Юдофобская "Книга кагала", изданная выкрестом Яковом Брафманом в 1869 г., также усилила недоверие к евреям. Это "сочинение" является переводом книги протокольных записей правления еврейской общины (кагала) в Минске в последние годы XVIII в. и в начале XIX века с комментариями Брафмана, согласно которым евреи образуют "государство в государстве", причем их главная цель эксплуатировать население страны и поработить его. Официальные круги настолько оценили книгу Брафмана, что в 1875 г. она была издана вторично за счет правительства.
Опубликованное в 1870 году "Городовое положение", несомненно, отражает такого рода взгляды. Это положение вновь подтвердило, что число еврейских гласных в городской думе не должно превышать трети их общего числа даже в тех городах, где евреи составляют подавляющее большинство населения. Еврею было запрещено занимать пост городского головы.
Особенно ярко выразились реакционные тенденции в предпринятых русским правительством в семидесятые годы мерах, предназначенных к тому, чтобы якобы положить конец "еврейской обособленности".
Министр народного просвещения пришел к заключению, что обучение в особых школах отчуждает еврейскую молодежь от христианской среды, и поэтому в начале 1873 года он издал приказ о закрытии государственных школ, учрежденных для евреев в 1844 г., и о превращении раввинских училищ в учительские институты. Одновременно были приняты меры к облегчению поступления евреев в общие учебные заведения, но быстрый рост численности евреев в них вызывал сильное недовольство различных кругов русского общества.
В прессе появились антиеврейские выпады. Распространенная газета "Новое время", некогда либеральная, стала в эту эпоху рупором реакции. В 1880 году в ней появилась статья "Жид идет", которая заявляла, что приобщение евреев к русской {506} культуре усиливает их влияние на русскую жизнь в, общем и увеличивает опасность их воздействия на "коренное население".
Антиеврейская агитация, начавшаяся еще в конце шестидесятых годов, постепенно стала принимать все более острый характер. В 1871 году был устроен еврейский погром в Одессе. Во время русско-турецкой войны 1877-78 гг. появились статьи, подстрекавшие русский народ против "еврейских поставщиков", якобы грабивших казну и наносивших вред армии.
В 1878 г. на евреев города Кутаиси в Грузии был возведен поклеп в ритуальном убийстве. Хотя обвиняемые были оправданы, все же само обсуждение в печати вопроса, нужна ли евреям христианская кровь, способствовало отравлению атмосферы. В конце семидесятых годов периодическая печать проявила более враждебное отношение к евреям, чем чиновничество. В 1880 году два члена комитета по еврейским делам представили записку, в которой указывалось, что не следует рассматривать еврейское население как непродуктивное, что местные власти положительно оценивают участие евреев в хозяйственной жизни страны и что лучший путь к разрешению еврейского вопроса - это постепенный переход к предоставлению им полного равноправия. Авторы записки предупреждают, что в противном случае усилятся революционные настроения среди евреев. Хотя большинство членов комитета склонялось к расширению прав евреев, были и влиятельные круги, которые противились ему. Убийство Александра II положило конец либеральным тенденциям и открыло новую эпоху явно антисемитской политики.
Процесс борьбы за еврейскую эмансипацию в Румынии во многом походил на тот же процесс в России.
В придунайских княжествах евреи подвергались постоянной дискриминации. В особенности они были стеснены в праве выбора рода занятий и приобретения недвижимого имущества. Они были также обложены особыми налогами. Во время революционных брожений 1848 г. было выдвинуто требование предоставить евреям полное равноправие. Политические партии, которые тогда организовывались соответственно их отношению к {507} вопросу об объединении придунайских княжеств в единое государство, соперничали между собой в обещаниях евреям.
В объединенном государстве евреи приняли видное участие в его экономическом развитии. Князь Куза, возглавивший Румынию после объединения, заявил, что он против ограничения прав из-за вероисповедания и обещал евреям постепенное осуществление эмансипации. Его противники из помещичьих кругов старались заклеймить либеральный подход князя Кузы, как "еврейскую политику", противоречащую интересам страны. Таким образом, еврейский вопрос стал одним из важнейших факторов в политической жизни Румынии.
