71402.fb2
Чем более развита судительная аргументация, тем большее значение в ней приобретает статус оценки. Первоначально роль статуса оценки была меньшей, чем роль статусов установления и определения: в судебной аргументации статус оценки используется при обсуждении меры ответственности. С последующим развитием судительной аргументации значение статуса оценки возрастало, и в современной исторической, богословской, философской, деловой, политической речи оценка представляется важнейшей задачей ар-
____________
63 Русские судебные ораторы. Т.6. С. 247-248.
гументации, поскольку судительная аргументация предваряет совещательную.
Аргументация в статусе оценки основана на различных формах сопоставления, поэтому в ней используются преимущественно сравнительные топы и те обстоятельственные топы, которые допускают сопоставление. Форма самого оценочного суждения — «А предпочтительнее Б» — связана с отношением категорий качества и количества. Когда говорится, что данное преступление является особо тяжким, это значит, что его сравнивают с другими преступлениями того же рода на основе некоей меры, которая выражена в отношении признаков к санкции, поэтому сама мера конвенциональна. Когда говорится, что данная технология лучше другой, потому что эффективнее, мера сравнения не является конвенциональной, так как определяется стоимостью продукции. Когда говорится, что данный проект лучше другого в силу технического совершенства, слово «лучше» означает только предпочтительность, так как основание оценки носит качественный характер.
На смешении физической и конвенциональной оценок строятся количественные методы социологии и психологии. При обсуждении фактов общественного мнения конвенциональные меры и модели отсутствуют: если кандидата поддерживает некоторое количество граждан, или политическое решение одобрили столько-то опрошенных на улице, это решительно ничего не говорит о позиции общества, как бы ни построили выборку, потому что опрошенные ответили на вопросы и только.
Не существует и не может существовать физической меры присоединения к аргументации. Нормы голосования условно устанавливаются законом, но никакая наука не может утверждать, что квалифицированное большинство должно составлять 61% или 75% голосующих граждан. Из того, что Ивана предпочли Петру, вовсе не следует, что Ивана любят или уважают. Поэтому использование социологических данных в аргументации, связанной с оценкой, — введение в заблуждение.
В зависимости от способа построения и характера оценки выделяются два типа судительной аргументации в статусе оценки: исторические и системные аргументы. Первые основываются на топе «предыдущее/последующее» и имеют задачей общую оценку, например, определение новизны, прогрессивности, значимости исторического факта. Вторые основываются преимущественно на топах обстоятельств, и задача их — установление конкретной ответственности или заслуги, поэтому и сама оценка носит частный характер.
В оценке факта историка интересует не столько подобие его другим или личная ответственность субъекта, сколько значимость, уникальность и продуктивность деяния. Петр Великий стремился к тем же целям, что и Иван Грозный, Борис Годунов, Алексей Михайлович. Но успех Петра Великого связан с конкретным составом решений в конкретных обстоятельствах. Это и позволяет историку утверждать, что именно Петр был преобразователем России, что именно Петр сделал Россию великой державой, что именно Петр определил последующее развитие страны.
Юриста опыт отдельного правонарушения может интересовать лишь как обстоятельство дела, так как юрист устанавливает и оценивает степень расхождения умысла и деяния с нормой права. Поэтому конечная цель юридической аргументации — сведение данных под такую общую оценку — невменяемости, смягчающих или отягчающих обстоятельств, отсутствия вины, отвода обвинения, помилования и пр.
Однако существуют правила сопоставительной оценки, общие для любой аргументации: правило справедливости, правило обратимости и правило транзитивности, рассмотрение которых предваряет изложение аргументов статуса оценки.
Правило справедливости состоит в одинаковой оценке категорий, признанных равнозначными. Обращенная форма правила справедливости — «каждому свое» означает, напротив, что неравнозначные категории должны трактоваться неодинаково.
Значение правила справедливости далеко выходит за рамки нравственного отношения к людям и поступкам — оно является основанием культуры как накопления опыта. «Совсем не случайно люди стали облекать правовые правила в форму логических тезисов и записывать их. Дело не только в том, что «verba volant, scripta manent» — слова улетучиваются — записанное остается. Живя совместно, люди обращаются к созданию помысленных правовых тезисов и формул именно для того, чтобы сохранять, повторять и распространить единожды обретенное «верное» решение спора или конфликта и закрепить найденный «верный» способ поведения: «Пусть будет то же самое во всех тождественных случаях». Но именно мысль обладает особою способностью фиксировать, закреплять и сохранять свои содержания, доведя их до максимальной ясности и определенности и сообщая им внутреннюю непротиворечивость: ибо она делает их смыслами и подводит их под законы тождества и противоречия. Только благодаря этому право с успехом может разрешить такие задачи, как: сохранение и накопление, уяснение и упрощение правил, устрояющих жизнь, дисциплинирование инстинктивных порывов и произвольных посяганий силою разумной тождественности, постепенное приучение людей к самоограничению и увеличение бесспорной сферы человеческих отношений, и, наконец, справедливое «уравнение» одинакового в жизни людей»65.
Правило обратимости. При однородности или равенстве деятелей и поступков, если действие одного субъекта в отношении другого правомерно, то правомерно такое же ответное действие. Правило «Око за око, зуб за зуб» является расширением правила обратимости до так называемого «справедливого воздаяния».
Правило обратимости, особенно при расширительном его толковании, создает ряд сложных аргументативных ситуаций, в которых требуется количественная
____________
65Ильин И.А. О сущности правосознания. Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1993. С. 87.
или качественная сравнительная оценка действия и ответа на него, особую сложность создают превентивные действия и «несимметричные» реакции. В рассмотренном выше деле Нотовича обвинение, используя правило обратимости, выдвинуло концепцию «рамок обвинения», в соответствии с которой защита, несущая бремя доказательств в делах об оклеветании, в праве использовать лишь данные, непосредственно связанные с содержанием обвинения, — те публичные заявления обвиняемого, которые квалифицируются обвинением как клевета. Защита, расширительно толкуя правило обратимости, настаивала, что если установлен факт любых действий жалобщика, содержащих «уголовный материал» по соответствующей статье закона, например, незаконных операций, то тем самым представлены достаточные доказательства отсутствия оскорбления.
Правило транзитивности. При том же условии однородности, оценка действий одного лица в отношении другого равнозначна оценке того же действия в отношении третьего лица: «Больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте, даром получили, даром давайте»66.
Правило транзитивности создает понятие прецедента, поскольку оно расширяется на любого деятеля и на любой поступок, которые рассматриваются как однородные с базой сравнения — прецедентом. Оно имеет и обратную форму: если действие в отношении некоторого лица неправомерно, то неправомерны любые подобные действия в отношении любых подобных лиц.
Правила сравнительной оценки предполагают категорию приоритета, на основе которой и строится аргументация в статусе оценки. Если однородные действия рассматриваются одинаково в данных отношениях справедливости, обратимости и транзитивности, то, следовательно, разнородные категории должны рассматриваться различно. Но поскольку однородность возможна в отношении к разнородности, существуют приоритеты — категории, которым придается боль-
____________
66 Матф.10.8.
шая ценность. Например, общество, как целое, не равнозначно гражданину, как части, поэтому интересы общества выше интересов отдельного гражданина, который не имеет права на адекватные ответные действия в отношении к обществу, даже если общество поступает с ним несправедливо или противозаконно.
Аргумент к прецеденту
Наиболее распространенное понимание приоритета связано с топом «предыдущее/последующее», термы которого могут рассматриваться, сопоставляться и оцениваться как равнозначные или неравнозначные. Если предыдущее более ценно, чем последующее, и критерием оценки последующего является его подобие предыдущему, мы имеем дело с аргументом прецедента.
На аргументации прецедента построена историческая концепция Н.П. Павлова-Сильванского, в соответствии с которой первоначальная государственно-правовая модель «арийского права», общая для всех европейских народов, (с. 43 и далее) определила ход российской истории как развития общества с постепенным становлением форм его организации, сходных с формами организации других европейских обществ.
«Научное изучение исторического развития Соловьев начал с отрицания исключительного влияния норманнов и монголов, выяснив ход развития, не зависящий от внешних влияний. Свергнув иго периодов норманнского и монгольского, он, однако, сохранил третье иноземное иго — петровскую европеизацию России, признав в ней по-старому явление, определяющее характер нового порядка. Идя дальше по пути Соловьева, мы можем теперь на основании новых исследований о петровской реформе установить, что и европеизация так же, как норманны и монголы, не составляет основного явления нашего исторического развития.
Петровская реформа не перестроила заново старое здание, а дала ему только новый фасад. Историю нашу никак нельзя делить только на две эпохи: допетровскую и петровскую, как делили прежде. Время Петра Великого есть только один из этапов развития
государства нового времени, которое в основных своих устоях сложилось у нас в XVI веке и просуществовало до половины XIX. XVII и XVIII столетия, а частью и XIX тесно связываются в один период. Они связываются в одно целое, как сословная и абсолютная монархии, лежавшим в основе государственного порядка сословным строем. Их объединяет образовавшееся в начале Московского государства, только усилившееся после Петра и просуществовавшее с 1600 г. (приблизительно) до 1861 г. крепостное право. Это — один период сословного государства с монархическою властью, которая постепенно превращается в абсолютизм, получая перевес над стеснявшею ее раньше силой сословий.
