Когда А. Н. Куломзин (зять и будущий биограф Замятнина), узнав об этом, сказал, что не следовало ли бы ему немедленно подать рапорт об отставке, Дмитрий Николаевич возразил: «Я воспитан в старых правилах и буду служить моему государю, доколе это будет ему угодно, но, не беспокойся, к Пасхе Пален будет готов».
И действительно, в марте 1867 года Замятнин доложил императору, что граф Пален подготовлен к занятию должности министра юстиции. Однако рапорт об отставке не подавал. Своей принципиальностью он все более и более раздражал Александра II. Однажды императору не понравилась позиция по одному делу Сенатора Любошинского. Государь потребовал от Замятнина его увольнения. На это Дмитрий Николаевич спокойно сказал, что члены судов, в том числе и Сенаторы, пользуются правом несменяемости. «Но не для меня», — резко оборвал его Александр II. Указ был составлен и подан императору, однако тот вернул его неподписанным.
Властями делалось все возможное, чтобы вынудить Замятнина подать в отставку. Но он стойко противостоял этому. Тогда придумали соединить две должности: министра юстиции и главноуправляющего 2-м отделением собственной его императорского величества канцелярии. Замятнин отказался принять эти две должности и подал в отставку. 16 апреля 1867 года Александр II уволил его с должности министра юстиции и генерал-прокурора и назначил членом Государственного совета. Одновременно ему был пожалован орден Св. Александра Невского с бриллиантами.
В 1877 году Замятнина наградили орденом Св. Владимира 1-й степени, а в 1881 году назначили председателем департамента гражданских и духовных дел Государственного совета.
Дмитрий Николаевич был женат на фрейлине двора ее императорского величества Екатерине Сергеевне Неклюдовой. От брака он имел пятерых детей: сына Сергея и дочерей Варвару, Екатерину, Ольгу и Анну.
Скончался Д. Н. Замятнин 19 октября 1881 года.
Сергей Николаевич Урусов родился в 1815 году. Он принадлежал к старинному княжескому роду. Получив превосходное домашнее образование, 17-летний С. Н. Урусов в 1832 году начал службу в канцелярии московского губернатора. Вскоре он выдержал испытания в Московском университете «в науках, составляющих курс учения словесного факультета» и получил право на производство в первый чин по гражданскому ведомству. После этого он продолжал служить в канцелярии губернатора, причем молодого и бойкого чиновника нередко использовали для «производства следствия» по уголовным делам. В 1838 году, получив чин губернского секретаря, он переводится во 2-е отделение собственной его императорского величества канцелярии, где прослужил на младших чиновничьих должностях пять лет, а затем был причислен к департаменту министерства юстиции, занимаясь непосредственно делами Московского Сенатского архива.
В 1845 году 30-летний князь Урусов получил наконец-то более или менее солидное назначение — исправляющего должность обер-секретаря 8-го департамента Правительствующего сената. В феврале 1852 года его утвердили в этой должности, а заодно и пожаловали в камер-юнкеры двора его величества. Всеми чиновничьими навыками Урусов овладел в совершенстве и, по словам А. Ф. Кони, «умел с одинаковой ловкостью излагать по одному и тому же делу мнение большинства и меньшинства Сенаторов и согласительное предложение обер-прокурора».
С этого времени Урусов начинает быстро продвигаться в чинах и должностях. Через несколько лет сметливого чиновника определили за обер-прокурорский стол, и он даже некоторое время исполнял обязанности обер-прокурора в 7-м департаменте Сената.
В 1858 году, когда начались подготовительные работы по освобождению крестьян от крепостной зависимости, князь С. Н. Урусов, с разрешения Министерства юстиции, был включен (по выбору от дворянства) в члены комитета по улучшению быта помещичьих крестьян в Московской губернии.
Вслед за этим император Александр II назначил его директором духовно-учебного управления при Святейшем Синоде. Свои директорские обязанности Сергей Николаевич совмещал с членством в главном управлении цензуры духовного ведомства. Вместе с новым назначением ему был пожалован чин действительного статского советника, а спустя несколько месяцев — и звание камергера двора его величества.
В 1861 и 1862 годах князь Урусов временно исполнял должность товарища обер-прокурора Святейшего Синода; тогда же он стал и статс-секретарем императора, а в 1864 году произведен в тайные советники и утвержден в должности товарища обер-прокурора Святейшего Синода. Наряду с этим он продолжал руководить духовно-учебным управлением. В том же году С. Н. Урусов становится Сенатором, а в 1865 году — и государственным секретарем. Он также временно исполнял и должность главноуправляющего 2-м отделением.
Несмотря на чрезвычайную занятость и постоянное совмещение ответственных постов, князь Урусов успевает много и плодотворно трудиться в целом ряде обществ и комитетов. Трудоспособность его была поразительной. В частности, он являлся членом совета так называемого императорского человеколюбивого общества, которое занималось обширными благотворительными делами. Общество содержало большое количество школ, богаделен, приютов, больниц, институтов слепых, домов дешевых квартир, столовых, мастерских и тому подобных учреждений в Петербурге, Москве и других городах империи. Кроме того, Урусов состоял также членом комитета призрения заслуженных гражданских чиновников, ведавшим назначением пенсий и пособий отставным чиновникам, «впавшим на службе в неизлечимую или тяжкую болезнь», а также их вдовам и детям.
В 1867 году С. Н. Урусов был назначен главноуправляющим 2-м отделением собственной его императорского величества канцелярии.
В апреле 1867 года министр юстиции и генерал-прокурор Д. Н. Замятнин был освобожден от занимаемой должности, а на его место император временно поставил князя Урусова, продолжавшего одновременно руководить и 2-м отделением.
Замена министра произошла в то самое время, когда судебная реформа только-только начинала набирать обороты, и были открыты лишь два новых судебных округа — Санкт-Петербургский и Московский. Это, конечно, не могло не отразиться на темпах судебных преобразований в России. Князь Урусов, хотя и слыл человеком высокоэрудированным и умным, прекрасно разбиравшемся в уголовном, гражданском и процессуальном законодательстве, все же не обладал той широтой кругозора, которая была присуща Д. Н. Замятнину. Главное же — он был человек консервативных взглядов. А. Ф. Кони писал, что С. Н. Урусов «один из вреднейших людей царствования Александра II, тормозивший всю законодательную деятельность». Он называл его «хитрым и умным российским Полонием».
Свою деятельность в министерстве юстиции Урусов начал с разработки плана и порядка введения Судебных уставов в Харьковском округе и других местностях России. Приходилось решать и другие вопросы. В тех губерниях, где уже была проведена реформа, наряду с новыми судебными установлениями продолжали действовать и прежние суды, рассматривавшие старые дела. Одновременное существование различных судов создавало неудобства, так как в одной и той же местности дела, в зависимости от времени их возникновения, решались по совершенно различным процессуальным правилам. Поэтому еще Д. Н. Замятнин предпринял попытку несколько сократить число уездных судов, а также стал объединять палаты уголовного и гражданского судов. С. Н. Урусов продолжил работу в этом направлении, однако серьезных успехов так и не достиг. Суды оказались заваленными старыми делами. Было очевидно, что необходимо провести коренное изменение порядка разрешения старых дел в местностях, где действовали новые суды. Для этих целей князь Урусов образовал при Министерстве юстиции специальную комиссию. Она пришла к мнению, что для разбора завала старых дел нужно командировать, до открытия новых судов, «ревизующего Сенатора», предоставив в его распоряжение тех лиц, которые подлежали назначению в новые суды. Поскольку на повестке дня стояло открытие Харьковской судебной палаты, то князь Урусов направил туда тайного советника барона Торнау. В его распоряжение был передан весь личный состав будущего судебного округа. Хотя ревизия Торнау и не решила всех проблем (старых дел оставалось еще очень много), она все же в значительной мере подготовила почву для «развязки» этого вопроса в будущем.
По наиболее актуальным проблемам надзора генерал-прокурор С. Н. Урусов направил подчиненным ему прокурорам несколько циркулярных распоряжений. Он произвел некоторые назначения высших чинов прокурорского и судебного ведомств. В трех новых судебных округах (Петербургском, Московском и Харьковском) в 1867 году значилось 150 прокурорских работников. Министерство юстиции пополнилось 24 выпускниками Императорского училища правоведения. Всего там обучалось 247 воспитанников в основных и 71 — в подготовительном классах.
15 октября 1867 года последовал высочайший указ Правительствующему Сенату: «Главноуправляющего II отделением Собственной Нашей Канцелярии, Статс-секретаря, Тайного советника Князя Урусова Всемилостивейше увольняем от временно возложенного на него управления Министерством юстиции, с оставлением его во всех прежних должностях и званиях». Другим указом государь объявил С. Н. Урусову «душевную свою признательность за временное отличное управление означенным Министерством».
