Отмечая своеобразие арабской архитектуры, упомянем минарет и купол в виде луковицы, а также неподражаемые изразцы, глазурованные и зачастую богато украшенные. И повсеместно в орнаментации используются отрывки и фразы из Корана, выведенные прекрасным и размашистым арабским письмом.
Глава тридцать первая
ХРИСТИАНСКИЙ МИР И КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ
1. Западный мир в период наибольшего упадка. 2. Феодальная система.
3. Франкское королевство Меровингов.
4. Христианизация западных варваров. 5. Карл Великий становится императором Запада.
6. Личность Карла Великого. 7. Романский стиль в архитектуре и искусстве.
8. Французы и немцы становятся разными народами.
9. Норманны, сарацины, венгры и турки-сельджуки.
10. Как Константинополь взывал к Риму. 11. Крестовые походы. 12. Крестовые походы — испытание для христианства.
13. Император Фридрих II. 14. Изъяны и ограничения папства. 15. Выдающиеся Папы.
16. Готический стиль в архитектуре и искусстве.
17. Средневековая музыка
1
Давайте снова обратимся к тому, что происходило в Западном мире.
Мы уже описывали полное социальное, экономическое и политическое крушение римской имперской системы на Западе, хаос и невежество, которые наступили в VI и VII вв. Говорили мы и о людях, которые, подобно Кассиодору, пытались из последних сил не дать погаснуть пламени человеческого знания на ветру этих потрясений. Бессмысленно описывать государства и правителей того времени. Авантюристы разного пошиба захватывали замок или несколько селений и правили областями, точных границ которых не знал никто. Британские острова, к примеру, поделили между собой несколько правителей. Многочисленные кельтские вожди Ирландии, Шотландии, Уэльса и Корнуолла безостановочно сражались друг с другом. Пришельцы-англичане также создали несколько «королевств», границы которых постоянно менялись,— Кент, Уэссекс, Эссекс, Суссекс, Мерсия, Hop-
тумбрия и Восточная Англия, которые постоянно воевали одно с другим.
И так — почти везде в Западном мире. Там епископ становился и светским правителем, как Григорий Великий в Риме, здесь город или несколько городов оказывались под властью герцога или князя такого-то. Среди обширных руин города Рима семьи самозванных аристократов и их челядь, не признававшие над собой никакой власти, чувствовали себя безраздельными хозяевами своих улиц и кварталов. Формально власть в городе принадлежала Папе Римскому, но и ему иногда приходилось считаться с «герцогом римским». Величественную арену Колизея ее новый владелец сделал крепостью, и та же судьба постигла просторный круглый мавзолей императора Адриана. Искатели приключений, завладевшие этими бастионами, сводили между собой счеты, устраивая засады и настоящие побоища на улицах города, бывшего когда-то столицей империи. Мавзолей Адриана со времени Папы Григория Великого стал известен как замок Сан-Анджело, замок Святого Ангела. По преданию, Папа переходил по мосту через Тибр, направляясь к могиле св. Петра, чтобы молиться об окончании чумы, опустошавшей город. В этот миг ему предстал в видении величественный ангел, возвышавшийся над темной громадой императорской гробницы. Ангел вложил меч в ножны, и Папа понял, что его молитвы будут услышаны. Замку Святого Ангела предстояло сыграть важную роль в жизни Рима в этот неспокойный век.
Испания переживала такое же политическое дробление, как Италия, Франция и Британия. В Испании к тому же сохранялась вековая рознь римлян и карфагенян, нашедшая продолжение в непримиримой вражде их преемников, христиан и иудеев. Когда к Гибралтарскому проливу подошло воинство халифа, стремительно покорившее Северную Африку, иудеи немедля склонились на его сторону. Они стали верными помощниками арабов в их вторжении в Европу. Армия мусульман — арабов и берберов, кочевого хамитского народа африканской пустыни, принявшего ислам,— в 711 г. пересекла пролив и в решающем сражении наголову разбила вестготов. За несколько лет вся страна уже была во власти мусульман.
В 720 г. ислам достиг Пиренеев и, обойдя их с восточного края, попытался проникнуть во Францию. Какое-то время казалось, что эта вера овладеет Галлией так же легко, как и Испанским полуостровом. Но она натолкнулась на действительно непреодолимую преграду — недавно сложившееся королевство франков, в состав которого за два столетия вошли рейнские земли и север Франции.
Об этом Франкском королевстве, предшественнике Франции и Германии, ставшем западным бастионом Европы на пути веры Мухаммеда, как Византийская империя за Таврскими горами была восточным, у нас еще пойдет речь. Сначала нам следует поближе рассмотреть новые отношения и классы в сообществах, сложившихся в Западной Европе, которые дали начало королевству франков.
Прежде всего необходимо, чтобы у читателя сложилось четкое представление об общественных условиях Западной Европы VIII в. Это уже не было варварство. По-прежнему дикой и варварской оставалась Восточная Европа; мало что изменилось там со времен посольства Приска к Аттиле (см. главу 27, раздел 6). Западная Европа была разрушенной цивилизацией, без закона, никем не управляемая, с разбитыми дорогами и упадком образования, но ее по-прежнему населяло огромное множество людей, которые жили цивилизованными представлениями и традициями.
Это было время общественной путаницы, разбоя и безнаказанных преступлений, всеобщей неуверенности и незащищенности. Но интересно проследить, как из этого всеобщего хаоса начинают появляться зачатки нового порядка. Если бы современное общество выходило из подобной катастрофы, вероятно, все началось бы с образования местных отрядов самообороны. Совместными усилиями такого рода восстановили бы поддержание правопорядка и обеспечили постепенный возврат к более-менее демократическому управлению. Но в разгромленной Западной Европе VI—VIII вв. представления людей были обращены к лидерам, а не к гражданским объединениям. Центрами притяжения становились то вождь варварского племени, то деятельный епископ или уцелевший представитель римской администрации; там — уважаемый землевладелец или член древней фамилии, а здесь — кто-то из предприимчивых узурпаторов. В одиночку человек был не в силах сохранить свое имущество и жизнь.
Поэтому люди вынуждены были присоединяться к другим, предпочтительно более сильным, чем они, людям. Отдельный человек выбирал того, кто был самым влиятельным и заметным в округе, и становился «его» человеком. Свободный землепашец или владелец мелкого поместья связывал себя с более влиятельным и могущественным господином. Защита такого господина (или угроза его враждебности) приобретали все больший вес с каждым таким присоединением. Так люди быстро оказывались включены в процесс политической кристаллизации, начавший-
ся в той пучине хаоса и беззакония, куда погрузилась Западная Европа. Эти возникавшие естественным образом связи и союзы покровителя и подвластных быстро выросли в некое подобие системы, а именно — в феодальную систему, следы которой можно обнаружить в общественном устройстве каждого европейского общества на запад от России. Феодальная система проявлялась во множестве самых разнообразных форм.
Этот процесс очень скоро приобрел свои структурные формы и законы. В такой стране, как Галлия, он уже шел полным ходом в эпоху нестабильности — еще до того, как варвары вторглись в империю как завоеватели. У франков, когда они появились в Галлии, племенная верхушка имела вид, уже известный нам на примере македонян и, по всей вероятности, очень распространенный среди нордических народов. Речь идет о собрании вокруг вождя или военного предводителя молодых людей из знатных семей, его спутников — графов и военачальников.
В тех случаях, когда приходилось оборонять свои земли от вторгшихся чужеземцев, отношения сильного и слабого землевладельцев неизбежно становились отношениями короля и графа. Вполне естественно и то, что вождь-победитель делил отнятые земли между своими приближенными. Как следствие от гибнущей империи в феодализм перешло представление о взаимовыгодном союзе для совместной обороны людей и поместий, а с германской стороны — идея рыцарского союза, преданности предводителю и личного служения. Первое стало экономической основой этого нового общественного строя, второе — его рыцарской, наложив отпечаток на отношения как личные, так и между различными общественными группами феодальной системы.
«Мы пользуемся термином «феодальная система» ради удобства, с известной долей неточности в том, что касается понятия «системности». Феодализм в эпоху своего расцвета был чем угодно, но только не системой. Это был беспорядок, получивший лишь самое грубое подобие общественного строя. Повсюду продолжали преобладать местные особенности, и не стоит удивляться, обнаруживая какой-то характерный признак или обычай в каждом удельном владении. Англо-норманнский феодализм в XI и XII вв. обрел логическую завершенность и единообразие установленных норм, которые, говоря о собственно феодальной эпохе, едва ли можно встретить где-либо еще на такой огромной территории...
Основой собственно феодальных отношений был феод (лен), который обыкновенно представлял собой земельный надел, но не только. Это могло быть все что угодно, обладавшее ценностью и привлекательностью в глазах человека: должность, денежная или натуральная пошлина, право собирать пошлину или работать на мельнице. В обмен на феод человек становился вассалом своего господина; опускаясь перед ним на колени и вкладывая свои ладони между ладоней господина, он присягал ему на верность и службу.. Верное исполнение всех обязанностей, которые принимались в вассальной присяге, являлось подтверждением права на обладание феодом.
И до тех пор, пока эти обязанности исполнялись, вассал и его наследник после него сохраняли феод в своем распоряжении. В отношении всех своих вассалов господин практически выступал как собственник феода.
В церемониях вассальной присяги и пожалования титула — иначе говоря, заключения контракта на феодальный манер — обязательства, принимаемые обеими сторонами, не были, как правило, точно оговорены. Они определялись местным обычаем. В деталях вассальная служба существенно разнилась в различных частях феодального мира. Мы можем сказать, однако, что она подразделялась на два вида, общую и специальную. В общую включалось все то, что подразумевается под понятием верности господину: то есть, отстаивать интересы господина, хранить его тайну, выдавать планы его врагов, защищать его семью и т. д. То, что составляло специальную службу, определялось с большей точностью: эти обязанности, как правило, получали точное определение в обычаях, а иногда заносились в письменные документы.
Наиболее характерной из них была воинская служба, которая обязывала вассала выходить на поле брани по призыву сюзерена во главе своего отряда, зачастую особо оговаривались его численность и вооружение, а также обязанность оставаться в войске сюзерена оговоренное время. Сюда также входила обязанность защищать замок своего господина и предоставлять свой собственный замок в распоряжение господина, если это входило в его планы по защите собственного феода...
Феодализм покрыл всю Европу сетью таких феодов, поднимавшихся по ступенчатым уровням один над другим, от самого мелкого в основании, рыцарского жалованья, до короля наверху, который был основным землевладельцем и который получил свое королевство от Бога...»
Так в теории. Но это была структура, которая была наложена на уже сложившийся порядок вещей. Реальностью феодализма был личный выбор и добровольное сотрудничество ради личной выгоды.
Феодальным было государство, в котором, как иногда говорят, право личности заняло место общественного права. Но вернее было бы сказать, что общественное право оказалось несостоятельным и сошло со сцены, и право личности пришло, чтобы заполнить эту пустоту. Общественный долг стал личным обязательством.
Мы уже говорили о королевствах, которые создали племена варваров, установив более или менее шаткое правление на той или иной области среди обломков империи. Такими были королевства свевов и вестготов в Испании, остготское королевство в Италии. Упоминали мы и итальянское королевство лангобардов, которые пришли на смену готам после того, как готы были изгнаны Юстинианом, а великая чума опустошила Италию.
* Адаме Г. Б. Энциклопедия Британника, ст. «Феодализм»,
Франкское королевство было еще одной подобной державой, которая сложилась изначально на территории современной Бельгии, а затем распространилась в южном направлении до Луары и далее. Королевство франков стало сильнее и образовало большее единство, чем любое другое варварское королевство. Это было первое подлинное государство, появившееся среди имперских руин. Оно превратилось, наконец, в мощную политическую силу; именно от него берут начало две великие державы современной Европы — Франция и Германия.
Его основателем был Хлодвиг (481—511), который начинал как правитель малоприметного королевства в Бельгии, но к концу жизни раздвинул границы своих владений почти до Пиренеев. Он поделил Франкское королевство для своих четырех сыновей, но франки сберегли традицию единства несмотря на это разделение. Какое-то время войны между претендентами на единовластие скорее объединяли, чем разделяли их. Причиной более глубокого раскола послужила латинизация западных франков, которые заняли Римскую Галлию и переняли испорченную латынь от покоренного населения, в то время как франки рейнских земель сохранили свое нижнегерманское наречие.
На низком уровне цивилизации различие в языке способно стать причиной значительных политических разногласий. За полторы сотни лет франкский мир раскололся надвое. Нейстрия, ставшая ядром Франции, пользовалась латинской речью, которая в итоге превратилась во французский язык. Рейнские земли — Австразия — продолжали оставаться германскими. Франки, говорившие на нижненемецком, а не на верхненемецком диалекте, заметно отличались от швабов и южных немцев и были гораздо ближе к англосаксам. Северная Голландия по-прежнему говорит на фризском языке, брате-близнице англосаксонского. Их язык был и прямым предком нидерландского и фламандского языков. «Французский», на котором говорили латинизированные франки и бургунды с VII по X вв., существенно походил на ретороманский язык Швейцарии, если судить по его памятникам, сохранившимся в старинных документах.