В общем ходе нашего исторического и государственного развития выделяются как основные переходные эпохи не время петровской реформы, а XVI век, век образования Московского государства, и раньше — эпоха перехода к удельному порядку в ХII-ХIII вв...
Две переходные эпохи с их поворотными событиями 1169 (взятие Киева Андреем Боголюбским — А.В.) и 1565 гг. (введение опричнины Иваном Грозным -А.В.) делят русскую историю на три периода, глубоко различающиеся по господствующим в каждом из них началам социального и государственного строя.
В первом периоде, от доисторической древности до XII в., основным учреждением является община, или мир, мирское самоуправление, начиная с низших самоуправляющихся вервей до высшего самоуправляющегося союза: земли, племени, с полновластным народным собранием, вечем. Этот мирской строй идет из глубокой древности, связываясь с древнейшими союзами родовыми: он сохраняется и в киевскую эпоху, когда пришлые князья со своими дружинами и с посадниками являются элементом, наложенным сверху на строй мирского самоуправления, и вече сохраняет свою суверенную власть, призывая князей и изгоняя их, «указывая им путь».
Во втором периоде, с XIII до половины XVI в., основное значение имеет крупное землевладение, кня-
жеская и боярская вотчина, или боярщина-сеньерия. Мирское самоуправление сохраняется в ослабленном значении, оно живет и под рукою боярина на его земле. Но центр тяжести отношений переходит от мира к боярщине, к крупному землевладению, и на основе его развивается удельный феодальный порядок.
Наконец, в третьем периоде, XVI —XVIII и частью XIX в., основным учреждением является сословное государство. Этот период распадается на две тесно связанные между собою половины: эпоху московской сословной монархии и петербургского абсолютизма на основе того же сословного строя. В течение этих трех периодов последовательно сменяют одно другое в качестве основных, преобладающих над другими элементов порядка три учреждения: 1) мир, 2) боярщина, 3) государство.
Последний государственный период замыкается переходной эпохой разрушения старого сословного строя и образования нового свободного гражданского порядка. Эта переходная эпоха еще не пережита нами, но в ней ясно выделяется знаменательнейшее событие нашей новой истории: освобождение крестьян 1861 г., разрушившее главный устой старого сословного строя и тесно связанного с ним абсолютизма»67.
Как видно из примера, аргументация к прецеденту позволяет рассматривать предмет в его внутреннем развитии, что особенно существенно для исторического изложения, которое тем самым избавляется от искусственных и внешних оценок исторических фактов и приобретает важное этическое содержание. Представление отечественной истории как череды «влияний» — норманнского, греческого, монгольского, юго-славянского, польского, немецкого и т.п. создает образ русского общества как пассивного объекта и избавляет его от ответственности за собственную историю и от необходимости ее осмысления, одновременно указывая на государственную власть как своего рода оккупантов, диссидентская оппозиция которым — проявление «народности» и «демократизма».
____________
67Павлов-Сальванский Н.П. Феодализм в России. М, 1988. С. 147-149.
Аргумент к прохождению
Если в истоках аргументации прецедента лежит миф о Золотом веке и постепенной порче первоначального состояния общества и человека, аргументация прехождения строится на мифологии повторяемости времен и восходит к столь же глубокой древности: «Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем»68.
Круговращение мира и судеб выражает мифологию детерминизма, ибо сознание варвара не терпит случайности, которая для него может быть лишь формой необходимости. Христианское мировоззрение содержит понятие чуда, предполагающее свободу и новацию, т. е. творчество. Идея свободы требует изощренности и дисциплины мысли, которые достигаются на уровне рефлексии, не свойственном философскому здравому смыслу, поэтому она всегда была камнем преткновения в философии и риторике, и как только ослабевало напряжение богословской мысли, — подменялась предопределением.
Однако аргумент прехождения в системе судительной аргументации играет существенную роль наряду с аргументами прецедента и прогресса: он позволяет находить и обосновывать поведенческие и ситуативные модели, которые, не имея исторической ценности сами по себе, выступают в качестве основания для сравнительных оценок предшествующих и последующих во времени фактов. Рассмотрим пример аргументации прехождения в сочинениях известного русского публициста К.Н. Леонтьева, который использует эту технику для аргументации консервативных политических взглядов, основанием которых является оценка исторических фактов.
«...Триединый процесс: 1) первоначальной простоты, 2) цветущего объединения и сложности и 3) вторичного упрощения, свойствен точно так же, как и всему существующему, и жизни человеческих обществ и целым культурам мира...
Развитие государства сопровождается постоянно выяснением, обособлением свойственной ему поли-
____________
68 Еккл.1.9.
тической формы; падение выражается расстройством этой формы, большей общностью с окружающим.