В Кукушкином Долу Чаруша, помнится, подробно рассказала, как ее угораздило превратиться в дракона. И показала, что с чем смешивала, чтобы получилось оборотное зелье. И чуть снова не выпила чудо-коктейль из капризного желания доказать, что изобретенное чародейство действительно работает и она ничего не напутала — только Неж вовремя выхватил из руки чашку с пугающей смесью. Вот теперь-то Варя поняла, зачем она случайно выучила рецепт. И зачем потом выспросила у Милонега, как ему удается включить в чары оборота одежду.
Найти ингредиенты в лабораториях и чуланах башни не составило труда — что дед, что внук были очень запасливыми. И ко всему, что касалось колдовства, оба относились с чрезмерным занудством, не забывали тщательно подписывать каждый пузырек и каждый мешочек или коробочку, или фантик с порошком. А за вином — оно тоже входило в состав — пришлось крадучись сбегать в подвал дворцовой пристройки, где баба Вера организовала погребок.
Приготовить зелье оказалось проще, чем сварить пунш.
Пока же оное настаивалось и остывало, Варя вспомнила о самостоятельных алхимических изысканиях. Соорудила боезапас из бомбочек, пожертвовав своими носками: каждый набила песком, смешанным пополам с гремучим порошком собственного изобретения. Причем использовала новую, улучшенную версию — теперь от удара о землю снаряды должны были не только громко взрываться с облаком плотного дыма, но и ослеплять врагов яркой вспышкой. (К слову, с долго не получавшейся формулой ей опять-таки помогли Чара и Милонег, когда она расписала суть и историю искусства фотографии). Каждый носок она завязала куском шнурка от кроссовок, затем собрала в скользящие петли гроздью, чтобы удобно было повесить на драконью шею и по одному отцеплять в полете для бомбардировок.
В общем, затея ее настолько увлекла, что испугаться собственной храбрости и передумать не осталось никакой возможности.
Выпитый залпом «пунш» заново поднял в крови градус будоражащего алкоголя. Искрящийся азарт охватил преобразившееся тело, рассылая мурашки до кончика хвоста.
Она радостно сорвалась с крыши башни и бросила себя навстречу засиявшему рассвету. Покувыркалась в прохладе высокого неба, привыкая к крыльям. И уверенно взяла курс на Белые Горы.
Глава 23
Перед вылетом Варя добросовестно изучила карту Белых Гор в лаборатории погодника — всё равно на крышу только через чердак можно было попасть, вот заодно и поразглядывала, стараясь запомнить выбранный маршрут. Но на холодном ветру, в быстром полете высоко над землей — всё выглядело иначе. И если над Синегорьем она более-менее уверенно ориентировалась, то над широкими, внушительными склонами ближайшей к границе гряды (причем, не самой высокой из всего горного «лабиринта») Варя смешалась, сбилась и заблудилась.
Она думала ориентироваться по сайгачьим войскам противника: по логике, куда маршируют — в той стороне и граница. Однако крылатая кавалерия, казалось, была везде! Небольшие отряды гуськом двигались в совершенно различных направлениях, временами вовсе поднимаясь в воздух, если на пути появлялась, например, скалистая расщелина. Чтобы маршировать-то строем, нужны ровные дороги, а где такие в горах возьмешь?
Но Варя ощущала себя драконом! Потому гнала прочь неуверенность и растерянность — и старательно наводила страх на вражеские войска согласно намеченному плану. С висящей на шее гирлянды боеприпасов срывала когтистыми лапами носки и по одному швыряла вниз, сопровождая бомбардировку душераздирающим раскатистым рычанием. Вообще-то она еще хотела поражать противников не только делом, но и словом: думала вести с воздуха пропаганду, сулить несчастья и пророчить неминуемое поражение, обложить матюгами, в конце концов. Ведь, если верить разведке и слухам, белогорцы драконов чуть ли не боготворили — вдруг бы вняли предупреждениям «свыше» и разошлись бы мирно по своим кланам? Вот только внятных звуков из драконьей пасти не выходило, увы. Огнем дышать, кстати, тоже не получалось, к великому Вариному огорчению. Впрочем, возможно, летописи не соврали, ибо в ответ на хлопушки в нее саму никто не швырял копий, не палили из пушек и даже не кидали камнями. Сайгаки от грохота взрывов шарахались в стороны, белогорцы же пригибались от вспышек — и после задирали головы к небу, сурово провожали дракона пристальными взглядами, ничего не предпринимая, чтобы ее поймать или остановить.
А вскоре носки закончились. Варя еще немного покружила над вражеской территорией, грозно рыча, в уме прикидывая, как бы найти дорогу назад.
