Нѣкоторые изъ сторонниковъ ученія Мальтуса соглашались съ тѣмъ, что установленный имъ двадцатипятилѣтній періoдъ удвоенія подлежитъ оспариванію и во всякомъ случаѣ слишкомъ коротокъ. Но, допуская всевозможныя поправки, они настаивали на незыблемости самаго ученія, такъ какъ самое возрастание населенія въ геометрической прогрессіи и средствъ существованія въ ариөметической не можетъ подлежать сомнѣніию, а въ такомъ случаѣ всѣ выводы Мальтуса остаются въ силѣ, какой-бы періoдъ удвоенія мы ни приняли. Такое возраженіе врядъ-ли основательно въ виду того, что по ученію Мальтуса никакія усовершенствованія неспособны поднять до необходимыхъ размѣровъ производство питательныхъ веществъ въ короткій двадцатипятилѣтній періoдъ, а при увеличении его до 100 лѣтъ увеличивается также вѣроятность того, что техническія усовершенствованія усилятъ производство въ необходимомъ размѣрѣ.
Независимо отъ этого соображенія, нѣкоторыми писателями сдѣланы были попытки опровергнуть самое возрастаніе населенія въ геометрической прогрессіи, которая предполагаетъ удвоеніе населенія въ каждый промежутокъ времени, равный предъидущему. Такъ Дубльде, развивая мысль, впервые высказанную Фурье, утверждалъ, что плoдoрoдіе человѣка, какъ и всѣхъ другихъ живыхъ существъ, находится въ обратномъ отношеніи къ количеству потребляемой пищи; что тучность и богатство крови, являющіяся результатомъ обильнаго питанія, ослабляютъ оплодотворящую способность и вызываютъ меньшее число рожденій. Такимъ образомъ, по мѣрѣ улучшенія благосостоянія всего населенія путемъ улучшеній всего общественнаго строя, возрастаніе населенія будетъ постоянно замедляться, а слѣдовательно будутъ увеличиваться періоды его удвоенія, и размноженіе будетъ происходить не въ геометрической прогрессіи. Впрочемъ это замѣчаніе было опровергнуто Спенсеромъ и Льюисомъ, которыхъ нельзя причислить къ сторонникамъ Мальтуса; первый указалъ на то, что Дубльде смѣшалъ патологическую тучность съ нормальнымъ полносочіемъ, обыкновенно являющимся yслoвіемъ для большей плодовитости, а Льюисъ привелъ списокъ 16 перовъ, имѣвшихъ 186 дѣдей, что даетъ въ среднемъ около 12 дѣтей на каждую семью.
Кэри основываетъ свое возраженіе на физіологическомъ законѣ, по которому вся сумма питанія, получаемая организмомъ, главнымъ образомъ направляется къ тѣмъ частямъ организма, которыя находятся въ наиболѣе активномъ состояніи; изъ этого онъ выводитъ заключеніе, что человѣческое плoдoрoдіе должно уменьшаться по мѣрѣ усиленія мозговой и нервной работы, неизбѣжной при болѣе развитой цивилизаціи.
Того-же мнѣнія придерживается и Спенсеръ въ заключительной главѣ «Основаній Біологіи». Разсматривая условія человѣческаго населенія въ будущемъ, онъ говоритъ: «Всюду, и всегда развитіе враждебно воспроизводительной силѣ. Въ чемъ-бы развитіе ни состояло, всегда отвлеченіе потребныхъ для него мaтеріaлoвъ влечетъ уменьшеніе запаса мaтеріaлoвъ для поддержанія расы... Типъ постепенно будетъ такъ измѣняться, что болѣе развитая нервная система станетъ притягивать изъ общаго запаса большее количество питанія, а вслѣдствіе этого, увеличивая напряженность, полноту и продолжительность индивидуальной жизни, она въ то-же время будетъ неизбѣжно уменьшать запасъ, который могъ-бы пойти на произведеніе новыхъ жизней, которыхъ уже не будетъ нужно въ такомъ большомъ числѣ»[8]. Установивъ законъ антагонизма между генезисомъ и индивидуальностью, заключающейся въ томъ, что всюду, гдѣ способность къ сохраненію индивидуальной жизни мала, способность къ ея размноженію велика, и наоборотъ, Спенсеръ переходить къ разсмотрѣнію вліянія этого закона на будущность человѣчества. «Хотя въ первыхъ стадіяxъ цивилизаціи, говоритъ онъ, можетъ увеличиваться количество пищи, при одномъ и томъ-же данномъ количествѣ труда, но должно наступить время, когда это отношеніе станетъ обратнымъ и когда каждое новое прирaщеніе пищи будетъ добываться количествомъ труда большимъ, чѣмъ пропoрціoнaльнымъ ему, и эта непрoпoрціoнaльнoсть будетъ возрастать все болѣе и болѣе, а воспроизводительная сила убывать. Къ какому-же предѣлу стремится этотъ процессъ? Покуда плодовитость расы съ убыткомъ уравновѣшиваетъ количество смертей, населеніе должно возрастать. Покуда населеніе продолжаетъ увеличиваться, борьба за средства сyществoвaнія усиливается. А покуда она усиливается, должно происходить дальнѣйшее умственное рaзвитіе, а съ нимъ дальнѣйшее уменьшеніе плодовитости. Это измѣненіе не можетъ прекратиться до тѣхъ поръ, пока быстрота размноженія не сдѣлается совершенно равною быстротѣ вымирaнія, т. е. покуда среднимъ числомъ каждая пара не будетъ имѣть лишь столькихъ дѣтей, сколько нужно для нрoизведенія новаго пoколѣнія способныхъ къ дѣтoрoжденію взрослыхъ, равныхъ по числу предыдущему пoкoлѣнію»[9]. Въ виду того, что приспoсoбленіе человѣческаго организма ко всей суммѣ окружающихъ yслoвій не можетъ никогда быть полнымъ, Спенсеръ полагаетъ, что хотя количество преждевременныхъ смертей со временемъ будетъ значительно пднижаться, однако оно никогда не дойдетъ до того, чтобы среднее количество потомковъ каждой пары могло спуститься до двухъ; онъ полагаетъ, что предѣломъ плодовитости должно быть число дѣтей между двумя и тремя и притомъ число это не будетъ постояннымъ, а должно измѣняться соотвѣтственно мѣстнымъ или временнымъ физическимъ и соціальнымъ условіямъ, увеличивающимъ стоимость самосохраненія.
