.
Удивлённая, Соня вслушалась в тихие звуки вокруг себя. И действительно: помимо её собственного дыхания и слабого шума вентилятора на ноуте Кости, до ушей доносились также… чьи-то осторожные, крадущиеся шаги за дверью. Приближавшиеся ко входу в их комнату.
Айтишник приложил палец к губам, тихонько поднялся, взял за передние ножки стул, на котором перед этим сидел, подошёл к другому столу — как раз около двери — и по другому стулу забрался на столешницу. Сделал пару шажочков к краю, замахнулся стулом, который держал, — и застыл, готовый в любое мгновение применить своё «секретное оружие».
Тем временем шаги приблизились и затихли как раз перед входом.
От испуга Соня прижала ко рту ладонь. Что же сейчас будет?..
В замке стали чем-то ковыряться. Девушка чувствовала исходящее от Кости напряжение; тот весь словно сжался в струну, ожидая, когда придёт время действовать.
Наконец раздался щелчок. Дверь стала потихоньку открываться…
Когда чья-то фигура шагнула в комнату, Костя в тот же миг сверху вниз треснул стулом неизвестного по голове. Звук упавшего тела был красноречивее любых слов.
Костя мягко спрыгнул со стола, поставил «вундервафлю» на пол и присел около поверженного врага.
— Пульс вроде есть. И дышит, — едва слышно прошептал он замершей на кровати Соне и встал. — Похоже, не дадут нам спокойной жизни. Буди Гордея, собираем вещи! Мы сваливаем!
* * *
Среда, 20 июля
Сильверстоун (Великобритания)
— …Итак, все вопросы по дальнейшему сотрудничеству мы с вами обсудили, — произнёс крупный немолодой мужчина с зачёсанными назад светлыми волосами, одетый в безукоризненно белую рубашку и брюки стоимостью не меньше подержанной иномарки, отпил немного чая и поставил чашку обратно на стол. — Теперь хотелось бы поговорить о другом, что меня сейчас беспокоит больше.
— Да, и о чём же? — спросил мистер Оукс, откинувшись на спинку кресла и разглядывая своего собеседника. — Хотя, кажется, я догадываюсь…
— Да, речь идёт о моём сыне. В последние недели он жалуется на нездоровую психологическую обстановку в коллективе, и я бы хотел прояснить для себя, в чём дело.
— Ах жалуется?.. — задумчиво проговорил Оукс и наклонился вперёд. — Мистер Мазепин, я не хочу ни о ком говорить плохо, поэтому буду краток. У Никиты сейчас сложный период, он только второй год в «формульных» гонках, и часто ему бывает трудно. Возможно, здесь сыграло роль то, что он в прошлом году не добился высоких результатов в других сериях. Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы позволить гонщикам бороться за хорошие позиции. И единственным источником недопонимания и напряжённости является неудовлетворённость Никиты собственным прогрессом. Но через это, я считаю, нужно пройти и… немного повзрослеть, что ли. Ещё раз подчеркну, что всё в руках самого Никиты.
— Допустим, — слегка наклонил голову собеседник Оукса и залпом допил свой чай. — А что вы можете сказать про этого… Жумакина, кажется? Что он за тип такой?
— Ну… с ним, как и с Никитой, можно работать. Вы знаете, что в прошлом году Майкл выиграл российскую «Ф-4»? — Мазепин-старший снова кивнул. — Он идёт по другому пути и чувствует себя уверенней, поэтому ему проще адаптироваться. Как пилот Жумакин довольно стабилен… если ему не мешать. Наверное, Никита хочет догнать Майкла — своего ближайшего соперника в команде, вот и злится из-за того, что не всегда выходит приблизиться.
— А деньги я вам плачу за отговорки или за результат? Я понимаю, что ваш этот Расселл борется за чемпионство, но, может быть, вы сделаете немного большую ставку на моего сына — так сказать, чтобы уравнять шансы? — Мазепин-старший подвигал ладонями вверх-вниз, изображая невидимые чаши весов. — А с Никитой я поговорю. Но я уверен, что мотивация и воля к борьбе у него есть. Вот увидите, себя он ещё проявит.
— Не сомневаюсь, — кивнул Оукс и добавил про себя: «И надеюсь, что именно в том ключе, который и подразумевался».
* * *
Пятница, 22 июля, интернет-пространство
Lance Stroll: «Здравствуй, Никита. Думаю, нам есть о чём с тобой поболтать».
Nikita Mazepin:«Чего тебе?»
Lance: «Я про Жумакина. Ведь ты также ведёшь с ним „холодную войну“? (Задумчивый смайлик)».
Nikita: «Ну и? Пиши яснее, что тебе надо».
Lance: «Ты, как мне кажется, тоже с ним в контрах, и я предлагаю тебе объединить наши усилия по противодействию ему».
(Пауза на пару минут.)
Nikita: «Что конкретно ты собираешься предпринять?»
Lance: «Ничего особенного. Всего лишь пост, продублированный во всех соцсетях, где каждый из нас расскажет всё, что знает о том, что за человек этот Майкл».
Nikita: «У него имя на латинице не так пишется. Не Michael, а Mikhail. И произносится по-русски совсем по-другому».
Lance: «Какая разница? Мы сейчас не об этом. Что скажешь насчёт моей идеи? Есть чем поделиться?»
(Пауза на три минуты.)
Nikita: «Ну, допустим, есть, и? Мне какая от этого выгода?»
Lance: «Уверен, тебя это заинтересует. Главный плюс: этот ваш Оукс может не захотеть продлевать Жумакина на следующий сезон, а если Джордж уйдёт из „Формулы-3“ куда-нибудь на повышение или хотя бы в ту же GP3, то ты автоматически получаешь лучшую из четырёх машин и место первого пилота в команде. Ну как, согласен? Об остальных условиях договоримся».
* * *
Суббота, 23 июля, Хельсинки
Свет софитов заливал сцену, и я видел, что отец щурится, когда поглядывает наверх, пытаясь найти меня глазами в полумраке остального зала. Расходящиеся сектора с местами для приглашённых зрителей почти полностью окружали центр, и, как я мог заметить, на участников обсуждения были направлены, кроме моей, десятки пар глаз. Пусть все эти взгляды и скрывала темнота, но я знал, что отец чувствует на себе их давление.
Ещё перед Зандвортом он позвонил мне, чтобы сообщить нежданную новость. Его приглашали на какое-то финское ток-шоу; видимо, тут сыграли роль два фактора. Во-первых, попадание в местные СМИ — с этим помогла реклама картодрома, и так уж вышло, что на Жумакина-старшего для начала обратили хоть какое-то внимание. Ну а во-вторых, он был из России — и уехал оттуда вскоре после истории со взятками, разрушившей, если так посмотреть, его прежний бизнес. А что может быть интересней для европейца (особенно в это время), чем русский эмигрант с неоднозначным прошлым и активами не на родине?
Я так и сказал, что это может быть всего лишь возможностью словить на его фигуре хайпа, но отец ответил, что пойдёт. И дело не в вознаграждении, которое должно немного укрепить наши финансы. Просто у бизнесмена Жумакина найдётся что сказать на любые вопросы, которые можно ожидать от этой аудитории.
После шестого этапа я решил ещё какое-то время пожить в Европе, пока «Косогор» будет пробовать с помощью полиции обуздать зарвавшегося хозяина «BSX Group». Я понимал, что это с какой-то стороны может смотреться как предательство по отношению к друзьям, и мне, наверное, нужно быть с ними, но они сами — точнее, Костя написал мне, что это теперь только их заботы и чтобы я не ввязывался. Моё дело — гонять на болиде и разрабатывать оригинальные логические игрушки. И если с первым пунктом я был согласен, то вот по поводу игр у была и парочка идей покруче, на которые сейчас у меня банально не хватало времени…
Короче, в понедельник я прилетел не в Москву, как обычно, а в Хельсинки — к родителям, которые меня уже конкретно заждались. Прежде всего я успокоил их — мол, все наши трудности временные и в Россию мы ещё вернёмся, потом мы устроили праздничный ужин по случаю моего визита. В съёмной однокомнатной квартирке в районе Вартиокюля сразу стало тесно, но, несмотря на это, мы смогли спокойно вздохнуть. На какое-то время мы вновь стали единой семьёй, вместе встречающей жизненные неурядицы.
