- Да, я только что от него.
- Хорошо Продолжай, приятель
- Итак, кабальеро, теперь, когда честь моя осталась незапятнанной, я могу распоряжаться собою по своему усмотрению. И я готов с радостью служить вам.
- Ну, что же, может, ты мне понадобишься через несколько дней.
- Вы не раскаетесь, если поручите мне что-нибудь, сеньор. Вы непременно встретите меня у...
- Не беспокойся об этом! - перебил его дон Фернандо. - Когда надо будет, я тебя найду
- Как вам угодно, сеньор. Теперь позвольте мне проститься с вами и с этим благородным кабальеро, вашим другом.
- До свидания, Сапоте Благополучного пути! Лепер продолжал свой путь.
- Сеньор, - сказал тогда дон Эстебан, - через несколько минут мы приедем к домику, где я живу с моей матерью, и я был бы очень рад предложить вам ночлег.
- Благодарю вас за любезность и охотно принимаю ваше приглашение. Дом ваш далеко от Лас Нориас?
- Всего в одной миле. Если бы было светло, отсюда можно было бы увидеть высокие стены асиенды. Позвольте мне служить вам проводником до моего бедного жилища.
Всадники свернули налево и выехали на широкую тропинку, обрамленную алоэ. По громкому лаю нескольких сторожевых собак и мелькавшим в темноте огням дон Фернандо догадался, что теперь они совсем близко от цели
И в самом деле, минут через десять они оказались перед небольшим домиком, у крыльца которого их встречали с факелами несколько человек. Они остановились возле самого крыльца, сошли с лошади и, поручив их пеону, вошли в дом. Дон Эстебан шел впереди, чтобы принять гостя как подобает хозяину дома.
Они вошли в довольно просторную комнату, меблированную стульями, скамьями и массивным столом, накрытым на несколько персон. На выбеленных стенах этой комнаты висели несколько отвратительно намалеванных картин, изображавших времена года, пять частей света и тому подобное.
Пожилая женщина, одетая с некоторым изыском, хранившая следы былой красоты, стояла посреди комнаты
- Матушка, - сказал дон Эстебан, почтительно ей кланяясь, - позвольте представить вам дона Фернандо Карриля, благородного кабальеро, который изъявил согласие провести эту ночь под нашим кровом.
- Добро пожаловать, - приветствовала гостя донна Мануэла с любезной улыбкой. - Этот дом и все, что в нем находится, к вашим услугам.
Дон Фернандо низко поклонился матери молодого человека.
- Сеньора, премного благодарен вам за этот прием. Донна Мануэла при виде гостя вздрогнула и с трудом удержалась от возгласа удивления. Его голос поразил ее. Она бросила на него проницательный взгляд, но поняла, что ошиблась, как бы сознаваясь в ошибке, дружелюбно указывая на стол, сказала:
- Не угодно ли вам пожаловать к столу? Сейчас вам подадут ужин. Вы, наверно, основательно проголодались.
Донна Мануэла села за стол, дон Эстебан занял место по левую ее руку, а дон Фернандо - по правую. Трое или четверо пеонов вошли и по знаку своей госпожи сели на противоположном конце стола.
Ужин был умеренный. Он состоял из турецких бобов, приправленных перцем, сушеной говядины, курицы с рисом, маисовых лепешек и водки.
Молодые люди ели, как и подобает путешественникам, проделавшим путь в десять миль, не останавливаясь. Донна Мануэла с удовольствием смотрела, как исчезали кушанья, которые она накладывала им на тарелки, и продолжала ласково потчевать их. После ужина все перешли во внутреннюю комнату, служившую гостиной.
Разговор, который, естественно, шел несколько вяло за ужином, мало-помалу оживился и вскоре благодаря донне Мануэле принял непринужденный характер и даже задушевный.
Дон Фернандо с тайным удовольствием предавался этой беспорядочной беседе, которая постоянно переходила с одного предмета на другой. Он охотно слушал длинные рассказы донны Мануэлы и добродушно отвечал на вопросы, которые она обращала к нему.
- Вы уроженец прибрежных мест или родились вдали от реки, кабальеро? спросила вдруг эта добрая дама своего гостя.
- Право, сеньора, - сказал он, улыбаясь, - признаюсь откровенно, я затрудняюсь ответить на этот вопрос.
- Почему же, сеньор?
- По самой простой причине: я не знаю, где родился.
- Однако вы мексиканец?
- Все заставляет меня думать именно так, сеньора, однако я за это не поручусь.
- Как странно! Разве ваши родные живут не здесь? - Тень пробежала по лицу дона Фернандо.
- Нет, сеньора, - ответил он сухо, и хозяйка дома, поняв, что коснулась болезненной темы, поспешила переменить тему разговора.
- Вы, конечно, знаете дона Педро де Луна?
- Очень мало, сеньора. Случай свел нас один только раз, правда, при таких странных обстоятельствах, что он не может не помнить об этом, но вряд ли я войду когда-нибудь в его асиенду.
- Напрасно, кабальеро. Дон Педро старый христианин (Выражение, употребляемое для обозначения потомков древних завоевателей, кровь которых всегда оставалась без примеси.), оказывающий гостеприимство по старинному обычаю. Он счастлив, когда ему представляется случай выказать гостеприимство.
- К сожалению, неотложные дела требуют моего присутствия далеко отсюда, и я боюсь, что у меня не будет времени посетить асиенду.
- Извините, сеньор, - вступил в разговор дон Эстебан, - вы, конечно, не имеете намерения отправиться в пустыню?
- Почему вы задаете этот вопрос, кабальеро?
- Потому что мы находимся на самом краю индейской границы, и, если вы не намерены вернуться, вам откроется только один путь - в пустыню.
- Именно в пустыню я и намерен отправиться. Дон Эстебан не мог скрыть удивления.
- Извините, если я покажусь вам назойливым, - сказал он, - но вы, видимо, не знаете той пустыни, в которую собираетесь.
- Извините, сеньор, напротив, я знаю ее очень хорошо.
- Зная ее, вы осмеливаетесь отправиться туда в одиночестве?
- Я, кажется, доказал вам сегодня, сеньор, что осмеливаюсь делать многое.
- Да, да, я знаю, что ваше мужество беспредельно. Но то, что вы собираетесь предпринять сейчас, - безрассудство.
- Безрассудство, сеньор! О! Мне кажется, вы немножко преувеличили. Разве человек решительный, хорошо вооруженный и на хорошей лошади может опасаться индейцев?
- Если бы вам пришлось защищаться только от индейцев и хищных зверей, я бы еще мог согласиться с вами. Храбрый белый человек может справиться с двадцатью краснокожими. Но возможно ли одолеть Тигровую Кошку?
- Тигровую Кошку? Извините меня, кабальеро, но я вас не понимаю.