Нельзя не обратить вниманія еще и на то обстоятельство, что часть населенія, оказавшаяся въ метрополіи излишней, т. е. та, для которой не хватило средствъ существованія, не можетъ собственными средствами завести новыя колоніи. Для выселенія этимъ людямъ еще недостаточно пойти за человѣкомъ, ставшимъ ихъ вожакомъ въ слѣдствіе своего болѣе высокаго положенія, увлеченія жаждой золота, страсти къ приключеніямъ, политическаго или религіознаго неудовольствія, даже въ томъ случаѣ если-бы правительство обѣщало ему свое пoсoбіе и покровительство, такъ какъ для обращенія пустыни въ пахотные участки еще недостаточно одной нужды въ средствахъ существованія.
Въ Европѣ, вѣроятно, не найдется, за исключеніемъ Россіи, ни одной страны, населеніе которой не обращалось-бы къ выселеніямъ, какъ средству для улучшенія своего мaтеріaльнaгo положенія; если принять во вниманіе, что эти страны прибѣгали къ названному средству въ слѣдствіе того, что испытывали излишекъ населенія, необходимо допустить, что онѣ не могутъ оказать другъ другу помощь посредствомъ взаимныхъ выселеній изъ одной въ другую излишка своихъ жителей, и что этотъ излишекъ направляется въ друія части земного шара. Предположить, что условія внутренняго хозяйства европейскихъ странъ таково, что часть населенія не встрѣчаетъ никакихъ препятствій къ эмиграціи и что правительство оказываетъ ей самое широкое вспомоществованіе. Если допустить при этомъ, что населеніе Европы, за исключениіемъ Россіи, простирается до ста милліоновъ и что средства существованія въ ней возрастаютъ въ большей степени, чѣмъ это можетъ быть въ дѣйствительности, то, на основаніи установленной выше геометрической прогрессіи, для возрастанія населенія черезъ каждыя 25 лѣтъ и ариөметической прогрессіи для возрастанія средствъ существованія въ тотъ-же періoдъ, населеніе Европы черезъ сто лѣтъ достигнетъ 1800 милліновъ, а средствъ существованія хватитъ лишь для 500 милліновъ, слѣдовательно, избытокъ населенія Европы составитъ 1,100 милліновъ. Это число, съ присоединеніемъ къ нему естественно увеличившагося въ тотъ-же періодъ населенія остальныхъ частей свѣта, составитъ цифру въ два раза превосходящую современное населеніе земного шара.
Вправѣ-ли мы разсчитывать на то, что наилучшіе направленныя усілія могутъ удобрить и обработать столько земель въ пустынныхъ частяхъ земного шара, чтобы ихъ хватило для прокормленія столь огромнаго населенія? Если найдется лицо, для котораго это представляется возможнымъ, мы предложимъ прибавить въ нашемъ разсчетѣ еще 25 — 30 лѣтъ и тогда уже немыслимо будетъ никакое сомнѣніе.
Если существуетъ мнѣніе, что выселеніе можетъ служить средствомъ противъ бѣдствій, порождаемыхъ чрезмѣрнымъ населеніемъ, то это объясняется тѣмъ, что отвращеніе людей къ выселеніямъ изъ родной страны, въ соединеніи съ затрудненіями, представляемыми разработкою новыхъ земель, никогда не позволяли примѣнить эту мѣру въ широкихъ размѣрахъ. Если-бы это средство могло оправдать возлагаемыя на него надежды — оно давно уже было-бы истощено: прибѣгая къ нему при всякомъ возобновленіи бѣдствій, порожденныхъ излишкомъ населенія, мы въ настоящее время замѣтили-бы, что этотъ источникъ нашихъ надеждъ уже изсякъ безвозвратно.
Такимъ образомъ необходимо признать несомнѣннымъ, что выселеніе безусловно недостаточно для устраненія бѣдствій, порождаемыхъ чрезмѣрнымъ размноженіемъ населенія. Но если смотрѣтъ на него, какъ на временную и частную мѣру, предпринятую для распространенія культуры, то выселеніе оказывается пригоднымъ и полезнымъ. Быть можетъ нельзя доказать, что правительства обязаны дѣятельно поощрять его, но не подлежитъ сомнѣнію, что запрещеніе выселеній не только несправедливая, но и крайне ошибочная мѣра. Трудно придумать что либо безосновательнѣе опасеній, что выселенія могутъ явиться причиною обезлюденія страны. Любовь къ родинѣ и привязанность къ семейному очагу такъ могущественна и крѣпка, что люди никогда не рѣшатся на выселенія, если только политическія неудовольствія или безъисходная бѣдность не принудятъ ихъ къ этому крайнему средству, а въ такомъ случаѣ для самого отечества ихъ удаленіе только полезно. Также неосновательны предположенія, что выселенія повышають заработную плату. Если она въ какой либо странѣ даетъ возможность низшимъ классамъ жить безъ крайнихъ лишеній и страданій, то можно быть увѣреннымъ, что люди этихъ классовъ не подумаютъ о выселеніи; если-же она такъ недостаточна, что порождаете лишенія и страданія, то съ нашей стороны было-бы жестоко и несправедливо противодѣйствовать выселеніямъ.
Mнoгіе удивляются тому, что, несмотря на громадныя суммы, затрачиваемыя въ Aнгліи на вспомоществованіе бѣднымъ, положеніе ихъ въ этой странѣ, повидимому, не улучшается. Одни подозрѣваютъ, что суммы, назначенныя для бѣдныхъ, употребляются на другія надобности, другіе говорятъ о растратахъ со стороны управленія, но всѣ согласны въ томъ, что учрежденія для бѣдныхъ дурно организованы. Дѣйствительно, три милліона фунтовъ стерлинговъ, взимавшихся въ пользу бѣдныхъ, даже до наступленія теперешней дороговизны предметовъ потребленія, употреблялись на нужды бѣдныхъ безъ видимаго уменьшенія этихъ нуждъ. Фактъ этотъ составляетъ предметъ всеобщаго удивленія, а между тѣмъ, если внимательно вникнуть въ дѣло, то это явленіе окажется настолько естественнымъ, что пришлось-бы скорѣе удивляться, еслибы случилось что либо противоположное.
Допустимъ, что сборы въ пользу бѣдныхъ даютъ возможность работнику получать ежедневно за свою работу 5 шиллинговъ, вмѣсто двухъ, получаемыхъ имъ въ настоящее время. На первый взглядъ можетъ показаться, что вслѣдствіе такого увеличенія заработной платы всѣ работники будутъ жить въ большомъ довольствѣ и за ихъ столомъ ежедневно появится кусокъ мяса. Къ сожалѣнію, это предположеніе не оправдается, ибо попавшіе въ распоряженіе работника добавочные три шиллинга не могутъ увеличить количество находящагося въ странѣ мяса. Въ дѣйствительности добавочные три шиллиннга только увеличатъ конкурренцію покупателей, которая, въ свою очередь, подниметъ рыночную цѣну мяса. Такимъ образомъ, имѣющееся въ странѣ количество этого продукта отнюдь не распредѣлится между большимъ количествомъ лицъ. Когда существуетъ недостатокъ въ какомъ, либо товарѣ, онъ не можетъ быть распредѣленъ между всѣми нуждающимися въ немъ, и всегда поступаетъ къ тому, кто имѣетъ возможность предложить за него высшую цѣну. Если конкурренція на мясо продолжится долго, то это можетъ побудить сельскихъ хозяевъ усилить производство скота, но такая перемѣна въ системѣ хозяйства можетъ произойти лишь въ ущербъ производству хлѣба, слѣдовательно, какъ мы уже имѣли случай выше показать, она будетъ невыгодна для страны, ибо земля не въ силахъ будетъ прокормить животною пищею наличное населеніе. Этотъ примѣръ показываетъ, что въ томъ случаѣ, когда средства потребленія не соотвѣтствуютъ количеству населенія, положеніе бѣдныхъ не можетъ измѣниться, дадимъ-ли мы имъ два или 5 шиллинговъ — въ томъ и другомъ случаяхъ имъ придется довольствоваться меньшимъ количествомъ средствъ потребленія, чѣмъ это необходимо для ихъ существованія.
Никакое пожертвованіе со стороны богатыхъ, въ особенности денежное, не можетъ устранить среди низшихъ классовъ нищету, или предотвратить ея возвращеніе на продолжительное время. Богатые могутъ превратиться въ бѣдныхъ, а нѣсколько бѣдняковъ могутъ разбогатѣть, но если только въ обществѣ отноншеніе средствъ существованія къ населенію неблагопріятно, то неизбѣжно должно случиться, что часть населенія испытаетъ затрудненія въ прокормленіи себя и своихъ семействъ, причемъ эта участь прежде всего выпадетъ на долю бѣднѣйшихъ людей. Можетъ показаться страннымъ, что посредствомъ денежныхъ пособій нельзя улучшить участь бѣдныхъ, не понижая въ такой-же мѣрѣ благосостоянія остального общества, — тѣмъ не менѣе это такъ. Если кто-либо отдѣлитъ часть запасовъ своего семейства и отдастъ ее бѣднымъ, то онъ можетъ достигнуть увеличенія довольства нѣсколькихъ бѣдныхъ, путемъ нѣкотораго уменьшенія довольства членовъ своей семьи, хотя, быть можетъ, это уменьшеніе окажется возможнымъ перенести безъ особеннаго труда. Если кто либо воздѣлаетъ новый участокъ земли и жатву съ этого участка отдастъ бѣднымъ, онъ сдѣлаетъ добро какъ этимъ бѣднымъ, такъ и всему обществу, ибо внесетъ новый продуктъ въ общій запасъ средствъ потребленія, предназначенныхъ для населенія. Но если мы дадимъ бѣдному денегъ, при условіи, что количество продовольствія въ обществѣ не измѣнится, то мы дадимъ ему право на полученіе большей части запасовъ, чѣмъ сколько онъ получалъ прежде, а между тѣмъ это можетъ быть достигнуто, лишь путемъ уменьшенія доли остальныхъ членовъ общества. Если количество товара въ какой-либо странѣ не измѣняется въ теченіе ряда лѣтъ, то онъ распредѣлится между всѣми жителями въ размѣрахъ предъявляемаго ими права на него, т. е. въ размѣрахъ той суммы денегъ, которую каждый изъ нихъ въ состоянии будетъ предложить за этотъ требуемый всѣми товаръ. Очевидно, что при этихъ условіяхъ нельзя увеличить права одного, не уменьшая въ то же время права остальныхъ. Еслибы богатые, не уменьшая количество потребляемыхъ ими продуктовъ, роздавали ежедневно полумилліону бѣдныхъ по три шиллинга, то эти бѣдные потребили-бы больше продуктовъ и, вслѣдствіе этого, меньшее количество ихъ осталось-бы для остальныхъ членовъ общества. Право каждаго изъ этихъ остальныхъ членовъ общества уменьшилось-бы въ своихъ размѣрахъ или, другими словами, на прежнее количество имѣющихся у нихъ денегъ можно было-бы купить меньше продуктовъ, рыночная цѣна которыхъ поднялась-бы во всей странѣ.
Никто такъ горячо, какъ я, не желаетъ повышенія дѣйствительной платы за трудъ, т. е. той платы, которая выражается въ количествѣ продуктовъ потребленія. Но попытка достигнуть этого принудительнымъ повышеніемъ нарицательной цѣны труда (т. е. повышеніемъ денежной заработной платы, которая можетъ сопровождаться соотвѣтственнымъ или даже большимъ повышеніемъ цѣны предметовъ потребленія), какъ это совѣтовалось многими во время послѣдняго неурожая, представляется мѣрою безсильною и неблагоразумною. Заработная плата, стоящая на своемъ естественномъ уровнѣ, представляетъ общественный барометръ, имѣющій огромное значеніе: она выражаетъ собою отношеніе между средствами существованія и требованіемъ на нихъ, между количествомъ продуктовъ потребленія и числомъ потребителей. Средняя ея величина, установленная независимо отъ случайныхъ обстоятельствъ, показываетъ кромѣ того, каковы потребности общества, сравнительно съ количествомъ населенія въ данное время: независимо отъ того, какое-бы ни приходилось число дѣтей на каждую семью для поддержанія численности населенія на данномъ уровнѣ, заработная плата можетъ быть достаточна, превосходить или оказаться недостаточной для воспитанія ихъ, смотря по тому, будутъ ли запасы, предназначенные для оплаты труда, находиться въ неподвижномъ состоянии, будутъ-ли они постепенно уменьшаться или увеличиваться. Но вмѣсто того, чтобы усвоить такую точку зрѣнія на заработную плату, ее нерѣдко разсматриваютъ, какъ цѣнность, которую можно по усмотрѣнію повышать или понижать. Когда возвышеніе цѣны предметовъ потребленія показываетъ перевѣсъ спроса надъ предложеніемъ ихъ, хотятъ поставить рабочихъ въ положеніе, въ которомъ они находились до этого повышенія и съ этою цѣлью предлагаютъ увеличить заработную плату, т. е. усилить спросъ, а потомъ удивляются, что дороговизна предметовъ потребленія продолжаетъ увеличиваться. Это почти то же самое, какъ если-бы, при падении ртути, соотвѣтствующемъ бурѣ, мы сталибы, для наступленія хорошей погоды, поднимать въ немъ ртуть механическимъ давленіемъ, а потомъ удивлялись-бы, что дурная погода не прекращается.