«Такимъ образомъ, продолжаетъ Спенсеръ, антагонизмъ между индивидуальностью и генезисомъ не только выполняетъ въ точности апріорическій законъ сохранениія расы, но обезпечиваетъ также конечное достиженіе высшей формы этого сохраненія, формы, при которой продолжительность жизни становится возможно большею, а число рожденій и смертей возможно меньшимъ. Процессъ этотъ является неизбѣжинымъ, ибо избытокъ плодовитости всегда будетъ причиною возрастанія цивилизаціи, а послѣдняя неминуемо должна уменьшать плодовитость и, наконецъ, уничтожить ея излишество. Процессъ цивилизаціи произвелъ первоначальное разсѣяніе расъ; онъ побудилъ человѣка оставить хищническія привычки и приняться за земледѣліе; онъ повелъ къ расчищенію земной поверхности; онъ породилъ соціальный бытъ и развилъ общественныя привычки; онъ побуждалъ къ прогрессивнымъ усовершенствованіямъ производства, къ увеличенію ловкости и ума. Наконецъ, заселивъ по необходимости весь земной шаръ, и доведя всѣ его части до высшей степени обработанности, произведя всѣ процессы, клонящіеся къ удовлетворенію человѣческихъ нуждъ и къ совершенству, развивши вмѣстѣ съ тѣмъ умъ до полной компетентности, а чувства до полной приспособленности къ соціальному быту, — совершивъ все это, сгущеніе населенія должно постепенно положить само себѣ конецъ»[10]. Спенсеръ заканчиваетъ свое изслѣдованіе слѣдующими словами: «И такъ, нашъ конечный выводъ заключается въ томъ, что въ человѣкѣ всѣ уравновѣшенія между сложеніемъ и окружающими условіями, между строеніемъ общества и природою его членовъ, между плодовитостью и смертностью, одновременно приближаются къ общей кульминаціонной точкѣ. Человѣкъ, приближаясь къ равновѣсію между его природою и постоянно измѣняющимся физическими и соціальными условіями, въ тоже время постоянно приближается къ такому низшему предѣлу плодовитости, при которомъ рaвновѣсіе будетъ поддерживаться нарожденіемъ лишь столькихъ дѣтей, сколько уносится смертью въ старости».
Мы не считаетъ себя компетентными въ разрѣшеніи этого вопроса, требующаго спеціальныхъ познаній; мы привели мнѣніе Спенсера лишь съ тою цѣлью, чтобы показать, что давнѣйшая научная разработка вопроса, составлявшаго предмета изслѣдованія Франклина и Тоунзенда, привела извѣстнаго біолога къ заключенію, діaметрaльнo-противоположному тому, который сдѣлалъ Мальтусъ относительно послѣдствій человѣческой плодовитости.
Переходя къ заключеніямъ Мальтуса о степени возрастанія средствъ существованія и сдѣланныхъ по этому поводу возраженій, необходимо замѣтить, что эта часть вопроса изложена имъ крайне неясно. Поэтому мы считаемъ умѣстнымъ провести здѣсь тѣ разъясненія, которыя сдѣлалъ Дж.-Ст. Милль, одинъ изъ безусловныхъ сторонниковъ Мальтуса.
Въ ХІІ-ой главѣ 1-го тома «Основаній полит. экон.» Милль говоритъ:
«Отъ другихъ элементовъ производства, отъ труда и капитала, земля отличается тѣмъ, что не можетъ возрастать безгранично. Ея пространство ограничено, а пространство производительнѣйшихъ сортовъ ея еще больше ограничено. Очевидно также, что ограничено и количество продукта, которое можно получить на данномъ пространствѣ земли. Эта ограниченность количества земли и ограниченность ея производительности составляютъ истинныя границы возрастанію производства.
Конечно, всегда люди ясно понимали, что эти двѣ границы — послѣдній предѣлъ возрастанію производства. Но никогда не бывало ни одного примѣра, чтобы производство достигало этого окончательнаго предѣла: нѣтъ страны, въ которой вся земля, способная производить пищу, была воздѣлана въ такомъ совершенствѣ, чтобы нельзя было (даже и безъ новыхъ успѣховъ въ земледѣльческомъ знаніи) получить съ нея больше продукта, чѣмъ теперь, а значительная часть земной поверхности остается еще совершенно невоздѣлана. Поэтому обыкновенно думаютъ (и очень натурально предполагать это съ перваго взгляда), что для настоящаго времени всякое ограниченіе производства или населенія съ этой стороны находится на неизмѣримомъ разстояніи отъ насъ, и что должны протечь вѣка, пока возникнетъ практическая необходимость принимать въ серьёзное соображеніе законъ этого ограниченія.
Я полагаю, что это — ошибка, и притомъ самая серьёзная изъ всѣхъ ошибокъ, какія только встрѣчаются въ области политической экономіи. Вопросъ этотъ самый важный, самый основной изъ всѣхъ ея вопросовъ; въ немъ заключается рѣшеніе всѣхъ вопросовъ о причинахъ бѣдности въ богатомъ и промышленномъ обществѣ, и безъ яснаго пониманія этого предмета безполезно идти далѣе въ нашемъ изслѣдованіи.
Границу, полагаемую производству качествами почвы, не надобно воображать подобною стѣнѣ, которая стоитъ неподвижно на извѣстномъ мѣстѣ и не задерживаетъ движенія, пока совершенно не останавливаетъ его. Скорѣе можно сравнить эту границу съ очень эластичною и растяжимою повязкою, которая, какъ бы сильно ни была растянута, все-таки можетъ быть растянута еще шире, но которая стѣсняетъ задолго прежде, чѣмъ растянется до послѣдняго предѣла, и стѣсненіе отъ которой тѣмъ сильнѣе, чѣмъ ближе къ этому предѣлу раздвигается она.
Лишь только достигаетъ земледѣліе извѣстной, не очень высокой степени развитія, лишь только люди начинаютъ заниматься воздѣлываніемъ земли съ нѣкоторою энергіею, лишь только явились у нихъ сколько-нибудь порядочныя земледѣльческія орудія, земледѣльческое производство подчиняется дѣйствію закона, что при данномъ положеніи земледѣльческаго искусства и знанія увеличеніе труда не даетъ пропорціональнаго увеличенія въ продуктѣ, удвоеніе труда не удвоиваетъ продукта, или, выражая то-же самое иными словами, каждое возрастаніе продукта получается болѣе, чѣмъ пропорціональнымъ возрастаніемъ въ приложеніи труда къ землѣ.
Этотъ общій законъ земледѣльческой промышленности — самая важная теорема политической экономіи. Еслибы законъ этотъ былъ не таковъ, почти всѣ феномены производства и распредѣленія богатства были-бы не таковы, какъ теперь. Самыя коренныя изъ заблужденій, еще господствующихъ по нашему предмету, проистекаютъ изъ того, когда люди не замѣчаютъ, что этотъ законъ дѣйствуетъ подъ наружными причинами, на которыхъ останавливаютъ они вниманіе, что второстепенныя вліянія принимаются за коренныя причины явленій, форма и способъ которыхъ, можетъ быть, и видоизмѣняется отъ ніхъ, но сущность которыхъ опредѣляется однимъ этимъ закономъ.
Когда, для увеличенія продукта, человѣкъ обращается къ худшей землѣ, то очевидно, что продуктъ не увеличится въ одной пропорціи съ трудомъ. Самое выраженіе «худшая земля» показываетъ, что это земля, которая при равномъ трудѣ даетъ меньшее количество продукта. Земля можетъ быть хуже другой земли или по плодородію, или по положенію. Одна требуетъ большей пропорціи труда на произращеніе продукта, другая на перевозъ его къ рынку. Если земля А, при данномъ расходѣ на рабочую плату, удобреніе и т. д.,про-изводитъ 1.000 квартеровъ пшеницы, и если, для полученія другой тысячи квартеровъ, мы должны обратиться къ землѣ В, которая или менѣе плодородна, или болѣе отдалена отъ рынка, то 2.000 квартеровъ будутъ стоить больше, чѣмъ двойной пропорціи труда, расходовавшегося на первую тысячу, и земледѣльческій продуктъ возрастетъ въ пропорціи меньшей, чѣмъ возросъ трудъ, употребляемый на производство.
Но такая прибавка въ производствѣ получается посредствомъ увеличенія издержекъ въ пропорціи, превышающей увеличеніе продукта; это видно изъ того, что воздѣлываются тогда-же земли худшаго качества. Земли худшія или болѣе отдаленныя отъ рынка, натурально, даютъ меньшій продуктъ, и увеличившійся спросъ удовлетворяется продуктомъ ихъ не иначе, какъ съ увеличеніемъ издержекъ, а стало быть и цѣны. Если-бы прибавка въ спросѣ могла удовлетворяться добавочнымъ продуктомъ лучшихъ земель, получаемымъ черезъ приложеніе къ нимъ большаго труда и капитала, если-бы съ нихъ получалось добавочнаго продукта именно столько, на сколько увеличенъ трудъ и капиталъ, если-бъ т. е. производство этого добавочнаго продукта стоило пропорціонально столько-же, какъ и производство прежняго количества продуктовъ, получавшихся съ этихъ земель, а не дороже, — то собственники или фермеры этихъ земель могли-бы подорвать дешевизною всѣхъ другихъ производителей и захватить весь рынокъ. Тогда земли менѣе плодородныя или болѣе отдаленныя могли-бы воздѣлываться лишь собственниками, и только для прокормленія или для поддержанія независимости самихъ собственниковъ, но никакъ никому не могло-бы быть выгоднымъ брать ихъ въ наймы ради прибыли. А между тѣмъ съ нихъ получается прибыль, достаточная для привлеченія капитала къ такому употребленію, — это показываетъ, что воздѣлываніе лучшихъ земель достигло такой степени, за которою дальнѣйшее приложеніе къ нимъ труда и капитала никакъ уже не дастъ большей выручки, чѣмъ какая можетъ быть при равномъ расходѣ, получена съ земель, менѣе плодородныхъ, или находящихся въ менѣе выгодномъ мѣстоположеніи.
Мы должны замѣтить, что слова наши о земледѣліи съ небольшими измѣненіями прилагаются и къ другимъ занятіямъ одинаковаго съ нимъ рода, и въ особенности ко всѣмъ отраслямъ промышленности, добывающимъ изъ земли матеріалы. Напримѣръ, рудокопная промышленность даетъ увеличеніе продукта обыкновенно съ увеличеніемъ издержекъ въ пропорціи болѣе высокой; или и хуже того: даже обыкновенный годовой продуктъ добывается въ ней все съ большимъ и большимъ расходованіемъ труда и капитала. Рудникъ не воспроизводитъ каменнаго угля или руды, взятыхъ изъ него, потому каждый рудникъ, наконецъ, истощается, да и прежде своего истощенія требуетъ разработки съ постоянно возрастающимъ расходомъ: шахты надобно углублять, галлереи вести все дальше, для очищенія ихъ отъ воды, надобно употреблять все больше силы; продукта надобно поднимать съ большей глубины или: переносить на большее разстояніе. Потому законъ уменьшенія выручки прилагается къ рудокопному дѣлу еще полнѣе, чѣмъ къ земледѣлію; но за-то и противодѣйствующее вліяніе усовершенствованій производства прилагается къ нему еще въ большей степени.
