В 1781 году Д. П. Трощинский оставил по болезни военную службу. На гражданском поприще его ожидала более успешная карьера. Он сумел попасть в канцелярию к своему земляку и набиравшему силу вельможе графу А. А. Безбородко и вскоре выдвинулся в число лучших его сотрудников. В 1784 году он становится правителем дипломатической канцелярии. В отсутствие графа Дмитрий Прокофьевич часто докладывал дела лично императрице и заслужил ее благосклонность. Екатерина II подарила ему богатые поместья в Киевской и Полтавской губерниях. В 1793 году императрица назначила его своим статс-секретарем и одновременно членом почтового управления. В награду за труды Трощинский получил орден Св. Владимира 2-й степени.
В обязанности Трощинского входило принятие докладов генерал-рекетмейстера, внутренней почты и частных прошений, подаваемых на высочайшее имя, и подготовка по ним ежедневных докладов Екатерине II. В этих вопросах он оказался очень искусным.
При императоре Павле I Д. П. Трощинский получил новые должности и награды. Оставаясь статс-секретарем, он назначается председателем главного почтового управления и ему поручается присутствовать в Совете при высочайшем дворе, жалуется 1200 душ крепостных крестьян, ордена Св. Анны, Св. Александра Невского и Мальтийский командорский крест. Однако вскоре он попадает в опалу и отправляется в отставку.
Следующий взлет карьеры Д. П. Трощинского приходится на царствование нового императора. В ночь с 11 на 12 марта 1801 года его вызвали во дворец, где он составил манифест о восшествии на престол Александра I. Император вернул ему звание Сенатора и должность главного директора почт. 26 марта 1801 года был упразднен Совет при высочайшем дворе и взамен его создан новый Совет «важнейших государственных дел», получивший название Государственного. Дмитрий Прокофьевич стал одним из членов этого Совета и главным начальником его канцелярии, сохранив за собой все прежние должности. 15 сентября 1801 года он получил чин действительного тайного советника.
Хотя Трощинский и был опытным сановником, но «воспитанный в старых идеях», не смог поддержать реформы молодого императора и был ярым противником преобразований. Поэтому Александр I довольно скоро охладел к нему. После образования министерств Д. П. Трощинский занимал довольно скромный пост министра уделов и продолжал руководить почтовым ведомством, а 9 июня 1806 года вообще оставил службу и поселился в полтавском имении Кибинцы.
В 1812 году дворяне избрали его своим предводителем, и по их поручению он в 1814 году, встречал возвращающегося из-за границы императора. Александр I вновь «заметил» старого вельможу и 30 августа 1814 года назначил его министром юстиции и генерал-прокурором. На этом посту Дмитрий Прокофьевич пробыл три года, с присущей ему энергией занимаясь многочисленными делами судебного ведомства, прокуратуры и Правительствующего сената. В одном из своих писем он сообщал: «Без отдыха сижу за делами по своему департаменту, о коем можно сказать с Давидом: сие море великое и пространное, в нем же гадов несть числа».
Один из первых биографов генерал-прокурора П. И. Иванов писал о нем: «Трощинский хотя и не получил классического образования, но, имея светлый ум, наблюдательность, сам себя образовал в школе практических деловых упражнений, так что его проекты, мнения, министерские бумаги носят на себе отпечаток ясного понимания предмета, строгой отчетливости в изложении и, наконец, в них всегда преобладает практическая сторона относительно приведения в исполнение предполагаемого, которая приобретается только долговременным упражнением в делах. Он, как известно, много писал проектов по разным предметам, подавая замечательные мнения».
Трощинский умел безукоризненно докладывать дела. Он любил повторять одну фразу: «Дело не в докладе, а в докладчике», подчеркивая тем самым, что умный и ловкий чиновник всегда сумеет доложить любое дело в нужном ему ракурсе и провести выгодное решение. И он действительно умел убеждать императора. От своих подчиненных он требовал простоты и ясности при изложении обстоятельств дела, без каких-либо собственных заумных рассуждений. Когда же обер-прокуроры, особенно из молодых, по свойственной их возрасту запальчивости, позволяли себе неуместные замечания, Дмитрий Прокофьевич неизменно останавливал их словами: «Да уж, пожалуйста, не забегайте вперед воображением вашим».
