Все это было сказано после того, как они уже назначили прогулку на "завтра". Видимо, девицы с острова Маврикия очень похожи на наших, американских, а дражайшая тетушка, сказавшая "я тоже поеду", ничем не отличалась от хорошей тетушки из моей родной страны. Назавтра создалось затруднительное для меня положение, так как я был приглашен на обед к капитану порта Уилсону. Я утешал себя тем, что "Спрей" неминуемо встретит сильную волну, девиц быстро укачает и я сумею вовремя поспеть на званый обед. Но из моих предположений ничего не получилось. Мы отплыли далеко, почти потеряв остров из виду, а девицы только хохотали над пляшущими за бортом волнами. Я стоял у руля и делал все от себя зависящее, чтобы увеличить качку, и страха ради рассказывал тетушке небылицы о морских змеях и китах. Эта милейшая особа выслушала все мои рассказы о чудовищах и намекнула, что, не рассчитывая на хорошего буфетчика на "Спрее", взяла с собой корзину с таким запасом провизии, что нам хватит на целую неделю.
Чем старательнее "Спрей" укачивал юных леди, тем восторженнее хлопали они в ладоши, вскрикивая: "Как прекрасно скользить по морю!" или "Как чудесен этот остров на таком расстоянии!" Мы отплыли миль на пятнадцать, и только тогда умолкли требования идти дальше. Рассчитывая вовремя попасть в Порт-Луи и поспеть к обеду, я повернул "Спрей" к острову и понесся вдоль берега. Но в этом и заключалась моя ошибка, так как, поравнявшись с бухтой Томбо, пассажиры пришли в восторг и закричали: "Станьте здесь на якорь!" Какой моряк в силах ответить отказом на такую просьбу, и не прошло десяти минут, как "Спрей" стал на якорь. Какой-то молодой человек, стоявший на скале, размахивал шляпой и кричал: "Vive le Spray!"*
* Да здравствует "Спрей"! (франц.).
- Скажите, тетушка, можно ли нам выкупаться у берега? - спросили девицы.
К счастью, тут появился катер капитана порта, шедший нам навстречу, и на этом катере мы переправили девиц на берег, где они выкупались. После купания девицы заявили, что не намерены расставаться со "Спреем", и мне пришлось натянуть над палубой тент из парусов, а прибывший на катере слуга-бенгалец приготовил все к ужину. Было слишком поздно идти в Порт-Луи, и эту ночь "Спрей" с его бесценным грузом провел в бухте Томбо. Ранним утром, когда звезды еще не успели померкнуть, я проснулся и услышал, как девицы молились на палубе.
Несколько позднее снова появился портовый катер, но на этот раз с самим капитаном Уилсоном, который решил привести "Спрей" в порт, так как предполагал, что я очутился в бедственном положении. Было очень трогательно услышать дружеское заявление добрейшего капитана порта: "Я найду "Спрей" и приведу его в порт!" На "Спрее" он обнаружил очень веселых членов экипажа, которые уже приобрели опыт мореходов и умели поднять и закрепить паруса, рассказать назначение всех деталей судна, а кто-то из них даже прикрепил шляпу к кливеру. Как опытнейшие из моряков дальнего плавания они умели вручную выбирать лот, а кое-кто знал, как развернуть судно при боковом ветре. Право, ни на одном корабле нельзя было встретить лучшей команды.
Для Порт-Луи плавание юных леди за пределами гавани было неслыханным событием.
Во время стоянки на Маврикии "Спрей" бесплатно пользовался военным доком; портовые власти улучшили парусное вооружение моего судна. Я считаю нужным поблагодарить друзей, снабдивших меня очень многим, даже мешками сахару, доставленными с одной знаменитой старой плантации.
Использовав начавшееся благоприятное время года и будучи хорошо подготовленным к дальнейшему плаванию, "Спрей" вышел в море 26 октября. Отплыв при слабом ветре, я медленно отдалялся от острова и даже на следующий день все еще видел гору Пюс, находящуюся вблизи Мока. В тот же день я миновал Галлэ и остров Реюньон, где поговорил с подошедшим к "Спрею" лоцманом. Я вручил лоцману почтовый пакет, посланный с острова Маврикия, и поторопился уйти в дальнейший путь, так как била сильная волна и не было смысла приближаться к берегу. От острова Реюньон я взял прямое направление на мыс Сент-Клэр на Мадагаскаре.
Теперь "Спрей" шел в районах, где кончаются пассат-1-ные ветры, и сила ветра, пронесшего мое судно много тысяч миль, иссякала с каждым днем. 30 октября наступил полный штиль, и "Спрей" очутился в мире тишины; к вечеру я убрал паруса и насладился ночным покоем.
31 октября задул легкий восточно-северо-восточный бриз, и к полудню "Спрей" миновал мыс Сент-Мэри. 6, 7, 8 и 9 ноября, проходя Мозамбикским проливом, "Спрей" встретился с сильным юго-западным штормом, и ему пришлось выдержать серьезнейшее испытание, которое можно сравнить только с плаванием в районе мыса Горн. Шторму предшествовала сильнейшая гроза. Начиная с этих мест и вплоть до берега Африки, "Спрей" непрерывно встречался со штормами, которые бросали его в разные стороны, но все же 17 ноября мы достигли порта Наталь.
Это удивительное место служит центром "сада-колонии",. и даже город Дурбан является продолжением этих садов. С находящейся на крутом берегу станции просемафорили; "Спрей" находится в пятнадцати милях от берега. Ветер все время крепчал, и когда "Спрей" приблизился на восемь миль, сигнальщик снова просемафорил: "Спрей" убавил парусов. Грот зарифлен и убран за десять минут. Всю работу делает один человек". Я не имел возможности проверить время, в течение которого был зарифлен парус, особенно потому, что, как я уже писал, на моих часах не было минутной стрелки. Я только знаю, что парус был убран с предельной поспешностью. Здешняя газета, сообщая о моей экспедиции, писала:
"Судя по штормовой погоде, свирепствующей у здешних берегов на протяжении последних недель, "Спрей" должен был пережить трудное плавание от Маврикия до Наталя".
Несомненно, любой моряк на любом судне считал бы эту погоду штормовой, но для "Спрея" она не представила больших неудобств, чем обычный ход против ветра.
На столь часто задаваемый мне вопрос, как мне одному удавалось управлять "Спреем", пожалуй, лучше всего ответила одна из дурбанских газет. Я не буду перечислять всего, что было сказано редактором, и ограничусь замечанием по поводу опытности и силы, которые требуются для управления даже таким небольшим судном, как "Спрей". Мне пришлось слышать высказывания человека, называвшего себя моряком и утверждавшего, что "требуется по меньшей мере три человека, чтобы проделывать эту работу". Но всю работу выполнял я один, и притом неоднократно, и вовсе не считал ее трудной. Частенько мне приходилось слышать бессмысленные высказывания о том, что я мог "умереть от усталости".
Вот что писала об этом газета в Дурбане:
Капитан Джошуа Слокам
"Как вчера вкратце сообщалось, позавчера во второй половине дня в порт прибыл совершающий кругосветное плавание "Спрей", экипаж которого состоит из одного человека. Его капитан вошел в пролив, миновал главный причал и стал на якорь в бухте возле старого судна "Форреннер" раньше, чем кто-либо успел появиться на борту "Спрея". Само собой понятно, что приход "Спрея" вызвал интерес у большой толпы зрителей. Искусство, с которым капитан Слокам провел "Спрей" среди судов, занимавших фарватер, является доказательством его опытности".