Карл Гогенцоллерн, избранный в 1866 г. князем после отречения Кузы, посоветовал предоставить гражданские права всем жителям, вне зависимости от вероисповедания, но его предложение вызвало антиеврейские демонстрации, сопровождавшиеся погромами. Когда румынский парламент обсуждал вопрос об эмансипации, уличная чернь ворвалась в здание парламента, сорвала заседание, а затем разгромила синагогу и избила многих евреев.
Под влиянием этих беспорядков парламент принял закон, предоставивший права гражданства только лицам христианских вероисповеданий. Правительство даже поспешило заявить, что оно вообще никогда не имело намерения предоставить права евреям. С тех пор и в Румынии начались жестокие гонения на евреев.
Правительство Братиану, пришедшее к власти в 1867 г., дало выселять евреев из деревень, а неимущих среди них - вообще изгонять из страны. Когда в том же году вспыхнула эпидемия холеры, евреев обвинили в ее распространении. Они подверглись беспощадным преследованиям, и консулы иностранных держав, в том числе и русский, потребовали объяснений. В июле 1867 г. группа евреев была изгнана из Галаца через Дунай в Турцию. Когда турецкая пограничная стража заградила им путь и заставила их вернуться, они наткнулись на штыки румынских солдат, и часть их была сброшена в реку. Представители всех держав заявили протест в Бухаресте против этого варварского поступка. Английский министр иностранных дел выступил в парламенте с {508} порицанием румынского правительства. В результата взрыва общественного негодования румынский кабинет был вынужден подать в отставку.
Однако в самой Румынии реакция на эти события была диаметрально противоположной. Во всей стране началась яростная травля евреев. Депутаты парламента внесли законопроект, запрещавший евреям проживать в деревнях и ограничивавший их право на жительство в городах. Правительство просило снять его с повестки дня, так как связанные с ним прения могли повлечь за собой вмешательство иностранных держав. Этот аргумент вновь вызвал озлобление.
Волна погромов охватила всю страну. Самый крупный из них разразился в октябре 1868 г. в Галаце. Правительство, правда, выступило в защиту евреев под предлогом, что они иностранные подданные. Погромное движение приняло еще более свирепую форму в 1871-72 гг., и министр иностранных дел Соединенных Штатов обратился ко всем государствам, ратифицировавшим Парижский договор 1858 года, с просьбой вступиться за евреев.
Первый шаг в этом направлении сделал турецкий султан, теоретически облеченный верховной властью в Румынии. Он предупредил румынское правительство, что если оно не в состоянии блюсти порядок в стране, эту задачу возьмут на себя вооруженные оттоманские силы. Угроза подействовала, и погромы прекратились до 1877 г., но административные притеснения и ограничение прав евреев в хозяйственной области оставались в силе.
Положение евреев в Румынии побудило еврейские общины и организации воспользоваться конгрессом представителей европейских держав в Берлине в 1878 г., чтобы повлиять на румынское правительство. Некоторые еврейские общественные деятели надеялись добиться таким же путем расширения прав не только румынского, но и русского еврейства. Бисмарк обещал включить этот вопрос в порядок дня конгресса. Общество "Alliance" представило участникам конгресса соответствующий меморандум.
Во время совещаний конгресса представитель Франции внес предложение о том, чтобы обусловить {509} признание независимости Балканских государств (Болгарии, Сербии и Румынии) заявлением с их стороны о равноправии всех граждан без различия вероисповедания. Болгария и Сербия изъявили согласие, представитель Турции подтвердил, что общее законодательство его страны основано на этом принципе. Румынские делегаты тоже не возражали. Лишь русский министр иностранных дел Горчаков выразил мнение, что нельзя уподобить евреев Берлина, Парижа и Лондона сербским, румынским и русским евреям, которые еще недостаточно развиты для получения гражданских прав.
Болгария и Сербия ратифицировали Берлинский договор и внесли соответствующие поправки в их конституции. Румыния обошла резолюцию конгресса, объявив почти всех евреев в ее пределах иностранцами, и поэтому некоторые державы временно отложили признание ее независимости. Несмотря на то, что Берлинскому конгрессу не удалось повлиять на изменение правового положения евреев в Румынии и в России, он сыграл важную роль в борьбе за еврейскую эмансипацию. Гражданское равноправие стало общепризнанным международным принципом, и все великие державы, кроме России, требовали проведения его в жизнь. Страны же Восточной Европы, нарушавшие его, строго осуждались общественным мнением всего культурного мира того времени.
Глава десятая
ЕВРЕЙСКАЯ АССИМИЛЯЦИЯ В XIX в.
В девятнадцатом столетии перед каждым евреем встала с беспрецедентной остротой проблема об отношении к своему народу и его общественному быту, с одной стороны, и к народу, среди которого он жил, - с другой. Диапазон возможных решений этого вопроса был необычайно широк: от безоговорочной верности еврейской традиции до полного смешения с чужой средой.
{510} Всегда, даже в те времена, когда еврейство еще отличалось своей исключительной сплоченностью, находились одиночки, стремившиеся покинуть его. Для достижения этой цели они прибегали к крещению. Однако в XIX в. и этот якобы испытанный путь оказался тернистым. Уже в XVIII в. возросло число крестившихся, выходцев из сефардских общин Западной Европы; в последние же годы этого века и в начале девятнадцатого умножились случаи перехода в христианство и среди немецких евреев. В сороковых, пятидесятых и шестидесятых годах XIX в. это явление распространялось и в России. Правда, значительную часть крещеных составляли там насильно обращенные в православие дети кантонисты; но среди крестившихся в России были и интеллигентные молодые люди, совершившие этот акт добровольно, надеясь таким образом включиться в чужую среду без того, чтобы им приходилось постоянно преодолевать бесчисленные препятствия.
Выкресты знали, что они отступаются от своего народа, боровшегося за достойное существование и считавшего их дезертирами и изменниками. Неудивительно, что многих из них преследовало чувство стыда.
"Я желаю всем ренегатам настроение, подобное моему", - съязвил Гейне после своего крещения. Не лучше было и их положение в христианском обществе. Многие христиане сомневались в искренности перехода этих евреев в новую веру и видели в них лишь оппортунистов и приспособленцев. Нередко сам факт крещения не только не стушевывал происхождение ренегата, но еще резче подчеркивал его. Выкресты откалывались от своей прежней среды, но им не удавалось найти себе место в новом окружении, в котором они надеялись избавиться от наложенных на евреев тягостей. Поэтому они особенно болезненно ощущали презрительное отношение к себе. Реакция многих отщепенцев в результате такого состояния выражалась в идеологическом радикализме, в резкой критике господствующего социального строя и в мечтах об идеальном обществе, где о человеке не судят по таким "случайным" признакам, как происхождение.
Были и крещеные евреи, отступавшиеся от своей веры {511} не только из желания приноровиться к существующим условиям, но и из вражды к еврейству и к его традиции. Крещение было для них своего рода объявлением войны родному народу.
К таким выкрестам принадлежал, например, Фридрих Юлий Шталь, идеолог "христианского государства", одной из основ которого был бескомпромиссный антисемитизм. Представители же радикального лагеря, социалисты различных толков остро критиковали еврейство не под лозунгом защиты существующего строя, а во имя грядущего идеального строя, в котором человечество освободит себя от "еврейской язвы", т. е. капитализма, а евреев - от их рокового наследия. В России второй половины XIX в. создалась подходящая атмосфера для деятельности воинствующих выкрестов вроде Якова Брафмана, разглагольствовавшего о коварных замыслах "всемирного еврейского кагала" овладеть христианским миром.
Все же в большинстве случаев выкресты остро ощущали свою оторванность от обоих миров - еврейского и христианского, и это чувство возбуждало в них тоску по своему народу. По тем или иным причинам они не могли, или не хотели, вернуться к нему, но старались, как, например, Дизраэли, идеализировать свое происхождение, или, как Гейне, превозносить ценности еврейского творчества, а в тяжелые для евреев минуты выступали в защиту их от преследований и клеветы. Такое поведение еще больше усиливало недоверие христианского общества к неофитам, против них выдвигались обвинения в том, что они являются "агентами иудейства", действующими в его интересах среди христиан.
С середины XIX в. крещение перестало быть необходимым условием для человека, желающего порвать с еврейством. Его место заняла социальная и культурная ассимиляция с окружающей средой посредством самоотождествления с государством и господствующей нацией.
