* * *
Через два часа одноногий усадил нас в возок и прикрикнул:
- Тро-гай!
Свежие лошади побежали рысью. Отец сразу же задремал, стал похрапывать. Возок то подпрыгивал, то опускался куда-то в глубину, то покачивался. В окна были видны только скалистые стены. Спина ямщика сначала покрылась мокрыми пятнами, потом стала глянцевой от дождя. Я долго смотрел на блестящую мокрую спину, потом заснул.
Далеко позади остались и мрачный холодный Крестовый перевал, и стремительный спуск к селению Пассанаур, в котором в предвечернем сумраке светились окна.
Возница покрикивал на неторопливых лошадей. Повозка тряслась по каменистой дороге. Вдруг лошадиные копыта зацокали как-то особенно звонко.
В темноте я ничего не видел. Теплый ветерок донес обрывки музыки. В воздухе запахло мокрыми тополями.
В темноте появился светлый квадрат: кто-то открыл дверь. Высокий человек встал на пороге, отбрасывая длинную тень. Мы свернули направо, потом налево, из темноты выплыл тусклый уличный фонарь. Залаял басом невидимый пес, и повозку задергало: пес кидался лошадям под ноги. Возница хлестнул кнутом в темноту - раздался отчаянный визг, и все стихло. Глухой голос сказал:
- С приездом.
В темных окнах засветились огни.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На продолговатом плацу, с невысохшими лужами, окруженном приземистыми казармами, фельдфебель обучал солдат военным наукам.
- Серые порции! - кричал он. - Деревенщина! Никакого в вас нету понятия!
Из окон унылой казармы доносились трубные звуки.
Отец, как видно, знакомился с музыкантской командой.
Фельдфебель заставлял солдат бегать, колоть штыками воздух, плюхаться в грязь, подниматься. Поднимались они с грязными руками и лицами, но он не давал времени им обтереться.
Нет, я бы не хотел стать солдатом!
Ко мне подошли два мальчика. Один - вихрастый, курносый, веснушчатый, волосы у него отливали золотом, глаза были веселые и нахальные. Другой грузин, курчавый, нос с горбинкой; он был похож на орленка.
- Ты что здесь делаешь? - спросил вихрастый миролюбиво.
- Смотрю.
- Нашел чем любоваться. Откуда ты взялся?
- Приехал.
- А кто тебя звал?
- Подожди, дорогой, пусть расскажет все по порядку, - вмешался грузин. - У тебя отец кто?
- Капельмейстер.
- Капельдудкин? - воскликнул вихрастый так весело, будто я ему сообщил что-нибудь чрезвычайно смешное.
Мальчишка свистнул и весело протрубил марш: - Тра-тата, та-та... Так это твой отец надрывается? - кивнул вихрастый головой на казарму, из раскрытых окон которой продолжали вырываться трубные звуки. - Старый-то на днях дуба дал. Мы называли его волчьей мордой.
- За что?
- За то, что злющий был, дьявол!
- А тебя как зовут, дорогой? - спросил грузин.
- Сергеем.
- А я Васо Сухишвили. - Он протянул мне руку. - А он Сева Гущин, фельдшера сын.
- Разойдись! - заорал так сердито фельдфебель, что я вздрогнул.
- Ты что? Он не нам. Он солдатам, - успокоил Сева.
За казармами был огромный пустырь. Мои новые знакомые подвели меня к большому камню.
- У кого ножик есть? - спросил Васо.
Я протянул ему свой.
- Хороший ножик, - похвалил Васо. Он выковырял из патрона порох на камень, достал из кармана спички. - Ну, берегись!
Пламя вспыхнуло, словно фейерверк.
- Здорово! Теперь я! - сказал Сева. Наступила и моя очередь. Мне не хотелось показаться неловким. Я выковырял порох, зажег спичку - и вдруг в лицо и в глаза ударило чем-то горячим.
- Ой!
- А ну, покажи. Белый свет видишь? Значит, еще не ослеп, - успокоил Васо. - Больше пороха нет, вот твой ножик. А впрочем, давай сыграем с тобой в "кбчи".
- Во что, во что?
- В "кбчи".
Васо достал из кармана баранью косточку.
- Не играй с ним, Сережка, он мигом тебя обыграет, - предупредил Сева.
- Чепуха! Ставлю против твоего ножика десять пуговиц!
В одну минуту Васо выиграл у меня ножик и десяток отличных перышек.
- Ну, это с тебя за науку, - сказал Сева весело. - Никогда не играй с Васо.