Ад. Смитъ доказалъ, что естественнымъ послѣдствіемъ неурожая всегда бываетъ увольненіе множества рабочихъ или пониженіе ихъ заработной платы, такъ какъ по той же цѣнѣ хозяева не могутъ держать прежнее число работниковъ. Если-бы заработная плата всюду повысилась въ томъ-же размѣрѣ, какъ увеличилась цѣна предметовъ потребленія, то, владѣльцы фабрикъ не были-бы въ состояніи держать прежнее число рабочихъ; огромному числу ихъ было-бы отказано отъ мѣста и для поддержанія своего существованія имъ не оставалось-бы иного средства, какъ обратиться къ приходамъ за вспомоществованіемъ. При естественномъ порядкѣ вещей, голодъ стремится понизить, а не повысить заработную плату. Послѣ появленія на свѣтъ замѣчательнаго сочиненія Ад. Смита, трудно понять, какъ можетъ еще существовать мнѣніе, что отъ всемогущества правительства зависитъ измѣненіе экономическихъ условии, въ которыхъ находится страна и что спросъ и предложеніе могутъ быть уравнены указомъ или постановленіемъ.
Тѣмъ не менѣе во время такого всеобщаго бѣдствія, какъ голодъ, наши личные интересы и требованія справедливости должны насъ побуждать къ тому, чтобы оказать бѣднымъ временное пoсoбіе, которое должно заключаться не въ раздачѣ денегъ или повышении заработной платы, а въ примѣненіи болѣе дешевыхъ питательныхъ веществъ, замѣняющихъ хлѣбъ, и въ различныхъ средствахъ для сбереженія продовольственныхъ запасовъ. При этомъ нѣтъ надобности сѣтовать на дороговизну хлѣба, ибо высокая цѣна усиливаетъ его ввозъ, т. е. увеличиваетъ наши средства существованія и пополняетъ наши недостаточные запасы.
Кромѣ голода, на пониженіе заработной платы вліяетъ размноженіе населенія, если оно не сопровождается соотвѣтственнымъ увеличеніемъ средствъ существованія, такъ какъ подобное размноженіе принуждаетъ раздѣлять доставляемое страною продовольствіе на меньшія доли, а это всегда влечетъ за собою поднятіе цѣны продуктовъ потребленія. Къ такимъ-же послѣдствіямъ ведетъ быстрое измѣненіе въ распредѣленіи денегъ между членами общества. Оба эти обстоятельства ухудшаютъ положеніе бѣдныхъ въ Англіи. Во первыхъ законы о бѣдныхъ поощряютъ размноженіе населенія, нисколько не увеличивая количество продуктовъ потребленія. Разсчитывая на вспомоществованія своего прихода, бѣдный человѣкъ можетъ въ Англии жениться, совсѣмъ не имѣя средствъ для прокормленія семьи, а это неизбѣжно влечетъ за собою значительное возрастаніе населенія, а, слѣдовательно, постоянное раздробленіе продуктовъ потребленія на меньшія доли. Bслѣдствіе этого на вознагражденіе за трудъ людей, не получающихъ пособія, приходится покупать все меньшее и меньшее количество пищи и въ. конечномъ результатѣ число лицъ, поступающихъ на попеченіе приходовъ, должно постоянно возрастать. Во вторыхъ количество продовольствія, потребляемаго въ приходскихъ рабочихъ домахъ призрѣваемыми, которыхъ нельзя считать полезными членами общества, настолько-же уменьшаетъ долю рабочихъ, т. е. людей наиболѣе полезныхъ для страны.
Къ счастью, въ народѣ еще существуетъ отврaщеніе къ приходскимъ вспомоществованіямъ, несмотря на то, что законы о бѣдныхъ стремятся ослабить это чувство. Если-бы эти законы оказали свое полное дѣйствіе въ этомъ отношеніи, то въ настоящее время не было-бы уже возможности, какъ это дѣлалось доселѣ, скрыть ихъ пагубное влияніе. Такое воззрѣніе можетъ быть въ отдѣльныхъ случаяхъ жестоко, но необходимо достигнуть того, чтобы полученіе вспомоществованія сопровождалось чувствомъ стыда, который явится побужденіемъ къ труду, столь необходимому для благосостоянія общества. Всякая мѣра, ослабляющая это чувство, съ какою-бы человѣколюбивою цѣлью она ни принималась, вызываетъ послѣдствія, прямо противоположныя тѣмъ, которыя имѣлись въ виду. Когда обѣщаніемъ помощи со стороны прихода способствуютъ заключенію браковъ между неимущими людьми, то этимъ не только подвергаютъ несчастью ихъ самихъ и будущихъ дѣтей, что въ высшей степени жестоко и несправедливо относительно послѣднихъ, но еще побуждаютъ этихъ людей причинять вредъ всему обществу. Законы о бѣдныхъ въ Англіи оказали влняніе на вздорожаніе всѣхъ предметовъ потребленія и на пониженіе дѣйствительной величины заработной платы; слѣдовательно, они содѣйствовали уменьшению благосостоянія тѣхъ классовъ, которые живутъ ислючительно своимъ трудомъ. Эти законы, безъ сомнѣнія, были установлены съ благою цѣлью, но также несомнѣнно и то, что они не достигли этой цѣли. Нельзя отрицать, что въ нѣкоторыхъ случаяхъ они уменьшаютъ страданія, но, говоря вообще, участь бѣдныхъ, находящихся на попеченіи приходовъ, крайніе плачевна и тягостна. Можно быть увѣреннымъ, что если-бы законны о бѣдныхъ никогда не были установлены въ Англіи, то хотя-бы число отдѣльныхъ случаевъ крайне тягостнаго положенія и нѣсколько увеличилось, тѣмъ не менѣе общая сумма счастья среди народа была-бы больше теперешней.
