Тэя
Взрыв хохота, донесшийся из приоткрытой двери таверны, заставил Эйна улыбнуться. Не верилось, что всё позади. Он жив, как и все дорогие ему люди. Но главной причиной улыбки была лёгкость на сердце. Тревоги и неумная ревность покинули его душу, даря покой.
— Вот ты где, — послышался голос Имира.
— В помещении душно, — отозвался Эйн. — Думаю пойти в академию и отоспаться. Занятия никто не отменял.
— Не будь занудой.
— Я не зануда…
— Как скажешь, — покладисто согласился Имир, — но тогда сейчас мы вместе возвращаемся, и ты веселишься со всеми, как в последний раз.
— Уговорил. — Эйну и самому не больно хотелось торчать одному в общежитии, и эта попытка уйти была сродни привычке держаться обособлено. Пора что-то менять. — Сейчас приду.
Имир хлопнул его по плечу и вернулся в таверну. Оставшись один, Эйн задрал голову, посмотрел на звëздное небо и снова улыбнулся. Ребята, ждущие его, стали Эйну настоящей семьей. Гораздо ближе кровных родственников. Кто бы мог подумать, что всё это ему подарит Академия Всеобщей Магии.
Конец.
Со вздохом закрыла книгу, бережно погладив обложку. Сколько раз я перечитывала эту серию? Давно со счёта сбилась. В любой момент дня и ночи я могла не просто пересказать какую-то часть сюжета, а процитировать нужный отрывок дословно.
Чтение — моя страсть. Фэнтези — любимый жанр. Мне нравилось погружаться в другой мир, забывая о проблемах реальности. Я с головой ныряла в жизнь и приключения героев. Переживала с ними радости и горести.
«Легенды Раирона» — моя любимая серия. Любовь с первой строчки. Книги именно этой серии я знала почти наизусть. Эти книги я приобрела в бумаге, потратив уйму времени на поиски в сети. Кроме книг у меня были всякие мелочи с символикой цикла. «Раирон» и всё связанной с этим миром — моя особая любовь. Я была настоящим фанатом данного цикла.
Книги заменяли мне радости жизни, приносили хоть какое-то разнообразие в моё унылое существование. Не будь работы, я бы вообще сутки проводила за чтением.
Жалко звучит, правда? Казалось бы, взрослая баба, чего ною. Всё в твоих руках, подбери сопли и действуй. Измени жизнь, сделай её яркой и полной событий. Не в моём случае. Я — ущербна. Это не пустое уничижение, а констатация факта. Шесть лет назад нетрезвый лихач сбил меня, вылетев из-за угла, когда я переходила дорогу. Он отделался условным сроком и лишением прав, я обзавелась персональным транспортом. Да-да, я инвалид-колясочник.
Момент самой аварии я помню ярко, словно это случилось вчера. Шёл лёгкий снег. Осмотревшись по сторонам, я стала переходить дорогу по «зебре». Надо было мне именно в тот день надеть дурацкие сапоги на шпильке. Именно в тот момент угораздило поскользнуться посреди проезжей части. И надо было выпившему придурку гнать почти без тормозов! Гудок клаксона, визг тормозов, мгновение парализующего страха, боль, темнота.
Когда пришла в себя, не сразу поняла, что случилось. После долго отказывалась принять реальность — повреждения позвоночника и, как следствие, паралич нижней части тела. Казалось, это кошмарный сон или какая-то глупая шутка. Плохо понимала, что лопочат врачи и пытаются донести до меня родные. В голове стучало осознание — я больше не смогу ходить. Никогда.
Страшное слово «никогда». Никогда у меня не будет собственной семьи. Никогда не освою вождение автомобиля. Никогда не научусь танцевать вальс. Тысячи всяких «никогда» окружали меня, душили, лишая воли и желания жить.
Недели реабилитации я провела в каком-то вакууме, отгородившись от пугающей реальности. Из прострации меня вывели слова отца, говорившего, что не все ещё кончено. Он договорился со специалистом с мировым именем, гениальным хирургом. Надежда вспыхнула в душе, осветив жизнь.
