Царствование Николая I получило самые разные оценки, но наиболее умные и честные люди считали его апофеозом самодержавного произвола.
Член Государственного совета, адмирал, граф Николай Семенович Мордвинов, единственный из членов Верховного уголовного суда над декабристами, отказавшийся подписать им смертные приговоры, человек, которого за ум и благородство называли «русским Вашингтоном», сказал о делах в государстве: «У нас решительно ничего нет святого. Мы удивляемся, что у нас нет предприимчивых людей, но кто же решится на какое-нибудь предприятие, когда не видит ни в чем прочного ручательства, когда знает, что не сегодня, так завтра по распоряжению правительства его законно ограбят и пустят по миру. Можно принять меры противу голода, наводнения, противу огня, моровой язвы, противу всяких бичей земных и небесных, но противу благодетельных распоряжений правительства – решительно нельзя принять никаких мер».
Выпускник Пажеского корпуса и Академии генерального штаба гвардейский офицер Иван Федорович Савицкий, вскоре после смерти Николая вышедший в отставку, а затем эмигрировавший, высказал о причинах самоубийства императора следующее соображение: «30 лет это страшилище в огромных ботфортах, с оловянными пулями вместо глаз, безумствовало на троне, сдерживая рвущуюся из-под кандалов жизнь, тормозя всякое движение, расправляясь с любым проблеском свободной мысли, подавляя инициативу, срубая каждую голову, осмеливающуюся подняться выше уровня, начертанного рукою венценосного деспота. Окруженный льстецами, лжецами, не слыша правдивого слова, он очнулся только под гром орудий Севастополя и Евпатории. Гибель его армии – опоры трона – раскрыла царю глаза, обнаружив всю пагубность и ошибочность его политики.
Но для деспота, одержимого непомерным тщеславием и самомнением, легче оказалось умереть, наложить на себя руки, чем признать свою вину».
Близкий ко двору поэт Федор Иванович Тютчев написал в связи со смертью Николая I следующее: