По счастью, прозвучал резкий, как пожарная команда, звонок. Все быстро дожевали свои булочки и разбежались по разным этажам и коридорам.
Андрейка остался один. Вздохнул печально. Затем вскочил и побежал на математику.
Математику читали в компьютерном классе. Вдоль боковой стены на длинной полке стояли компьютеры. От самых старых "IBM-PC" и кончая фантастическим "486". Названия он узнал позднее. Пока что он подбежал к одному "Apple Macintosh", над которым уверенно трудился какой-то приземистый улыбчивый кореец. А может, китаец. А вокруг толпились школьники.
На экране "Apple Macintosh" появились рисунки, вроде картинки Египта. Пирамиды Хеопса. Песчаные дюны. Над ними светлый круг -- солнце. Одно нажатие кнопки, и день сменился ночью. Небо стало черным. Солнце превратилось в луну...
-- Фантастика! -- прошептал Андрейка. -- Компьютер считает, запоминает, это я знал! Но что он талантливый график?
Те, кто работали с компьютерами раньше (а таких было большинство), уселись на стулья перед ними. Похоже, каждый у своего. Положив руку на коричневые или цвета беж приборы, ждали своего часа.
Андрейка отошел к партам, которые стояли посередине класса. На них усаживались те, кто не успел занять место у компьютера или попросту боялся к нему подходить.
Андрейка огляделся. В математическом классе, в который он попал, было много китайцев и канадских евреев. Впрочем, возможно, они не были евреями, а просто длинноносыми очкариками. Девочек раз-два да обчелся. Черных еще меньше.
Учителя пока что не было, вокруг его стола вертелись какие-то ребята в широких фланелевых свитерах-безрукавках и рубашках с цветными бобрами на груди. У некоторых на свитерах вместо бобра -- фирменный зеленый крокодильчик. Свитера и фланелевки были дорогими и разными. Украшенными, кроме зверей, тропическими пальмами, парусниками или любимыми звездами рок-н-ролла.
Андрейка спросил незнакомого китайца, который оказался рядом, что это за новый клуб. Бобры зеленые, фирменные крокодильчики...
-- О! -- сказал китаец, и, считая, видимо, что больше объяснений не требуется, улыбнулся широко и добавил радостно, как сообщнику:
-- Скоро наступит время, когда весь мир будет говорить на двух языках: английском и китайском.
-- Этого нам еще не хватало! -- тихо сказали за спиной у Андрейки.
Оказалось, там сидела девушка из Польши. От возмущения она даже отсела в сторону, поближе к учительскому столу, чтоб улыбчивый китаец, по крайней мере, не маячил у нее перед глазами.
И вдруг откуда-то донесся радостный возглас: "Spare". Это значит, свободный урок.
Ликование было всеобщим; кто-то схватил свою сумку с книгами и бросился к дверям, другие раскрыли учебники и погрузились в них.
Убежавшие толпой ввалились обратно. Слух оказался ложным.
-- Идет! -- возвестили они.
Учитель вошел, неся указку, как пику. Черный, как шахтер, только что поднявшийся из угольного забоя. Голова в мелких завитках. Впрочем, сказать об учителе "черный" -- еще ничего не сказать. Кожа блестела, как после дождя, когда вдруг выглянет солнце. Андрейка слышал, столь антрацитово-черных людей нет даже в Африке. Только на Карибских островах.
Учитель написал на доске свое имя -- Майкл Робинсон и двинулся к столу, длинноногий и мускулистый, брюки в обтяжку, белая рубаха с завернутыми рукавами -- мышцы на руках так и играют. Пригнулся вперед, чуть покачиваясь, как покачиваются борцы перед схваткой. Сверкнул синеватыми белками глаз туда-сюда, оглядывая класс, подымавшийся неохотно. Положил руку на спинку стула, дождался, когда встанут все. И тогда лишь сел.
Раздался оглушительный взрыв. Андрейка не сразу понял, что "бобры" и "крокодильчики" подложили под его стул петарды, и вскочил в испуге.