Общій выводъ таковъ: всѣ предметы и силы природы, находящіеся въ ограниченномъ количествѣ, ограничены относительно крайняго предѣла своей: производительной силы и задолго до достиженія этого крайняго предѣла начинаютъ удовлетворять увеличение запроса съ прогрессивнымъ обремененіемъ условій своей производительности. Но этотъ законъ можетъ ослабляться или временно отстраняться увеличеніемъ общей власти человѣка надъ природой, въ чемъ-бы ни состояло это увеличеніе; а въ особенности онъ ослабляется всякимъ расширеніемъ человѣческаго знанія относительно силъ природы и свойствъ ея тѣлъ, потому что этимъ расширеніемъ знанія расширяется власть человѣка надъ ними».
Таковъ смыслъ утвержденія Мальтуса, что средства существованія возрастаютъ медленнѣе, чѣмъ размножается населеніе. Изъ установленнаго Мальтусомъ закона, по которому первыя возрастаютъ въ ариөметической прогрессіи въ то время, какъ второе размножается въ геометрической, вытекаетъ, что въ двадцатипятилѣтній періoдъ производительная сила работника уменьшается вдвое, ибо въ два раза увеличивается ихъ количество. Такъ, если въ первый періодъ каждый работникъ производилъ 4 четверти хлѣба, то во второмъ періодѣ новые работники произведутъ всего двѣ четверти, а тѣ и другіе 6 четвертей, вмѣсто 8 четвертей, необходимыхъ для поддержанія прежняго довольства среди населенія; эти-то недостающія двѣ четверти, по ученію Мальтуса, вызовутъ болѣзни, страданія и пороки. Для избѣжанія этого дефицита необходимо сдѣлать въ теченіи 25 лѣтъ улучшенія въ производствѣ и, притомъ, въ такомъ размѣрѣ, чтобы поднять производство хлѣба съ 6 четвертей до 8, или, принимая производительность предъидущаго періода за 1, чтобы производительность слѣдующаго періода была равна 4/3. Слѣдовательно, улучшеніе въ земледѣліи въ теченіи 25 лѣтъ должно возрасти на 1/3, что оказывается недостижимымъ, если принять во вниманіе, что улучшеніе должно возрастать съ каждымъ послѣдующимъ періодомъ и къ концу, напримѣръ, 4-го періода должно въ три слишкомъ раза превысить тотъ періoдъ, отъ котораго мы начали исчисленіе.
Если-бы необходимость такой прогрессіи въ возрастаніи производительности была справедлива, Мальтусъ былъ-бы совершенно правъ, утверждая, что она недостижима и что поэтому необходимо сдерживать размноженіе населенія. Но въ своихъ исчисленіяхъ Мальтусъ сдѣлалъ ошибку, разоблаченную цитированнымъ уже выше русскимъ коментаторомъ Милля[11].
Вотъ сущность разъясненія Чернышевскаго. Геометрическая прогресия есть прогрессія сложныхъ процентовъ. Если я занялъ 100р. по 5%, то долженъ уплатить кредитору ежегодно по 5р. Мальтусъ-же разсуждаетъ совершенно иначе. На капиталъ въ 100р., говорить онъ, считая по 5%, наростаетъ въ теченіи 25 лѣтъ 238р. 64к.; если раздѣлить это число на 25, то получится 9р. 55к., которые и составляюсь мой ежегодный платежъ кредитору. Въ 50 лѣтъ тотъ-же капиталъ принесетъ процентовъ 1.046р. 70к., раздѣливъ которыя на 50, получимъ 20р. 93к. ежегоднаго платежа за занятыя 100р.
Такія именно разсужденія онъ приложилъ къ закону возрастанія земледѣльческаго продукта. Но вѣдь населеніе не удваивается разомъ въ какомъ либо году, а возрастаетъ постепенно изъ года въ годъ, слѣдовательно и удвоеніе земледѣльческихъ продуктовъ не понадобится сразу. Въ каждый годъ количество работниковъ лишь немного увеличивается, сравнительно съ предъидущимъ годомъ, а потому и земледѣдьческіе продукты должны возрастать лишь постепенно. Прослѣдимъ-же, какъ должно быть велико ежегодное возрастаніе средствъ существованія.
Предположимъ, что населеніе ежегодно возрастаетъ на 3% (а мы выше видѣли, что столь значительное возрастніе немыслимо) и что, поэтому, вмѣсто 100 человѣкъ мы будемъ имѣть въ слѣдующемъ году уже 103 человѣка. Чтобы населеніе не чувствовало нужды, производство должно возрасти также отъ 100 до 103. Но, по ученію Мальтуса, производительность трехъ новыхъ работниковъ уменьшится противъ производительности прежнихъ въ размѣрѣ увеличенія числа всѣхъ работниковъ, т. е. производительность новаго труда должна относиться къ производительности прежняго какъ 100 : 103, или производительность каждаго новаго работника, вмѣсто 1 воза хлѣба, производимаго каждымъ прежнимъ работникомъ, даетъ 100/103 воза, или 0,97087, а всѣхъ трехъ новыхъ работниковъ, вмѣсто 3 возовъ, всего 2,91261 воза. Изъ этого слѣдуетъ, что уменьшившаяся производительность труда вызоветъ дефицитъ въ размѣрѣ 0,08739 воза, ибо вмѣсто 103 возовъ будетъ добыто лишь 102,91261. Для того, чтобы довести это число до прежней производительности, т. е. до 103 возовъ, необходимо, чтобы производительность труда всѣхъ работниковъ поднялась въ слѣдующемъ году настолько, насколько необходимое количество зерна — 103 воза, выше 102,91261 возовъ, полученныхъ безъ усовершенствованій; отсюда получаемъ:
X: 1 = 103 : 102,91261
или Х: = 1,000849.