Этот процесс, начавшийся со времени овладения евреями языком страны, в которой они жили, и пользования им в повседневной жизни, происходил в Западной Европе задолго до того, как он возник и в других еврейских центрах.
В XVIII в. большинство еврейских общин еще {512} пользовалось древнееврейским языком - ивритом, иногда вперемежку с идиш, для ведения своих актовых книг ("пинкасов"): еврейское духовное творчество продолжалось на иврите, а в быту и семье господствовал идиш. "Билетом на вход в культуру Европы", по выражению Гейне, служил отказ от пользования обоими еврейскими языками. Замена их государственным языком стала одним из главнейших лозунгов просветителей. Этому, между прочим, способствовали наряду с общими учебными заведениями, принимавшими еврейских учащихся, и специально созданные для них современные школы. Заодно стали изменяться также духовный мир и культурное творчество евреев. Вместо талмудических комментариев и респонсов или моралистической литературы, рассчитанной на массового читателя, начали появляться произведения в духе передовой европейской литературы.
В первую очередь евреи проявили себя в области журналистики, т. к. печать не находилась в руках бюрократии или консервативных учреждений, ограничивших свободу деятельности евреев. Особенно заметным было их участие в либеральной и радикальной прессе, совпадавшее с общей тенденцией их политической активности. В середине и во второй половине XIX в. евреи основали несколько влиятельных газет в Германии и во Франции или играли в них ведущую роль. Еврейские журналисты во многом содействовали развитию прессы и распространению органов печати в широких слоях общества. Их успехи на этом поприще послужили предлогом частым антисемитским выпадам против "еврейского засилия" в области публицистики.
По мере укоренения евреев в культуре окружающей среды, они стали выдвигаться и в области литературы. Людвиг Берне (1786-1837 гг.) и Генрих Гейне (1797-1856 гг.) пользовались в Германии большим влиянием. Они считались духовными вождями движения "Молодая Германия", хотя большинство принадлежавших к нему писателей не было евреями.
Многовековая музыкальная традиция помогла евреям сыграть выдающуюся роль и в развитии европейской музыки. В XIX в. появились одаренные еврейские {513} композиторы, как Мендельсон-Бартольди, Мейербер, Галеви и Оффенбах. Но главным образом евреи отличались в области исполнения музыки и музыкального воспитания.
Так, например, Мендельсон возродил интерес к произведениям Баха, забытого в течение целого столетия; братья Рубинштейны положили основание музыкальному воспитанию в России; Иосиф Иоахим и Леопольд Ауэр создали знаменитые классы скрипки. С середины XIX в. появляется множество выдающихся музыкантов еврейского происхождения. Во второй половине этого века четверо скрипачей в России были удостоены звания "солиста его величества", все четверо были евреями. Многие евреи выделялись как деятели сценического и оперного искусства, среди них - "божественные" Рашель и Сара Бернар.
Евреи принимали деятельное участие и в других сферах искусства - в живописи и скульптуре. Уже во второй половине XIX в. прославились художники Иосиф Израэльс (1824-1911 гг.) в Голландии, Камилл Писсарро (1830- 1903 гг.) во Франции, Макс Либерман (1847-1935 гг.) в Германии и скульптор Марк Антокольский (1843- 1902 гг.) в России.
Не менее активное участие принимали евреи в этот период и в европейской науке. В некоторых научных отраслях, как, например, в медицине, за ними была уже многовековая традиция практической и исследовательской деятельности. Успешнее всего продвигались евреи в области теоретических наук - как философия и математика - связанных, в меньшей мере, чем другие, с работой в официальных научных учреждениях. Корпоративный характер, унаследованный многими университетами от средневековья, лишал евреев возможности занимать в них посты даже когда они в принципе пользовались полным равноправием. Однако несмотря на все препятствия, число евреев, преподававших в университетах по всем специальностям, беспрерывно возрастало.
