Солдат второго года службы Кадышев мысленно сказал солдату первого года службы Епишеву:
— Рядовой Епишев! Мне дали наряд на уборку туалета, но я хочу перепоручить это вам. Как человек доброй души я уважаю ваше человеческое достоинство и считаю неправильными сложившиеся неуставные отношения, при которых на новобранцев старослужащие перекладывают часть своих обязанностей, к тому же, я по-человечески симпатизирую вам, но мне одному не под силу изменить сложившееся положение, тем не менее, надеюсь, вы поймете, что личное мое отношение к вам гораздо лучше, чем может показаться.
Вслух же он сказал:
— Епишев, иди мой сортир!
И Епишев мысленно ответил ему:
— Послушайте, рядовой Кадышев! Это бесчеловечно и подло — заставлять молодых солдат нести на себе двойную нагрузку, но я заглядываю в будущее и вижу, что через год или полтора я тоже стану старослужащим и у меня не будет сил и желания нести службу с прежним рвением, и, если я сейчас окажу сопротивление, то где гарантия, что через год или полтора и мне не окажут сопротивления? — и не окажусь ли таким образом я враг самому себе будущему? — кроме того, не могу не ценить, что свое приказание вы оформили только словесно, не применив при этом, как некоторые другие, удар кулаком по шее или ногой по телу, и я признателен вам за это.
Вслух же он сказал:
— Ладно.
Так растет в армейской среде незатейливый цветок настоящей мужской дружбы, незамечаемый окружающими, да и самими Епишевым и Кадышевым. Но сам факт этого цветка говорит за то, что она есть, эта дружба, а злобная клевета всяких журналистов о неуставных отношениях — неправда и ложь.
Прапорщик Прахов пошел погулять.
О, он не просто прапорщик, а — прапорщик!
Усы! Взгляд! Фуражечка! Ботиночки!
Идет прапорщик мимо реки и думает: река!
Взглянет на небо и думает: небо!
Увидит березку и думает: березка!
Но вы скажете: какой ужас! В Африке эпидемии и голод! Только что рухнул очередной самолет! В Европе наводнение! Арабо-израильский конфликт никак не утихает! Над Австралией озоновая дыра и люди гибнут от Солнца! Россия задыхается от коррупции и инфляции! В самой армии непрестанные глобальные изменения. А прапорщик, видите ли, гуляет!
Ну — и гуляет. Я вам даже скажу, почему он гуляет. Потому что у него — выходной день.
Он гуляет под небом, мимо реки и березки — и не троньте его. Руки прочь от прапорщика Прахова!
...Хотя, собственно, никто его и не трогает.
У подполковника Кудри родилась дочь.
Шатаясь от счастья, он пошел в соответствии со служебным расписанием на вечернюю поверку вверенной ему части.
Выслушал что положено, распорядился, как положено. А потом не выдержал и тихо сказал всем, кто был на плацу:
— Ребята... А у меня дочь родилась.
— Ура! — закричали майоры, капитаны, старшие лейтенанты, лейтенаты, младшие лейтенанты, прапорщики, сержанты и рядовые, крикнули громко и от всей души.
А подполковник улыбнулся и по щеке его скатилась скупая мужская слеза.
Рядовым Коптюкову и Поптыхаеву дан был наряд вымыть казарму в ночное время. Но Поптыхаев под вечер вдруг заболел, у него поднялась температура, и он лег в постель.
Легли и заснули и все остальные.
Ох, не успею, тревожно подумал рядовой Коптюков.
В казарме пятьсот квадратных метров. Вымыть надо за шесть часов — с двенадцати ночи до шести утра. Если б на двоих, то получилось бы примерно по 41,66 м2 в час каждому. А теперь получится одному в час — 81,3 м2. Придется поспешить!
Коптюков начал работу. Через два часа он вымыл 162,6 м2 — то есть укладывался в график. Через четыре часа тоже успевал. Но потом сказалась усталость. Всего-навсего час до подъема, а Коптюкову надо вымыть никак не меньше 120,4 м2.
Не только сам наказание заслужу, но и товарища подведу, с ужасом подумал Коптюков.
Пот лил с него градом. Он бегом бегал менять воду, он увеличил скорость движений руками. Вот половина шестого, вот без пятнадцати шесть. Коптюков уже не может стоять. Из последних сил, лежа, он домывает последний участок, смотрит на часы: успел! Успел! Без трех минут шесть, а казарма вымыта!
Он подползает к спящему больному Поптыхаеву, будит его.
— Ну, как? — озабоченно спрашивает Поптыхаев.
— Все! — выдыхает Коптюков.
Поптыхаев жмет руку Коптюкову, и это молчаливое рукопожатие дороже Коптюкову всяких наград и поощрений.
Я победил, думает он. Я победил!
Сержант Петрусько увидел фотографию сестры сержанта Урлова и написал ей письмо. И она ответила. Сержанту оставалось служить год и за этот год он написал девушке 320 писем. А она ему — 321.
Отслужив службу, он поехал к ней знакомиться лично.
И личное знакомство им обоим понравилось.
И они полюбили друг друга и поженились 24 ноября 1997 года.
И в армейской среде встречаются негативные явления. Военослужащие, например, иногда ругаются неправильными словами.