А потом всё рухнуло. После ряда обследований врач вынес вердикт — безнадёжно. Слишком поздно я к нему попала и ничего уже не исправить. Рухнувшие надежды погребли меня под собой. Я продолжала есть, спать, дышать — жить. Но не понимала зачем.
Первый год после аварии прошёл как в тумане. Слезы, отрицание, истерики. Стыдно вспомнить. Постепенно пришло понимание — надо как-то жить дальше. Висеть ярмом на шее родных я не хотела. Не желала видеть их жалость и потому была в восторге, когда они после долгих споров отдали мне квартиру бабушки. Окончила онлайн-курсы менеджмента, это стало моим заработком.
Время шло, родные стали заезжать всё реже, всё чаще ограничиваясь телефонными звонками. Я сама этому немало поспособствовала. Мне не хотелось никого видеть. Я была рада этому покою. «Друзья» и парень испарились в первые месяцы после аварии. Я осталась одна, как того и хотела.
Со временем я пожалела о своём желании отгородиться от мира, но было поздно. Навязываться родным и выпрашивать у них внимание не собиралась. Чтобы не сойти с ума от одиночества и тоски, начала читать. Так книги и стали моей страстью и радостью.
Я свыклась со своей новой жизнью. Смирилась с тем, что моё пространство ограничено квартирой, а выезд на балкон заменяет прогулку. Реальные прогулки были большой редкостью. Не так-то просто спустить инвалидное кресло и парализованного человека с третьего этажа двум пожилым людям, а муж сестры — единственный молодой и сильный мужчина в семье — чуть ли не жил на работе. Да и не обязан он возиться со мной. Делает это периодически только по просьбе старшей сестры.
Так, хватит ностальгировать, спать пора. Мне, конечно, не нужно вставать на работу, у меня ненормированный график и рабочий день, но я старалась придерживаться режима. Хоть что-то нормальное в моей убогой жизни быть должно?
Убрав книгу на полку, почистила зубы, переоделась в пижаму и отработанным годами движением заползла в кровать. Разместив бесчувственные ноги, погасила свет, ещё не догадываясь, что свою квартиру я вижу в последний раз.
*** — Просыпайся, бесстыдница! — кто-то болезненно пихал меня в бок. — Это ж надо, напилася и валяется пьяная! Если бы тебя, чернь неблагодарная, кто из профессоров нашел, мигом бы вылетела на улицу! Тебя взяли на такое почётное место, а ты вон чего делаешь! Попробуй ещё раз напиться, лично пойду к ректору, чтобы духу твоего тут не было!
Какой ректор? Чего несёт эта сумасшедшая? Вообще, как посторонняя женщина попала ко мне в квартиру и какого чёрта дергает меня? Если это очередной розыгрыш Дашки, выскажу ей всё в трёхэтажной форме!
— Женщина, вы кто? — спросила я, повернувшись и посмотрев на источник шума.
Надо мной нависала дама лет сорока, с пышными формами и каким-то серым, невзрачным лицом. Одета она была будто из средневековья вышла — блеклое, коричневое платье в пол, белый фартук и платок, из-под которого выглядывали тусклые серые волосы. Точно Дашка расстаралась!
— Ах, вот оно как! — ещё сильнее завелась незнакомка. — Как брюхо набивать, так «тётушка Шера, дай покушать», а как за поступки свои отвечать, так «женщина, вы кто?!»
— Но я…
— Или от дармовой выпивки память отшибло? — не замолкала женщина. — А-а-а-а… Неважно! Быстро встала и за работу! Академия платит такие деньжища не за то, чтобы ты тут пьяная валялась!
Заладила! Пьяная да пьяная! Я уже не помню, когда последний раз злоупотребляла алкоголем. После аварии, разделившей жизнь на «до» и «после», спиртное действует на меня угнетающе. Нагоняет тоску, заставляет вспоминать былое и горевать о безвозвратно потерянном. Потому выпивка давно потеряла для меня всякую привлекательность.