В своих воспоминаниях А. Ф. Кони так писал о нем: «Тщедушный с виду, очень любезный в личных отношениях, обладавший большим опытом в кодификации, «хитроумный» и уклончивый, он был выдающимся представителем тех влиятельных «государственных людей», которые умели тормозить движение нашего законодательства по самым назревшим и жизненным нуждам страны под предлогом «преждевременности». Признавая по большей части тот или другой проект в существе правильным, он усматривал, однако, в нем лишь звено к целой цепи преобразований и нововведений, отлагаемых «до неопределенного времени», и так называемым «деловым языком» доказывал его неприемлемость «в настоящее время». Этим языком, вытравлявшим своими бесцветными оборотами живое чувство и яркое убеждение, он обладал в совершенстве».
В 1872 году С. Н. Урусов был произведен в действительные тайные советники и одновременно назначен (без освобождения его от обязанностей главноуправляющего 2-м отделением) председателем департамента законов Государственного совета. Это была очень высокая и ответственная должность. В этом звании он оставался до конца своей жизни.
В 1879 году на князя Урусова было возложено председательствование в Верховном уголовном суде, учрежденном для рассмотрения дела А. К. Соловьева, покушавшегося на жизнь государя. А. Ф. Кони, особенно не жаловавший «лукавого председателя департамента законов», вспоминал, что Урусов тогда обратился к нему с просьбой назначить к слушанию ряд дел с присяжными заседателями под своим председательством, так как ему никогда не приходилось ранее участвовать в судебных заседаниях.
А. Ф. Кони выполнил эту просьбу, и С. Н. Урусов внимательно прослушал одно из дел. Это во многом помогло ему, когда он сам сел в председательское кресло в Верховном уголовном суде. Вел он процесс довольно уверенно и твердо.
24 июля 1879 года князь Урусов писал Кони: «По окончании Верховного уголовного суда я вменяю себе в обязанность благодарить Вас за практическое назидание, которое я вынес из судебного заседания, бывшего под Вашим председательством. Я старался идти по вашим следам по трудной тропе беспристрастного и нелицемерного правосудия. Не знаю, достиг ли я своей цели».
В ответном письме А. Ф. Кони не мог не выразить своего «особого удовольствия» по поводу того, что Урусову пришлось на собственном опыте убедиться, насколько трудна «тропа беспристрастного и нелицемерного правосудия» и как необходимо самому пройти по ней, чтобы правильно судить о «других, избравших тот же путь».
В 1881 году по состоянию здоровья князь Сергей Николаевич Урусов был освобожден от должности главноуправляющего 2-м отделением, продолжая, однако, сохранять за собой пост председателя департамента законов Государственного совета.
Умер князь С. Н. Урусов 13 января 1883 года.
Граф Константин Иванович Пален родился в 1833 году и принадлежал к старинному дворянскому роду. Он получил хорошее домашнее образование, а в 1854 году окончил Санкт-Петербургский университет со степенью кандидата прав. Впоследствии он всегда особенно ценил то, что учился в этом университете и входил в члены «немецкой корпорации»; до самой смерти он сохранял, по словам Н. С. Таганцева, «нежные отношения» к своей Alma mater. К. И. Пален неизменно присутствовал на сборах, которые ежегодно, 8 февраля, устраивали выпускники, а иногда даже посещал и общие обеды бывших студентов.
Служебная деятельность графа Палена началась в департаменте министерства народного просвещения, но уже в следующем году молодой чиновник перевелся в Государственную канцелярию. В июне 1855 года его откомандировали в Севастополь, в распоряжение графа Виельгорского-Матюшкина. Затем он попадает в Симферополь, где состоял в комиссии «О сборе приношений в пользу раненых при защите Севастополя и семейств убитых». К. И. Пален занимался порученным ему делом с исключительным усердием, что и было вознаграждено изъявлением монаршей признательности и орденом Св. Владимира 4-й степени. В 1860 году граф возвратился в Петербург и занял пост экспедитора в Государственной канцелярии, а в конце следующего года становится исправляющим должность вице-директора полиции исполнительной. В 1864 году Пален назначается Псковским губернатором.
В начале 1867 года граф Пален сменил Н. И. Стояновского на посту товарища министра юстиции, а в октябре занял пост статс-секретаря его императорского величества и одновременно вступил в управление Министерством юстиции. З1 марта 1868 года император Александр II утвердил его в должности министра юстиции и генерал-прокурора. С этого времени в течение десяти лет он бессменно руководил судебными и прокурорскими органами Российской империи.