Однако и на посту министра юстиции и генерал-прокурора он продолжал оставаться таким же непримиримым противником реформ, считая, что устоявшееся годами гораздо лучше нового и неизвестного. Особенно наглядно это проявилось при обсуждении в Государственном совете проекта Гражданского уложения, представленного комиссией составления законов. Трощинский считал его лишь «испорченным переводом кодекса Наполеона».
Со временем ему становилось все труднее и труднее исполнять текущие дела по Министерству юстиции и Правительствующему Сенату. К тому же император почти перестал принимать министров с личными докладами. Все их представления направлялись к государю только через графа Аракчеева. Поэтому министры вынуждены были с четырех часов утра топтаться в приемной этого всесильного временщика, ожидая, когда он удостоит их своим вниманием. В таких условиях провести какое-либо решение было крайне затруднительно.
К служебным затруднениям прибавились и личные. Дмитрий Прокофьевич все чаще и чаще прихварывал. В апреле 1816 года он занемог так сильно, что вынужден был уйти в продолжительный отпуск.
К концу лета Трощинский несколько оправился от болезни. 5 августа 1816 года император Александр I направил ему следующий рескрипт: «Дмитрий Прокофьевич! По настоящем выздоровлении вашем от болезни, Я желаю чтобы вы скорее заняли прежнее свое место и продолжали с прежнею деятельностью отправлять должность вашу. Я в полной к вам доверенности поручаю вам усугубить надзор, дабы дела как в Правительствующем сенате, так и во всех подчиненных ему местах, имели успешнейшее течение, чтобы законы и указы повсюду исполнялись неизменно, чтобы бедные и угнетаемые находили в суда х защиту и покровительство, чтобы правосудие не было помрачено ни пристрастием к лицам, ни мерзким лихоимством, Богу противным и Мне ненавистным, и чтобы обличаемые в сем гнусном пороке нетерпимы были по службе и преследуемы со всею строгостию законов. В чем вы, по долгу звания вашего, неослабно наблюдать и о последствиях Меня в откровенности извещать не оставьте, донося равномерно и о тех отличных чиновниках, которых за усердную и беспорочную службу найдете достойными особенного Моего воздаяния».
Спуся год, 25 августа 1817 года, Д. П. Трощинский вышел в отставку с пенсией в 10 тысяч рублей. Первое время он проживал в Петербурге, а затем уехал в свое имение Кибинцы.
В имении Трощинского в детстве часто бывал Н. В. Гоголь (его отец, Василий Афанасьевич, одно время служил у вельможи) и пользовался его богатейшей библиотекой. Здесь же нередко проживали и будущие декабристы — братья М. И. и С. И. Муравьевы-Апостолы, М. П. Бестужев-Рюмин и другие.
Дмитрий Прокофьевич не был женат, но имел дочь, Надежду. По отзыву его современника Сенатора И. В. Лопухина, Трощинский был министром «отличною твердостию и редким в делах государственных искусством одаренным».
Д. П. Трощинский умер 26 февраля 1829 года.
Князь Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский родился 20 сентября 1758 года в богатой и родовитой дворянской семье. Он получил прекрасное домашнее образование и с 14-летнего возраста был записан в лейб-гвардии Семеновский полк. Службу начал в 1779 году в чине прапорщика. В 1783 году, будучи подполковником, он вступил в действующую армию: в войсках князя Г. А. Потемкина участвовал в покорении Крыма, а затем и в русско-турецкой войне. Молодой офицер, командуя батальоном, а позднее и полком, отличился при взятии крепостей Очаков (1788 год) и Измаил (1790 год), а также в сражении при Мичине (1791 год). В боях был дважды тяжело ранен: в голову и бедро (турецкую пулю князь носил в своем теле всю жизнь). За «отменное искусство и храбрость» получил боевые награды: ордена Св. Георгия 4-й и 3-й степеней и чин полковника. Во время польской кампании Д. И. Лобанов-Ростовский за отвагу, проявленную при штурме Праги (1794 год), был представлен А. В. Суворовым к ордену Св. Владимира 3-й степени и чину бригадира, а также получил от главнокомандующего золотую шпагу с надписью «За храбрость».
Успешная военная карьера Лобанова-Ростовского продолжалась и при императоре Павле I. Государь произвел его в генерал-майоры, наградил орденом Св. Анны, поместьем в Московской губернии и назначил командиром Псковского мушкетерского полка, а позднее — военным генерал-губернатором в Архангельске (1797 год). Вскоре после этого князь вышел в отставку в чине генерал-лейтенанта и почти восемь лет нигде не служил.
С конца 1806 года Д. И. Лобанов-Ростовский вновь на военной службе, командует дивизией. Затем на него были возложены переговоры с Наполеоном, которые закончились Тильзитским мирным договором. За эту дипломатическую миссию император произвел его в генералы от инфантерии и вручил орден Св. Александра Невского. Наполеон же, с согласия русского монарха, наградил князя орденом Почетного легиона большого креста и подарил ему богатую табакерку с собственным портретом. По возвращении в Петербург в 1808 году Лобанов-Ростовский становится военным генерал-губернатором столицы. На этом поприще он заслужил алмазный знак ордена Св. Александра Невского. 2 февраля 1809 года по состоянию здоровья князь оставил военную службу, но уже через три месяца возвратился в войска, а в декабре 1810 года стал военным губернатором Риги и генерал-губернатором Лифляндии, Эстляндии и Курляндии. В 1812–1813 годах Лобанов-Ростовский занимался формированием резервной армии, которой затем и командовал, за что 26 марта 1813 года получил орден Св. Владимира 1-й степени. Вместе с резервной армией Дмитрий Иванович находился в Варшаве, где заслужил любовь местного населения тем, что добился высочайшего прощения нескольких поляков, приговоренных военным судом к смертной казни.
В конце 1813 года Д. И. Лобанов-Ростовский становится членом Государственного совета, а 27 апреля 1814 года удостаивается ордена Св. Андрея Первозванного. 27 августа 1817 года он вступил в должность министра юстиции и генерал-прокурора. В специальном рескрипте Александр I отметил: «Удостоверен в полной мере, что вы оправдаете в строгом смысле название, присвоенное инструкциею Генерал-прокурору: око императорское».
Князю в это время было почти 60 лет, и он уже не мог с прежней энергией заниматься делами. Давали о себе знать и старые раны, полученные во время походной жизни. И тем не менее с присущим ему трудолюбием Дмитрий Иванович в течение десяти лет выполнял свои обязанности по надзору за Сенатом и судебными местами, руководству обер-прокурорами и прокурорами губерний и провинций. Когда требовалось защитить человека, по его мнению, невиновного, князь не считался ни с какими трудностями, без боязни говорил правду любому, даже императору.
В то же время сказывались привычки, выработанные за многие годы военной службы, а гражданское поприще требовало иных методов руководства. Поэтому Лобанов-Ростовский не вступал в столь жаркие схватки с Сенаторами, как это делали некоторые прежние генерал-прокуроры, не мог он добиться и беспрекословного исполнения своих заключений. Почувствовав некоторое послабление со стороны прокурорской власти, Сенаторы стали все чаще и чаще «оговаривать» не только обер-прокуроров, но и самого генерал-прокурора. Для того, чтобы поставить их на место, потребовалось даже вмешательство императора.
В 1822 году Александр I предложил Д. И. Лобанову-Ростовскому пост военного министра, но тот, объективно оценив свои силы, отказался. В 1826 году он выполнял прокурорские обязанности в Верховном уголовном суде по делу декабристов. В день своего коронования Николай I наградил его алмазным знаком ордена Св. Андрея Первозванного.
При Николае I Лобанов-Ростовский оставался министром юстиции и генерал-прокурором еще два года. Ему было предписано ежемесячно представлять императору донесения губернских прокуроров о всех замеченных ими упущениях и халатности при производстве дел. Особое внимание государь потребовал обратить на Сенат. Это произошло после того, как однажды Николай I лично явился в Сенат утром и никого из Сенаторов не застал на месте, что вызвало его справедливое негодование. Да и само здание Сената, служебные помещения повергли его в уныние. Он приказал Дмитрию Ивановичу навести надлежащую дисциплину в Сенате и систематически докладывать ему, кто из Сенаторов отлынивает от работы. Были выделены также средства на реконструкцию Сената.
18 октября 1827 года Лобанов-Ростовский получил долгожданную отставку, оставаясь однако до конца своей жизни членом Государственного совета.
Дмитрий Иванович детей не имел. По отзывам современников, отличался вспыльчивым, горячим характером и отвагой, но был добрым, правдивым и сострадательным человеком. Он содержал детей некоторых своих боевых товарищей и семью капитана Бордукова, спасшего ему жизнь в одном из сражений, а капитану Сухотину выплачивал от себя пенсию.
По свидетельству Д. Н. Бантыш-Каменского Лобанов-Ростовский «в малом теле вмещал душу великую». Основным его девизом было «забывать свой покой для пользы других».
Князь Д. И. Лобанов-Ростовский скончался 25 июля 1838 года и был похоронен на берегу Невы, недалеко от Петербурга.
Князь Алексей Алексеевич Долгоруков родился 14 мая 1767 года в знатной дворянской семье. В 9-летнем возрасте его записали на службу в артиллерию, а затем в гвардию. В 1791 году он получил чин прапорщика, в 1795 году — премьер-майора, а на следующий год — подполковника. Служба принесла молодому князю первые награды: ордена Св. Анны 3-й степени и Св. Иоанна Иерусалимского. В 1803 году А. А. Долгоруков, будучи полковником, оставил военную службу и перешел на гражданскую с чином действительного статского советника. Первое время он занимал скромную должность при департаменте герольдии, а затем был назначен прокурором в капитуле Мальтийского ордена.
Постепенное возвышение Долгорукова началось только в 1808 году, когда он получил место симбирского гражданского губернатора. Хозяйственные инициативы князя были вознаграждены орденом Св. Анны 1-й степени. Во время Отечественной войны 1812 года Долгоруков сформировал в своей губернии народное ополчение, которым и командовал до выступления его в поход.
17 мая 1815 года Алексей Алексеевич был переведен губернатором в Москву, а в следующем году — произведен в тайные советники. 26 мая 1817 года Александр I назначил его Сенатором. В этом звании в июне 1824 года он ревизовал Вятскую губернию, а в 1826 году — Воронежскую, Курскую, Пензенскую и Симбирскую, обращая внимание не только на соблюдение законности при управлении губерниями, но и на причины частого побега крепостных крестьян. За свою Сенаторскую деятельность князь Долгоруков получил орден Св. Владимира 2-й степени, алмазный знак ордена Св. Анны 1-й степени, а 2 апреля 1827 года — Александровскую ленту.
27 апреля 1827 года А. А. Долгоруков был назначен товарищем министра юстиции, а через три дня, «по случаю тяжелой болезни» князя Д. И. Лобанова-Ростовского, временно «вступил в права и обязанности министра юстиции». 18 октября того же года, после выхода в отставку министра, за Долгоруковым «впредь до особого назначения» было оставлено управление министерством. Впоследствии император утвердил его в должности министра юстиции и генерал-прокурора.