Процесс культурной ассимиляции евреев в новое время в корне отличается от аналогичных процессов в другие периоды еврейской истории. В древнем мире и в средние века, когда евреи приходили в соприкосновение с чужими {514} культурами, они не поддавались пассивно их влиянию, а стремились создать синтез между их самобытным духовным наследием и идеями, проникавшими к ним извне. В XIX в. значительная часть еврейской интеллигенции, пытавшаяся приобщиться к культуре окружавших народов добровольно отреклась от своего исторического наследия, или стала даже пренебрегать мм. Попытки создать новый синтез были предприняты лишь в конце этого столетия. До тех пор в кругах еврейской интеллигенции, главным образом в Западной и Центральной Европе, преобладало мнение, что культурная ассимиляция положит конец обособленному существованию еврейского народа.
И действительно, внедрение евреев в европейскую культуру проходило почти беспрепятственно. Иначе обстояло дело в социальной плоскости. На первых этапах этого процесса, когда число евреев, готовых к общению с христианами, было ограничено, а христианские круги продолжали смотреть на них свысока и относиться покровительственно, они проявляли готовность принимать евреев в свою среду, в особенности круги интеллигенции, которые этим демонстрировали свою верность принципам всеобщего равенства и свое презрение к предрассудкам.
Положение радикально изменилось, когда тяга к ассимиляции охватила более широкие слои еврейства и проблема симбиоза уже не ограничивалась передовой интеллигенцией, а коснулась и среднего сословия, которое, как вскоре выяснилось, совершенно не намеревалось приобщить евреев к своей среде. Оно ревностно настаивало на том, чтобы доступ в купеческие гильдии и ремесленные цехи оставался, по мере возможности, закрытым для евреев, хотя небольшая часть европейской буржуазии продолжала и тогда требовать предоставления евреям полного гражданского равноправия во имя принципов, за которые она долгое время упорно боролась.
Это отношение не только препятствовало еврейской буржуазии включиться в соответствующую ей социальную среду, но даже заставило ее вернуться к своим собственным, издавна сложившимся народным общественным учреждениям.
Таким образом, попытки ассимиляции способствовали {515} усилению антисемитизма, с одной стороны, а с другой - повлияли на внутренние процессы, происходившие в еврейском обществе, побудив его искать новые формы существования, отвечающие запросам современности.
Глава одиннадцатая
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕЧЕНИЯ В ЕВРЕЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ В XIX в. (до 80-х годов)
Быстрое сближение с христианским обществом в странах Западной и Центральной Европы и приобщение к его культуре, а также распространение в широких слоях еврейства идей Просвещения пробудили в некоторых еврейских кругах стремление к религиозной реформе.
Первая реформированная синагога, названная по-немецки "темпель" (храм), была основана в Гамбурге в 1818 г. В богослужение были введены значительные изменения, состоявшие, главным образом, в том, что были исключены все молитвы, касающиеся пришествия Мессии и возвращения в Сион. Эти нововведения вызвали сильное сопротивление со стороны руководителей общин, наложивших запрет на посещение новой синагоги.
В тридцатых годах впервые появились в Германии раввины, получившие также университетское образование. Эти молодые просвещенные духовные руководители стали занимать все более видное место в общинах. Большинство таких раввинов было - в большей или меньшей степени - склонно к реформам. Самым выдающимся из них был Авраам Гейгер (1810-1874 гг.), считающийся основоположником реформационного движения в среде еврейства. Гейгер выступал против тех преобразований, которые отдельные раввины вводили в своих общинах в соответствии со своими личными взглядами. Он видел свою главную задачу в установлении основных принципов иудаизма, с помощью которых может быть проведена черта между существенным и второстепенным в {516} еврейской религии.
Гейгер подверг еврейскую традицию анализу с точки зрения процесса исторического развития и пришел к заключению, что ее важнейшие элементы - это те извечные принципы, имеющие универсальное значение. Все остальное - продукт тех меняющихся исторических условий, в которых находилось еврейство диаспоры. Поэтому он настаивал на упразднении обрядов и обычаев, не соответствовавших условиям современного общества.
Одним из ревностных поборников религиозной реформы был Самуэль Гольдгейм. В своей книге "О раввинской автономии" он пришел к выводу, что урегулированием правового положения общин, субботних и праздничных уставов, еврейского брачного и наследственного законодательства должны заниматься государственные органы. Они же должны определить тот круг вопросов, которые останутся в сфере компетенции раввинов и еврейских религиозных учреждений. Теория Гольдгейма сводилась, таким образом, к попытке расшатать основную структуру еврейской автономии.