Хотя, стоит признать, самочувствие оставляет желать лучшего. Голова раскалывается, во рту пересохло. Тело болит, словно меня били. Сильно ноет колено…
Стоп! Какое колено! Я уже шесть лет не чувствую ничего ниже пояса!
От неожиданности ощущений я сначала резко села, а потом вовсе вскочила на ноги. От резкого изменения положения в пространстве меня повело в сторону, и я обеими руками вцепилась в какую-то полку.
— Срам какой! — сплюнула незнакомка и покинула помещение, оставляя меня с осознанием невозможного.
Итак, я стою. Я могу ходить. Сама. Ногами. Назвать это иначе, чем чудом, не получается. И нет никакого понимания, как подобное возможно. Да какая разница! Я больше не инвалид! Я снова полноценный человек и смогу жить как все люди! Родные будут в восторге, когда им расскажу. Для начала надо выбраться из этой кладовки и понять, где я нахожусь. Добраться до дома, привести себя в порядок и уже потом преподносить сногсшибательные новости.
За дверью находился сумрачный коридор без окон, заканчивающийся лестницей, ведущей наверх. И снова какие-то подсобные помещения, а потом… Потом я угодила в какой-то то ли замок, то ли музей. А может, особняк какого богатея? В любом случае, вокруг царила роскошь. Стены, обитые материалом, похожим на бежевый шёлк. На полу ковровая дорожка светло-коричневого цвета. Белые колонны, лепнина на потолке. И картины на стенах, в золочёных рамах. Вроде ничего особенного, но вместе выглядит помпезно.
Красиво. Только важным было не это. Важным оказалось зеркало на стене, проходя мимо которого, я увидела в отражении совершенно постороннюю девушку.
*** Я попала. Да не просто попала, а капитально. Это оказался не какой-то параллельный мир, а мир Раирон. Да, именно так назывался мир книг, по которым я фанатела не один год. Более того, я попала в АВМ — или Академию Всеобщей Магии, она же просто Всеобщая Академия — место, откуда всё началось в книгах. Именно тут встретились и познакомились любимые герои, прежде чем столкнуться с грозным врагом и спасти мир.
«Круто!» — скажете вы. «Ничего подобного», — отвечу я. Какой фанат фэнтези не мечтает угодить в любимый мир, подружиться с любимыми героями и помочь им в их борьбе со злом? Ну, или наоборот, с добром, если любимчики антагонисты. Любой, если речь именно о фанатах. Неспроста в мире столько ролевиков, готовых тратить огромные деньги, чтобы ненадолго почувствовать себя в другом мире и совсем другим существом. Это даёт мне надежду, что я не такая уж сумасшедшая. Было бы ложью сказать, будто я не мечтала познакомиться с героями книг, стать частью их команды и забыть реальный мир, как кошмарный сон. Мечтала! Но не так. Совсем не так.
Вся соль в том, что я в этом мире чернь. Простолюдинка без рода, племени и капли магии. Серая безликая масса. Одна из тех персонажей, которых авторы толком не описывают и ленятся давать им имена. Однородная массовка. Именно такие персонажи мрут пачками, когда нужно показать, как жесток и кровожаден злодей. Их жизнь не стоит и медяка. Канделябры на стенах дороже, чем жизнь любого из местных слуг, имен которых господа маги не считают нужным узнавать и запоминать, ведь канделябр позолоченный, старый и эксклюзивный, он денег стоит, а черни, готовой батрачить за копейки, полно.
Даже моя внешность намекает на принадлежность к безликой массе. Нездоровая бледность кожи, отдающая в серость, тусклые серые глаза и бескровные узкие губы, русые волосы, тоже какие-то серые. В добавок к этому я длинная и тощая. Попы и груди толком нет. Плоская, как доска. Такое отражение в зеркале вгонит в тоску любую девушку. Немного примиряло с реальностью то, что такими же уныло-серыми тут были все немаги.