На сухом и тонком лице учителя и мускул не дрогнул. Только обнажились в улыбке зубы, неправдоподобно белые.
-- Как в Ливане!
Класс засмеялся дружно и по-доброму. Более над учителем математики не экспериментировали...
-- Прошу поднять руки тех, кто никогда не решал математических задач при помощи компьютера, -- спросил учитель, покончив с перекличкой. Голос у него был густой, молодой.
Поднял руку Андрейка. За ним, не сразу, еще треть класса. В основном Азия, Ближний и Дальний Восток.
Учитель сказал, что с новичками он проведет дополнительный урок, а сейчас даст пример, который интересен для обеих сторон. Его можно решать и на компьютере, и на бумаге. Он быстро начертил на зеленой класной доске подобие дома.
-- Так вот! Как целесообразней его огородить? На максимуме территории минимум строительного материала... Площадь участка условно обозначим в сто квадратных метров.
Зашуршали, зазвенели компьютеры. Кто-то засопел растерянно. Учитель подошел к парню, сидевшему за первым компьютером, поглядел на экран. Воскликнул с усмешкой: "O! Lord! Garbage in -- garbage out" .
Андрейка исписал страничку и поднял руку. Первым. Учитель шагнул к нему, взял листок:
-- Что это такое? -- спросил строго.
-- Я дифференцировал уравнения, сэр.
-- Мы еще не проходили дифференциалов... -- С Андрейкиным листочком вернулся к своему столу. Сказал, поглядев на листочек, еще раз: -- Решение, надо сказать, элегантное... Почему вы пошли этим путем?
-- От лени, сэр, -- ответил Андрейка.
Класс захохотал. Улыбнулся и учитель, выпятив свои широкие губы.
Звонок восприняли без обычного оживления, радости. Помешал! Многие не успели высказаться...
-- Он знает все наизнанку! -- восторженно прошептала девушка из Польши об учителе. Андрейка понял ее мысль по тону: по-видимому, на местном школьном жаргоне "наизнанку" означает "глубоко", "насквозь", "до самой подкладки".
"Школы -- как африканские племена, -- весело мелькнуло у него. -- У каждой свой язык".
На уроке биологии Андрейка попал словно в другой мир. Несколько рослых черных парней спали сидя, не шелохнувшись и задрав ноги в расшнурованных ботинках на скамьи перед собой. Те, кто занимал парты перед спящими, привычно отодвигались в сторону от их ног или уходили на другие места. Без излишних споров.
Молоденькая учительница в белом кружевном воротничке и кружевных манжетах, белеющих из-под рукавов платья, словно ничего не замечала. Обращалась лишь к тем, кто ее слушал.
Вечером Андрейка вернулся в "музыкальный ящик". Его обступили, как Колумба, который возвратился в Старый Свет.
-- Привет! -- сказал он, проходя к своему матрасу. -- В школе есть электронный микроскоп. Знаете, сколько он стоит? Триста тысяч долларов...
-- А-а, -- загудел "музыкальный ящик". Наконец-то хитроумного соседа поняли...
Утром его поджидал у дверей социальный работник в женской кофте, которого в свое время изгнали из "воровского рая" -- теплой, облюбованной шпаной квартиры.
-- Вы -- первый жилец из этого забытого Богом дома, который оказался не в тюрьме, не в могиле, а в школе. Вы спешите?..
Не хотелось Андрейке говорить с ним. Душу перевернул, глухая тетеря: "не в могиле".
Да и дождь стал накрапывать. Но "социальный" шел за ним к остановке неотступно, и Андрейка задержался на минуту.
-- До этого дня я был вне закона. Пишите! Пишите! Вне закона: не было шестнадцати, и я не хотел жить с очковой змеей по имени Люсиха. Да, и у меня есть родители, которые формально за меня отвечали. Со вчерашнего дня я отвечаю за самого себя сам. Понимаете? Я не хочу быть вором, не хочу быть попрошайкой, "социалистом" на велфере. Я имею права по канадскому закону! Стать самим собой, вот и все!
6. ЛИЗЕТТ, ИЛИ РАВНОБЕДРЕННЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК