- Разворот на 180(! - командует фон Мюкке. - Возвращаемся к острову.
С 9.30 до 10 часов утра 9 ноября 1914 года "Эмден" и "Сидней" вели бой, идя к северу на параллельных курсах на расстоянии 9000 метров. Точнее говоря, ответный огонь "Эмдена" был безрезультатным. Его самые большие пушки имеют калибр 105 мм, а у "Сиднея" - 152 мм. Бортовой залп англичанина втрое мощнее, чем у противника, к тому же с расстояния 9000 метров "Эмден" не может достать "Сидней", тогда как в него попадают почти все снаряды. Описания морских историков напоминают любые описания артиллерийской перестрелки тех времен: снаряд взрывается там-то (на палубе "Эмдена"), другой там-то, убивая матросов и повреждая "жизненно важные узлы". А военный корабль сплошь состоит из жизненно важных узлов. Сервопередача с мостика на руль разбита, лейтенант Кропиус и два рулевых бегут на корму, где расположен штурвал ручного управления. Несмотря на повреждения, фон Мюллер решает в 10 часов сделать поворот, сблизиться с противником и достать его снарядами, но "Эмден" получает новую порцию сеющей смерть стали. Матросы поливают из шланга отбитую снарядом трубу, поскольку на ней воспламенилась краска.
Руль "Эмдена" поврежден, крейсер заносит влево, и он кружится на месте на максимальной скорости. Наклон корабля так велик, что трупы матросов соскальзывают в море. Крейсер буквально изрешечен. Три остальные трубы, в том числе и фальшивая, насквозь продырявлены и горят. "Эмден" подошел к противнику на достаточно близкое расстояние, чтобы поразить его, но дальномеры разнесены вдребезги снарядом, поэтому наводка производится на глаз. Усиливающееся волнение делает задачу еще более трудной, а сколько пушек еще в состоянии стрелять? Какой-то артиллерист с оторванной рукой пытается отвести назад затвор, но падает тут же у орудия. Рухнула последняя труба. "Восточный лебедь" превратился в плавучее кладбище, залитое кровью, усыпанное трупами, и кажется чудом, что он еще на плаву и ведет огонь.
10.50. Фон Мюллер говорит офицеру:
- Надо выбросить "Эмден" на скалы Норс-Килинга.
Это его последний шанс - либо сесть на мель, либо уйти на дно на больших глубинах без какой-либо возможности спустить шлюпки под вражеским огнем. Да и шлюпок, разбитых, горящих, иссеченных осколками, осталось немного. Норс-Килинг - самый северный из островов архипелага. Когда фон Мюллер принимает решение, остров находится в пяти морских милях (более девяти километров) от корабля. Некоторые из пушек правого борта еще стреляют. "Сидней" ведет огонь без остановки, а затем с расстояния 7000 метров выпускает торпеду. Фон Мюллер видит момент пуска и пенистый след торпеды на небольшой глубине волнующегося моря. Мимо! Торпеда проходит перед носом крейсера. Но в тот же момент прямым попаданием снаряда сносит фок-мачту.
Норс-Килинг все ближе. Уже видна пена на скалах. "Эмден" прекратил огонь. "Сидней" тоже. Видя, что с "Эмденом" покончено, "Сидней" удаляется в направлении "Бьюреска" - судна-заправщика, пришедшего с углем для "Эмдена". "Бьюреску" не повезло, но "Сидней" не сумел захватить его. Капитан заправщика открыл все водозаборники и спустил на море шлюпки. "Бьюреск" тонет.
Изуродованный, но все еще живой "Эмден" выбросился на коралловый риф к югу от Норс-Килинга. Фон Мюллер бросает в топки документы и секретные шифры, потом, чтобы избежать взрыва котлов, в них гасят огни. Затворы орудий выброшены в море. Врагу не достанется никакого военного снаряжения с "Эмдена". Но где же враг? Его не видно, он ушел на север. Начинаются долгие часы ожидания - не менее трудные, чем часы боя.
В сражении погибли семь офицеров и сто восемь матросов. 11.30. В темно-голубом небе сияет ослепительное солнце; жара была бы невыносимой, не будь легкого бриза, колышащего листву кокосовых пальм на берегу Норс-Килинга - он всего в трехстах метрах.
- Капитан, люди просят разрешения отправиться на сушу. Быть может, там есть фрукты.
- Скажите им, что прибой очень опасен. Но если они готовы пойти на риск, я не против.
Его моряки - хорошие пловцы, видны их головы, пляшущие на волнах. Они продвигаются вперед. Но и волны не отстают, они несутся к берегу и обрушиваются на скалы - клочья пены взлетают вверх. Прибойная волна подхватывает пловцов, крутит и бросает их на скалы! Морской опыт показывает, что попытки добраться до берега в плохую погоду, даже если судно потерпело кораблекрушение в непосредственной близости от него, исключительно опасны, лучше оставаться на борту.
Но пребывание на борту судна не очень-то приятно. Лазарет "Эмдена" уничтожен, тяжелораненые лежат на верхней палубе; простыни едва защищают от солнца. Из-за нехватки перевязочных материалов использованы столовые салфетки, простыни. В безоблачном небе скользят и кружат чайки. Изящные птицы, но у потерпевших кораблекрушение они всегда вызывают ужас. Нередко находят трупы в спасательных жилетах с выклеванными глазами и истерзанными лицами. Грациозные хищники. Моряки "Эмдена" шлюпочными баграми отгоняют птиц, пытающихся напасть на их раненых товарищей. Раненые просят пить, стонут. В лопнувших трубопроводах удается набрать немного воды.
В 16 часов на западе появляется дым; чуть позже становится ясно, что приближается "Сидней". Уйдет ли он снова или пошлет спасательные шлюпки? Фон Мюллер с мрачным выражением лица приказывает спустить императорский флаг и поднять белое полотнище. Признать себя побежденным в подобных условиях не будет позором для "Эмдена". "Сидней" движется медленно, почти останавливается. По-видимому, его капитан опасается подойти ближе из-за рифов.
- Он набрал скорость! Уходит!
Австралийский крейсер развернулся и удалился прямо на юг. Матросы ругают и поносят врага. Фон Мюллер молчит. Невозможно! Это противоречит всем морским обычаям: вражеское судно оставило на рифе "Эмден" с людьми после того, как капитан поднял белый флаг. Воинский долг обязываем австралийца забрать пленных. Но когда же он решится на это? "Эмден" уйти уже не может.
Часы идут, умирают раненые. Наконец безжалостное солнце уходит за горизонт, и после коротких тропических сумерек на небе высыпают громадные сверкающие звезды. Ночь не приносит свежести. Бриз стихает, но волнение на море продолжается. На заре умирает еще несколько раненых; утренний воздух быстро накаляется. Проходит ужасное для раненых утро. Австралийский крейсер возвращается за пленниками лишь в 13 часов. Матросы в шлюпках показывают себя отличными моряками и умело маневрируют среди рифов, чтобы при сильном волнении подойти к "Эмдену". Перевозка - тяжелораненые, легкораненые, здоровые - кажется нескончаемой. Приходится совершить несколько рейсов. Последние шлюпки удаляются, когда подходит надраенный до блеска вельбот с флагом капитана на корме. Капитан "Сиднея" послал за капитаном второго ранга Карлом фон Мюллером свой личный вельбот. Фон Мюллер покидает борт "Эмдена" последним. Он и его люди останутся пленниками на Мальте до конца войны.
Вернемся на остров Дирекшн. 9 ноября 1914 года, 10 часов утра. "Эмден" и "Сидней" исчезают за горизонтом в северном направлении. Крохотное паровое суденышко и две шлюпки развернулись и снова вошли в лагуну. Англичане и аборигены молча стоят на пристани и смотрят на них. После высадки фон Мюкке направляется к "Эйше" и обращается на английском языке к одному из белых:
- Чье судно?
- Мое, я его капитан. А эти два человека - мой экипаж.
Фон Мюкке заявляет торжественным тоном:
- Именем Его Императорского Величества я реквизирую ваше судно.
Англичанин пожимает плечами:
- Ваша воля. Желаю вам счастливого пути, но обязан вас предупредить. что корпус прогнил насквозь.
Корпус оказался не очень гнилым. скорее сгнил такелаж. Шхуна "Эйша" раньше обеспечивала связь с Батавией (ныне Джакарта), выходя в море три-четыре раза в год, а затем ей на смену пришло паровое судно. Владелец шхуны получал нечто вроде пенсии и пропивал ее. Паруса были свалены в трюме в кучу вместе с бегучим такелажем.
Фон Мюкке собирался совершить переход до голландской колонии Суматра, и его матросы тут же взялись за дело, чтобы привести шхуну в состояние, годное для выхода в море. У фон Мюкке насчитывалось пятьдесят человек, а на "Эйше" - тридцать метров в длину и пять в ширину - никогда не ходило более шести матросов.
Человеческие поступки далеко не всегда предсказуемы. Англичане острова Дирекшн присутствовали при ремонте корабля. Они наблюдали за работой немцев вначале с любопытством, затем с интересом и, наконец, с симпатией. Большинство из них никогда не видело эту трехмачтовую шхуну под парусами. Когда фон Мюкке спрашивали, куда он собирается плыть, он отвечал: "Нам надо пройти семьсот миль". Семьсот миль на подобной развалине? Морская отвага, авантюрный характер путешествия покорили англичан. Они снабдили немцев провизией и одеждой, дали трубки, табак. Один из стариков рассказал об опасных течениях в районе острова. Добровольно ли? Здесь мы вынуждены верить слову фон Мюкке и лейтенанта Лаутербаха. Возможно, что англичане желали поскорее избавиться от немцев, вооруженных винтовками, револьверами и пулеметами, а может, и немцы намекнули на крупные неприятности в случае отказа сотрудничать. Думаю, что здесь имело место смешение многих чувств. "Эйша" отплыла в тот день, когда "Эмден" агонизировал на рифах.
Паровая шлюпка вывела шхуну из лагуны, затем шлюпку бросили, заклинив руль. Немцы буквально сидели друг на друге на борту "Эйши". Фон Мюкке сообщает, что запаса питьевой воды хватало на шесть дней, но они надеялись на дожди. Фок-мачта несла квадратные паруса, на двух остальных стояли косые. Их полотнища были дырявые, и ветер проходил сквозь отверстия. "Эйша" походила на потрепанного морского бродягу, но моряки фон Мюкке занялись делом, достали из трюма запасные полотнища, починили их и по одному заменили все паруса.
Через два часа после отплытия один из офицеров сообщил фон Мюкке, что в трюме полтора метра воды.
- Все на откачку!
Прокладки поршней насоса высохли, и пришлось их заменить ветошью, пропитанной жиром.
Фон Мюкке и его офицеры умели произвести исчисления и определить астрономические координаты, но на борту имелась лишь одна генеральная карта Индийского океана, на которой их путь выглядел коротеньким штрихом. Запасы провизии состояли из говяжьей тушенки и риса. Матросы пытались ловить рыбу, но она не клевала. Фон Мюкке, бывший рулевой Кильской регаты, взялся за обучение экипажа, и матросы не скучали: они пели, как и раньше, на борту "Эмдена".
Фон Мюкке не зря рассчитывал на дожди. 13 ноября, через пять дней после отплытия, продолжительный тропический ливень позволил наполнить все порожние емкости и оказался хорошим душем для экипажа, поскольку от купания в море кожа покрывается налетом соли и зудит. Начиная с 13 ноября ливни шли утром и вечером. "Эйша" плясала на сильной волне, набегавшей с кормы, стоячий такелаж часто ломался, и его приходилось чинить. В последующие дни все больше и больше времени уходило на латание парусов.
Много работы, вдоволь воды, немного пищи - жить было можно, но беспокоило состояние моря. Утренние и вечерние ливни больше походили на грозы с сильными шквалами. Как только черные тучи собирались на горизонте, фон Мюкке приказывал подобрать паруса. После шквала их ставили снова.