Здесь красота и яркая внешность доставалась только носителям магического дара. А таковых было очень немного по меркам целого мира. Даже, казалось бы, изначально волшебные расы, такие как эльфы, могли быть пустышками, а значит, иметь блеклую, невыразительную внешность. По той же причине дети тут, хоть и были милыми, но опять же, красотой не отличались. Их очарование было в детской непосредственности, не более.
Магия была прерогативой избранных. Были магические рода, самые влиятельные во всех странах у всех народов, но даже принадлежность к ним не гарантировала пробуждение дара. Так иногда случалось, что у двух магов мог родиться ребёнок без дара. Отличались они от черни тем, что их кровь несла в себе склонность к магии, а значит, они являлись хорошей партией для любого, кто надеялся на лишнего мага в семье. Иногда магия просыпалась в тех, у кого в роду никогда магов не было, в том числе у простолюдинов, автоматически возвышая их. На подобное чудо я не надеялась. Я старше крайнего лимита.
Чаще всего дар пробуждался в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет. Иногда бывало раньше, вплоть до раннего детства. Крайним сроком считалось семнадцать лет. Если до семнадцати магия не проснулась, то ждать дальше не стоит. Бывали, конечно, случаи, когда дар просыпался позже, но данное явление было исключительной редкостью. Меньше десятка случаев за последнюю тысячу лет. Во всяком случае, так было у людей. Как дело обстояло у других рас, память почему-то молчала, хотя, казалось, я знаю книги наизусть. Мир постепенно воздействует на мою память, стирая знания из другой реальности?
Подводя итоги всего сказанного, я попала в нежно любимый мир книг, но я тут никто. Мой удел — выгребать за теми, кому в жизни повезло больше. Мне никогда не стать здесь кем-то значимым. Работа в академии, по меркам моего положения и происхождения — золотой билет в сытую жизнь. Да-а, сказочный мир не так уж прекрасен, если оказаться в роли обычного обывателя. Тут тоже есть нищие и богатые, баловни судьбы и неудачники.
Уже две недели я обитаю тут, приноравливаясь к жизни человека-невидимки. Служанки, которую сильные мира сего в упор не замечают. В прошлом, до аварии я была стандартной серединкой. Не душой компании и не аутсайдером. Были друзья-подружки, с кем можно поговорить и провести время. Потом, когда оказалась прикована к инвалидному креслу, от одиночества спасалась при помощи телефонных звонков, интернета и книг. Тут одиночество оказалось абсолютным. Никаких развлечений, только однообразная и неинтересная работа, совсем не спасающая от тяжёлых мыслей. Во всей этой безнадёге был и светлый момент — я теперь могу ходить. Это примиряло с унылостью нового бытия.
Три дня — именно столько мне понадобилось, чтобы узнать своё новое имя. До этого ко мне обращались исключительно на «Эй, ты!», чем жутко раздражали. Но не спрашивать же собственное имя? Это выглядело бы слишком странно. Хватит того, как я познакомилась с тётушкой Шерой, главной кухаркой академии. Поразмыслив после, я решила, что не стоит никому знать, что я не местная. Понятия не имею, что случилось с Тэей, которая была изначальной хозяйкой данного тела, но вероятность, что меня могут принять за какого-нибудь демона или нечисть, вселившуюся в несчастную, довольно велика, потому я молчу в тряпочку, стараясь не привлекать к себе внимания. С недавних пор я Тэмия, или коротко — Тэя, простолюдинка, служащая в академии.
Обжиться в чужом теле на чужом месте, ассимилироваться с местными — не такая простая задача. Желая не выделяться, опасаясь выдать себя неосторожными словами, я предпочитала меньше болтать и больше слушать. Этим и привлекла внимание, сама того не желая. Из коротких разговоров с другими слугами, сделала вывод — Тэя любила много болтать, но в основном несла всякую чушь. Девицей она была недалёкой и мечтательной. Верхом её глупости стала влюбленность в декана целительского факультета. Она могла часами напролёт вещать любому несчастному, попавшему в поле её зрения, какой он удивительный и вообще лучший мужчина в мире. А тут я, молчу, про объект обожания ни слова. Странно веду себя, в общем. Пришлось на ходу выдумывать, что решила пересмотреть свою жизнь и больше не страдать ерундой. Поверили мне? Понятия не имею. Мне остаётся лишь жить, стараясь быть как можно незаметнее.
