Таким образом, история прошлых войн на этом театре напоминала России о неизбежности операции турок со стороны Вана. Дабы Баязет стал неодолимым бастионом на пути турецкого отряда, там должен находиться солидный и боеспособный гарнизон с запасом воды, продовольствия и оружейных припасов.
Посмотрим, чему же научили командование Эриванского отряда и гарнизона Баязета убедительные уроки истории в Русско-турецкую войну 1877–1878 годов и что там произошло.
«Того, кто не задумывается о далеких трудностях неминуемо поджидают близкие неприятности».
Победоносные русские войска в очередной раз завладели Баязетом. Генерал Амилохвари сделал следующую запись в своем дневнике:
«На высокой горе амфитеатром раскинулся весь город, увенчанный красивым замком, мечетью с цитаделью. В склепах замка находятся великолепные мраморные гробницы, где покоится прах семейства бывшего паши Баязета. В честь этого паши назван и сам город, им же построенный. Цитадель дышит влагой, посреди обширного бассейна бьет мощный родник. В городе Баязете около 600 домов и жителей до шести тысяч. Там три армянских церкви и две мечети. Весь Баязет имеет вид лабиринта и изрезан непроходимыми трущобами настолько, что соседям трудно общаться между собою. В основном в городе — дома, азиатского типа и в редком случае — двухэтажные. На базаре идет бойкая торговля персидскими товарами. У подошвы горы, на окраине города, зеленеют фруктовые сады. Но главная достопримечательность города — это обильные родники с чудесной водой».
Запомним, в первый день пребывания в городе Баязете генерал Амилохвари отметил, что высокогорный Баязет богат обильными источниками воды, а стало быть, с ней не может быть никаких проблем.
В тот же день 18 апреля 1877 года в цитадели, бывшей губернаторской резиденции, были собраны почетные представители мусульманского и армянского населения. Им объявлено о переходе города во власть Государя Императора России. Меджлису предоставлено право вести свои дела по-прежнему, но члены меджлиса, а через них и все население города, предупреждены о верности новой власти.
Местное население спокойно относилось к российским пришельцам. В городе жизнь била ключом. Круглый день палило яркое солнце, и был базар, какого свет не видывал. Русские офицеры, гордые нарядностью своей формы, повседневно находились «на прицеле» у красивых и коварных местных барышень, Жизнь казалась такой сладкой, Мало кому и приходило в голову, что «восток — дело тонкое».
Первым начальником гарнизона города Баязета и цитадели генерал Тергукасов назначил командира 2-го батальона Ставропольского пехотного полка подполковника Александра Викентьевича Ковалевского (в фильме полковник Хвощинский).
Дворец губернатора в Баязете
Ковалевский Александр Викентьевич родился 30 августа 1828 года. Происходит из дворян Виленской губернии. Православного вероисповедания. Воспитанник Новороссийского графа Аракчеева Кадетского Корпуса с 21 ноября 1841 г., затем с 3 августа 1847 г. воспитывался в Дворянском полку. С 13 июня 1848 г. назначен прапорщиком в Белостокский пехотный полк. Переведен в Брестский Пехотный полк — 22 февраля 1853 г. Произведен в подпоручики — 5 августа 1855 г. Переведен в 76 пехотный Кубанский полк — 19 ноября 1857 г. За отличие в боях против горцев 19 октября 1858 года произведен в Поручики. Назначен командиром роты — 26 ноября 1858 г. За отличия в делах против горцев в Майкопском отряде 19 февраля 1860 г. награжден орденом Святого Станислава 3 степени с мечами и бантом. За отличия в делах против горцев 11 сентября 1861 г. произведен в Штабс-капитаны. За отличие в боях при покорении Западного Кавказа 26 ноября 1865 г. награжден орденом Святой Анны 3 степени с мечами и бантом.
За отличие по службе 14 Сентября 1868 г. произведен в майоры с переводом в 74 Ставропольский пехотный полк. Назначен командующим батальоном — 23 марта 1869 г., а 19 октября 1870 г. назначен помощником командира попка по хозяйственной части. За отличие по службе награжден вторым боевым орденом Святого Станислава 2 степени 3 сентября 1871 г. С 1 ноября 1872 г. по 1 мая 1873 г. избран Председателем Полкового суда, одновременно с 1 февраля 1873 г. являлся временным членом Военного Суда в Екатеринодаре. Вступил в командование батальоном 30 апреля 1873 г., а 20 октября 1874 г. утвержден в должности командира 2-го Батальона. С 18 апреля 1875 г. командирован для работы членом Временного Военного Суда.
За отличие по службе Высочайшим приказом от 14 декабря 1875 г. произведен в чин подполковника.
Награжден также бронзовой медалью «В память войны 1853–1856 г.г.», серебряной — «За покорение Западного Кавказа» и Крестом «За службу на Кавказе».
Семейное положение: Женат на дочери Ротмистра Ефима Кучевского, девице Александре Ефимовой, детей не имеет. Жена вероисповедания православного.
Содержание: Жалования — 660; столовых — 600; квартирных — 204. Итого 1464 рублей в год.
Имел наказание по суду 15 февраля 1853 за дерзость вместе с поручиком Фон-Мунком своему батальонному командиру в городе Севастополе. Выдержан под арестом во время производства дела с 8 июня 1850 по 17 марта 1853 г.г. Штраф этот Государь Император снял, принимая во внимание отличную храбрость, но орден Святого Владимира за выслугу лет и Знак беспорочной службы были отобраны.
Находился в походах против неприятеля, при высадке десанта в укрепление Анапское — 24 сентября 1853 года.
Был ранен в грудь в деле под Баязетом 6 июня 1877 года и от этой раны умер в тот же день.
В Баязете Тергукасов сформировал гарнизон из батальона Ставропольского полка и сотни казаков Уманского казачьего полка под начальством подполковника Ковалевского — это примерно около семисот бойцов. Один батальон и одна сотня! И больше ничего. Этой малочисленной военной силе было поручено оборонять цитадель, где размещался госпиталь и интендантский склад, защищать Баязет (в случае вторжения турок), удерживать в подчинении все покоренные отрядом местности, оставленные в тылу продвигающегося вперед Эриванского отряда. Задача для одной сотни и одного батальона — нелегкая, даже немыслимая. Сколько ни упрашивал генерал Амилохвари оставить в Баязете больший гарнизон или, по крайней мере, два орудия хотя бы для подачи сигналов в случае нападения, однако Тергукасов был непреклонен.
«Сильно беспокоюсь я за участь гарнизона, — писал в дневнике генерал Амилохвари. — Народонаселение здесь весьма ненадежное; для него необходима видимая и осязательная сила».
Кроме того, на подполковника Ковалевского командир Эриванского отряда возложил еще обязанности заседать в городском совете — меджлисе — и разбирать военные дела.
Меджлис в неизменном виде был сохранен новой русской властью и оставлен для внутреннего управления. Члены этого органа местного самоуправления клятвенно обещали служить Российской Империи ревностно и усердно. Но, руководствуясь слухами о приближении турецких войск, в прочности русской власти эти высокопоставленные баязетцы уверены не были, а поэтому и доверия особого к русским не питали.
Поводы не доверять появились с первых дней пребывания российского гарнизона в Баязете. В ответ на верную службу русскому правительству генерал Тергукасов обещал обеспечить в городе порядок, но тот же день омрачился разбоями.
После совещания со старейшинами города и членами меджлиса путь начальнику отряда Тергукасову преградили мирные жители. Они предъявили претензии русские войска вместо обеспечения порядка начали заниматься грабежами. Казаки Сунженского полка, выделенные для обеспечения порядка, разграбили два дома мирных жителей. И хотя сотенный командир был отстранен Тергукасовым от своей должности, награбленные вещи при обыске бесследно исчезли. В маленьком городе новости быстро облетают его. Эта тоже стала поводом к недовольству русской властью.
На следующий день, 19 апреля, по городу распространилась и через местные власти дошла до Тергукасова еще одна неприятная весть. Причиной стали российские армяне, прибывшие в Баязет вслед за Эриванским отрядом. Как говорят, кому война, а кому — мать родна. С приходом Эриванского отряда по городу начали гулять фальшивые бумажные деньги. Вспоминает князь Амилохвари:
«19 апреля, лагерь у Баязета.
Граждане Баязета жаловались сегодня на наших армян — игдырцев, которые в большом количестве пришли сюда вслед за нами и начали перекутать в Баязете все жизненные припасы с тем, чтобы вдесятеро дороже продавать их нашим войскам. Так как серебра и золота у нас нет, то жители Баязета беспрекословно стали принимать наши бумажки; но тут игдырцы распустили слух по городу что бумажки эти фальшивые. Рассерженный таким патентованным мошенничеством, начальник Отряда приказал арестовать этих алчных торгашей, и 110 человек игдырцев, под строгим конвоем были сегодня же отправлены обратно за границу, к Сурмалиискому уездному начальнику с предписанием: отнюдь никого из жителей, без надлежащего паспорта, впредь не отпускать в Эриванский отряд».
У русских военных перестали принимать даже настоящие бумажные деньги, и генерал Тергукасов вынужден был направить командующему корпусом следующую телеграмму:
«Жители не принимают кредитных билетов. Пришлось прибегнуть к принудительным мерам. По мере углубления в страну, потребность в звонкой монете увеличивается…»
На всем протяжении от Баязета до Эрзерума у турок в то время действовала телеграфная линия, часть которой в качестве трофея досталась русским войскам. Оставалось проложить эту связь до Игдыра и тогда, по мере продвижения отряда, была бы налажена связь с Баязетом и Игдырем.
Разговоры об устройстве телеграфной связи немедленно были взяты на вооружение предприимчивыми солдатами, и они на расстоянии 5 верст от Баязета в направлении движения Эриванского отряда лихо демонтировали столбы и распилили их на дрова, Солдаты сами решали проблемы, которые обязаны были решать их командиры. Палаток в отряде не хватало, ночевать приходилось у огня, необходимы были дрова, а интенданты об этом не позаботились.
Солдатская акция уничтожать телеграфную линию штабом отряда была одобрена, только столбы приказано использовать не на дрова, а для строительных работ. Повседневная телеграфная связь принесла бы много пользы Отряду. Например, не имея связи, командование отрывало офицеров от повседневной работы вызовами в места дислокации Эриванского отряда.
Вскоре командование отряда одумалось и приказало создать запас столбов для создания телеграфной связи с Игдырем, но столбы эти постигла печальная участь.
С начала пребывания Ковалевского в Баязете он постоянно докладывал командованию отряда о скоплении турок на Ванском направлении, откуда могла исходить реальная угроза безопасности провинции и самого Баязета.
Основываясь на сведениях Ковалевского, 20 апреля отряд под командованием Амилохвари отправился на разведку, Одна часть — к персидской границе, другая — по Ванской дороге, но турецкие войска не были обнаружены. Надо заметить, турки умели маскировать свое местонахождение.
По мере движения Эриванского отряда на запад информация о движении турок в сторону Баязете продолжала поступать. 27 апреля на биваке Эриванского отряда у замка и монастыря Диадип штаб отряда посетил архимандрит Оганес. Его рассказ записал князь Амилохвари:
«Турецкие начальники не делают секрета из своих планов и откровенно с ними делятся. Турки решили до самого Драм-дага нигде не давать нам сражения, но там уже, в непроходимых трущобах, намереваются встретить нас непременно. В то же самое время, другой неприятельский корпус из Вана выйдет к нам в тыл на Диадин. Всё мусульманское население тогда восстанет, всякое сообщение с Эриванской губернией будет нам отрезано, и мы очутимся в ловушке между двумя турецкими корпусами. Турки говорят «Пускай себе русские потешаются занятием Баязета! Бог даст, и гарнизон русский, и его имущество достанутся нам в руки».
Двигаясь на запад, Эриванский отряд оставлял в захваченных пунктах небольшие гарнизоны, и по мере своего продвижения естественно, уменьшался в численности Он все более ослабевал в числе и лишался возможности оказывать помощь в тылу. По мере успешного продвижения в тыл противника отряд терял боеспособность и становился уязвимым.
«Маленький Эриванский отряд оказывается до такой степени разбросанным, что если бы вздумалось неприятелю воспользоваться этим, то ему легко было бы разбить нас по частям. Остается теперь надеяться на провидение… имел с Тергукасовым весьма оживленный разговор и высказал всю неосновательность занятия Баязета слабым гарнизоном. Хотя этот пункт несомненно имеет значение, но по моему мнению, если мы обязаны двигаться далее вглубь страны, то этим маленьким гарнизоном, оставленным в тылу, никак нельзя защитить Эриванскую губернию, но Тергукасов и слышать не хочет об оставлении Баязета»
— пишет князь Амилохвари.
Создается впечатление, что Амилохвари, стремясь критически осмысливать ситуацию и принимаемые Тергукасовым решения, сам не занимал активную позицию, а больше действовал как сторонний наблюдатель. Что такое «если мы обязаны..»? Генерал Амилохвари наравне с генералом Тергукасовым осведомлен, что командование не предписывало Эриванскому отряду активно продвигаться вглубь Турции. Тылы отряда становились все более незащищенными, а опасность к Баязету тем временем приближалась.
В конце апреля Ковалевский прислал Тергукасову очередное срочное донесение.
«По приглашению жителей города Баязета турецкие войска, находящиеся на Ване, готовятся выступить на Баязет, захватить цитадель и уничтожить маленький его гарнизон».
Выходило, что монахи Диадина верно отслеживали обстановку вокруг Баязета и знали ее лучше, чем по своей обязанности это должны были знать военные. Становилось уже очевидным, что члены меджлиса лукавили, расписываясь в преданности русским. На самом деле они ждали возвращения турок и готовились доказать им свою преданность.
Начальник авангарда генерал Амилохвари, болезненно воспринимавший иные доклады Тергукасову об обстановке на театре военных действий, кроме своих, тут же предложил начальнику отряда арестовать всех членов меджлиса и передать все управление в санджаке российским военным. Генерал Тергукасов поддержал Амилохвари, но с оговоркой: вначале выслушать влиятельного и весьма информированного члена меджлиса армянина Саркис-агу, а потом принимать решение. Коммерсант и воротила Саркис-ага к уже успел стать доверенным лицом генерала Тергукасова. С его одобрения Саркис-ага взялся за выполнение функций главного поставщика продовольствия в гарнизон Баязета. Он разместил продовольственный склад гарнизона в самом Баязете, а не в цитадели.
С Саркис-агой читатель вскоре встретится в одной из кошмарных ситуаций.
При спешном отступлении из Баязета турецкий гарнизон бросил продовольственные и военные запасы и даже оставил лазарет с 16-ю больными. Турецкие больные, предварительно ограбленные жителями, были помещены в русский госпиталь, размещенный в цитадели, С трофейным казенным имуществом возникли проблемы. И хотя для реквизирования в гарнизоне была создана специальная комиссия, которую возглавлял начальник гражданской части Эриванского отряда Ханагов, завладеть всем казенным имуществом турок не удалось. Покидая Баязет 20 апреля, Амилохвари отметил:
«Сегодня уже четвертый день, как наша комиссия тщетно старается открыть в Баязете главные склады турецкого казенного имущества. Оно, говорят, спрятано не у мусульман, а у армян с целью, чтобы русские не догадались».