…И вдруг он увидел, что дверь его дома открыта и на пороге, чернея на фоне освещенного холла, спиной к нему, стоит какой-то человек. Сердце его дрогнуло, он тихо подошел к подъезду.
И он спросил резко:
– Что Вам угодно, сэр?
Незнакомец обернулся. Это был молодой Джолион.
– Дверь была открыта, – сказал он. – Могу я повидать Вашу жену? У меня к ней поручение.
Соме посмотрел на него искоса.
– Моя жена никого не принимает, – угрюмо пробормотал он.
Молодой Джолион мягко ответил:
– Я не стану ее задерживать.
Соме протиснулся мимо него, загородив вход.
– Она никого не принимает, – снова сказал он, и звук, похожий на рычание, вырвался из его горла…
– Это мой дом, – сказал он. – Я не позволю вмешиваться в мои дела. Я уже сказал Вам, и я повторяю еще раз: мы не принимаем.
И захлопнул перед Джолион ом дверь.
Выделение частной жизни в качестве базового понятия неизбежно влечет за собой представление о границах семьи как особого пространства жизнедеятельности.