И вот мы с отцом на съёмках… Сам он по-фински говорил уже вполне сносно, это мне язык был особо не нужен, потому как через пару дней мне следовало уезжать.
Трасса Спа, так же как Хунгароринг и Шпильберг, была всем в команде хорошо знакома — кому-то по играм, кто-то на ней и раньше выступал, но каждый непременно изучал характеристики, — поэтому нам разрешили добираться сразу туда, минуя Англию с базой и симулятором. Ставка делалась на прошлогодние данные и быстрый анализ условий теперь.
Блин, опять отвлёкся на мысли о предстоящем этапе… Спокойно, волнение ни к чему, всё хорошо, я справлюсь. А сейчас не про то.
Кроме отца и ведущей — некрасивой женщины средних лет, в студии находились ещё четверо участников шоу. И они, подначиваемые замечаниями ведущей, вели между собой оживлённую дискуссию, то и дело срываясь на крик. Юрий Жумакин пока в основном помалкивал.
Я финский на таком уровне не понимал, поэтому узнавать суть беседы с помощью смартфона — через распознавание голоса и автоперевод. Выходило, конечно, так себе, но общий смысл был понятен. Обсуждали последние мировые новости, готовя, как мне показалось, почву для того, чтобы привычно — ну а как ещё-то? — обвинить во всём Россию. И отец, по их идее, должен выступить в роли битой шестёрки…
Не дождутся.
О, вот, кажется, началось…
— Господин Жумакин, вы же как раз из России, — сказала, обращаясь к молчаливому гостю, ведущая. — Можете оценить, насколько отличаются в наших двух странах условия для ведения бизнеса?
— Прежде всего… хочу поблагодарить за то, что… предоставили мне слово.
Было заметно, что Юрию Ивановичу сложно выстраивать фразы с нуля в реальном времени, однако, к моему удивлению, получалось вполне себе неплохо. Как на слух, так и по смыслу текста, выдаваемого переводом.
«Массовка» зааплодировала, я присоединился.
Отец поправил усик надетого на ухо микрофона, откашлялся и продолжил:
— Условия… как условия. Бюрократия проникает повсюду… поэтому её нигде нельзя победить… и мне, как иностранцу… было немного трудно влиться в новую для себя среду. Видите, я ещё не очень хорошо говорю… поэтому пока не могу ответить определённо. Единственный плюс в настоящий момент… это получение вида на жительство. А налоги… что здесь, что там — довольно высокие. Так что на первых порах… мне было сложно. Сейчас… можно сказать, привыкаю.
— Но всё же как вы оцениваете свои перспективы здесь? — спросил сидевший от отца чуть сбоку старичок-«профессор». — Насколько привлекательнее по сравнению с вашей прежней страной остаться здесь и продолжать дело, да ещё и в такой интересной области?
Снова аплодисменты. На этот раз я вместе со всеми хлопать не стал.
— А вы, я смотрю, очень уверены в своей стране, не так ли? — негромко рассмеялся Жумакин-старший. — Я понимаю, что нет ничего… более постоянного, чем временное, но… я здесь именно что временно. В силу некоторых причин… мне пришлось идти в этом направлении… Нет, я всё понимаю, но… Больше я всё-таки люблю свою страну… и хотел бы в не очень далёком будущем туда вернуться. А здесь… даже за вычетом налогов… у меня остаются деньги. Секундочку, — остановил он попытавшегося было что-то вставить возмущённого «профессора». — Я не закончил. Моя главная задача — это поддерживать сына… Он гонщик европейской «Формулы-3»… и сейчас находится в этом зале. Миша, я с тобой! — крикнул он уже по-русски приблизительно в нужную сторону и помахал мне, которого не видел, под сдержанные хлопки зала.
Нужно ли говорить, что я в эти мгновения хлопал ему громче всех?
— Ты был великолепен, — сказал я отцу, когда мы вместе шли после съёмок «домой», как можно, наверное, было сказать о нашей временной здешней квартире. — У них там у всех чуть инфаркт не случился, когда ты им про нашу страну начал задвигать.
— Чувствую, после такого выступления мне и правда придётся в недалёком будущем возвращаться, — вздохнул он. — Но я и не жалею. На родине я совершил большую ошибку, и нужно будет сильно постараться, чтобы восстановить репутацию. Однако, как я и сказал, главная ценность для меня — это ты. Как, кстати, у тебя там всё? Понимаю, что ты в красках расписывал одни плюсы, когда только прилетел… но, по-моему, что-то тебя всё-таки беспокоит.
— Ну да, есть такое… — признал я и рассказал о своих взаимоотношениях с Никитой. — …а главное, я сам не могу понять, в чём виноват. В том, что он не едет? Нет уж, спасибо, не хочу. Пусть сам старается, а не за мой счёт как гонщика.
— Поня-ятно, — протянул отец. — Что могу ответить — не отступай. Вот и всё. Делай то, что считаешь правильным. Борись. Старайся произвести впечатление, в общем. Чтобы глупо стало просто тебе завидовать. Чтобы вместо этого тебя начали уважать.
— Я пока в процессе. Прошло восемнадцать гонок, и примерно с третьей из них я стабильно еду в очковой зоне. Но вот подиум для меня сейчас — это предел мечтаний. Пытаюсь разобраться в себе и понять, в чём же я уступаю.
— Попробуй быть увереннее, — подумав немного, предложил Жумакин-старший. — Иной раз и лишняя пара километров в час может оказаться полезной…
— Так… хм, погоди…
В это время я достал мобильный, чтобы привычно проверить соцсети (там у меня в общей сложности было где-то семьдесят тысяч подписчиков)… и едва не потерял дар речи.
Что в западных, что в отечественных мне в личку стучались десятки юзеров с гневными сообщениями, под недавними постами, прежде залайканными, появилась куча нелицеприятных комментариев, а число «фолловеров» враз уменьшилось — где на треть, а где и наполовину. Причём смысл претензий я никак не мог уловить и свести воедино.
Терзаемый смутными сомнениями, я доверился интуиции и зашёл в российскую официальную группу чемпионата. И то, что я там увидел, мне будто ударило кулаком под дых.
Админы постили две записи. Одна была заскриншочена из «мордокниги», другая — обычный репост «контакта». Первую оставил Стролл, вторую — судя по времени, через считанные часы — Мазепин.
И оба поста рассказывали, какой же я нехороший человек и, мол, как такого можно держать в молодёжке. И хамлю при каждой встрече, и работу команды расстраиваю (причём это упоминали оба «обличителя»), и даже — вот фантазия-то! — стремлюсь разузнать детали контрактов, то бишь — сколько денег вбухивают в своих детей оба олигарха: канадский и российский.
Волна начала расходиться. Если я ничего не предприму, то меня смоет.
Такое без ответа не оставляют, обиду не проглатывают.
Но пусть лучше ответ придёт с немного неожиданной стороны.
— Что-то случилось? — спросил отец, заметив, что я замедлил шаг.
Я же набрал номер, которым, почитай, уж сто лет не интересовался, и, когда звонок по роумингу прошёл, проговорил в трубку:
— Здравствуйте, Дмитрий Витальевич. Это Жумакин. У меня, похоже, проблема.
* * *
Среда, 27 июля
Спа-Франкоршам (Бельгия)
— Никита, какого хрена?! — только и смог произнести мистер Оукс.
Глава команды картинно откинул голову назад и обхватил её руками. Гонщик, которого он вызвал на разговор перед запланированным проходом по трассе, стоял рядом и с каменным лицом смотрел куда-то мимо и вниз.
Погода сегодня радовала — светило солнце, пробираясь по небу между немногочисленных облаков, — поэтому беседа проходила в одной из палаток, которыми было чуть не впритык уставлено свободное место в паддоке, оставшееся от трейлеров с техникой. Если учесть, что большую часть пространства внутри гоночного кольца Спа-Франкоршам занимал лес и почти вся инфраструктура ютилась в зазоре, образованном первым поворотом-шпилькой, а в ближайшие выходные автодром принимал также этап серии на выносливость, то понятное дело, что особо тут было не развернуться.