Эльвира Карловна, сорок шесть лет проработавшая в гарнизонной библиотеке, однажды услышала это и сказала:
— Солдаты, мне за вас стыдно! Зачем вы ругаетесь неправильными словами?! Почитайте Пушкина, Толстого, Гоголя и Достоевского. У них вы не найдете таких слов!
Солдаты изумились и стали брать в библиотеке и читать Пушкина, Толстого, Гоголя и Достоевского. И, действительно, ни одного неправильного слова не нашли там. Они еще больше изумились и даже сказали об этом капитану Лыковязову, когда тот тоже употребил неправильное ругательство. Но Лыковязов, отрицательный пример на здоровом теле армии, со свойственным ему цинизмом ответил:
— Я вам не Пушкин!
Но один солдат по фамилии Скотко был дотошным. Он пошел в увольнительную и пошел в городскую библиотеку. Там он отыскал полное собрание сочинений Пушкина, а там столько ругательств, что хватит целой роте целый день ругаться. Скотко без всякой дурной мысли взял один том и принес Эльвире Карловне, и показал ей эти слова, — он их ногтем подчеркнул.
— Ах! — сказала Эльвира Карловна и умерла.
С тех пор Скотко, когда или услышит что-то про Пушкина, ворчит:
— Пушкин, Пушкин! Убийца!
Этот рассказ к тому, что хватит о зверствах армейской жизни байки сочинять. Как видите, Пушкин ваш разлюбезный тоже хорош! Убийца он, хотя его и самого Дантес убил.
Лейтенант Гонов привел взвод на гору Высокую возле села Мирное и приказал занять круговою оборону, потому что ожидается наступление условного противника с севера от леса Дальний, с юга от оврага Глубокий, с запада от ручья Светлый и с востока от высоты Гладкой.
Наступление планируется на 15.00 местного времени.
Почва была каменистой, солдатам было трудно, но ровно к 15.00 они вырыли окопы полного профиля, устроили пулеметные гнезда, крытый командный пункт и ходы сообщения.
Враг не пройдет.
— Первая заповедь солдата: «Сам погибай, а товарища выручай!» — сказал однажды в задушевной беседе с солдатами полковник Каузов. А рядовой Голеватов все слова начальства воспринимал буквально. И с этой минуты только и думал о том, как бы самому погибнуть, а товарища выручить.
И вот начались большие армейские учения. Голеватов начеку.
И вот в окоп влетела условная граната. Голеватов увидел ее и с восхищением подумал, что сейчас совершит подвиг. Надо броситься своим телом на гранату и спасти товарища! Но он огляделся, и увидел вокруг рядовых Стржовского, Зукина, Ухахалина, сержанта Птурсова и лейтенанта Клацненко — и ни один из них не был его товарищем. Поэтому, брезгливо глянув на грязь земли на дне окопа, он отошел подальше — и граната условно взорвалась и условно убила всех присутствующих.
Солдат! Прежде чем думать о подвигах, заведи себе сначала верных товарищей, чтобы было за кого умереть, не имея же их, не станешь героем, как позорно и равнодушно не стал им рядовой Голеватов. Хотя и хотел.
Рядовой Образцов пошел в увольнительную. Он шел по городу, по незнакомой улице и девушки улыбались ему. Он взял билет в кино и посмотрел кино. Потом вышел из кино, купил порцию мороженого и съел мороженое. Потом три раза прокатился на карусели. Он так хорошо распорядился временем, что в запасе у него осталось еще полдня. И он вернулся в часть, чтобы привести в порядок повседневную форму одежды и подготовиться к завтрашнему занятию по строевой подготовке.
Славный выдался денек у рядового Образцова!
Взвод лейтенанта Калымова чистил автоматы после учебных стрельб.
Рядовой Савелий Музыченко, маленького телосложения, засунул в ствол автомата мизинец для проверки чистоты — и он застрял у него там.
Савелий дергает, мизинец пухнет и еще хуже не вылезает. Все сгрудились и стали обсуждать, как помочь в беде. Настроение у всех стало грустное от неприятности товарища.
Тут вошел лейтенант Калымов. Увидев уныние, поняв его причину и оценив обстановку, он сказал Савелию:
— Вы бы еще нос туда засунули!
И ушел, а солдаты долго еще хохотали над остроумной шуткой лейтенанта, радуясь тому, как он умеет поднять настроение.
Недаром же говорят: добрая шутка — подруга солдата!
Теперь в армии общие собрания есть и любой вопрос можно поднять. Полная демократия. Об этом в одной части объявили публично. Рядовой Демагин подошел к взводному Крылееву и спросил:
— Разрешите обратиться, товарищ лейтенант, правда ли, что на общих собраниях теперь можно будет любой вопрос поднять?
— Правда, — поморщился Крылеев — наверное потому, что у него болел зуб.
— Абсолютно любой или избирательно любой? — спросил Демагин.
Крылеев подумал и ответил:
— Сказано было: любой.
И вот собрание. О чем-то говорят, а Демагин сидит и не слышит, ему не до этого, он охвачен чувством свободы. Надо же, думает он с восторгом, могу в любой момент подняться и любой вопрос поднять!
И это чувство не покидало его на всем протяжении собрания, а вечером он счастливо засыпал, чувствуя, как лицо его овевает свежий ветер перемен.