При Долгорукове завершилась подготовка Полного собрания законов Российской империи и систематического Свода законов. Печатание многотомного издания началось в 1828 году. Полное собрание законов открывалось Уложением царя Алексея Михайловича и было доведено до вступления на престол императора Николая I, охватывая почти 200 лет. Свод законов состоял из 15 томов и заключал в себе 42 тысячи статей. На генерал-прокурора была возложена обязанность тщательного просмотра всего Свода, чтобы удостовериться в точности приведенных в нем законодательных актов. Для этого создали специальный комитет под его председательством. Трудоемкая и кропотливая работа была выполнена менее чем за год.
А. А. Долгоруков заботился о независимости прокурорского надзора от местного начальства. В 1828 году произошел такой случай. Олонецкий губернатор, ссылаясь на указ Сената от 12 июля 1813 года, которым предписывалось представлять в герольдию послужные списки на чиновников, решил также составить аттестацию и на губернского прокурора. Последний сообщил об этом Долгорукову. Генерал-прокурор посчитал, что представление аттестации на прокурора является вмешательством губернатора в прокурорские дела и вынес этот вопрос на рассмотрение Сената. В обоснование своего возражения он сослался на высочайше утвержденное 1 февраля 1819 года положение Комитета министров. В нем отмечалось: «Польза службы требует, дабы прокурор, как блюститель за точным исполнением законов, и как чиновник, ни в чем губернатору неподчиненный, никогда с ним в тесной дружественной связи не был, ибо в сем последнем случае Верховное Правительство ни чрез кого уже по обязанности ни о каких беспорядках в губернии и узнавать не будет иметь способа».
28 сентября 1828 года Правительствующий Сенат рассмотрел этот вопрос и полностью поддержал генерал-прокурора. В Сенатском указе, направленном всем министрам и начальникам губерний, отмечалось, что «губернские прокуроры, на основании узаконений, везде смотрят и бдение имеют, дабы в губерниях ничего противного закону и общей пользе не происходило, а в случае их упущений или преступлений должности, они подвергаются ответственности пред министром юстиции, или суждению Правительствующего сената».
Сенат полагал, что губернский прокурор и стряпчий не могут находиться в зависимости от губернского начальства, так как «в случае каких-либо по делам службы несогласий его с начальниками губерний, или в случае представления начальству о неправильном действии губернатора, может навлечь к себе со стороны его нерасположение, а следовательно, если бы аттестация таковых чиновников зависела от губернатора, они могли бы, при всей похвальной своей службе, лишиться справедливого по оной удостояния».
В другом определении, вынесенном по инициативе князя, Сенат указал на безусловную необходимость предоставления прокурорам всех постановлений и решений губернских правлений для проверки соответствия их указам.
20 сентября 1829 года Долгоруков был освобожден от должности министра юстиции и генерал-прокурора с чином действительного тайного советника. Вскоре он стал членом Государственного совета.
Алексей Алексеевич Долгоруков был женат дважды. От первого брака, с Маргаритой Ивановной, урожденной Апайщиковой, он имел четырех сыновей: Ростислава, Юрия (тайный советник, Сенатор), Сергея (статс-секретарь императора) и Григория (участник штурма Варшавы в 1831 году и Кавказской экспедиции против горцев). От второй жены, статс-дамы Варвары Николаевны, урожденной Текутьевой, у него было три сына: Алексей, Николай (гофмейстер двора его величества) и Дмитрий.
Князь А. А. Долгоруков скончался 11 августа 1834 года и погребен в церкви Святого Духа Александро-Невской лавры.
Дмитрий Васильевич Дашков родился 29 декабря 1788 года в дворянской семье. Образование получил в Московском университетском благородном пансионе, где учился вместе с В. А. Жуковским и братьями А. И. и Н. И. Тургеневыми. В 1801 году поступил юнкером в Коллегию иностранных дел и служил там девять лет. В эти годы появляются в печати его первые литературные опыты (в основном переводы с французского), которые привлекли внимание такого взыскательного поэта, как И. И. Дмитриев. Получив в январе 1810 года чин коллежского асессора, Д. В. Дашков вышел в отставку, но уже в марте генерал-прокурор И. И. Дмитриев берет его в свое ведомство. Дмитрий Васильевич быстро выдвинулся в число лучших сотрудников министерства, получил чин надворного советника и орден Св. Владимира 4-й степени (3 июня 1815 года). На литературном поприще ему также сопутствовал успех. В середине 1810-х годов он уже пользовался репутацией лучшего литератора столицы и блестящего полемиста. Вместе с В. А. Жуковским и Д. Н. Блудовым он основал литературное общество «Арзамас», членами которого были многие известные поэты и писатели, в их числе и молодой А. С. Пушкин.