Мы не станем здесь рассказывать об упадке династии Меровингов, которую основал Хлодвиг, ни о том, как в Австразии некий майордом (главный придворный сановник), постепенно стал королем де-факто, а подлинный король был не более чем его марионеткой. Положение майордома стало наследственным в VII в., а в 687 г. некий Пипин Геристальский, австразийский майордом, завоевал Нейстрию и снова объединил всех франков. Ему в 715 г. наследовал его сын Карл Мартелл («Молот»), который также был майордомом. Именно Карл Мартелл остановил мусульман. Когда он встретил их, арабы дошли почти до Тура, и в решительном сражении у Пуатье (732) Карл Мартелл наголову разгромил армию мусульман и отбил у них всякую охоту встречаться с франками на поле боя. С той поры Пиренеи стали их последним рубежом; дальше в Западную Европу они не пошли.
Карл Мартелл поделил власть между двумя сыновьями, но один из них ушел в монастырь, оставив своего брата Пипина единоличным правителем. Именно этот Пипин, прозванный Коротким, положил конец династии потомков Хлодвига. Он отправил своего посланника к Папе с вопросом: кто подлинный король — тот, кто держит в руках власть, или тот, у кого на голове корона? Папа, который отчаянно нуждался в покровителе, решил дело в пользу майордома. В 751 г. Пипин на собрании франкской знати в Суассоне, столице Меровингов, был избран королем, помазан на царство и коронован. Франко-германская держава, которую он объединил, еще более сплотилась при его сыне Карле Великом. Она сохраняла свое единство вплоть до смерти его внука Людовика (840), а затем между Францией и Германией снова произошел раскол — к великому несчастью всего человечества. И причина этому была не в национальном различии или разных обычаях. Разные языки и государственные традиции в конечном итоге развели эти франкские народы по разные стороны границы.
Это многовековое разделение Нейстрии и Австразии по-прежнему сказывается в самых тяжелых последствиях. В 1914 г. древний конфликт Нейстрии и Австразии снова привел к войне.
Народы, которыми правили Карл Мартелл и король Пипин, в разных областях королевства находились на различных уровнях цивилизации. На западе и юге основная масса населения состояла из латинизированных христиан-кельтов. В центральных регионах приходилось иметь дело с более или менее христианизированными германцами — франками, бургундами и алеманнами. На северо-востоке фризы и саксы все еще оставались язычниками. На востоке были бавары, недавно крещенные миссионерскими стараниями св. Бонифация, а на востоке опять были язычники: славяне и авары.
Язычество германцев и славян было сродни во многом первоначальной религии греков. Это была мужественная религия, в которой храму, жрецу и жертвоприношению была отведена незначительная роль. Ее боги мало чем отличались от людей, скорее походили на «школьных наставников», которые время от времени, повинуясь порывам, вмешивались в человеческие дела. Вместо Юпитера у германцев был Один, Тор вместо Марса, Фрея вместо Венеры и т. д. На протяжении VII и VIII вв. не прекращалось обращение этих германских и славянских племен в христианство.
Христианство дважды пускало корни на Британских островах. Оно появилось там еще в те времена, когда Британия была частью Римской империи. Выйдя за рубежи Империи, христианство пришло в Ирландию, главным образом миссионерскими усилиями св. Патрика. Ирландия знала также и мощное монаше-
ское движение. Затем, в V и VI вв., пришли свирепые язычники-англичане, отрезавшие раннюю ирландскую церковь от остального христианского мира. В VII в. христианские миссионеры уже обращали англичан сразу с двух сторон: на севере из Ирландии и на юге из Рима. Миссия из Рима была отправлена Папой Григорием Великим в самом конце VI в. По преданию, он увидел, как продавали красивых светловолосых мальчиков-англичан на невольничьем рынке в Риме, хотя не совсем понятно, как они могли туда попасть. В ответ на расспросы Папы ему ответили, что это были англы. «Не англы, но ангелы,— сказал он,— им недостает только Евангелия».
Эта миссия трудилась на протяжении всего VII в. И прежде чем закончился век, большинство англичан стали христианами, хотя Мерсия, центральное английское королевство, продолжала упорствовать, не отступая от прежних обычаев и верований.
Монастыри королевства Нортумбрия на севере Англии стали центрами знания и учености. Одним из первых архиепископов Кентерберийских был Теодор из Тарса (668—690).