— Ну вот как мне с тобой конструктивно работать, а? — резко подавшись вперёд, продолжил Оукс. — Если на любую попытку сгладить противоречия ты отвечаешь эскалацией? Вот сдался тебе этот Жумакин! Я на прошлой неделе два часа провёл, убеждая твоего отца, что Майкл нам нужен! И вот на тебе!
— То есть вы на его стороне? — нахмурившись, поднял подбородок длинный белобрысый подросток — более молодая копия главного спонсора «Хайтека».
Директора команды хватил фейспалм.
— О-о-о-о… — то ли простонал, то ли прорычал Оукс. — Вы, русские, все такие упёртые?.. Если тебе так важно, то ни на чьей! Мне должность не позволяет! По идее, я выше всего этого, ибо мне, как руководителю, нужны от вас две вещи: а) результат и б) хорошие отношения в коллективе! И с этой точки зрения даже Жумакин в сравнении с тобой выигрывает.
— Я просто хочу его победить. Хотя бы раз в этом сезоне, — чуть отвернувшись, буркнул Никита.
— Так давай, вперёд! Покажи, на что ты на самом деле способен! — выкрикнул директор в запале, но тут же напустил на себя выражение холодной твёрдости, отчего физиономия Мазепина сразу стала растерянной. — Но учти: ещё раз что-то подобное выкинешь или кто-то из наших пилотов по твоей вине не сможет закончить гонку — отстраню до конца сезона!
— По контракту не имеете права, — пробормотал Никита, с виду явно нервничая.
— Да мне плевать! После этого этапа останется ещё три. Не беспокойся, — улыбка Оукса была обманчиво доброй, — денег у нас так и так хватит. И пилота на замену мы найдём, если что. Не думай, что ты один тут неприкасаемый. Всё, можешь идти. Через десять минут встречаемся на стартовом поле.
Глава команды проводил взглядом гонщика и собрался было в очередной раз просмотреть свои пометки на схеме трассы, как вдруг дверь палатки снова открылась.
— Ну что ещё?.. — поднял глаза Оукс. — А, это ты, Майкл. Что случилось? Давай быстро, времени почти нет.
— Дайте мне в этот уик-энд зарабатывать очки для команды, — сказал я и прикрыл дверь за собой. — Пожалуйста.
— Уверен, что справишься?
— Да. — На моём лице появилась улыбка, в которую я вложил всю свою уверенность в собственных силах. — В Зандворте я переиграл Бена полностью — и вообще приходил выше в тех гонках, в которых финишировал, девять раз из тринадцати. Прошу вас, дайте мне шанс. Уверен, вы не пожалеете.
— Чёрт с тобой, ладно, — махнул рукой Оукс и встал из-за стола. — После осмотра трассы заявлю тебя вместо Бена. Постарайся не облажаться, хорошо?
— Я справлюсь, — ответил я и вышел.
А оказавшись снаружи, поднял голову и с предвкушением подставил лицо яркому солнцу.
Несколько минут — и я своими глазами увижу очередной легендарный «формульный» трек! Более того, завтра мне по нему уже ехать. Насколько я помню по той вселенной, в дождь. Здесь это неудивительно.
А дождевой Спа — это нечто. Особенно квалификации.
Будет битва. И на сей раз я сделаю всё возможное, чтобы не проиграть. В первую очередь себе. Во вторую — Лизе.
* * *
Самокат заехал на пит-лейн. Державшийся за руль подросток в красной футболке, кепке с эмблемой «Премы» и тёмных очках проехал немного прямо, затем практически на месте мгновенно сделал круг и, развернувшись ещё на сто восемьдесят, упёрся ногой в асфальт. Глянул вверх и белозубо улыбнулся небу.
— Уф, наконец-то! — удовлетворённо выдохнул он, снял кепку и пару раз обмахнулся ею, потом напялил обратно. — Эта трасса просто чертовски длинная…
— Лэнс, — сказал его точно так же одетый, но более высокий и возрастной товарищ, к которому тот повернулся, и обеими ногами слез со своего самоката. — Знаешь, мне нужно кое-что весьма серьёзно с тобой обсудить.
— Да? — как будто слегка удивился Стролл. — Прямо здесь, Ник? Под вспышками и объективами камер?
— Хорошо, давай отъедем. За боксы, — Ник показал примерное направление.
— Как хочешь.
Они проехали к торцу длинного здания гаража, где было относительно безлюдно, и поставили самокаты на подножки.
— И что же, Ник? Появились какие-то вопросы? — продолжил Стролл прежним гнусавеньким тоном, немного растягивая слова.
— Н-нет. Скорее, просто хочу тебе кое-что сказать. — Новозеландец на пару секунд умолк, вздохнул и произнёс: — Я больше не буду помогать тебе действовать против Жумакина. Извини, но я не желаю быть простой пешкой в чужой игре. Я способен и на большее. Думаю, этап в Нидерландах наглядно показал это. Знай: я больше не вторикелла.
— Да-а? — протянул Лэнс и сложил руки на груди. — А ничего, что твои три подиума с одной победой — результат того, что твою машину один раз специально подготовили по высшему разряду, а меня в двух гонках фактически не было? Кстати, как раз обкатали мой новый двигатель — до конца сезона его хватит…
— В смысле? — не понял Ник. — Ты что хочешь этим сказать, а?
— Ты трижды приехал в топ-два, потому что так было нужно и мы позволили это сделать. Тебе подкрутили болид на максимум, а главный претендент на выигрыш — то есть я — самоустранился. Так понятно?
— Ч-что?.. — Кэссиди выглядел ошарашенным.
— После того, что произошло на Норисринге, тебе надо было вновь ощутить уверенность в себе и прийти в норму. Мы дали тебе победить — а теперь всё, успокойся. Между прочим, ты мог бы выиграть и дважды, но крайнюю гонку совершенно бездарно отдал нашему Макси, — Лэнс с лёгкой усмешкой покачал головой, глядя на Ника. — И это ещё раз доказывает, что больше, чем на роль второго номера в топ-команде «Ф-3», ты не тянешь. — Стролл повернулся боком и добавил: — Потому что ты лузер, Кэссиди.
— Что ты сказал?!
Молниеносное движение — и вот уже Ник держал Лэнса за грудки, приподняв над асфальтом, а тот, с вызовом смотря в гневное лицо новозеландца, сжимал одной рукой, как спасательный круг, руль своего самоката.
Канадец толкнул противника в грудь, чтобы освободиться. Кэссиди отпустил его — но лишь для того, чтобы в ответ толкнуть ладонями в плечи и вдобавок влепить затрещину.
Лэнс едва не упал, но смог удержать равновесие, боднул Ника в живот и замахнулся было для удара по морде…
Но вдруг чья-то рука крепко схватила Стролла за запястье, а другая — Кэссиди за плечо.
— Вы что тут устроили, идиоты?! — раздался голос нового персонажа в этой сцене, и тот вклинился между дерущимися, оттеснив их друг от друга.
— Макси, не встревай, это наше дело, — сказал Лэнс и, дёрнув руку в сторону, дабы подоспевший Гюнтер разжал захват, опустил её и отступил на шаг.
— Да какое, к чёрту, личное, когда вы своим поведением не себя — команду подставляете! Вот, вас уже снимают, — Гюнтер указал подбородком в сторону пристроившихся невдалеке репортёров с камерами. — Так, быстро пожали друг другу руки!
— Вот ещё, — со злостью ответил Ник. — В жизни больше этого не сделаю. А ты, Лэнс… — Кэссиди наставил указательный палец на Стролла. — Если вся команда должна работать на такого лидера, как ты, то мне ты как лидер на фиг не нужен. Я больше не буду при тебе вторым номером. Запомни это.
— Значит, будешь четвёртым… — прошипел Стролл.
— А это уже мне решать, но никак не тебе. Adios, — сказал Ник, снял самокат с подножки, запрыгнул на него и покатил прочь — мимо боксов прямиком в паддок.
