Однажды мы возвращались с моря в тюрьму. Я плелся в хвосте колонны. И вдруг раздался душераздирающий крик, за которым последовали два револьверных выстрела.
- Спасите! На помощь! Моя девочка тонет!
Крик доносился со стороны небольшого причала, представлявшего собой простую бетонную дамбу, уходящую в море. К ней причаливали лодки. Послышались другие крики:
- Акулы!
И еще два револьверных выстрела. Все остановились и стали смотреть в сторону, откуда доносились крики и выстрелы. Не раздумывая, я оттолкнул надзирателя и, голый, бросился к молу. Прибежав туда, я увидел двух обезумевших от воплей женщин, трех надзирателей и нескольких арабов.
- Прыгайте! - кричала женщина.- Она недалеко! Я не умею плавать, а то бы... О, трусливое стадо!
- Акулы! - закричал один надзиратель и стал палить в них снова.
Девочка в бело-голубом платьице барахталась в воде. Течение медленно относило ее от берега. Ее несло точно к тому месту, где было кладбище узников; пока до него еще было далеко. Багры беспрерывно стреляли и, должно быть, задели акул, поскольку вода рядом с девочкой кипела и бурлила.
- Не стреляйте! - закричал я и прыгнул в воду.
Подхваченный течением, я стал быстро приближаться к девочке. Что есть мочи я бил ногами, чтобы отпугнуть акул. Девочка все еще держалась на плаву, благодаря вздувшемуся, как парус, платьицу.
До нее оставалось каких-то тридцать-сорок метров, когда с Руаяля подоспела лодка. Оттуда заметили, что происходит. Лодка подобрала девочку перед самым моим носом. Ее вытащили из воды, а я завыл от ярости и досады не обращая никакого внимания на акул. Меня тоже втянули в лодку. Я рисковал своей жизнью
впустую.
Я так думал по крайней мере сначала. Но спустя
месяц доктор Жермен Гибер добился в качестве награды отмены приговора, и я "по состоянию здоровья" был выпущен из тюрьмы одиночного заключения.
СНОВА НА РУАЯЛЕ
БУЙВОЛЫ
И вот я снова просто чудом оказался на Руаяле как обычный заключенный, отбывающий обычное заключение. Мне суждено было провести восемь лет в камере-одиночке, но я пытался спасти девочку, и этот поступок вернул меня на Руаяль через девятнадцать месяцев.
Со мной мои друзья: Дега, все еще главный бухгалтер; Гальгани письмоносец; Карбоньери, полностью оправданный по делу о несостоявшемся побеге; и Гранде, и столяр Бурсе, и санитар Шаталь и свояки-"колясочники" Нарик и Кенье; и Матюрет, мой партнер по первому побегу,- он все еще на Руаяле и работает в должности помощника дежурного санитара.
Корсиканские разбойники тоже все в сборе: Эссари, Вичиоли, Чезари, Разори, Фоско, Мокье и Шапар, который подвел под гильотину главаря по делу о марсельской бирже по кличке Коготь. В общем, представлены все "звезды" судебной хроники с 1927 по 1935 год.
Марсино, убивший Дюфрена, умер на прошлой неделе от полного физического истощения. Акулы полакомились особым блюдом из лучшего парижского эксперта по драгоценным камням.
Барра, по кличке Артистка, в прошлом чемпион Лиможа по теннису и миллионер, сейчас заведует лабораторией и аптекой в больнице. Он сидит за убийство одного шофера и его мальчика, который в свою очередь ходил в любовниках у Барра. Наш доктор, большой любитель острой шутки, говорит по этому поводу, что из-за права первой ночи можно заработать чахотку на островах.
Одним словом, мое появление на Руаяле было как гром среди ясного неба. В субботу утром я снова вошел в свой корпус, где обитали осужденные за тяжкие преступления. Почти все были на месте, и все без исключения приветствовали меня самым дружеским образом.
Даже часовщик, не разговаривающий ни с кем с того памятного утра, когда его чуть не гильотинировали по ошибке, подошел ко мне и громко поздоровался.
- Как дела, братья? Порядок?
- Да, Папи. Добро пожаловать.
- Давай на свое место,- сказал Гранде.- С тех пор как тебя увели, его никто не занимал.
- Спасибо всем. Какие новости?
- Есть одна хорошая новость.
- Какая?
- Вчера вечером убили араба, который донес на тебя. Это произошло в коридоре рядом с блоком, где размещаются зэки с хорошим поведением. Ты помнишь араба, который залезал на пальму и следил за тобой? Кто-то, должно быть из твоих друзей, побеспокоился о тебе, чтобы ты больше не встречался с ним и не нажил себе новых неприятностей.
- Мне хотелось бы поблагодарить этого человека.
- Он когда-нибудь сам скажет. Араба обнаружили во время переклички с ножом в сердце. Никто ничего не видел и не слышал.
- Так-то лучше. А как игра?
- Прекрасно. Твое место так и ждет тебя.
- Хорошо.
Итак, начнем все сначала. Жизнь продолжается. Я снова только лишь заключенный, приговоренный к пожизненному сроку. Кто знает, как и когда закончится эта история.
- Папи, мы все страшно переживали за тебя, когда услышали, что тебя приговорили к восьми годам одиночки,- продолжал Гранде.- Думаю, на островах не найдется ни одного человека, кто отказался бы помочь тебе, даже невзирая на риск. Слава Богу, ты опять с нами.
Вошел араб-тюремщик.
- Вас вызывает комендант.
Я пошел за ним. Несколько багров в караульном помещении очень любезно поговорили со мной, и я последовал дальше за арабом. А вот и сам комендант Пруйе.
- Порядок, Папийон?
- Да, месье комендант.
- Рад за вас, что получили прощение. Вы проявили храбрость, когда пытались спасти дочку моего коллеги.
- Спасибо.
- Поработай пока на буйволах, а потом вернешься на должность золотаря и получишь разрешение заниматься рыбалкой.
- Если я вас не слишком скомпрометирую, это было бы прекрасно.
- Это моя забота. Бывший заведующий строительными мастерскими больше здесь не служит. А я сам через три недели отбываю во Францию. Завтра при ступай к работе.
- Не знаю, как и благодарить вас, месье комендант.
- Может, тем, что потерпишь хоть месяц с новым побегом? - сказал комендант и рассмеялся.