Итакъ, какъ велико должно быть усовершенствованіе въ устройствѣ орудій, способѣ пользованія ими, въ свойствѣ или качествѣ удобренія, въ системѣ хозяйствъ и т. п., чтобъ относительное довольство страны не уменьшилось, несмотря на происшедшее увеличеніе населенія? Оказывается, что даже при 3%-номъ размноженіи населенія, т. е. при такомъ его возрастаніи, которое никогда еще не наблюдалось ни въ одной изъ европейскихъ странъ, необходимо ежегодное усовершенствованіе земледѣльческаго производства на 0,000849 прежняго количества, что составляетъ въ пудѣ зерна около З1/4 золотниковъ! Сумма такихъ ежегодныхъ увеличеній въ цѣлый двадцатипятилѣтній періoдъ должна поднять производство на 21/7 %, т.е. на такую незначительную величину, которая въ худшіе періоды человѣческой жизни несомнѣнно практически осуществилась и значительное превышеніе которой въ будущемъ не можетъ подлежать сомнѣнію, не смотря на то, что въ основаніе разсчета принято необычайно быстрое размноженіе человѣчества.
Громадное рaзличіе между предположеніями Мальтуса и правильными исчисленіями, основанными на его-же собственной гипотезѣ о попутномъ возрастаніи населенія въ геометрической прогрессіи и средствъ существованія въ ариөметической, проявляется при слѣдующемъ сопоставленіи. Если принять современное производство земледѣльческихъ продуктовъ равнымъ единицѣ, то въ послѣдующіе періоды, oтстoящіе на 25 лѣтъ одинъ отъ другого, высота земледѣлія должна быть:
| По ошибочному | По правильному | |
| счету Мальтуса. | исчисленію. | |
| Въ 1895 г. | 1 | 1 |
| ,, 1920 г. | 1 ,33 | 1,02 |
| ,, 1945 г. | 1,78 | 1,04 |
| ,, 1970 г. | 2,37 | 1,06 |
| ,, 1995 г. | 3,16 | 1,09 |
Свои возраженія по этому вопросу Чернышевскій заканчиваетъ слѣдующими словами: «Цифры эти явно смѣются надъ нами и своею огромностью, превышающей всякій разсчетъ экономическихъ вѣроятностей, и своею нелѣпою претензіей на точность. Эти цифры говорятъ намъ: не бойтесь, кто хочетъ запугать васъ, противъ того выставьте насъ, — опровергнуть насъ нельзя; но мы построены на вашихъ нынѣшнихъ обычаяхъ и понятіяхъ, — неужели вы думаете мѣрить далекое будущее вашими обычаями, понятіями, средствами производства? Неужели вы полагаете, что ваши праправнуки будутъ такими-же, какъ вы? Не бойтесь, они будутъ умнѣе васъ. Думайте о томъ, какъ вамъ устроить вашу жизнь, а заботу о судьбѣ праправнуковъ оставьте имъ самимъ. Вы видите, что не только вы сами, но и ваши дѣти, и ваши внуки могутъ обезпечить себя отъ нищеты, — пусть и этого будетъ довольно съ васъ; черезъ 200 лѣтъ люди будутъ смѣяться надъ вашими надеждами на будущее, какъ надеждами слишкомъ мелкими, надъ вашими опасеніями за будущее, какъ опасеніями, проистекавшими только изъ вашей дикости».
Справедливость требуетъ прибавить, что въ своемъ стремленіи опровергнуть мрачное ученіе Мальтуса, противники его пошли такъ далеко, что стали отрицать всякое вліяніе чрезмѣрнаго населенія на матермльную обезпеченность человѣческаго рода. Они утверждаютъ, будто самое значительное размноженіе современнаго намъ населенія вполнѣ обезпечено громаднымъ количествомъ невоздѣланныхъ земель и неиспользованныхъ естественныхъ богатствъ, а будущее населеніе вправѣ разсчитывать на успѣхи знанія, предѣлы котораго нельзя даже теперь предвидѣть.
Относительно послѣдняго предположенія считаемъ умѣстнымъ привести мнѣніе такого компетентнаго ученаго, какъ К. Тимирязевъ. Въ своемъ изслѣдованіи «Историческій методъ въ біологіи» (Р. М. 1894 г. № 7), онъ говоритъ: «Не трудно убѣдиться, что если въ примѣненіи къ сознательной жизни ученіе Мальтуса являлось-бы оправданіемъ преждевременнаго, безучастно пассивнаго подчиненія и возмущающей нравственное чувство дѣйствительности, то въ сферѣ дѣйствія безсознательныхъ факторовъ природы, это-же начало является роковою, механическою причиной прогресса, характеризующаго процессъ историческаго развитія органическаго мірa. Съ другой стороны, въ попыткахъ освободиться отъ кошмара Мальтусова ученія, иногда доходили до розовыхъ мечтаній, что въ томъ отдаленномъ будущемъ, когда оно только и можетъ оправдаться, человѣкъ, усиліями своего ума и творчества, найдетъ исходъ изъ этого физически-безвыходнаго положенія. Посмотримъ-же въ какомъ смыслѣ посылки Мальтуса являются очевидными и неопровержимыми въ глазахъ естествоиспытателя. Прежде всего, не подлежитъ сомнѣнію, что каждое живое существо стремится размножиться въ геометрической прогрессіи. Далѣе извѣстно, что въ самой природѣ этого процесса не заключается регулятора, который могъ-бы ограничивать этотъ колоссальный ростъ органическаго населенія нашей планеты. Регуляторъ этотъ лежитъ внѣ самыхъ организмовъ; онъ заключается въ ограниченности необходимыхъ yслoвій для ихъ существованія. Этотъ предѣлъ проще всего можно себѣ представить, конечно, въ формѣ ограниченности пространства, но, въ дѣйствительности, трудно допустить, чтобы организмы могли когда-нибудь разможиться до того, чтобы имъ стало тѣсно на землѣ, въ прямомъ геометрическомъ смыслѣ. Очевидно, гораздо ранѣе наступитъ недостатокъ въ ближайшихъ средствахъ къ существованію — въ пищѣ. Рождается вопросъ: количество пищи, которое можетъ доставить поверхность земли, есть ли величина предѣльная и можемъ-ли мы хоть приблизительно составить себѣ о ней понятіе? Для естествоиспытателя это вопросъ давно рѣшенный, но любопытно, какъ медленно эти свѣдѣнія проникаютъ въ общество, становятся всеобщимъ достояніемъ. Въ нашей публицистической литературѣ этотъ вопросъ неоднократно возбуждался и оставался открытымъ или даже разрѣшался въ отрицательномъ смыслѣ. Такъ, наприм., неоднократно ставился вопросъ: что произойдеть, когда химія овладѣетъ вполнѣ синтезомъ пищевыхъ веществъ? Не будетъ-ли человѣкъ получать ихъ въ неограниченныхъ количествахъ? Не освободится-ли онъ отъ своей зависимости отъ земли? Не утратится-ли всякое значеніе землевладѣнія, не измѣнится-ли самъ собою весь соціальный строй? Разсуждающіе такъ забываютъ существованіе закона сохраненія энергіи, съ которымъ натуралисту прежде всего приходится считаться. Образованіе органическаго вещества изъ неорганическаго есть процессъ эндотермическій идущій съ поглощеніемъ тепла, — процессъ, связанный съ затратой энергіи. Но всѣ источники энергіи, находящіеся на поверхности нашей планеты, въ видѣ запаса, представляютъ, очевидно, величину предѣльную, не даромъ, отъ времени до времени, возникаютъ тревожные толки о томъ, надолго-ли достанетъ запаса каменнаго угля. Единственнымъ обезпеченнымъ, ежегоднымъ приходомъ энергіи является лучистая энергія солнца. Ее-то растеніе и утилизируетъ въ своемъ синтезѣ органическаго вещества. Еслибъ человѣку и удалось, — въ чемъ едвали можно сомнѣваться, — осуществить синтезъ бѣлковъ, какъ онъ уже осуществилъ синтезъ жировъ и углеводовъ; еслибъ ему удалось свести этотъ лабораторный процессъ на степень простого техническаго производства, то и это, конечно, ни мало не уничтожило-бы его зависимости, прямой или косвенной, отъ солнечной энергіи. Существованіе органическаго мірa, въ современномъ-ли его состояніи, или даже подчиненное въ будущемъ сознательной дѣятельности человѣка, будетъ всегда зависѣть отъ количества пищевыхъ веществъ, а это послѣднее — отъ количества заключенной въ нихъ и, прямо или косвенно, затраченной въ процессѣ ихъ образованія солнечной энергіи. А эта величина, — въ смыслѣ годичнаго прихода, величина предѣльная, намъ хорошо извѣстная. Слѣдовательно, и количество жизни, которое осуществимо на нашей планетѣ, величина предѣльная. А между тѣмъ, стремленіе органичеческихъ веществъ къ размноженію само въ себѣ безгранично. Отсюда неизбѣжный, ничѣмъ неотразимый выводъ: большая часть возникающихъ живыхъ существъ рано или поздно устраняется. Процессъ этого устраненія, указанный Контомъ послѣ Дарвина, является уже не логическою только возможностью, объясняемою недостатками самихъ существъ, а незыблемымъ фактомъ, закономъ природы, съ роковою необходимостью, вытекающимъ изъ несоотвѣтствія между предложеніемъ и спросомъ на жизнь, между предѣльнымъ количествомъ ея, осуществимымъ на земной поверхности, числомъ отдѣльныхъ существованій, возникающихъ безъ всякаго отношенія къ этому предѣлу».
Точно также не можетъ подлежать сомнѣнію, что вліяніе закона народонаселенія до извѣстной степени проявляется и въ современной намъ жизни, но причина этого вліянія заключается не въ естественно-историческихъ, а въ соціальныхъ условіяхъ. Того-же мнѣнія придерживался и Мальтусъ, который объяснялъ бѣдствія современнаго общества не физическою невозможностью въ настоящее время поднять производительность труда, соотвѣтственно возрастаніию населенія, а вліяніемъ пониженія заработной платы, падающей вслѣдствіе увеличенія предложенія труда. Въ этомъ отношеніи блестяще формулированный Лассалемъ «желѣзный законъ заработной платы», является заимствованнымъ у Мальтуса. Но ошибка послѣдняго заключается въ томъ, что онъ признавалъ современныя экономическія отношенія непреложными и непризнавалъ возможнымъ измѣненіе общественнаго строя, при которомъ устранился-бы такой непосредственный факторъ, обусловливающій бѣдствія, какъ попутное съ возрастаіемъ числа производителей паденіе заработной платы.
Признавая во многихъ мѣстахъ своего изслѣдованія непосредственное вліяніе указаннаго соціально-экономическаго фактора, Мальтусъ въ своихъ общихъ разсужденіяхъ затѣмъ всякій разъ подставляетъ вмѣсто него свой естественно-историческій законъ размноженія населенія и это является причиною той ошибки, которую онъ дѣлаетъ, подвергая сомнѣнію значеніе улучшеній общественной организаціи и учрежденій.
Логическимъ послѣдствіемъ этой ошибки явилось возникновеніе той части ученія Мальтуса, которая сдѣлала его имя ненавистнымъ для многихъ, а именно проповѣди нравственнаго обузданія. Не говоря уже о томъ, что воздержаніе отъ брака и дѣторожденія противорѣчитъ физическимъ условіямъ человѣческаго организма, а потому неминуемо должно вести къ паденію нравственности и возникновенію пороковъ (съ чѣмъ соглашается и Мальтусъ), оно является въ тоже время совершенно безцѣльнымъ, ибо несовершенный общественный строй, порождающій различныя бѣдствія среди населенія, будетъ производить ихъ независимо отъ того, до какого-бы минимума мы ни довели количество людей.
Мы поступили-бы несправедливо, если-бы, заканчивая этотъ бѣглый очеркъ, не упомянули о томъ, что характеристика Маркса, по мнѣнію котораго Мальтусъ является «лживымъ и лицемѣрнымъ попомъ, укравшимъ всѣ свои мысли у Франклина и Валласа» — совершенно несправедлива. Его изслѣдованіе представляетъ самостоятельный трудъ, при совершеніи котораго онъ, естественно, пользовался всѣми предшествовавшими пріобрѣтеніями человѣческаго знанія, но въ тоже время вложилъ въ него то, что составляло продуктъ его громаднаго и оригинальнаго ума. По этому, какъ-бы мы ни относились къ нѣкоторымъ заблужденіямъ Мальтуса, необходимо признать, что его «Опытъ закона о народонаселеніи» представляетъ великій вкладъ въ науку.