Конечно, отношение графа Палена к судебной реформе, к проблемам судоустройства и судопроизводства было совершенно иное, нежели у его предшественника Д. Н. Замятнина. Отсюда проистекало и то «коверканье» уставов, которое при нем началось. Однако нельзя все сводить только к личным качествам министра. Как правильно подметил А. Ф. Кони, чтобы оценить деятельность лиц ушедшей эпохи, надо «установить в себе угол зрения того времени, понять взгляды той эпохи».
Время вступления графа К. И. Палена в управление Министерством юстиции падает на труднейший период русской истории. С большим размахом начавшиеся в стране преобразования после выстрела Д. В. Каракозова и наметившегося крена в сторону реакции стали явно буксовать. Сфера действий Судебных уставов, не успевших распространиться на большей части империи, постепенно сужалась. В таких условиях Министерству юстиции приходилось организовывать работу судебных и прокурорских органов. Первое время министр еще придерживался либерального направления, взятого Д. Н. Замятниным. Но чем глубже он вникал в суть дела, тем все явственнее и откровеннее принимал сторону наиболее реакционных и консервативных сил из окружения императора.
По мнению Г. А. Джаншиева, граф Пален, «чуждый кружку славных деятелей Судебной реформы», призванный к власти для того, чтобы «подчинить деятельность новых судов административно-полицейским целям», старался оправдать возложенные на него надежды. суд общественной совести, несменяемость магистратуры, мировой институт, независимость адвокатуры — все это, отмечает Джаншиев, было взято под подозрение и «держалось в черном теле». «Один только непосредственно подчиненный министру юстиции прокурорский надзор, содержимый в духе спасительной дисциплины, пользовался благоволением нового министра и представлял единственно благонадежные кадры для пополнения судебного персонала.»
И все же главной заботой К. И. Палена оставалось введение уставов на той территории России, где все еще существовали старые судебные порядки. Однако остро вставали многие вопросы: как дальше проводить реформу, что делать со старыми уголовными и гражданскими делами в тех местностях, где уже действуют новые суды и т. п.
Для разрешения всех этих проблем по инициативе Палена была образована из авторитетных юристов специальная комиссия. Она пришла к твердому убеждению, что повсеместное введение в короткие сроки Судебных уставов невозможно — государственная казна просто не выдержала бы колоссальных расходов. С другой стороны, для многих было совершенно очевидно, что радикальные изменения в суда х нужны и, в первую очередь, для рассмотрения мелких, обыденных уголовных и гражданских дел. По Судебным уставам такие дела относились к компетенции мировой юстиции.
Комиссия считала, что для образования мировых судов не потребовались бы значительные ассигнования, поэтому ввести их на большей территории России можно было бы без промедления.
Комиссия выработала также принципиальные положения о порядке окончания дел в связи с ликвидацией старых и открытием новых судебных установлений. Предлагалось прекратить все гражданские дела, по которым решения еще не приняты, а также уголовные — если закон допускал примирение сторон. Все остальные дела передавались в новые суды.
Поскольку судопроизводство по уставам 1864 года было значительно демократичнее прежнего, комиссия рекомендовала внести изменения в процессуальные порядки, существовавшие в дореформенных суда х. В частности, по уголовным делам допускались публичное обвинение и защита, было отменено пресловутое правило старого судопроизводства — оставление в подозрении лица, привлеченного к уголовной ответственности и не осужденного вследствие недостаточности улик. Для поддержания обвинения и наблюдения за производством следствия, учреждались специальные должности товарищей губернских прокуроров.
Предложения, выработанные комиссией, министр юстиции граф Пален направил в Государственный совет, который их одобрил, а в начале 1869 года утвердил и император Александр II.
Одновременно с этим в министерстве шла усиленная работа по подготовке к введению Судебных уставов в полном объеме в ряде губерний России. В 1869 году новые суды были учреждены в Херсонской, Таврической, Екатеринославской и Бессарабской губерниях, вошедших в округ Одесской судебной палаты, а также в Полтавской и Нижегородской губерниях. В 11 губерниях России, в которых имелись земские учреждения, были избраны мировые судьи, образованы съезды мировых судей и одновременно упразднены старые уездные суды. В мае 1870 года мировые суды были образованы и в обширной области Войска Донского.
