- На какие же ты задания готов выйти? - интересуется Надя.
- Я бы придавил как клопов Ельцина, Хазбулатова, Горбачева... и всяких прочих Яковлевых, Сахаровых.
- Не подавишься?
- Иди ты...
- Не хорошо так говорить женщине, - вступаю в разговор я.
Я знаю, что Георгий меня боится. Он затих и умышленно ушел в мысли о креолочке с берегов Потомака.
Переворот произошел, но его сделал не Горбачев, а его соратники Крючков, Язов и компания. Генерал вызвал меня и Георгия к себе.
- Ребята, сейчас от вас зависит судьба нашей родины. Либо вы сохраните ее, либо нам конец. Нужно завалить Ельцина. Пришло ваше время. Делайте что угодно, но лучше не заставляйте стрелять в него коммунистов, а то вой будет на весь мир.
Георгий сразу же уходит, а я иду к Наде и все ей рассказываю.
- Ты не находишь, что надо ему помешать.
Ее черные глаза буравят меня, а в головке мольба.
- "Ну согласись."
- Я поеду мешать.
- Я с тобой.
- У тебя нога еще не зажила.
- Ничего, справлюсь.
Несмотря на обилие военной техники на улице, мы подъезжаем к Белому дому. Там народу полно, строятся баррикады. Я помогаю Наде пробраться на балюстраду. Несколько человек с оружием в руках, пытаются остановить, но я мысленно приказываю им не обращать на нас внимание.
- Надя, ищи его.
Она вытянула шею и крутит головкой по площади. Я тоже пробегаю по головам толпы.
- По моему он в здании, на шестом этаже, - вдруг говорит Надя.
- Стой здесь. Я помчался туда.
Я почувствовал его. Он обрабатывал мозги охранника президента и несчастье могло быть в любую минуты, только выйди Ельцин из комнаты, его бы прошил собственный охранник из автомата. Теперь моя очередь. Я прерываю его сеанс и давлю на его сердце, сбивая его с ритма. Георгий отчаянно сопротивляется. Он сигналит, он молит о пощаде, но я все сокращаю и сокращаю ритм.
- Здесь человеку плохо, - раздается чей-то крик
- Врача сюда, - вопит другой.
Примчались люди в белых халатах и уволокли Георгия. Жалко, он будет жить. Я не успел сымитировать сердечный приступ. Охранник стоит как столб и его мозгах совершенно пусто.
- "Охраняй президента", - приказываю ему.
Надя по-прежнему ждет на балюстраде.
- Ну как?
- Он в больнице.
- Георгий обрабатывал кого то приближенного к президенту?
- Да, охранника.
- Ты с ним чего-нибудь сделал?
- Перепрограммировал.
- Поехали куда-нибудь. Хоть ко мне. Я так сегодня устала.
На следующий день мы собираемся в отделе.
- Где Георгий? - спрашивает генерал.
- В больнице. Неожиданно заболел, - отвечает Надя.
- Это ты его туда положил? - он неодобрительно смотрит на меня.
- Да что вы?
- Почему же Ельцин жив?
- Я понадеялся на Георгия и решил не мешать ему.
- "Врешь ты все. Я ведь все знаю."
- Что же вы наделали? Нас же теперь разгонят.
- "Сдохните теперь, на вас будет настоящая охота. В нашей организации такого не прощают."
Я молчу. Надя тоже прочла его и сидит мышкой. Но в это время открывается дверь и появляется Георгий, белый как смерть. Он садиться на стул и тоже молчит.
- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает генерал.
- Ничего. У меня было предынфарктное состояние. Теперь я здоров.
- "Браво, Георгий. Ты мне сегодня очень нравишься." - посылает ему импульс Надя.
- "Сначала чуть не удавили, а теперь целуются."