Но 20 ноября шквал не кончился. "Эйша" без парусов попала в циклон. В полдень почти непроглядная мгла со вспышками молнии; оглушительно гремел гром, на клотиках мачт замерцали огни святого Эльма. Моряки смотрели на мачты не столько из боязни огней, сколько опасаясь, что они рухнут. Сорвало одну лодку, повредив корму. После трех часов бешеной пляски ветер ослабел, затем совершенно стих - "Эйша" пересекала "глаз" циклона. Потом бешеная пляска на волнах возобновилась. Фон Мюкке приказал поставить несколько парусов. Приходилось их часто менять и брассовать реи, поскольку "Эйша" оказалась в секторе, где сталкивались и перемешивались два муссона северо-западный и юго-восточный.
Фон Мюкке с блеском завершил плавание. 23 ноября в 16 часов "Эйша" вошла в пролив Ментавай, в 80 милях от Паданга, порта на западном побережье Суматры, принадлежавшей Голландии. Ветер упал, и наступило полное затишье. Фон Мгокке даже пришлось спустить две шлюпки с двумя гребцами в каждой и взять "Эйшу" на буксир! Затем бриз поднялся снова.
- За нами следует голландский броненосец!
- Мы еще не вошли в территориальные воды и можем не показывать наш флаг.
Но на следующий день пришлось флаг поднять, поскольку "Эйша" пересекла границу. То был флаг имперского военного флота с паровой шлюпки, брошенной у острова Дирекшн. Голландский броненосец "Линкс" подошел ближе. Появилось лоцманское судно. С "Линкса" передали по-английски, что командир "Эйши" должен прибыть на борт броненосца. Фон Мюкке приняли на "Линксе", и он рассказал голландскому капитану историю своего плавания.
- Хорошо. Можете зайти в Паданг. Ну а по поводу пребывания... увы, вам известны международные конвенции?
На рейде стояли три немецких судна - "Клейст", "Рейнланд", "Хойзинг". На них не без удивления рассматривали германский военный флаг, развевающийся на облезлой трехмачтовой шхуне. Когда "Эйша" проходила мимо них, они подняли флаги расцвечивания.
Суматра - большой остров с темно-зелеными лесами и громадными голубыми озерами. В 1914 году Паданг был очень живописен. Моряки фон Мюкке любовались грациозными деревянными домиками с наклоненными внутрь стенами, слушали уличных музыкантов. Денег нет, гулять не на что, да и фон Мюкке заявил, что остатки экипажа "Эмдена" не относятся к туристам.
Фон Мюкке строил дальнейшие планы. Как избежать плена? По международным конвенциям "Эйша" - военный корабль, поскольку на ней развевается германский имперский флаг, и ей надо покинуть Паданг по истечении сорока восьми часов. Этот потрепанный бурями парусник дальше плыть не мог. Фон Мюкке ходил по Падангу, конфиденциально встречался с австрийским коммерсантом, который выполнял функции немецкого консула, виделся (тайно, ибо это было запрещено) с капитаном одного из немецких судов - "Хойзинг". Последний находился в Индийском океане далеко не с коммерческими целями - он был одним из заправщиков "Эмдена". Мы знаем, почему он тщетно ждал крейсер в точке встречи, и теперь он ожидал приказа.
- Я отплыву на "Эйше" рано утром послезавтра и возьму курс на запад, сказал фон Мюкке. - Вы уйдете из Паданга через два-три дня, пойдете сначала на юг, а затем встретитесь со мною. Договоримся о месте встречи.
28 ноября потрепанная трехмачтовая шхуна подняла латаные-перелатаные паруса и снова прошла перед немецкими судами, стоящими на рейде. Матросы "Эмдена" пели военный гимн.
На борту стало двумя офицерами больше. Они явились утром к фон Мюкке:
- Мичман в запасе Валмани.
- Старший механик в запасе Шенебергер.
- Поступаем в ваше распоряжение. Разрешение наших капитанов имеется.