— Тогда возвращай всё, что взял! — крикнул ему вдогонку Лэнс, удерживаемый явно недоумевающим Максом.
— Не беспокойся — верну до цента. Я даже ещё ничего и не потратил, — небрежно бросил Кэссиди, не оборачиваясь.
— Так, мне кто-нибудь объяснит, что тут вообще происходит?!
Реплика Гюнтера повисла в воздухе. Стролл лишь злобно фыркнул, дёрнул плечом, развернул самокат и поехал вдоль боксов в направлении первого поворота.
Немецкий пилот постоял немного в одиноком замешательстве, затем будто очнулся от мыслей, помахал братии фотографов и побежал вслед за канадцем вдоль пит-лейна.
* * *
Четверг, 28 июля
— Чёрт, это всё не работает! — в сердцах выпалил я и перечеркнул использованный нами во второй тренировке список настроек.
Рано утром пошёл дождь, поэтому обе практики проходили на полностью мокрой трассе. Однако нам всё никак не удавалось подобрать верные настройки. Резина плохо держала покрытие, машину часто сносило, и я удерживался на треке лишь благодаря управляемому аквапланированию, как в прошлом сентябре на «Moscow Raceway».
Результаты особо не радовали: в первой сессии свободных заездов из нашей команды только Бен и Джордж смогли выехать из двух тридцати семи, мы же с Никитой были во второй десятке. В следующей попытке стало чуть полегче: мы приноровились к воде, к тому же сильный дождь кончился — осталась разве что какая-то морось, и два британца вышли из двух тридцати одной, приблизившись к лидерам. Но это было скорее за счёт их профессионализма; оба признавали, что болид управляется скверно.
Надо было срочно что-то менять. Иначе потеряем одну, а то и обе квалы.
— Ну смотри, — сказал Патрик, сидевший за общим столом рядом со мной, и принялся объяснять, вооружившись таблицей с данными: — Настройки мы в целом взяли близкие к тем, что были на Поль Рикаре, потому что по характеристикам это схожие трассы, просто сдвинули их в сторону гипотетически дождевых. То есть повысили клиренс, увеличили углы антикрыльев и давление в шинах. Но — управляемость это не улучшило, сцепление так и осталось неидеальным. Кроме того, мы не знаем, когда кончится дождь и высохнет трасса, да и случится ли это сегодня вообще. Какие выводы из этого можно сделать…
Инженер в задумчивости почесал подбородок, и я поспешил присоединиться к обсуждению:
— Мне показалось при вождении, что больше проблем именно с заносом задней части. Так что думаю, надо у заднего антикрыла угол сделать чуть больше, чтобы прижим был. На мой взгляд, достаточно будет на пару градусов увеличить — а то я как раз Францию вспомнил, где, как я теперь понимаю, выступал на не слишком сбалансированной машине…
— А что будем делать с давлением в покрышках? — сказал Джордж. — Попробуем в квалификации некое компромиссное значение?
— Придётся, — развёл руками его гоночный инженер. — Пунктов на пять, возможно, поднимем относительно уровня FP2[2],посмотрим, как будет работать. Если не будет, то ещё на два-три повысим, чтобы совсем уж «между» было…
— А как с управляемостью? — поинтересовался на другой стороне стола у Барникота закреплённый за ним специалист.
— Мне не надо менять, — покачал головой Бен. — Я справлюсь.
— Я тоже, — сказал Расселл и сложил лежавшие перед ним листки в аккуратную стопку. — Всё же, когда мы целились в нужные настройки, значит, не совсем уж в «молоко» попали…
— Но одних настроек может быть мало для того, чтобы показать хороший результат, — произнёс я и непроизвольно улыбнулся. — Также нам понадобится немного удачи.
— И как, интересно, ты её собираешься притянуть? — с иронией спросил Патрик. — Наденешь какой-нибудь талисман под комбинезон, прежде чем забраться в кокпит? Имей в виду, это запрещено по соображениям безопасности.
— Нет. Я бы хотел кое-что попробовать в Q1… — Собрался с духом и озвучил своё предложение: — Можете выпустить меня на трек прямо за Строллом? Ну или просто за «Премами», если они вместе выедут?
— А… зачем? — не понял меня инженер Бена. — Что тебе это даст? На дождь-то это явно никак не повлияет…
— Ну а это уже с какой стороны смотреть, — усмехнулся я. — Строллу объективно везёт больше других. Понятно, что машина у него хорошая, но это не основное самое главное — он умело пользуется любой возможностью, чтобы победить. Повезти ему может и с моментов выезда на трассу, и он успеет сделать круг прогрева и зайти на быстрый как раз тогда, когда дождь ненадолго прекратится на всех семи километрах асфальта. Не знаю, можно ли это как-нибудь с достаточной точностью по радарам вычислить… Ну а вдруг? В любом случае у Стролла будет как минимум довольно неплохой круг. Надеюсь, что и я не подкачаю, но так я буду чувствовать себя спокойней.
— Но ты же понимаешь, что всё это — пальцем в небо, — сказал Патрик. — Давай мы сами по радарам проверим, и если это совпадёт с твоим прогнозом, то поедешь ты на свой «идеальный» круг. Так, что ты там имел в виду? Выехать примерно за три минуты до того, как вся трасса будет вне зоны активного дождя? Если, конечно, такой вариант осуществится.
— Да. Я просто не знаю, насколько это вероятно и как долго может продлиться, потому и прошу дать мне возможность последить за действиями лидера чемпионата.
— Хорошо. Но и ты постарайся собрать достойный круг, — напомнил мне мои обязанности Патрик. — Особенно аккуратно на первом секторе, в шикане «Ле Комб» и перед «Автобусной остановкой»[3] — в этих местах ты часто едва не вылетаешь…
— Постараюсь, — кивнул я.
— Я тоже в деле, — неожиданно сказал Джордж. Взгляды собравшихся обратились к нему. — Стролл — очень сильный противник даже сам по себе, без грандиозной командной поддержки. Иногда, чтобы его победить, действительно нужна удача, причём отменная. И мне план Майкла нравится. — Расселл послал мне ответную усмешку взамен той, с которой я излагал идею. — Он достаточно безумен, чтобы хотя бы частично сработать.
— Вреда всё равно в случае чего немного, — подхватил я, «добивая» этим инженеров. — А у нас же есть и вторая квалификация, которая может вообще посуху пройти, и тогда уже и в самом деле будут полезными «французские» и здешние прошлогодние настройки для болида…
Я заметил, как Никита, слушавший нас с презрительной ухмылкой, тихо фыркнул и что-то сказал своему инженеру на ухо.
Не одобряет, значит… Ну, его проблемы.
— Тогда так и сделаем, — сказал Патрик и пододвинул к себе схему трека. — Теперь давайте ещё раз обговорим оптимальные траектории…
* * *
Пятница, 29 июля
Можно было бы предположить, что расписание уик-энда «евротрёшки» сдвинуто на день назад из-за дождя, но нет, причина не в этом, а в гонке «24 часа Спа», которая была назначена на субботу и воскресенье.
С неба лило вчера в первой половине дня, да и сегодняшний — гоночный — в этом плане ему сильно не уступал. Окружающие трассу арденнские леса накрыло туманной дымкой; видимость составляла метров пятьсот, может, чуть больше. То есть в зеркале, даже когда его протирал механик, я не мог видеть начало короткого старт-финишного прямика у себя за спиной.
У машины суетились механики, регулируя, кажется, тросы подвески, а я сидел под зонтиком и слушал Патрика, который в микрофон рации сообщал, где сколько воды на трассе и как можно будет вынырнуть в некоторых поворотах. Обычная предстартовая подготовка, не более.
Но на лицах персонала определённо читалось волнение вперемешку с надеждой. И надеялись механики и инженер сейчас в том числе и на меня.
Вспомнились вчерашние квалификации…
Первая, как я и предугадал, была в целом дождевая, но в какой-то момент пропала даже морось и осталась только вода на трассе. Я сумел не потерять Стролла из виду и ехал в нескольких секундах за ним, повторяя все его движения — например, когда он начинал прогревать шины или ускоряться. А на быстрых кругах в точности следовал траектории, выстроенной в голове ездой по виртуальному треку, уточнённой замечаниями инженера и по мере сил отточенной в утренних тренировках.