В течение последующих двух лет были открыты еще два новых судебных округа — Казанской и Саратовской судебных палат, включавших в себя 6 губерний: Казанскую, Симбирскую, Самарскую, Саратовскую, Пензенскую и Тамбовскую. Судебные уставы были распространены также на Смоленскую и Костромскую губернии, а в дальнейшем в полном объеме были введены в Пермской, Вологодской (за исключением 5 северо-восточных уездов), Черниговской и Вятской губерниях. С 1 июля 1876 года новые суды открылись в так называемых привислинских губерниях, составивших округ Варшавской судебной палаты. К середине 1878 года мировые судебные установления были дополнительно образованы в 9 западных губерниях России.
Таким образом, при графе Палене судебные преобразования (полностью или частично) охватили значительную часть Российской империи. В своих первых отчетах императору министр юстиции отмечал, что новые судебные порядки «повсеместно встречены живейшим сочувствием населения». Он подчеркивал, что наиболее хорошие результаты достигнуты введением мировых судей, которые оказались близки населению, благодаря «быстрому и нестеснительному формальностями разбирательству».
Граф Пален, по мнению А. Ф. Кони, был «лучшим администратором» из всех министров юстиции. Поэтому не случайно знаменитый юрист, расходясь с ним в некоторых существенных вопросах судоустройства и судопроизводства, всегда уважительно относился к «личным свойствам» министра. Огромное значение К. И. Пален придавал подбору кадров для органов прокуратуры и суда. Он очень чутко прислушивался и «причитывался» ко всем слухам и судебным отчетам о талантливых представителях обвинения и судьях в провинции, переводя их при первой же возможности на более высокие должности, в том числе в Москву или Петербург. Именно при графе Палене заблистали на судебной трибуне многие молодые прокуроры, только недавно окончившие университет или училище правоведения. Выдвигая того или иного чиновника, он руководствовался исключительно личными качествами человека. А. Ф. Кони подметил, что при нем «протекции были немыслимы». Если графу Палену доводилось слышать лестные отзывы о ком-либо из судебных деятелей, то он не считал зазорным лично приехать и познакомиться с ним.
При министре юстиции графе Палене ярко взошла звезда наиболее выдающегося русского юриста, почетного академика, литератора и общественного деятеля Анатолия Федоровича Кони. При нем громко заявили о себе и такие выдающийся представители прокуратуры, как Михаил Федорович Громницкий, Петр Акимович Александров, Сергей Аркадьевич Андреевский.
Начало министерской деятельности графа Палена совпало с подъемом новой волны революционного движения в России. Неотвратимо нарастал стихийный протест низших слоев общества, усилилось брожение среди рабочих, что подтолкнуло русскую интеллигенцию к более активному участию в нем. По Судебным уставам дела о государственных преступлениях должны были производиться «общим порядком уголовного судопроизводства», с соблюдением некоторых особенных правил. В частности, судебное преследование возлагалось на прокуроров, а предварительное следствие — на членов судебных палат. Дела рассматривались, как правило, уголовными департаментами этих палат. Однако уже первые политические процессы, проведенные по таким нормам, не удовлетворили государя. Поэтому срочно готовились изменения в законах. Активную роль здесь играл граф Пален. Именно по его инициативе чувствительные удары были нанесены вначале по дознанию, которое отобрали у полиции, затем по предварительному следствию, которое становилось необязательным, а затем и по суду.
Министру юстиции пришлось срочно разрабатывать упрощенную процедуру судопроизводства по политическим делам. В марте 1872 года он внес в Государственный совет предложение о некотором изменении статей Судебных уставов. Проект предусматривал передачу политических дел на рассмотрение Особого присутствия Правительствующего сената с участием сословных представителей. Это предложение прошло легко, и 7 июня 1872 года Александр II утвердил соответствующий закон.
30 мая 1878 года граф Пален был освобожден от должности министра юстиции и генерал-прокурора, с оставлением его членом Государственного совета и статс-секретарем. Одновременно с этим он был произведен в действительные тайные советники. Одна из основных причин отставки — оправдание судом присяжных В. И. Засулич, стрелявшей в Петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова.
Скончался граф К. И. Пален в 1912 году.
Дмитрий Николаевич Набоков родился в 1827 году, в старинной дворянской семье. В юношеском возрасте он поступил в Императорское училище правоведения, которое окончил в 1845 году. Тогда же был определен на службу — вначале на довольно незавидную чиновничью должность в 6-м департаменте Правительствующего сената. В следующем году сметливый и расторопный юноша попал в Министерство юстиции.