Точно также попытки употреблять бѣдныхъ на работы въ фабричныхъ заведеніяхъ почти никогда не имѣли успѣха. Если нѣсколькимъ приходамъ, и удалось при помощи тщательнаго присмотра достигнуть того, что матеріалы въ такихъ мастерскихъ не проматывались безъ всякой пользы, то все-таки неизбѣжнымъ слѣдствіемъ подобныхъ учрежденій являлось лишеніе заработка со стороны рабочихъ, никогда не обременявшихъ приходы. Быть можетъ, мнѣ возразятъ, что къ тѣмъ-же послѣдствіямъ приводить соперничество, вызываемое среди рабочихъ, когда учреждается новая фабрика не на благотворительныхъ основаніяхъ. Но возраженіе это нельзя признать справедливымъ, такъ какъ въ разсматриваемомъ нами случаѣ мы видимъ примѣръ не обычной конкурренціи, а поддерживаемой значительными пособіями, при содѣйствіи которыхъ соперники, значительно уступающіе въ трудолюбіи и ловкости, принуждаютъ независимаго рабочаго понизить цѣну и даже совершенно вытѣсняютъ его съ рынка, заставляя его въ то же время удѣлить часть своего заработка на пособіе для поддержанія такого соперничества.
Говоря это, я вовсе не хочу утверждать, что всякое употребленіе на работу бѣдныхъ вредно, или осуждать то, что можетъ быть сдѣлано въ ограниченныхъ размѣрахъ на пользу немущихъ, ради побужденія ихъ къ труду, но безъ поощренія ихъ къ размноженію. Хотя никогда не слѣдуетъ упускать изъ виду общихъ принциповъ, но я вовсе не настаиваю на ихъ безусловнномъ примѣненіи. Бываютъ случаи, когда дѣлаемое нами частое добро такъ велико, а порождаемое имъ общественное зло такъ ничтожно, что первому мы должны отдать предпочтеніе. Я хотѣлъ лишь доказать, что общая система законодательства о бѣдныхъ покоится на ложномъ основаніи.
Если все сказанное мною выше справедливо, то необходимо сожалѣть, что во многихъ распространенныхъ среди народа и авторитетныхъ для него сочіенніяхъ высказывается неодобреніе такому поведенію, которое одно только можетъ улучшить положеніе народа, и превозносится система, которая неизбѣжно должна повергнуть его въ нищету. Народу говорятъ, что ему незачѣмъ обуздывать свои склонности и быть благоразумнымъ относительно заключенія браковъ, ибо приходъ обязанъ заботиться обо всѣхъ рождающихся дѣтяхъ. Ему говорятъ, что незачѣмъ пріучать себя къ бережливости и откладывать въ сберегательныя кассы часть заработка, чтобы пріoбрѣсти домъ по вступлении въ бракъ, ибо приходъ обязанъ прикрыть его наготу и дать ему помѣщеніе въ рабочемъ домѣ.
Его учатъ, что внушенія со стороны богатыхъ, относительно необходимости быть благоразумнымъ и бережливымъ, вызываются однимъ только желаніемъ сберечь суммы, уплачиваемый богатыми въ видѣ налога въ пользу бѣдныхъ.
Его учатъ, что заповѣдь Создателя — плодиться и размножаться опровергаетъ всякпя опасенія относительно вступленія въ бракъ и что, наоборотъ, каждый человѣкъ обязанъ жениться въ молодыхъ годахъ, хотя-бы, вслѣдствіе недостатка средствъ существованія, его дѣти должны были умереть преждевременно, не участвуя въ размножении породы.
Его учатъ, что единственная разница между Англіей, въ которой не воздѣланы только безплодиые участки, и Сѣвероамериканскими Штатами, гдѣ можно за безцѣнокъ купить громадные участки плододородной земли, — заключается только въ налогахъ въ пользу бѣдныхъ.
Ему говорятъ, наконецъ, будто единственная причина, почему сѣвероамериканскій рабочій получаетъ въ день долларъ, а англійскій — неболѣе двухъ шиллинговъ, состоитъ въ томъ, что послѣдній платитъ въ видѣ пошлинъ большую часть этихъ двухъ шиллинговъ.
Нѣкоторыя изъ этихъ утвержденій до такой степени неосновательны, что, навѣрное, отвергаются здравымъ смысломъ самихъ рабочихъ. Они, напримѣръ, прекрасно сознаютъ, что благотворительность приходовъ не можетъ дать имъ и ихъ дѣтямъ ни счастья, ни благосостоянія и что она, въ лучшемъ случаѣ, ограничивается лишь необходимѣйшими средствами пропитанія. Они понимаютъ, что чѣмъ меньше работниковъ, тѣмъ большую долю удерживаютъ они изъ той цѣнности, которую производятъ для своихъ хозяевъ; изъ этого вытекаетъ, что благоразуміе относительно вступленія въ бракъ, являясь нравственнымъ средствомъ для предупрежденія перевѣса предложенія работы надъ спросомъ, есть въ такое время единственное средство для передачи рабочимъ большей части произведеній страны. Здравый смыслъ рабочихъ и знакомство съ библіей убѣждаетъ ихъ, что Создатель, давая разумнымъ существамъ заповѣдь продолжать родъ, не могъ желать въ тоже время повести ихъ по пути къ страданіямъ, болѣзни и смерти; ибо если въ странѣ, въ которой нельзя разсчитывать на увеличеніе средствъ существованія, каждый человѣкъ въ раннемъ возрастѣ будетъ вступать въ бракъ, то неизбѣжнымъ слѣдствіемъ этого будетъ распространеніе бѣдности, болѣзней и смертности, а не размноженіе населенія. Мало рабочихъ найдется въ Англіи, которые-бы не слыхали, что высокія цѣны труда и продуктовъ потребленія поддерживаются главнымъ образомъ налогомъ въ пользу бѣдныхъ, который хотя и поднялъ денежную цѣну труда, какъ и всѣхъ прочихъ предметовъ, тѣмъ не менѣе принесъ больше вреда, чѣмъ пользы рабочимъ, такъ какъ вздорожаніе предметовъ, на покупку которыхъ идетъ заработная плата, шло постоянно впереди. Обладая этими свѣдѣніями, всякій рабочій долженъ отвергнуть мысль, будто-бы oтсутствіе налога въ пользу бѣдныхъ, т. е. та причина, которая держитъ въ европейскихъ государствахъ денежную величину заработной платы ниже уровня, установившагося въ Англіи, могла удвоить эту плату въ Сѣвероамериканскихъ Штатахъ. Рабочій можетъ не знать дѣйствительной причины высокой денежной цѣны заработанной платы въ Америкѣ, но для него не можетъ подлежать сомнѣнію, что эта причина не можетъ заключаться въ отсутствии налога въ пользу бѣдныхъ, такъ какъ одно это обстоятельство должно вызвать явленіе совершенно противоположное.
Тѣмъ не менѣе, если постоянно будутъ говорить рабочимъ, что всѣ рождающіеся, каково-бы ни было ихъ число, имѣютъ право содержаться на счетъ страны и что поэтому нѣтъ надобности прибѣгать къ благоразумію, въ дѣлѣ заключенія браковъ и стремленіи къ удержанию числа рождающихся въ должныхъ границахъ, то, слушая подобныя рѣчи, потворствующія естественнымъ склонностямъ, рaбoчіе неизбѣжно уступятъ искушению, послідствіемъ котораго будетъ постоянно увеличивающаяся зависимость ихъ отъ приходскихъ вспомоществованій. Такимъ образомъ, нельзя быть болѣе непослѣдовательнымъ, стать въ большее противорѣчіе съ самимъ собою, какъ проповѣдывать подобныя ученія и въ тоже время жаловаться на увеличеніе числа бѣдныхъ. Проповѣдь эта неразрывно связана съ размноженіемъ нищеты и никакая перемѣна правительства не въ состояніи разорвать эту связь.
О надеждѣ, которую можно возлагать на будущее, относительно излѣченія или смягченія бѣдствій, порождаемыхъ закономъ народонаселенія.
Если при настоящемъ положеніи всѣхъ изслѣдуемыхъ нами обществъ естественное возрастаніе населенія постоянно и неуклонно сдерживалось какимъ либо препятствіемъ; если ни лучшая форма правленія, ни проекты выселеній, ни благотворительныя учрежденія, ни высшая производительность или совершейнѣйшее приложеніе труда, — ничто не въ силахъ предупредить неизмѣннаго дѣйствія этихъ препятствий, тѣмъ или инымъ образомъ удерживающихъ населеніе въ опредѣленныхъ границахъ, то изъ .этого слѣдуетъ, что порядокъ этотъ есть законъ природы и что ему необходимо подчиняться; единственное обстоятельство, предоставленное въ этомъ случаѣ нашему выбору, заключается въ опредѣленіи препятствія, наименѣе вреднаго для добродѣтели и счастья.
Всѣ разсмотрѣнныя нами препятствія, какъ мы видѣли, сводятся къ слѣдующимъ тремъ видамъ: нравственному обузданію, пороку и несчастью. Если наша точка зрѣнія справедлива, то въ выборѣ между ними не можетъ быть сомнѣнія.
Если возрастаніе народонаселенія неизбѣжно должно быть сдержано какимъ либо препятствіемъ, то пусть лучше таковымъ окажется благоразумная предусмотрительность относительно затрудненій, порождаемыхъ содержаніемъ семьи, чѣмъ дѣйствіе нищеты и страданій. Мысль эта, къ развитію которой мы перейдемъ, несомнѣнно окажется соотвѣтствующею требованіямъ разсудка и природы. Мнѣнія, противоположныя этой мысли, возникли въ періодъ варварства, и если они поддерживались и распространялись въ послѣдующія эпохи, то это потому, что нашлись люди, заинтересованные въ ихъ защитѣ.
Физическія и нравственныя страданія какъ-бы являются указаніями, посредствомъ которыхъ Богъ предостерегаетъ насъ, чтобы мы въ своихъ поступкахъ избѣгали того, что противорѣчитъ нашей природѣ и что угрожаетъ нашему счастью. Невоздержанность въ пищѣ причиняетъ болѣзни; если мы отдаемся гнѣву, то онъ почти всегда влечетъ насъ къ поступку, въ совершеніи котораго мы впослѣдствіи раскаиваемся; а если мы допускаемъ чрезмѣрно быстрое возрастаніе населенія, то гибнемъ жалкимъ образомъ, становясь жертвами нищеты и заразительныхъ болѣзней. Во всѣхъ этихъ случаяхъ законы природы сходны и дѣйствуютъ однообразно. — Каждый изъ этихъ законовъ указываетъ намъ, гдѣ, уступая естественнымъ влеченіямъ, мы переходимъ границу, предписываемую какимъ либо другимъ побочнымъ, но не менѣе важнымъ закономъ. Болѣзнь, въ которую повергаетъ насъ излишество въ пищѣ, вредъ причиняемый намъ припадкомъ. гнѣва, бѣдствія, которыми угрожаетъ намъ приближеніе нищеты, — всѣ эти полезныя предостереженнія обязываютъ насъ ограничивать свои естественныя наклонности. Если мы пренебрегаемъ этими предостереженіями, то подвергаемся наказанію, какъ за совершеніе преступленія, и наши страданія служатъ, кромѣ того, урокомъ для другихъ.
Вслѣдствіе незначительнаго вниманія, удѣленнаго разсмотрѣнію гибельныхъ послѣдствій чрезмѣрно быстраго возрастанія населенія, можетъ показаться, что между этимъ явленіемъ и его послѣдствіями существуетъ, менѣе тѣсная и очевидная связь, чѣмъ та, которая наблюдается въ проступкахъ иного рода. Тѣмъ не менѣе сущность нашихъ поступковъ не измѣняется въ зависимости отъ эпохи, въ которую они подвергнуты были изученію; въ какое-бы время мы ни познали образъ дѣйствій, предписываемый намъ долгомъ, наша обязанность исполнить его остается неизмѣнной. Во многихъ случаяхъ намъ понадобился долгій и тяжелый опытъ, прежде чѣмъ мы нашли наилучшій путь къ достиженію счастья. Выборъ пищи, способъ ея приготовленія, лекарства и ихъ употребленіе, вліяніе на здоровье низкихъ болотистыхъ мѣстностей, изобрѣтеніе наиболѣе полезной и удобной одежды, наилучшее устройство жилищъ, словомъ всѣ познанія, наполняющія жизнь цивилизованныхъ народовъ наслажденіями и счастьемъ, — все это не было дѣломъ одного человѣка, или одного столѣтія, все это плодъ медленнаго опыта и размышленій, порождаемыхъ многими предшествовавшими ошибками.
На болѣзни обыкновенно смотрятъ, какъ на кару, ниспосланную Провидѣніемъ; но, быть можетъ, основательнѣе было-бы видѣть въ большинствѣ этихъ болѣзней указаніе на то, что мы нарушили какой нибудь законъ природы. Свирѣпствующая въ Константинополѣ и другихъ восточныхъ городахъ чума, является такимъ непрерывнымъ указаніемъ. Устройство человѣческаго организма не допускаетъ извѣстнаго рода неопрятности и лѣни; а такъ какъ грязная и отвратительная нищета, точно также какъ безпечность и лѣнь, чрезвычайно неблaгoпріятны для счастья и добродѣтели, то нельзя не признать мудрымъ и благодѣтельнымъ законъ природы, на основаніи котораго такое состояніе сопровождается болѣзнями и смертью. Это вѣха надъ подводнымъ камнемъ.
Такое же значеніе имѣла чума, опустошавшая Англію до 1666 г. Нѣкоторыя заботы со стороны полиціи, осушка затопленныхъ мѣстностей, проложеніе новыхъ и расширеніе прежнихъ улицъ, устройство болѣе просторныхъ и лучше вентилируемыхъ помѣщеній, — эти мѣры оказались достаточными для устраненія чумы и повышенія благосостоянія народа.
Исторія почти всѣхъ эпидемій показываетъ, что наибольшее число жертвъ приходился на тѣ низшіе классы общества, которые плохо питаются и живутъ скученно въ грязныхъ и тѣсныхъ помѣщеніяхъ. Въ этихъ случаяхъ природа какъ нельзя болѣе ясно показываетъ намъ, что нельзя безнаказанно нарушать ея заботы, размножаясь за предѣлы, обусловленные количествомъ средствъ существованія. Указывая намъ на несчастья, которыя намъ угрожаютъ, когда мы неосторожно предаемся, нашимъ склонностямъ, природа объявила намъ свой непреложный законъ, воспрещающій невоздержаніе. Если потребность ѣсть и пить представляетъ законъ природы, то и вредъ, причиняемый намъ излиществами въ пищѣ и питьѣ, долженъ быть разсматриваемъ какъ такой-же законъ природы; тоже самое необходимо сказать и о чрезмѣрномъ возрастаніи населенія.
Если-бы мы отдались всѣмъ своимъ склонностямъ и страстямъ, то впали-бы въ самыя необыкновенныя и пагубныя заблужденія. Однако же мы имѣемъ полное основаніе думать, что всѣ эти страсти необходимы для насъ и что онѣ не могли-бы быть устранены или даже ослаблены безъ существеннаго вреда для нашего благополучія. Пища, одежда, жилище, вообще все, что предохраняетъ насъ отъ страданій, причиняемыхъ голодомъ и холодомъ, составляетъ наши самыя неодолимыя и общія потребѣбности. Всѣми признано, что желаніе добыть эти средства существованія всегда было главною побудительною причиною дѣятельности человѣка, благодаря которой достигнуты безчисленныя выгоды и преимущества цивилизаціи. Погоня за этими благами и средства, употребленныя для достиженія и удовлетворенія ими нашихъ важнѣйшихъ потребностей, составляли, до возникновенія цивилизаціи и послѣ ея водворенія, главное блaгoпoлyчіе половины человѣческаго рода. Всѣмъ извѣстно, какое преимущество имѣетъ благоразумно направленное удовлетвoреніе своихъ потребностей; точно также извѣстно всѣмъ, что дурно направленное стремленіе удовлетворить свои потребности становится источникомъ бѣдствій и что общество вынуждено строго преслѣдовать того, кто въ такихъ случаяхъ прибѣгаетъ къ незаконнымъ средствамъ.
А между тѣмъ въ обоихъ случаяхъ желаніе удовлетворить свои потребности одинаково естественно и добродѣтельно. Поступокъ голоднаго человѣка, утоляющаго свой голодъ украденнымъ хлѣбомъ, лишь по своимъ послѣдствіямъ отличается отъ поступка того человѣка, который утоляетъ голодъ принадлежащимъ ему хлѣбомъ; послѣдствія-же эти заключаются въ томъ, что если не препятствовать людямъ утолять голодъ чужимъ хлѣбомъ, то количество хлѣба повсемѣстно уменьшится. Основаніе законовъ о собственности, различіе между порокомъ и добродѣтелью въ способѣ удовлетворенія желаній — все это давно добыто человѣчествомъ изъ опыта.
Еслибы удовольствіе, доставляемое удовлетвореніемъ нашихъ потребностей и естественныхъ склонностей, повсюду уменьшилось и утратило часть своей интенсивности, то, безъ сомнѣнія, въ такомъ же размѣрѣ уменьшилось-бы число проступковъ нарушенія собственности; но эта послѣдняя выгода произошла-бы на счетъ уменьшенія средствъ для нашего наслажденія. Мы замѣтили-бы, въ этомъ случаѣ, что количество предметовъ, предназначенныхъ для удовлетворенія нашихъ желаній, уменьшилось-бы быстрѣе, чѣмъ число покражъ, и, такимъ образомъ, общая для всѣхъ людей потеря благополучія оказалась-бы несравненно значительнѣе, чѣмъ прибыль его, достигнутая въ другихъ отношеніяхъ. Если принять во вниманіе безпрерывный, тяжкій трудъ, на который обречено большинство людей, то нельзя не согласиться, что человѣческое счастье было-бы существенно искажено, если-бы надежды на сытый обѣдъ, на хорошее и теплое помѣщеніе было недостаточно для того, чтобы скрасить тяжелый трудъ і лишенія.
Послѣ чувства голода, самая общая и могущественная страсть — это любовь, принимая это слово въ самомъ широкомъ смыслѣ. Добродѣтельная, облагороженная дружбою любовь, повидимому, представляетъ соединеніе самыхъ чистыхъ и глубокихъ наслажденій, соотвѣтствующихъ всѣмъ потребностямъ сердца. Она пробуждаетъ самыя доброжелательныя чувства и тѣмъ самымъ придаетъ всей жизни смыслъ и очарованіе.
«Исключите изъ половыхъ сношеній сопровождающія ихъ обстоятельства, говоритъ Годвинъ, и они станутъ презрительными». Точно также можно было-бы сказать: отнимите у дерева его вѣтви и листву, и оно лишится своей красоты.
Правильныя черты, кротость, живость, впечатлительность, чувствительность, умъ, воображеніе плѣняютъ насъ; такія качества пробуждаютъ и питаютъ чувство любви.
Было-бы весьма ошибочно предполагать, что эта страсть ограничивается одними чувственными наслажденіями. Однимъ изъ важныхъ условій счастья совершенно справедливо признается тотъ образъ жизни, который каждый намѣчаетъ себѣ, и къ достиженію котораго стремится; я увѣренъ, что въ большинствѣ такихъ плановъ любовь занимаетъ видное мѣсто, на ряду съ удовольствіями семейной жизни и радостями, доставляемыми намъ дѣтьми. Ужинъ у разведеннаго очага и удобное помѣщеніе не могутъ казаться намъ вполнѣ привлекательными, если мы не связываемъ въ своемъ воображеніи эти удобства съ дорогими существами, съ которыми мы желали-бы раздѣлить ихъ.
