- Не ясно? Вот что, незнакомец! Я говорю совершенно серьезно. Посмотри мне в глаза, и ты увидишь, что я не шучу. Если ты не уберешься немедленно, ты живым отсюда не уйдешь. Видишь этот пень? Тень от него идет к дому. В ту минуту, когда она доползет до стены, я застрелю тебя, не будь я Хик Холт. Помни, я тебя предупредил!
- А я предупреждаю вас, мистер Холт, что буду защищаться. Если вы промахнетесь...
- Промахнусь? - прервал он меня и презрительно повел плечом. - Промахнусь, дурень? Ну, об этом я не беспокоюсь!
- Если вы промахнетесь, - продолжал я, не обращая внимания на его слова, я вас не пощажу. Вы собираетесь подло, как трус, воспользоваться первым выстрелом, но имейте в виду, что в случае промаха я сам вас застрелю, и суд меня оправдает, так как я сделаю это, защищая свою жизнь. Если вы выстрелите, я выстрелю тоже. Берегитесь - я не щажу трусов.
- Трусов? - взревел гигант. - А если я не промахнусь? - продолжал он с многозначительной, полной презрения усмешкой, означавшей, что он всегда попадает в цель. - А что, если я не промахнусь, мистер Хлопушка?
- А вдруг промахнетесь? Не будьте слишком уверены в том, что попадете наверняка. В меня не раз уже стреляли.
- После моего выстрела никому не придется стрелять в тебя.
- И все-таки я рискну остаться здесь. Если даже вы меня убьете, вы ничего этим не выиграете. Имейте в виду, любезнейший, мы с вами не деремся на дуэли. Если вы меня застрелите, вас покарает закон.
Мне показалось, что мои слова произвели некоторое впечатление на скваттера. Видя, что он молчит, я продолжал тем же решительным тоном:
- Если мне суждено погибнуть от вашей руки, помните, что у меня есть друзья, которые заинтересуются обстоятельствами моей смерти и начнут расследовать их. Если я убью вас, защищаясь, суд меня оправдает. Если же вы убьете меня, ваш поступок расценят иначе. Это будет преднамеренное убийство!
Последнее слово я произнес особенно многозначительно. На лице скваттера отразилось некоторое волнение, и мне даже показалось, что он задрожал и слегка побледнел. Дрогнувшим голосом он ответил:
- Преднамеренное убийство? Нет, нет! Я же тебя предостерег. У тебя еще есть время спасти свою шкуру. Убирайся с моей вырубки, и я тебя не трону.
- Я не уйду отсюда до тех пор, пока вы не признаете моих прав на этот участок.
- В таком случае, ты отсюда живым не уйдешь.
- Значит, вы решили стать убийцей?
Я снова подчеркнул последнее слово и увидел, что оно произвело необычайное впечатление. Испугался ли он последствий или в его душе еще тлела искра человечности, а может быть - что, впрочем, было мало вероятно, - он устыдился своего недостойного поведения? Трудно сказать, почему, но после моих слов скваттер, казалось, немного присмирел.
- Убийца! - повторил он после небольшого раздумья. - Нет, нет, я не убийца! И без того уже плохо, когда тебя обвиняют в преступлении, в котором ты не повинен. Я не собираюсь совершать убийство, но теперь я тебе уже не позволю уйти отсюда. Минуту назад я этого хотел, но ты сам потерял шанс на спасение, назвав меня трусом. Нет, ты должен умереть. Готовься к смерти. Я тебе покажу труса!
- Конечно, трус!
- В чем же моя трусость?
- В вашем ничем не оправданном нападении на меня, особенно поскольку оно дает вам возможность стрелять первому. А что, если я сейчас сам застрелю вас? Вы видите револьвер в моей кобуре? Прежде чем вы вскинете свое ружье к плечу и прицелитесь в меня, я успею всадить в вас все шесть пуль. Если бы я так сделал, как бы вы это назвали? Не трусостью и не преднамеренным убийством?
Глава XXIII
ДУЭЛЬ БЕЗ СЕКУНДАНТОВ
Говоря это, я видел, как выражение лица моего великана-противника постепенно менялось. Казалось, в мозгу его созревало новое решение, вытеснявшее ранее намеченный план действий. Неужели я сумел пробудить его честь? Именно к этому я и стремился и теперь продолжал разговор в том же духе, ибо только это могло подействовать на человека такого склада.
- Вы не отваживаетесь действовать открыто? - насмешливо сказал я. - Вы хотите подло убить меня, а для этого нужно, чтобы ваш выстрел был первым.
- Это ложь! - крикнул гигант, выпрямившись во весь рост с такой величественной осанкой, какой я от него не ожидал. - Я не собираюсь убивать исподтишка, и первый выстрел мне вовсе не нужен. Не такой уж Хик Холт плохой стрелок, чтобы опасаться тебя и твоей хлопушки. И не так он дорожит жизнью, чтобы бояться ею рискнуть! Хоть ты и надутый индюк, но в подлости ты меня обвинить не сможешь! Однако ты, кажется, парень, не трус, поэтому я, пожалуй, сделаю по-другому.
- Как? - воскликнул я, пораженный этими словами и полагая, что они означают конец нашего столкновения. - Значит, вы хотите поступить по справедливости?
- Я хочу честно биться с тобой!
- Ого, дуэль?
- Дуэль, если это так по-вашему называется, мистер.
- Я согласен. Но ведь у нас нет секундантов?
- А ты думаешь, что два человека не способны честно драться без секундантов? Видишь пень у изгороди?
- Вижу.
- Так вот, мистер, становись перед ним или позади него, как тебе больше нравится. Здесь, у сарая, тоже есть пень - это будет мое место. Между ними ярдов двадцать. Годится тебе такое расстояние?
- Такое или другое - мне все равно, - ответил я машинально, все еще охваченный изумлением, не лишенным некоторой доли восхищения.
- Ну, так слезай с лошади и забирай с собой ружье. Мое при мне, как видишь. Думаю, что больше одного раза стрелять мне не придется, но, если бы я промахнулся, берегись: я заряжаю ружье быстро! И помни, мистер: один из нас не уйдет отсюда живым.
- А кто же подаст нам сигнал для первого выстрела?
- Это я уже обдумал. Не беспокойся.
- Как же вы это устроите?
- А вот как: у меня есть дома кусок оленины. Я принесу его сюда и брошу вон там, на середине поляны. Видишь стервятников на тех сухих деревьях?
Я кивнул головой.
- Ну так вот: нам не долго придется ждать, пока какой-нибудь из них бросится вниз на это мясо. Как только первая птица коснется его, это и будет сигналом. Так будет по-честному?
- Конечно, - все еще машинально отвечал я, так как именно честность его предложения не давала мне опомниться от изумления.
Этот человек не только изумлял - он просто обезоруживал меня, и его неожиданно изменившееся поведение совсем укротило мой гнев. Не задумываясь о возможных последствиях, я уже чувствовал, что совсем не склонен драться. Может быть, еще не поздно остановить эту бессмысленную дуэль? Такова была моя мысль, и, подавив свою гордость, я высказал ее вслух. Однако в ответ на такое миролюбивое предложение я услышал:
- Опоздал, мистер. Теперь уж это не выйдет!
- Но почему же? - настаивал я, сознавая с сожалением всю бесполезность этой попытки.
- Ты меня разозлил, и теперь, черт возьми, ты будешь драться со мной.
- Но, право же...
- Брось эту болтовню, а то, клянусь светопреставлением, я буду считать тебя трусом. Да я и раньше знал, что ты запросишь пощады!
- Довольно! - крикнул я, уязвленный этой насмешкой. - Я готов. Начнем!