В Наталь "Спрей" прибыл на виду у людей, знающих морское дело. На подходах к порту его встретило лоцманское судно - отличный и мощный буксирный пароход, который должен был провести "Спрей" через бар. Дул сильный ветер, и море было слишком бурным, чтобы мое судно могло безопасно идти на буксире. Весь фокус моего входа в порт заключался в том, чтобы внимательно следить за действиями лоцманского парохода; я старался держаться наветренной стороны пролива, правильно скользя по большой волне.
В Дурбане процветали два предприимчивых яхт-клуба, и, познакомившись с их членами, я совершил поездку на роскошной яхте "Флоранс" в обществе капитана Спрэдброу и премьера колонии Гарри Эскомба. Выдвижной киль "Флоранс" бороздил илистое дно, на котором, по словам мистера Эскомба, мистер Спрэдброу собирался сажать картофель. И все же яхта выиграла гонку, хотя и вспахала землю. После поездки на "Флоранс" мистер Эскомб предложил мне провести "Спрей" вокруг мыса Доброй Надежды и намекнул, что он является отличным партнером для игры в крибедж. Но мистер Спрэдброу отговорил меня от этого шага, заметив:
"Вы проиграете ваше судно раньше, чем успеете обогнуть мыс".
Впрочем, остальные собеседники не подтвердили способностей премьера Наталя играть в крибедж до самого мыса Доброй Надежды, даже если бы ставкой при этом был бы сам "Спрей".
Должен заметить, что в Южной Африке американский юмор был в ходу, и лучшие американские смешные истории я услышал от здешнего премьера.
Обедая однажды в отеле "Роял" в обществе члена парламента полковника Саундерсона, его сына и лейтенанта Типпинга, я имел возможность познакомиться с мистером Стенли. Великий исследователь только что вернулся из Претории и чувствовал себя прекрасно. Он отлично раскритиковал своим колким пером президента Крюгера. Правда, это не имело особенного значения, так как Пауль Крюгер был способен понимать шутку не больше и не меньше, чем турецкий султан.
Полковник представил меня мистеру Стенли, и я старался, по морскому выражению, идти круче к ветру и не торопиться, так как хотел показаться с наилучшей стороны этому опытнейшему исследователю.
- Какой образец терпения... - сказал он, внимательно
посмотрев на меня.
- А кроме терпения ничего и не требовалось... - осмелился ответить я.
После этого Стенли спросил, имеет ли мое судно водонепроницаемые отсеки. Я ответил, что "Спрей" весь водонепроницаем.
- А что будет, если он наскочит на скалу? - спросил он.
- Отсеки ему не помогут, если на избранном мною курсе придется налетать на скалы. "Опрею" надо держаться подальше от скал.
После длительной паузы Стенли задал новый вопрос:
- Что произойдет, если рыба-меч пронзит корпус судна? Само собой разумеется, что, обдумывая опасности, встречающиеся в море, я не исключал и этой, как, скажем, и удара молнии. На вопрос о рыбе-меч я рискнул ответить:
- Первым делом рыбе следовало бы застраховать меч-Полковник пригласил меня на обед на следующий день, и таким образом я вторично встретил мистера Стенли для дальнейшего обсуждения этого вопроса. Но на сей раз знаменитый исследователь даже не намекал на вопросы, связанные с мореплаванием.
Очень странно слышать от ученых или от государственных мужей утверждение, что Земля плоская. Однако трое буров, вдохновленные суждением президента Крюгера, под-. готовили труд, доказывающий нечто подобное. Когда я находился в Дурбане, они приехали из Претории, чтобы воспользоваться моей информацией, и были крайне огорчены, узнав, что мой опыт не может пойти им на пользу. Посоветовав обратиться за советом к духам далекого прошлого, я оставил этих троих мудрецов размышлять над картой, где был нанесен путь, пройденный "Спреем". Впрочем, эта карта была для них бесполезной, хотя и была "плоской" и составлена в меркаторской проекции. На следующий день я встретил одного из этой компании в одежде духовного лица. Он нес большую библию, ничем не отличающуюся от той, которую прочитал я.