Существуютъ и другія основательныя причины утверждать, что страсть, о которой мы говоримь, въ значительной степени смягчаетъ и облагораживаетъ человѣческое сердце, располагая его къ нѣжнымъ побужденіямъ благоволенія и состраданія. Все, что намъ извѣстно о жизни дикихъ, убѣждаетъ насъ, что племена, среди которыхъ эта страсть мало развита, являются наиболѣе злыми и жестокими; племена эти въ тоже время наиболѣе расположены къ насилію и дурному обращенію съ женщинами. И дѣйствительно, еслибы супружеская любовь вдругъ ослабѣла, то, вѣроятно, мужчины, пользуясь превосходствомъ силы, обратили-бы женщинъ въ рабство, какъ это дѣлаютъ дикари, или, во всякомъ случаѣ, малѣйшее выраженіе нетерпѣнія со стороны женщины, ничтожное разногласіе съ нею, было-бы достаточною причиною для разрыва. Неизбѣжнымъ послѣдствіемъ такого положенія вещей было-бы ослабленіе родительскихъ чувствъ и, какъ слѣдствіе этого, уменьшеніе заботъ о воспитании дѣтей, а это не могло-бы не отразиться вредно на благоденствіи всего общества.
Необходимо замѣтить, что препятствія усиливаютъ страсть и что она тѣмъ сильнѣе дѣйствуетъ на сердце, чѣмъ труднѣе ея удовлетвореніе. Нѣжность, чувствительность, благородство характеровъ и нравовъ, которыя могутъ быть внушены одною только любовью, являются чаще всего слѣдствіемъ испытываемыхъ ею проволочекъ и затрудненій. Въ тѣхъ странахъ, гдѣ нравы въ этомъ отношеніи грубы, любовь угасаетъ или обращается въ низкое побужденіе и перестаетъ оказывать благотворное вліяніе на характеръ. Но во всѣхъ европейскихъ странахъ, благодаря тому обстоятельству, что женщины, пользуясь свободою, находятся подъ защитою стыдливости, эта страсть развивается съ наибольшею силою и почти всюду оказываетъ свое благотворное вліяніе. Можно смѣло утверждать, что всюду, гдѣ эта страсть наиболѣе сдерживается, она наивыгоднѣйшимъ образомъ измѣняетъ нравы.
Страсть эта, понимаемая въ самомъ широкомъ смыслѣ, съ присоединеніемъ къ ней взаимной любви между родителями и дѣтьми, представляетъ, несомнѣнно, одно изъ могущественнѣйшихъ условій счастья. Но, съ другой стороны, опытъ ясно доказываетъ намъ, что та-же самая страсть является источникомъ бѣдствій, если она дурно направлена. Правда, въ общемъ эти бѣдствія ничтожны, сравнительно съ благотворнымъ вліяніемъ добродѣтельной любви, но разсматриваемыя безъотносительно — бѣдствія эти все таки довольно значительны. Впрочемъ, налагаемыя правительствомъ наказанія показываютъ, что страсть, о которой идетъ рѣчь, не вызываетъ такихъ значительныхъ бѣдствій или, во всякомъ случаѣ, не причиняетъ такого непосредственнаго вреда, какъ нарушеніе правъ собственности и вообще противозаконное стремленіе къ удовлетворенію желанія обладать тѣмъ, что принадлежитъ другимъ. Тѣмъ не менѣе, если при изученіи этой страсти мы представимъ себѣ важныя пoслѣдствія ея необузданности, то почувствуемъ себя способными на болышія жертвы, чтобы уменьшить или даже совсѣмъ заглушить ее. Но это значило-бы сдѣлать человѣческую жизнь непривлекательной и безцвѣтной или предоставить ее на произволъ дикаго и неукротимаго звѣрства. Внимательное изученіе непосредственныхъ и самыхъ отдаленныхъ послѣдствій всѣхъ человѣческихъ страстей и естественныхъ законовъ доказываетъ намъ, что при настоящемъ положеніи вещей, ослабленіе дѣйствія любой изъ этихъ страстей можетъ быть достигнуто не иначе, какъ путемъ причиненія людямъ страданія несравненно болѣе значительнаго, чѣмъ то зло, которое мы желали устранить при помощи ослабленія страсти. Причина этого очевидна. Страсти представляютъ основу какъ нашихъ наслажденій, такъ и страданій, элементы, изъ которыхъ образуются людскія бѣдствія, счастье, добродѣтели и пороки. Поэтому страсти нужно направлять, а не разрушать или ослаблять.
Докторъ Палей[24] справедливо утверждаетъ, что «страсти необходимы, для нашего счастья и чаще всего по своей природѣ ведутъ насъ къ нему. Онѣ сильны и всеобщи; если-бы онѣ не были такими, то, быть можетъ, не могли бы выполнить своего назначенія. Но при нѣкоторыхъ условіяхъ та же сила и всеобщность страстей порождаетъ излишества и пороки, слѣдовательно является источникомъ бѣдствій. Здѣсь разомъ открываются — съ одной стороны причина пороковъ, съ другой — господство разума и добродѣтели».
Такимъ образомъ, наша добродѣтель должна заключаться въ томъ, чтобы извлечь наибольшую сумму счастья изъ того матерьяла, который предоставленъ Богомъ въ наше распоряженіе. Присущія намъ наклонности сами по себѣ всегда хороши, злоупотребленіе же ими распознается только въ послѣдствіяхъ, на которыя, вслѣдствіе этого, мы должны обращать постоянное вниманіе и сообразовать свои дѣйствія съ полученными выводами.
Плодовитость людей до извѣстной степени независима отъ страсти и вызываетъ соображенія другого рода. Она зависитъ скорѣе отъ естественнаго сложенія женщины, дозволяющаго ей имѣть большее или меньшее число дѣтей. Но законъ, которому подчиненъ въ этомъ отношеніи человѣкъ, тѣмъ не менѣе сходенъ съ другими, господствующими надъ его жизнью законами. Половая страсть сильна и свойственна всѣмъ людямъ; причиняемыя ею бѣдствія являются необходимымъ слѣдствіемъ ея энергіи и всеобщности. Но эти бѣдствія могутъ быть значительно смягчены и даже уменьшены противопоставляемою имъ силой и добродѣтелью. Все убѣждаетъ насъ въ томъ, что намѣреніе Творца состояло въ заселеніи земли: но эта цѣль, повидимому, могла быть достигнута лишь присвоеніемъ человѣчеству способности къ болѣе быстрому возрастанію сравнительно съ средствами существованія. И если эта способность къ размножению не заселила съ чрезмѣрною быстротою всю поверхность земного шара, то, очевидно, изъ этого нельзя выводить заключенія, что она не соотвѣтствуетъ своей цѣли. Потребность въ средствахъ существованія не была бы. достаточно настоятельна и не содѣйствовала-бы развитію человѣческихъ способностей, еслибы стремленіе людей къ быстрому и безграничному размноженію не усиливало напряженности этой потребности. Если-бы обѣ эти величины — населеніе и средства существованія — возрастали въ одинаковой степени, я не знаю, какое побужденіе могло-бы побѣдить естественную лѣность человѣка и что могло-бы заставить его распространять обработку земли. Населеніе самой обширной и плодородной территории такъ-же легко остановилось-бы на 500 жителяхъ, какъ и на 500 тысячахъ, 5 милліонахъ, 50 милліонахъ. Слѣдовательно, одинаковая степень возрастанія населенія и средствъ существованія не могла соотвѣтствовать цѣли Провидѣнія Что-же касается точнаго опредѣленія отношенія между названными величинами, при которомъ эта цѣль могла-бы быть достигнута съ возможно меньшими бѣдствіями, то мы должны признать свое безсиліе для разрѣшенія подобнаго вопроса. При настоящемъ положеніи вещей мы должны управлять громадной силой, способной въ короткое время населить пустынную область; но эта сила можетъ быть сдержана превосходящею ее силой добродѣтели въ произвольныхъ границахъ и притомъ цѣною небольшого зла, сравнительно съ выгодами, пріoбрѣтаемыми такою мудрою экономіей. Аналогія между этимъ и всѣми остальными законами природы была-бы очевидно нарушена, если-бы въ одномъ только этомъ случаѣ мы желали-бы, чтобы онъ оказался достаточнымъ для исправленія всѣхъ случайностей, пороковъ и частныхъ бѣдствій, проистекающихъ быть можетъ отъ вліянія другого общаго закона. Чтобы дѣйствіе закона было достигнуто, не вызывая за собою никакого зла, для этого было-бы необходимо, чтобы законъ размноженія способенъ былъ къ постояннымъ измѣненіямъ и чтобы онъ подчинялся всѣмъ случайнымъ обстоятельствамъ, имѣющимъ мѣсто въ различныхъ странахъ. Гораздо согласнѣе съ остальными явленіями природы, гораздо полезнѣе для насъ и болѣе соотвѣтственно условіямъ нашего совершенствованія признать, что законъ этотъ единообразенъ и причиняемыя имъ, вслѣдствіе различныхъ обстоятельствъ, бѣдствія должны быть предоставлены благоразумію людей, для того, чтобы они прилагали старанія къ ихъ смягченію и отстраненію. Такимъ путемъ люди пріучаются слѣдить за собою и предвидѣть послѣдствія своихъ поступковъ; ихъ способности развиваются и совершенствуются при помощи упражненія успѣшнѣе, чѣмъ въ томъ случаѣ, если-бы приспособленные ко всевозможнымъ обстоятельствамъ законы освобождали людей отъ бѣдствій и отъ необходимой для избѣжанія ихъ внимательности.
Еслибы страсти обуздывались безъ труда или еслибы, при возможности ихъ удовлетворенія недозволенными средствами, безбрачіе не составляло бы лишенія для людей, то стремленіе природы къ заселенію земли, вѣроятно, было-бы обойдено. Для счастья человѣчества, безъ сомнѣнія, имѣетъ громадное значеніе yслoвіе, чтобы размноженіе не совершалось слишкомъ быстро, но, съ другой стороны, для достиженія цѣли природы необходимо, чтобы склонность къ брачной жизни сохранила свое теперешнее значеніе. Долгъ всякаго человѣка состоитъ въ томъ, чтобы рѣшаться на брачную жизнь лишь тогда, когда онъ можетъ обезпечить свое потомство средствами существованія; но въ то же время необходимо, чтобы склонность къ брачной жизни сохранила всю свою силу, чтобы она могла поддержать энергію и пробудить въ безбрачномъ человѣкѣ стремленіе достигнуть трудомъ необходимой степени благосостоянія.
И такъ, мы должны заботиться о направленіи закона возрастанія народонаселенія, а не объ ослабленіи и искаженіи его. Если-же нравственное обузданіе является единственнымъ законнымъ средствомъ для избѣжанія сопровождающихъ его бѣдствій, мы столько-же обязаны исполнить эту добродѣтель, какъ и всякую другую, во всеобщей пользѣ которой мы убѣдились на опытѣ.
Не подлежать сомнѣнію, что мы должны относиться снисходительно къ нарушенію слишкомъ трудныхъ обязанностей, но, тѣмъ не менѣе, самыя обязанности должны быть всѣми признаны. Обязанность воздерживаться отъ брака до тѣхъ поръ, пока нѣтъ возможности содержать семью, представляетъ предметъ, достойный вниманія моралиста. Въ этомъ никто не станетъ сомнѣваться, если будетъ признано, что соблюденіе этой обязанности является однимъ изъ могущественныхъ средствъ къ предупрежденію несчастій и что, наоборотъ, неисполненіе ея или разрѣшеніе безразсудно слѣдовать естественнымъ побужденіямъ и вступать въ бракъ въ юномъ возрастѣ, достаточны для того, чтобы повергнуть общество въ бѣдствія, и отдать его на произволъ нищеты, болѣзней и голода, отъ которыхъ не въ силахъ спасти его никакая другая добродѣтель.
О вліяніи на общество нравственнаго обузданія.
Многіе не хотятъ признать, что населеніе стремится къ болѣе быстрому возрастанію, чѣмъ средства существованія, лишь потому, что они не могутъ допустить, чтобы Провидѣніе установило законы, призывающіе къ жизни организмы, существованіе которыхъ, на основаніи тѣхъ-же законовъ, невозможно. Но если мы примемъ во вниманіе, что эти законы, независимо отъ ихъ вліянія и полезнаго направленія нашей промышленной дѣятельности, при помощи случайныхъ бѣдствій указываютъ намъ наиболѣе пригодное средство для противодѣйствія чрезмѣрному возрастанію населенія, и если, подчиняясь такому порядку, предписываемому разумомъ и самою природою, подтверждаемому и освящаемому даже откровеніемъ, мы можемъ избѣжать этихъ бѣдствій, — то, по моему мнѣнію возраженіе падаетъ и божественная благость возстановляется.