Информация о Тэе мне была жизненно необходима. Где она жила? Училась ли где? Есть у неё семья? Сколько ей лет? Несколько дней напролёт я ломала голову над этой проблемой. Незнание очевидных вещей о самой себе нервировало и могло вырваться неуместными вопросами, поведением и вызвать ненужные подозрения.
Выход оказался настолько прост, что я хохотала, как ненормальная, когда наконец вспомнила о нём. Магический идентификатор личности. Маленький серый камушек, внешне неотличимый от простой речной гальки. Магический артефакт, привязанный к личности, ауре и крови человека. Там хранилась вся информация о живом существе, от важной, такой как когда и где родился, до записей о болезнях и травмах. Всё что только можно попадало туда, без содействия обладателя или сторонних лиц. Как это работало, я не особенно поняла, но важным было то, что вмешательство посторонних, подделка данных или потеря данного камешка были невозможны. Чтобы получить его на руки, владельцу было достаточно только пожелать, а чтобы прочесть записанную там информацию — капля крови и, опять же, искреннее желание.
Узнав больше о самой себе, я с облегчением выдохнула. У меня появилось хоть какое-то представление, кто я теперь такая. Оставалось приноровиться, смириться с глобальными изменениями в жизни.
Моя жизнь до Раирона была апофеозом уныния. Сложно тосковать по такому существованию, где нет места и тени надежды. Кто-то может сказать, есть люди, которые, даже потеряв возможность ходить, живут яркой и полной жизнью. Есть, и я ими восхищаюсь, но я не они. Я для этого слишком слаба. Все мои мечты и чаяния подходили для физически полноценного человека. Сейчас об этом думать бессмысленно, прошлое в прошлом. Только в этом прошлом было и то, чего сейчас мне до крика не хватает, точнее, «кого», — родители и сестра. Вспоминаю о них постоянно, и каждый раз в горле образуется тугой ком, хочется плакать от осознания — я никогда больше их не увижу. Не поговорю с сестрой о своём девичьем, не послушаю наставлений отца и не почувствую тёплых объятий мамы. Интересно, как они там?
Немало времени ушло на размышления, что произошло со мной там, на Земле. Я умерла? Скорее всего. А может, всё это нереально, и я сплю? Да нет, таких реалистичных и подробных снов не бывает. Во снах не больно, во снах от усталости не подкашиваются ноги. Значит, всё-таки всё вокруг меня настоящее. Из этого возникает другой вопрос: как такое возможно? Ладно, допустим, есть какие-то параллельные миры, но вселенная серии книг?!
Когда училась в институте, там был парень Данил, мы все его считали чудаком не от мира сего. Он свято верил, что нас окружает несчётное количество миров, и мы сами их творцы. Любой рассказ, фильм или книга порождают новую реальность. Сейчас, оказавшись в мире Раирон, я уже не считаю его сумасшедшим. Более того, его безумная теория получила практическое подтверждение. Данил был бы восторге, узнай он, насколько оказался прав.
Первое испытание под названием «Ассимиляция с местными» оказалось позади. На горизонте маячила новая проверка на прочность — начало вступительных испытаний, а затем и сам учебный год. Не первый день все слуги академии носятся, как подстреленные, наводя блеск в общественных помещениях и комнатах студентов. Обычная практика для слуг. Меня не она тревожила. У меня сердце заходилось от осознания — скоро я увижу главных героев этого книжного мира. Я уже знала, что попала как раз к началу событий серии. Слышала, как ректор обсуждал с профессорами ожидающихся новичков, среди которых мелькали знакомые до боли фамилии. Какими они будут? Такими, какими их представляла, или совсем другими? Да какая разница? Я — служанка. Серая масса, которая не должна привлекать внимания господ и путаться у них под ногами. Мой удел — наблюдать за событиями и героями со стороны.