- Если вы уважаете слово божье, то обязаны признать, что Земля 'плоская... - привязался он ко мне.
- Если слово божье основано на том, что Земля плоская, то я... - начал я свою отповедь.
- Что?! - вскричал он, теряя самообладание, и принял яростный вид, будто собирается броситься на меня с ассагаем. - Что вы сказали?..
Тут я отскочил в сторону, как бы спасаясь от воображаемого оружия, и я уверен, что если бы сей почтенный, но заблуждающийся фанатик был вооружен, то экипаж "Спрея" умер бы мученической смертью.
На следующий день я снова увидел его на противоположной стороне улицы и, поклонившись, описал руками окружность. Он ответил мне плавным движением рук, обозначавшим плоскость.'
Брошюрка, сочиненная этими трансваальскими географами, содержавшая самые разные доказательства их "теории", была отпечатана и прислана мне по почте раньше, чем я отправился из Африки, чтобы закончить свое плавание вокруг света.
Слабо изобразив невежество здешних ученых мужей, не могу не высказать восхищения их физическими достоинствами. Многое из того, что я наблюдал у трансваальцев и буров, было замечательным. Общеизвестно, что они являются упорными бойцами, что они благородны по отношению к павшим в бою и бесстрашны перед лицом врагов. Упрямый фанатизм, характерный для здешних старомодных чудаков, умрет естественной смертью задолго до того, как мы избавимся от нашего собственного фанатизма.
Нельзя сказать, чтобы в Трансваале пренебрегали вопросами просвещения: английский и голландский языки преподаются наравне, но высокая ввозная пошлина на английские учебники заставляет неимущую часть населения учить голландско-трансваальские понятия о "плоской Земле".
В Дурбане я посетил народные школы и имел удовольствие видеть много смышленых детей.
Но все имеет свой конец. 14 декабря 1897 года экипаж "Спрея", отлично проведя время в Натале, поднял плоскодонку на борт, а "Спрей", воспользовавшись береговым бризом, миновал бар и вышел в открытое море.
ГЛАВА 18
Плавание в стародавние времена вокруг ,Мыса штормов". Суровое рождество. ,Спрей" пришвартовывается на трехмесячный. отдых в Кейптауне. Поездка по железной дороге в Трансвааль. Странные суждения президента Крюгера об экспедиции "Спрея". Его выразительные высказывания. Высокопоставленные посетители на "Спрее". Кокосовое волокно в качестве висячего замка. Любезности, оказанные адмиралом королевского флота. Путь на остров Святой. Елены. Земля на горизонте
Теперь мыс Доброй Надежды был самым важным местом, которое мне предстояло обогнуть. От бухты Столовой я мог рассчитывать на свежий ветер, при помощи которого "Спрей" мог бы вскоре добраться до своего дома. В день отплытия из Дурбана заштилело, и я провел время в размышлениях о заключительной части моего плавания. Расстояние до бухты Столовой, куда я намеревался зайти, составляло около восьмисот миль, но район для плавания был небезопасным. В стародавние времена португальские мореплаватели отличались исключительным терпением и на протяжении шестидесяти девяти лет предпринимали попытки обогнуть мыс, прежде чем смогли достичь бухты Альгоа, где матросы устроили бунт. Высадившись на маленьком острове, ныне называемом Санта-Крус, они воздвигли крест и поклялись перерезать глотку капитану, если он попытается вести судно дальше. Полагая, что Земля плоская и что, достигнув ее края, они могут свалиться в пропасть, восставшие заставили капитана Диаса повернуть вспять и были счастливы, когда вернулись к родным берегам. Год спустя Васко да Гама благополучно обогнул "Мыс штормов", как в те времена называли мыс Доброй Надежды, и в день праздника рождества открыл Наталь*.. Отсюда до Индии путь был уже легким.
* Natal - рождение, рождество (исп.].