В итоге — вы не поверите! — третье место, 2:32.323, всего на девять десятых хуже, чем у Стролла! А самое смешное, что между ним и канадцем смог-таки вклиниться Расселл, проехавший круг прямо за мной на девять сотых быстрее. Вслед за нами на стартовом поле располагались Гюнтер, Барникот и Кэссиди. Лиза Форман смогла показать лишь девятое время, Нико Кари — тринадцатое, Мазепин — пятнадцатое.
Никита и Бен нашей тактике не последовали, и тут уже, по-моему, первостепенную роль играл уровень самих пилотов. Вот и получили, кто что заслужил.
А вторая квала была на быстро высыхающей трассе… Я аж улыбнулся в шлеме, вспомнив, с каким драйвом я тогда ехал. Самое трудное было потерять не слишком много скорость в последней шикане и вовремя тормозить в остальных и шпильке «Ла Сурс» в самом начале круга. Как ни странно, печально известную связку «О Руж» — «Радийон» я проходил на полном газу без особых проблем — требовалось просто контролировать машину, которая и двести-то километров в час с трудом делала. Разве что очень необычное ощущение, когда едешь в горку, — как будто тянет назад и вниз и только мощь двигателя не даёт гравитации возобладать над скоростью…
Плюс в перерыве мы чётко определились с настройками, которые будут нам нужны для езды посуху под конец сессии. Прижим убрали до «обычных» значений, чтобы развить большую скорость на прямой «Кеммель», и снизили давление в шинах для лучшего сцепления. Сход-развал практически не меняли: всё-таки проблемы в практиках были связаны именно с держаком. Ну а двигатель и коробка передач работали как часы, так что я наконец-то испытал удовольствие, а не напряжение от езды по легендарному треку.
Причём конфигурация болида теперь подошла всем четверым пилотам. Так что мы все оказались в топ-семь по классификации как для второго, так и для третьего основного заезда.
Но об этом позже, а пока… ждём и готовимся к старту за сэйфти-каром.
И вот загораются два зелёных фонаря на табло и ещё один — со стороны пит-лейна, и мы неторопливо трогаемся с мест на решётке, устремляясь следом за автомобилем безопасности.
Воды на асфальте и правда немало: за каждым болидом тянется шлейф брызг длиной, наверное, метров тридцать. И только красный огонёк в этом водяном облаке указывает на то, где соперник.
Трасса скользкая, но тут уж мы вернули вчерашние «дождевые» настройки, и я уверенно держу болид, помогая себе рулём. Рёв двигателей, далеко разносящийся во влажном воздухе, окутывает участок трассы, на котором в эти мгновения находится пелотон, сливаясь с лёгким шумом дождя в невообразимую, такую приятную для ушей того, кто в теме, симфонию.
Постепенно мы смелеем и начинаем ехать всё быстрее. Брызги летят в лицо, теперь полностью закрывая вид на трек — от одной белой линии до другой. Поэтому больше ста пятидесяти не разгоняемся нигде, а так держим в среднем в районе сотни и охотно сбавляем перед поворотами до полтинника.
Обгонять нельзя, да пока и не особо хочется. «Электронные маршалы» на поворотах мигают жёлтым. Гонку могли удлинить на две минуты из-за того, что отказались от прогревочного витка, но нет: Патрик сообщает — будут, как обычно, тридцать три минуты плюс круг. Насколько я помню, зелёный флаг дадут на пятом, когда пройдёт уже более половины основного времени. И тогда-то как раз и начнётся гонка. У всех будет лишь несколько кругов, чтобы выяснить, кто окажется быстрее сегодня.
По моим наблюдениям, дождевые гонки делятся на «влажные» и «мокрые». И если первые особенно по нраву зрителям из-за непредсказуемости, хаоса и возможной внезапной смены условий с переходом на слики, то вторые, как правило, самые скучные — «бесплатный» подиум по итогам квалификации, если ничего не случится. И похоже, сегодняшний утренний заезд обещал стать именно «мокрым», потому что бороться в таких условиях на трассе — верх безумия. За которое, повторюсь, гонки вообще-то и любят. Риск есть, но каждый для себя решает, стоит ли в такие минуты поддаваться азарту.
Тащимся, тащимся под СК…
Джордж впереди виляет туда-сюда — в сухую погоду он так показывал бы себя в зеркалах Строллу, а сейчас всего-то разбрызгивает воду. Даже траекторию не накатывает, ибо капли опять-таки летят по всей ширине трассы.
Я еду за ним, стараясь поддерживать темп. Отстану по своей вине — позиции под пейс-каром мне уже никто не вернёт. Такие дела.
— На этом круге, Майкл, на этом круге, — говорит Патрик, пока я «неторопливо» еду вдоль «Кеммель» к отсечке первого сектора, съехав с горки вниз после «Радийона».
— Сколько осталось? — кроме этого, меня больше ничто не волнует до старта с ходу.
— Семнадцать плюс один. Готовься и жми.
— Хорошо.
«Ле Комб», «Мальмеди», «Риваж»… Названия поворотов сами всплывают в голове, пока я их прохожу. Здесь чуть ускориться, там притормозить, тут вот на такой угол руль вывернуть… Пока ещё внешне вроде бы ничего интересного, но внутри я уже завожусь. Минута — и гонка наконец-то начнётся по-настоящему.
Пейс-кар уезжает дальше, конечная цель — пит-лейн, а Стролл, наоборот, замедляется и начинает нас всех оттормаживать, из-за чего приходится катить лихорадочной «змейкой», собирая на шинах те крохи тепла, которые могло дать трение на мокром треке.
И на выходе из «Ле Фань» канадец нажимает на газ!
Пелотон сразу же растягивается цепочкой, разве что в дальней его части обозначается некая борьба.
Ускорение к «Бланшимону», к заключительной шикане!..
Никто не осмеливается соваться внутрь, проходим финальный поворот пятого круга друг за другом без происшествий.
О, а как Стролл-то пускается в отрыв! Возможно, в «Преме» тоже с настройками на этот раз угадали верно, но мне кажется, всё дело в новом двигателе, поставленном Лэнсу в Зандворте. Джорджу обгонять будет непросто…
Моё же дело — защититься от Гюнтера на четвёртом месте. Думаю, достаточно будет просто вовремя перекрывать ему траекторию. На мокрой трассе ставки при любом манёвре весьма высоки, и Макс, как постоянный обитатель топ-три турнирной таблицы, не может этого не понимать. Остаётся надеяться на его холодный рассудок.
Стролл заходит в шпильку «Ла Сурс» осторожно, по широкой дуге с заметным торможением и поздним апексом, однако это и позволяет ему вновь отлично разогнаться: к выходу из поворота его болид был повёрнут ещё у внешнего поребрика. Джордж повторяет эту траекторию и пускается следом, я же, дабы обезопасить проход от Гюнтера, смещаюсь внутрь и облизываю поребрик со стороны пит-лейна.
Попыток атаки от «Премы» не последовало — её саму активно прессинговал Бен, по крайней мере временно отстоявший позицию от Кэссиди.
Пока наша тройка лидеров растягивается ещё дальше, чуть позади продолжается прерванное было сражение.
Должно быть, Ник лучше прошёл «Радийон» и приблизился к Бену на прямой — три поворота спустя, при крутом спуске к «Риважу» болиды шли бок о бок, но Барникот находился с внутренней стороны, а потому остался впереди. Кэссиди не отставал — видимо, рассчитывал подобраться ближе к возможному подиуму.
Подиум… Кубок — знак признания мастерства пилота по итогам конкретной гонки. Моя ближайшая цель в чемпионате Европы класса «Формула-3».
И у меня появилась реальная возможность это сделать! Так что подавитесь, «прематы», я вас не пущу!
Я стискиваю зубы, выдыхаю сквозь них (так-то было бы шумно, но движок глушит) и газую на пологой дуге к «Бланшимону».
Меня текущая позиция, пожалуй, устраивает, а вот Джорджа? Немного обидно, когда главный противник получает дополнительно семь очков отрыва только потому, что пошёл дождь. Хотя как знать, может, это и лучший из всех доступных нам вариантов. Как бы там ни было, это не имеет значения.
Мысли в сторону. Надо ехать.
На старт-финише, получается, седьмого по счёту круга вижу выставленную, очевидно, для нас с Расселлом табличку. Так… британец отстаёт примерно на полторы секунды, я — на две с половиной… Хм, нет. Так ничего не выйдет. Нужно прибавить ходу.
Хотя сейчас это трудно сделать. Дождь усиливается, и мне из кокпита почти ничего не видно, сколько ни протирай тыльной частью перчатки визор шлема.
И я решаю забить на дуэль Джорджа с Лэнсом, а самому переключиться на оборону от «Прем», которые в «океане» воды за моим задним антикрылом, безусловно, водятся.
Но то ли я еду достаточно быстро, то ли они не торопятся атаковать — а давления преследователей я пока не ощущаю. Ну и к лучшему. Поезжу лучше в свободном пространстве…
Очередной заход на старт-финиш — и новая табличка от команды:
L8/9
P2 +3.5
P3 +4.5
Всё ж таки Джордж отстаёт, а с ним и я. Махровое, видать, Лэнс, у тебя везение — не подобраться… Ну или не везение, а долгая упорная работа с инженерами и на симуляторе. Одно другого не исключает.
Ой, что это?.. Гюнтер приближается — или это я теряю темп? Некогда размышлять — здесь можно только защищаться.
Между нами около секунды. Я мчу изо всех сил, представляя себе, что за мной гонится Кари, а на конец, как тогда, титул…
Бред какой-то. Не борюсь я ни за какой титул. Даже среди новичков, скорее всего, с моими-то неудачами в первой половине сезона не получится. Да и цена третьему месту в сравнении с четвёртым — только три зачётных балла, которые в данном случае никакой погоды не сделают…
Поймав себя на такой мысли, я сжал зубы, стиснул руками руль и плавно выжал газ до упора.
Нет! Битву я веду, но свою — с Лизой! Два новичка, оба — чемпионы «четвёрки», в двух разных командах: она — в «Преме», я — в «Хайтеке». И кто из нас победит, тот и определит верховенство роли машины в результате… или наоборот. Мне-то больше важны навыки гонщика…
Да и Джорджу я помогаю. Оберегаю своим присутствием от Гюнтера, чтобы британец мог заработать для себя максимум очков и меньше отстать от Стролла в чемпионате.
Поэтому вперёд. Только вперёд, не сдаваться… на ещё один круг.
Конец девятого, заход на десятый. Я чуть не утыкаюсь в Расселла при выходе из «Остановки» и бросаю тревожный взгляд в зеркало на подъезжающий красно-белый болид.
Табличка гласит:
L9/10
P2 +5.5
P3 +6.5
P4 +7.5
Чёрт, что же придумать-то? Макс уже почти на дистанции атаки, а у Джорджа не хватает темпа. С одной стороны, мы идём приблизительно одинаково, неудобно просить команду подвинуть более опытного напарника в надежде, что смогу быстрее… С другой — надо же как-то реагировать на ситуацию, что ли!
А-а… погодите-ка… Точно…
В конце десятого круга должна же произойти авария с участием малайзийского пилота Вейрона Тана, из-за чего гонка завершится под пейс-каром.
Можно утверждать, что это ещё неизвестно и, мол, история могла от мельчайших воздействий измениться… Однако мой гоночный опыт в новом теле говорит обратное. Любые пилоты показывают результат, сопоставимый с их временами в той реальности с точностью до сотых долей секунды.
Не вписываются в эту систему лишь три человека.
Я сам — понятное дело, попаданец, неучтённый фактор с эффектом брошенного в воду камня и расходящихся от этого места волн.
Джордж — одна из таких «волн». Получив шанс сражаться за чемпионство, поехал объективно быстрее, чем его «параллельный двойник».
И… Лиза. С моей точки зрения — не пойми что. Заменяет здесь Ральфа Арона — и тоже почти всегда едет лучше «дефолтного варианта». Своё влияние я сюда прикрутить не могу, отчего остаётся куча вопросов, на которые я не знаю ответа…
Нет, может, это всё мне кажется и она просто сильная пилотесса, но в «обыденную» версию я, признаться, не очень-то верю. Хоть у меня и нет возможности ни подтвердить её, ни опровергнуть…
Так, о чём это я?.. У меня же гонка!
Движение в зеркале — и вот Гюнтер прямо у меня на хвосте!
Держа-а-ать!!!
Второй сектор… третий…
И жёлтые флаги! Если верить сигнальной системе, машина безопасности выпущена!
Всё, это подиум! Первый мой приз такого уровня, а среди первогодков турнира — вторая по счёту победа. Первая была в третьей гонке в Австрии, но нме практически не запомнилась. А эти призы, наверное, я буду вспоминать чаще.
Остаётся всего-то доехать до финиша и забрать их.
Проходя шикану «Ле Комб», замечаю чёрный с синим болид малайзийца в гравии, а неподалёку — белый пикап с синими мигалками и двоих людей: одного — в чёрной одежде и шлеме, другого — в оранжевом жилете. А ничего так, оперативно подъехали…
А у меня основное время кончается, и остаётся один заключительный добавочный круг. Медведь, шкуру которого я заранее вознамерился делить, пока не умер, но уже в агонии, всё яснее приближая для меня желанный трофей.
Машину Тана погрузили на эвакуатор, и техника стоит прямо на обочине трассы, видимо ожидая завершения гонки.
Последние повороты вслед за сэйфти-каром…
После «Автобусной остановки» автомобиль безопасности заворачивает в пит, а пелотон — на финишную прямую!
Клетчатый флаг!
— Йе-е-ес!.. Да, да, да, я сделал это. Уху! — негромко радуюсь я вслух с самим собой, а по радио говорю только: — Неплохо потрудились. Подиум, выходит, по итогам квалы, но тем не менее.
— Да, ты отлично поработал, — отвечает Патрик, — и вчера, и сегодня. Надеюсь, в следующей гонке нас тоже ждёт хороший результат и неплохие очки для команды.
— Непременно… — Отпускаю кнопку связи. — Да, да, да, да, да!..
* * *
После награждения, когда мы с Джорджем под пьедесталом принимали от команды, собравшейся под пьедесталом, те поздравления, которые нам не успели выразить сразу после финиша, — я заметил Кари, незаметно подошедшего к нашей дружной компашке. Финский пилот, который теперь был минимум на полголовы выше меня, стоял, привалившись плечом к стене паддок-клуба, и неотрывно смотрел на меня мрачным взглядом. Нет, без злости, а скорее, даже с тоской.
Наконец все, кто хотел, хлопнули-таки меня по плечу, поздравили с первым «боевым» трофеем в «Ф-3» и начали расходиться. Я сказал в образовавшуюся кругом пустоту, что скоро приду, а сам, пожав напоследок руку Джорджу, двинулся к заждавшемуся меня Нико.
— Ну здравствуй, — сказал я, подойдя и также опёршись плечом о стену. — Что у тебя?
Мои слова могли бы вне контекста показаться высокомерными, но нет — я вкладывал в них неподдельное дружеское участие. К тому же, английский язык весь такой… нейтральный, так что ничего оскорбительного в сказанном мною и близко не было.
— Я пришёл сказать, — с горечью в голосе произнёс Нико, — что признаю в битве с тобой своё поражение.
— В смысле? — удивился я. — Сезон же пока только на две трети прошёл, а ты вдруг сдаваться. С чего бы это?
— Я подсчитал — это тринадцатый раз, когда мы оба здесь финишируем вместе. Из них это восьмой, когда ты меня побеждаешь, и причём третий подряд. Ты опережаешь меня в обоих зачётах — обычном и новичков… — Он помотал головой. — Не думаю, что смогу отыграть отставание от тебя до конца сезона. Хотя, если честно, я не представлял, что оно будет столь значительным.
— Да ну, какие-то там тридцать очков, — сказал я, прикинув в уме разрыв. — У тебя ведь подиумов-то больше, чем у меня, — и чтоб вот так крест на исходе нашей зарубы ставить? Как-то странно и нелогично.
— В том-то и дело, что ты был впереди, даже ни разу не приехав на подиум, — вздохнул Кари, снял кепку и потеребил рукой волосы. — А я-то успел постоять на нём уже трижды! И каждый раз я думал, что всё, теперь я тебя обгоню, но затем проигрывал собственным устремлениям, приходя в конце, в то время как ты потихоньку грёб себе очки, будто лопатой… А сейчас призов добился ты, прорвал в себе этот барьер…. — Он прислонился к мокрой стене вдобавок и щекой и посмотрел мне в глаза. — По ходу сезона, Мика, ты что тогда, что в этом году начинаешь чудовищно прибавлять. И я боюсь себе даже представить, что будет к десятому этапу.
— Нико, — негромко проговорил я, и он взглянул на меня чуть с иным выражением — вопроса, что ли. — Я понимаю тебя. Я тоже видел турнирную сетку после Нидерландов и протоколы квалификаций к гонкам в Бельгии. Но я считаю, что даже в твоём положении рано отчаиваться. Да и не нужно вовсе. Наше соперничество не такое принципиальное — всего лишь отголосок прежней схватки за титул. Не долби себе этим мозг — получай удовольствие от гонок. К тому же, — усмехнулся я, — запоминают ведь не стабильных середняков, привозящих небольшие очки, а ярких, смелых гонщиков, которым благодаря удаче или каким-то личным талантам — не суть важно — выпало постоять на подиуме перед толпой и почувствовать себя героями дня. Которые могут рискнуть всем ради более высокого результата. Пусть даже они чаще проигрывают с треском, чем побеждают. Главное здесь, как я думаю, — победить в первую очередь самого себя.
— Я тебя понял, — кивнул Нико, как-то неуверенно улыбнулся и протянул мне руку, которую я с удовольствием пожал. — Спасибо тебе. Но всё равно, — он мотнул головой, и улыбка на его лице мгновенно стала искренней, — ты реально крутой.
— Взаимно.
Мы стукнулись кулаками, и финн, как мне подумалось, с неким чувством морального облегчения на душе направился прочь, к своим.
Я же удовлетворённо и слегка устало выдохнул, повернул голову… и тут у меня пропал дар речи.
Я-то думал, что Джордж уже ушёл вместе с остальными обедать. Но он мало того, что не ушёл, так ещё и стоял буквально в нескольких шагах от меня, и с ним мило болтало не так давно пославшая меня ко всем чертям Лиза!
Нет, я не злился — в конце концов, в отличие от Стролла, планов ан Форман я никаких не имел, — а просто как-то неожиданно оказалось это увидеть.
Она решила меня в своём кругу общения заменить на кого-то из моей команды? Интересный ход. Но к чему это? Чего Лиза планирует достичь? Наверное, хоть какого-то равновесия в жизни.
Однако… очень походит на её обычные «игры с огнём». Так-то со мной она общалась, чтобы досадить Строллу. Вернее, не столько со мной как с личностью, а с пилотом из главного конкурента «Премы». А на эту роль вместо меня, получается, вполне себе подходит и Расселл.
«Ну-ну, — подумал я и, напоследок ещё раз оглянувшись на эту парочку, отправился догонять Патрика и остальных. — Хорошо хоть Никиту не выбрала. А то было бы её счастье почище прежнего…»
И, идя в паддок, я вдруг понял, что мне вообще наплевать на то, что будет или не будет у Лизы с Джорджем.
Меня это не касается.
* * *
Вскоре дождь перестал, но тучи ещё оставались на небе, так что трасса вся находилась в одной большой тени. Но выглянувшего в узкий просвет солнца было достаточно, чтобы асфальт подсох и можно было использовать слики. Видимо, погода рассудила так, что какая квалификация — такая пусть будет и гонка.
Старт дневного заезда был намечен на полтретьего по местному времени, но уже минут за пятнадцать до этого я подъезжал по самую малость влажному треку к стартовому полю.
Десятый, девятый, восьмой ряд… Нет, это всё не про меня. Хотя — вот «Према» на далёком от светофоров четырнадцатом месте. У «красно-белых» вчера не задалось…
Шестой, пятый, четвёртый… Качу на нейтралке мимо Стролла, не попавшего даже в первую десятку. Сегодня он должен сойти на первом круге из-за прокола, поэтому гонка, можно сказать, уже полностью наша. Но до финиша расслабляться всё равно не стоит.
Третий ряд… Там стоит Бен, показавший в квале шестое время — 2:12,566. Но самое удивительное — что он… последний на старте из нашей четвёрки.
А мне сюда… Смещаюсь влево и занимаю отведённое мне место. Если кто не в курсе, это чётная сторона решётки. Лучший быстрый круг я вчера проехал за 2:12,424 — но мне какой-то пары сотых не хватило до своего нынешнего соседа на гриде.
Справа и чуть впереди стоял серебристый болид с номеров одиннадцать, который обычно начинал заезды на противоположном конце поля. Не знаю, каким чудом это Мазепину удалось, но я в каком-то смысле был рад, что после этого он, может, в кои-то веки перебесится. Я даже попросил в перерыве механиков проверить на его машине коробку передач, чтобы обошлось без технического схода, как в известном мне варианте событий. И вроде, кажется, проблему нашли и даже устранили…
Ну а впереди нас — двоих «безбашенных русских» — расположились двое титанов: Расселл на поул-позиции и рядом с ним Эрикссон, борющийся с Лизой в зачёте новичков за лидерство. Определённо, «Мотопарк» сегодня довольно силён.
Но мы должны показать, что так или иначе сильнее.
Наконец предгоночная суета затихает, и все (в том числе и грид-гёрлз в своих облегающих жёлтых платьях, держащие большие указатели с именами пилотов, и какой-то тип на одноколёсном скутере, который разъезжал по площадке) стали дружно покидать трассу.
Последними ушли механики, а служащие ФИА встали по сторонам и приготовились махать жёлтыми флагами, отправляя нас на прогревочный круг.
Трогаясь с места, я заметил в зеркале, что Бен не двигается и все вынуждены его объезжать. Заглох. Увы, это оказалось неизбежным. Придётся гонщику программы «Racing Steps Foundation» стартовать на этот раз с пит-лейна. Жалко, да. Но тут уж ничего не попишешь. Техника есть техника, правила есть правила.
Занимая свою позицию вновь, я думал о Никите. Меня беспокоило, что он впереди. Смогу ли я его обогнать — и не выбьет ли он меня снова в погоне за первым по-настоящему неплохим результатом? Ведь лучшее, как известно, враг хорошего.
Как бы там ни было, я просто постараюсь водить осторожнее и держаться от него подальше — но не отставать, действуя как защитник, а объезжать — как нападающий.
Тридцать три минуты плюс один круг на осуществление триумфа «Хайтека». Погнали.
Гаснут огни — и пелотон сразу срывается вперёд!
Расселл смещается влево, чтобы закрыть траекторию Эрикссону, Никита — туда же, обороняясь от меня. Я думаю о том, чтобы ближе к апексу перекрестить и зайти внутрь — но он резко смещается на меня, и мне ничего не остаётся, кроме как дёрнуться влево.
Машина прыгает по траве, и, пока я выруливаю обратно через жёлто-красный полосатый поребрик, меня успевает обойти несколько машин.
«Блин, что у него в голове?» — с негодованием думаю я, обгоняя прорывающихся Бекманна и Форман в борьбе, кажется, за восьмое место.
Впереди кипит нешуточная борьба. Семь машин едут друг за другом, оспаривая лидерство в гонке! Судя по всему, я за Гюнтером, дальше впереди двое «чёрно-оранжевых», «Мюкке» и первая тройка, пока что не изменившая свои позиции.
Выход из «Радийона», короткий, но крутой спуск, угол — и все семь лидеров в слипстриме друг у друга устремляются по длинному прямику к шикане «Ле Комб»! Эрикссон пробует на Расселла, Йенсен — на Мазепина, «ВАРы» — между собой и с Гюнтером, и ко входу в поворот идут буквально пять или шесть машин в ряд!