Первое изданіе этого сочиненія появилось въ 1798 году. Оно было вызвано сочиненіемъ Годвина[12], какъ я это объяснить въ предисловіи къ первому изданію. Я отдался своему временному увлеченію и воспользовался находившимися у меня въ деревнѣ матерьялами. Моими руководителями были Юмъ, Валласъ, Адамъ Смитъ, Прайсъ. Только ихъ работами я пользовался при изложеніи интересовавшаго меня закона, при помощи котораго я хотѣлъ разъяснить теорію совершенствованія человѣка и общества, приковывавшую тогда общественное вниманіе. Дальнѣйшее развитіе этого предмета привело меня къ необходимости изслѣдовать, какое вліяніе оказываетъ тотъ же законъ на состояніе современнаго общества. Я пришелъ къ заключенію, что главнымъ образомъ этому закону необходимо приписать съ одной стороны развитіе нищеты и бѣдстыій среди низшихъ классовъ всѣхъ странъ, съ другой стороны — безплодность усилій, употреблявшихся до сего времени высшими классами для облегченія этихъ бѣдствій. Чѣмъ болѣе я изслѣдовалъ предметъ съ этой точки зрѣнія, тѣмъ большее значеніе онъ пріобрѣталъ въ моихъ глазахъ. Это обстоятельство, а также вниманіе, оказанное обществомъ моему «Опыту», обязывали меня произвести нѣкоторыя историческія изслѣдованія, съ цѣлью изучить вліяніе закона народонаселенія на прошедшее и настоящее состоянія общества. Взглянувъ съ этой новой точки зрѣнія на свою задачу, подвергнувъ ее всестороннему изученію и принявъ наблюденіе за исходную точку своихъ выводовъ, я надѣялся получить болѣе полезные практическіе результаты и придать большую устойчивость впечатлѣнію, производимому подобными истинами.
Принявшись за свое изслѣдованіе, я замѣтилъ, что по данному вопросу было сдѣлано гораздо больше, чѣмъ я думалъ въ то время, когда обнародовалъ первое изданіе своего «Опыта». Нищета и бѣдствія, производимыя чрезмѣрно быстрымъ размножениемъ населенія, были уже замѣчены и жестокія мѣры противъ этихъ бѣдствій были указываемы со временъ Платона и Аристотеля. Въ послѣднее время этотъ вопросъ разсматривался нѣсколькими французскими экономистами и случайно Монтескье; изъ англійскихъ писателей его затрогивали Франклинъ, Стьюардъ, Артуръ Юнгъ и Таунсендъ. Эти писатели говорили по этому вопросу столь ясно, что трудно понять, почему имъ не удалось обратить на него должное вниманіе.
Тѣмъ не менѣе оставалось еще многое сдѣлать. Не говоря уже о томъ, что сравненіе между возрастаніемъ населенія и средствъ потребленія не было никѣмъ изложено съ достаточною силою и ясностью, нѣкоторыя стороны вопроса, и притомъ едва-ли не изъ числа наиболѣе важныхъ и любопытныхъ, совершенно не были приняты во вниманіе или затронуты были слишкомъ поверхностно. Было ясно установлено, что населеніе должно всегда удерживаться на уровнѣ средствъ существованія, но мало обращено было вниманія на различныя мѣры, при помощи которыхъ можетъ сохраниться этотъ уровень. Наконецъ, совершенно была забыта необходимость подробно прослѣдить послѣдствія закона, и упущены практическіе выводы, извлекаемые изъ тщательнаго изученія того вліянія, которое законъ оказываетъ на весь общественный строй.
На этихъ вопросахъ я счелъ необходимымъ главнымъ образомъ остановиться въ настоящемъ. «Опытѣ», который, вслѣдствіе этого, представляется новымъ сочиненіемъ. Какъ таковое, я, вѣроятно, и издалъ-бы его, выдѣливъ нѣсколько дословно повторенныхъ здѣсь главъ перваго изданія, если бы я не имѣлъ намѣренія соединить въ одно цѣлое всѣ мои соображенія, съ цѣлью дать возможность пользоваться настоящимъ трудомъ, не прибѣгая къ постояннымъ обращеніямъ къ первому изданію.
Читатели, хорошо овладѣвшіе вопросомъ или внимательно ознакомившіеся съ первымъ изданіемъ моего «Опыта», быть можетъ, найдутъ, что я вошелъ въ излишнія подробности по нѣкоторымъ вопросамъ, или, что я прибѣгаю къ безполезнымъ повтореніямъ. Весьма вѣроятно, что въ этомъ отношеніи я впалъ въ ошибки, отчасти потому, что не умѣлъ ихъ избѣгнуть, отчасти потому, что не хотѣлъ этого. Разсматривая общественный строй различныхъ странъ и дѣлая одинаковые выводы изъ этого разсмотрѣнія, почти невозможно было избѣгнуть повтореній. Въ тѣхъ-же частяхъ моего изслѣдованія, которыя привели меня къ выводамъ, значительно несогласующимся съ общераспространенными и обычными мнѣніями, я дѣлалъ попытку переубѣдить читателя путемъ повторенія своихъ выводовъ, каждый разъ, когда представлялась къ тому возможность.
Установленный мною общій законъ до такой степени неоспоримъ, что еслибы я ограничился здѣсь отвлеченнымъ изложеніемъ и предложилъ-бы читателямъ нѣсколько общихъ соображеній, то оградилъ-бы себя отъ всякихъ нареканій, а моя работа заслужила-бы большее уваженіе. Но несмотря на то, что общія соображенія иногда могутъ быть полезны для торжества истины, они рѣдко оказываютъ значительное вліяніе на самую жизнь. Поэтому мнѣ казалось, что я надлежащимъ образомъ могу выполнить свою задачу только въ томъ случаѣ, если ясно и послѣдовательно изложу всѣ выводы изъ установленнаго мною общаго закона, каковы-бы ни были эти выводы. Я не скрываю отъ себя, что этотъ пріемъ даетъ просторъ возраженіямъ и подвергаетъ меня нападкамъ. Но меня утѣшаетъ мысль, что даже ошибки, въ которыя я могъ впасть, благодаря направленнымъ противъ нихъ опроверженіямъ, послужатъ поводомъ къ наибольшему знакомству съ предметомъ, такъ тѣсно связаннымъ съ благосостояніемъ общества.