27 сентября 1816 года Д. В. Дашков вернулся в лоно Коллегии иностранных дел, где получил чин статского советника и был прикреплен к русской миссии в Константинополе (второй советник при русском посольстве). В Константинополе Дашкову пришлось находиться в самые трагические моменты греко-турецких столкновений. Молодой советник проявил не только большие дипломатические способности, но и личное мужество. Он сумел спасти от верной смерти многие греческие семейства. Русский посланник граф Строганов использовал сметливость и расторопность Дашкова в самые критические минуты столкновений.
Находясь в Константинополе, Дмитрий Васильевич серьезно занимался изучением греческой истории и литературы, совершил большую поездку по Греции, посетил Иерусалим. Свои впечатления от этого путешествия он описал в двух больших путевых очерках.
После возвращения в Россию Дашков был направлен на службу в комиссию по составлению законов, получил чин действительного статского советника и орден Св. Владимира 2-й степени. 5 декабря 1826 года он стал статс-секретарем императора и одновременно товарищем министра внутренних дел. Ему вручили орден Св. Анны 1-й степени. Дмитрий Васильевич сопровождал императора в его поездке в войска, которые вели боевые действия против турок. Вскоре после этого, 26 марта 1829 года, он был назначен товарищем министра юстиции и получил чин тайного советника, а 20 сентября — вступил в управление министерством. 2 февраля 1832 года Николай I утвердил его в должности министра юстиции и генерал-прокурора. Тогда же он был награжден орденом Белого Орла.
При Д. В. Дашкове была завершена «монументальная», по выражению Николая I, работа по составлению Свода законов. В связи с этим 19 января 1833 года состоялось чрезвычайное собрание Государственного совета. Посреди зала на специальном столике лежали 56 томов Полного собрания законов Российской империи и 15 томов Свода законов. На заседании с большой речью выступил император.
5 декабря 1835 года в Петербурге произошло одно достопамятное событие: в этот день было торжественно открыто Императорское училище правоведения, которое дало России многих выдающихся юристов, ставших подлинным украшением русского суда, прокуратуры и адвокатуры.
Современник Дашкова М. А. Дмитриев (племянник И. И. Дмитриева) в своих воспоминаниях дал ему такую характеристику: «Имея важную наружность от природы, он никогда не важничал, был разговорчив и охотно сообщал замечания светлого ума своего о предметах и важных и легких, но был тверд в своих мнениях: ибо мнения его были плодом зрелого убеждения».
На посту генерал-прокурора Д. В. Дашков стойко отстаивал идеи законности, даже если ему приходилось идти против воли императора. Однажды, после вынесения Сенатом оправдательного приговора лицам, обвинявшимся в совершении государственных преступлений, Дашков, зная мнение императора, пошел ему наперекор и потребовал такого же решения и в Государственном совете, куда самодержец перенес слушание дела, будучи неудовлетворенным приговором Сената. Когда острота момента прошла, Николай I пригласил к себе Дмитрия Васильевича и, как бы пытаясь снять возникшее напряжение между ними, сказал: «Ну, Дашков, мы с тобой поспорили, но я надеюсь, что это нашей дружбе не повредит».
14 февраля 1839 года Дашков оставил свой высокий пост и сразу же был назначен членом Государственного совета и председателем департамента законов. Он возглавил и 2-е отделение собственной его императорского величества канцелярии (занимавшееся подготовкой законопроектов). За свои заслуги получил чин действительного тайного советника и орден Св. Александра Невского.