Джордж внутри, но это более медленная траектория, и Йоэл с Никитой его обходят. Гюнтер оттесняет Юбера и пробует по внутренней на Айлотта, но не получается, а на выходе из шиканы Юбер контратакует по внешней, и на спуск к дуге «Риваж» пилоты с четвёртого места по седьмое сохраняют свои позиции. За мной Бекманн, но сейчас он мне неопасен.
Вот и «Риваж». Я пристраиваюсь за Гюнтером, который, похоже, уже нацелился на Юбера. И немного спустя в затяжной дуге «Пуон» немцу удаётся пройти француза. А там уж и я, и мне тоже нужно пробиваться наверх всеми силами.
И перед шиканой «Ле Фань» я вклиниваюсь в эту группу и по внутренней оставляю Антуана позади. Тот пробует отыграть обратно, но я ускоряюсь и к повороту «Кампус» со спуском иду впереди.
Дуга «Ставло». Пролетаю этот изгиб на всём газу на пятой передаче, а вот Юбер отстаёт, и на него начинает наседать Бекманн на оранжевом «Мюкке». Моя же следующая цель — Гюнтер, который в моей прежней реальности не стал чемпионом только потому, что впереди всегда был Стролл. Но сейчас канадца тут нет, зато есть я, готовый оспорить чужие притязания на место в очках или — теперь я вправе об этом говорить — на пьедестале.
Конец первого круга… А ну как там Мазепин? Вдруг он сойдёт с дистанции и упустит свой единственный потенциальный подиум в этом сезоне?
Нет… Нет, этого не происходит! Он слегка захватывает поребрик, отлавливает болид, пропускает Джорджа… но не останавливается! Значит, всё-таки коробка… Уфф…
Выдыхаю… а передо мной Айлотт перетормаживает в шпильке, Гюнтер садится ему на хвост… и обгоняет за счёт слипстрима на прямой «Кеммель».
Я же обороняюсь от Юбера, желающего, по-видимому, присоседиться вновь к напарнику. Но я еду достаточно быстро, чтобы удерживаться между двумя «Ван Амерсами» примерно посередине и вдобавок помаленьку подбираться к Каллуму.
Старт-финиш третьего круга. Как и Расселл на старте, прижимаю Антуана к внешнему краю и окончательно закрепляюсь на седьмом месте.
Пройти «О Руж» на полном газу. У меня хороший запас скорости, поэтому в конце прямой проскакиваю в зазор между траекториями «чёрно-оранжевых» и выхожу на шестую строчку. А в сотне метров позади с двух сторон Бекманна обгоняют Форман и Пике.
Дальше всё вроде идёт спокойно. Гюнтер, я и два болида «ВАР» идём в грязном воздухе друг за другом. Перед «Ле Комб» я вновь пробую атаковать, но нет — Макс закрывает передо мной калитку. Да и скорости мне недостаёт для атаки.
А впереди Джордж быстро нагоняет Йоэла. И под конец «Кеммель» на следующем витке британец уже пробует по внешней! Не выходит — Эрикссон остаётся перед ним, но как мало между ними десятых секунды и метров трека! В секции поворотов расстояние чуть увеличивается, но Расселл сокращает его на длинном прямом выходе из «Пуона».
Шестой виток. Борьба накаляется. Джордж мечется влево-вправо перед «Ла Сурс», но выбирает внешнюю траекторию с перекрёстом и не обгоняет. А я, в свою очередь, ловлю на стартовой прямой слипстрим от Гюнтера, рулю на ранний внутренний апекс — и да, чёрт возьми, да, я прохожу!
Осталось Йенсена опередить, и стартовый статус-кво будет восстановлен. Но сначала трёхсекундный отрыв следует отыграть…
«Кеммель» лидеры проезжают в драфте, ускоряя друг друга из-за обтекающих болиды воздушных потоков: вторая машина разгоняется из-за малого сопротивления позади первой и тем самым дополнительно подталкивает её вперёд. Но слипстрим оказывает нужное воздействие — Джордж вовремя уходит с хвоста Йоэла вбок и взламывает его защиту!
В шикане Эрикссон контратакует, но Расселл закрывается и уже бесспорным лидером уезжает дальше. Йенсен прессингует Мазепина, однако тот то и дело норовит завезти датчанина в траву, и атаки не проходят. А позади меня борются друг с другом пары «чёрно-оранжевых» и «красно-белых» — надо думать, Лиза к тем троим подтянулась. И «Премы», кажется, немного проигрывают…
Восьмой круг… И что я вижу? Никита настигает и в свойственной ему наглой манере обгоняет Эрикссона, выходя на второе место! Я же еду за Йенсеном, топя на полную катушку. И на следующем старт-финише протискиваюсь по той же самой траектории в первом повороте.
Я ощущаю внутренний подъём, всё по мне поёт в тональность шуму движка. Я чувствую, что вытащу эту гонку по максимуму, ведь от второго подряд кубка за третье место меня отделяет лишь Эрикссон. А судя по темпу, я…
— Да, ты быстрее, — отвечает на заданный мной по радио вопрос Патрик. — Молодец, сберёг шины. На этом или на следующем сможешь пойти в наступление.
Я улыбаюсь — знаю, что смогу. И верю, что всё у меня сегодня получится.
— Никиту оштрафовали на пять секунд за тот манёвр, — сообщает инженер вдогонку. — Поэтому оттесни Эрикссона, насколько выйдет. Первый в сезоне тройной подиум должен быть нашим!
— Вас понял, сэр, — говорю я. — Сделаем.
Двенадцатый круг… Приближаюсь, показываю себя в зеркалах. Пока недостаточно.
Тринадцатый. С пит-лейна вывешивают табличку: «P2-3 +3.0». Значит, пойдёт всего на пару секунд замедлить…
Но меня всё равно не хватает. Однако Эрикссон слегка сбрасывает, готовясь к обороне.
И в «Автобусной остановке» я выныриваю по внутренней и иду с ним колесо в колесо! Перед «Ла Сурс» перекрещиваю на другую сторону и обгоняю!
Табличка, кстати, теперь гласит об отрыве на полсекунды больше. Если ещё постараться…
Я еду впереди чёрно-красного болида команды «Мотопарк», но «в закат» не гоню, а наоборот, немного оттормаживаю шведа в поворотах.
Шестнадцатый… Сообщение от команды:
FINAL LAP
P2-3 +4.5
TRY
Да, конечно, я так и делаю.
«Радийон», «Кеммель», «Риваж», «Ставло», «Бланшимон»… Я не в напряжении. Я спокоен. Словно в предчувствии радости, которую пока не время испытывать.
Но у шведа нет сегодня против меня и шанса.
Вот и финиш. Перед заключительной связкой сбрасываю поменьше и выхожу из «Bus Stop» с преимуществом, которое за двести метров по прямой будет не вернуть.
— У нас получилось? — спрашиваю по радио инженера, когда клетчатый флаг в руках размахивающего им маршала остаётся позади.
— Да, чёрт побери, Майкл, да! — ликует тот. — По итогу ты второй, Никита со штрафом третий. Всего десятая отрыва от Эрикссона, представляешь?! Тройной подиум, Майк, тройной подиум! И поздравляю: в командном кубке мы отыграли сорок очков отставания разом. Теперь осталось всего-то девяносто пять, — посмеивается Патрик. — Надеюсь, завтра мы сократим разрыв ещё хотя бы на тридцать.
— Не беспокойтесь, сэр, — отвечаю я с улыбкой, хоть и знаю, что под шлемом её никто не увидит. — У нас всё получится. Просто доверьтесь мне. И можете, пожалуйста, передать парням, что они оба просто сказочные… красавцы, в общем? По-моему, они это заслужили.
_____________
[1] IDE (integrated development environment) — интегрированная среда разработки. Кто не знал — именно там программисты и кодят.
[2] FP — free practice, свободный заезд. Из этой же серии: Q — обозначение квалификации или какого-то её сегмента.
[3] Названия поворотов. Le Combes — связка шестого и седьмого, Bus Stop — шикана в самом конце круга (восемнадцатый и девятнадцатый).