Въ этомъ новомъ изданіи я установилъ препятствіе къ размноженію населенія, различное отъ такихъ причинъ, какъ пороки и несчастья. Я также смягчилъ нѣкоторыя частности перваго изданія. Я это сдѣлалъ въ слѣдствіе соображеній, которыя мнѣ казались основательными и справедливыми. Что-же касается моихъ соображеній относительно предстоящаго общественнаго прогресса, то, надѣюсь, что въ этомъ отношеніи я не буду опровергнутъ опытомъ прошлаго. Тѣмъ, кто будетъ продолжать настаивать на томъ, что всякое препятствіе къ размноженію человѣчества представляетъ большее зло, чѣмъ бѣдствія, отъ которыхъ это препятствіе спасаетъ — придется въ полной мѣрѣ принять тѣ послѣдствія, которыя мною указаны въ первомъ изданіи этого «Опыта». Придерживаясь такого мнѣнія, необходимо въ то-же время признать, что нищета и бѣдствія низшихъ классовъ населенія представляють непоправимое зло.
Я тщательно старался избѣгнуть ошибокъ въ счетѣ и изложеніи фактовъ. Но если какія-либо ошибки, по мимо моей воли, вкрались въ эту работу, онѣ не могутъ имѣть значительнаго вліянія на сущность моихъ соображеній.
При изобиліи матерьяла, имѣвшагося въ моемъ распоряженіи при изложеніи первой части моей работы, я не могу быть увѣренъ ни въ томъ, что сдѣлалъ наилучшій выборъ изъ этого матерьяла, ни въ томъ, что наиболѣе ясно изложилъ его. Позволяю себѣ надѣяться, что читатели, интересующіеся нравственными и общественными вопросами, простятъ мнѣ несовершенство моей работы во имя новизны и важности затронутаго въ ней предмета.
Этотъ «Опытъ» былъ впервые обнародованъ въ то время, когда продолжительная война, въ cлѣдствіе чрезвычайныхъ обстоятельствъ, сопровождалась значительнымъ процвѣтаніемъ иностранной торговли. Такимъ образомъ, онъ появился въ эпоху чрезвычайнаго спроса на людей, когда трудно было даже допустить мысль о томъ, что увеличеніе населенія можетъ породить какія-либо бѣдствія. Успѣхъ, достигнутый имъ при столь неблагопріятныхъ условіяхъ, превзошелъ благоразумныя ожиданія; поэтому можно разсчитывать, что онъ возбудитъ не меньшій интересъ въ совершенно иную эпоху, болѣе благопріятную для выясненія его основаній и подтвержденія его выводовъ.
Важное значеніе затронутаго въ моемъ трудѣ предмета и вниманіе, которое онъ, вѣроятно, привлечетъ, обязывали меня исправить ошибки, обнаруженныя моею послѣдующею опытностью и новыми изслѣдоватями; въ слѣдствіе этого я сдѣлалъ въ этомъ трудѣ добавления и измѣненія, которыя, по моему мнѣнно, должны были его улучшить и сдѣлать болѣе полезнымъ.
Въ первой части настоящаго сочиненія не трудно было-бы увеличить число историческихъ, примѣровъ. Но, къ сожалѣнію, въ имѣющемся у меня подъ; рукою мaтеріялѣ я не встрѣтилъ достаточно подробныхъ и точныхъ данныхъ для выясненія того, чему я ранѣе придавалъ особое значеще, — я имѣю въ виду естественную силу размноженія, разрушаемую всякимъ частнымъ препятствіемъ. Поэтому я счелъ безполезнымъ прибавлять новые факты для подтверждения полученнаго уже мною вывода.
Въ слѣдствіе этого въ первыхъ двухъ книгахъ добавлена лишь одна новая глава о Франціи и Англіи, посвященная событіямъ, происшедшимъ послѣ выхода въ свѣтъ послѣдняго изданія моего «Опыта». Въ третью книгу я включилъ добавочную главу относительно законодательства о бѣдныхъ; кромѣ того, просматривая главы, въ которыхъ изложены системы земледѣлія и торговли, а также вліяніе скопленія богатствъ на судьбу бѣдныхъ, я пришелъ къ заключенію, что эти главы могутъ быть изложены въ лучшемъ порядкѣ и притомъ можетъ быть достигнуто болѣе непосредственное приложеніе ихъ къ главному предмету этого сочиненія. Мнѣ предстояло произвести нѣкоторыя измѣненія въ главѣ о поощреніи вывоза и нѣкоторыя добавленія къ вопросу о стѣсненіи ввоза, поэтому я вновь написалъ главы отъ 8 до 13 включительно; сверхъ того я измѣнилъ заглавіе 14 главы и включилъ въ нее два или три новыхъ періода. Въ четвертой книгѣ я прибавилъ новую главу къ той, въ которой говорится «о вліяніи на гражданскую свободу знакомства съ главною причиною бѣдности», а также новую главу, посвященную разсмотрѣнію «различныхъ мѣръ, предложенныхъ для улучшенія положенія бѣдныхъ». Наконецъ, къ приложенію я сдѣлалъ добавленіе въ отвѣтъ на обнародованныя въ послѣднее время сочиненія, написанныя но поводу «Закона народонаселенія».
Вотъ важнѣйшія добавленія и измѣніенія, сдѣланныя въ этомъ пятомъ изданіи. Они заключаются главнымъ образомъ въ примѣненіи основныхъ положеній этого труда къ современному порядку вещей.
Изложеніе предмета. — Отношеніе между размноженіемъ населениія и возрастаніемъ количества пропитанія.