И неожиданно для себя влетела в полосу тумана, столбом поднимающегося от земли. Что странно, на немалой скорости влетела, но не прошила за мгновение насквозь, как бывало с небольшими облачками, а застряла в белесой мгле, точно стрекоза, влипшая в кисель! Ей даже крыльями взмахивать стало тяжело — вязкий влажный воздух давил, вынуждая незаметно снижаться, и словно бы лишал сил. Варя пыталась вырваться, швыряла драконье тело зигзагами то в одну сторону, то в другую, но туман всё не кончался и не кончался. Она же не понимала, что просто крутится волчком на месте, запутанная и ослепленная.
Драконье рассерженное рычание сменилось испуганным криком — земля в виде острых скал внезапно очутилась почти под брюхом. Варя едва успела развернуться, резко оттолкнулась задними лапами от пика скалы, взмыла обратно вверх…
И ахнула: ей навстречу из тумана выглянуло страшное белое лицо, огромное, призрачное, похожее на череп, только с живыми глазами, сияющими насмешкой и хитростью. От неожиданности Варя отшатнулась, бестолково забила крыльями в воздухе, позабыла, где верх, где низ — влетела головой в отвесную стену обрыва. От удара в глазах потемнело, крылья ослабели. Последнее, что она ощутила — довольно болезненное падение на осыпающийся под ее весом каменистый крутой склон.
________________
Очнулась Варя в незнакомом полутемном зале, сильно напоминающем облагороженную пещеру: потолок высокий неровный, из того же монолита камня, что стены и пол. Никаких окон. Тусклый свет дают фонари на стенах — точно такие же по вечерам зажигались в саду в Жуковом Улье. Варя пригляделась: именно, серийное производство, видимо, трофейные.
В зале никого, кроме нее, не было. Тишина стояла звонкая, замогильная. Одно радовало — ничего не болело, значит, при падении Варя отделалась лишь испугом.
Обнаружив, что по-прежнему находится в драконьем облике, она сосредоточилась — и себе на удивление успешно и легко вернулась в человеческий вид, причем одетая в те же вещи, в каких была до превращения.
— Гляди-ка, сработало!
От уменьшения габаритов тела свободного пространства вокруг значительно прибавилось — потолок плавно взлетел вверх, фонари перестали казаться игрушечными, стены будто раздвинулись вширь. А в дальнем углу обнаружилась темная арка прохода. Не запертая. Похоже, хозяева подземелья легкомысленно понадеялись, что дракон туда просто не пролезет.
За спиной послышался стрекот. Варя развернулась — теперь-то ей было нетрудно это сделать, не приходилось опасливо поджимать хвост и крылья. Оказалось, у стены на каменном выступе стояла клетка — на вид обычная, как для попугаев. Но за решеткой в темнице сырой сидел не орел, а крошечный дракончик, размером с ладонь, бледный, как шампиньон.
— Ути-пуси, кто у нас тут такой холосенький? Ты геккончик, наверное? Белогорцы вас вместо канареек разводят, что ли?
Дракончик сидел на попе, держался за тонкие прутья лапками с миниатюрными пальчиками, топорщил розоватые крылышки, покрытые прозрачными перышками, и, наклонив голову, с умным видом смотрел на Варю блестящими темными глазками. Как тут не умилиться! Варя подошла к клетке, нагнулась почти нос к носу, продолжая сюсюкать. Протянула руку, но, спохватившись, благоразумно спросила разрешения:
— А погладить тебя можно?
Дракончик поглядел на поднесенный к решетке палец, потом на Варю и кивнул.
— А не укусишь? — хихикнула та, дивясь такой осмысленности у «канарейки».
Дракончик уверенно замотал головой. И вдобавок выдал трель стрекота, будто сказал что-то.
— Ух ты ж…
Варя отринула колебания и просунула сквозь прутья палец. Дракончик охотно подставил грудку, забавно выгнувшись, но продолжая искоса смотреть на гостью. Впрочем, от осторожных поглаживаний сразу принялся жмуриться.
— Как бархатный, — удивилась она неожиданному ощущению. — Только ты холодный совсем! Не простудишься? Хоть бы грелку тебе сюда положили, изверги.
Дракончик недовольно застрекотал, стоило убрать руку. И удивил еще больше: убежал в дальний угол клетки, там схватился за прут решетки и без особо труда его сдвинул. Пролез в дыру, расправил крылышки — и прилетел к Варе, уселся на рукав.
— Так ты мог сбежать? — удивилась та.
Дракончик утвердительно зачирикал. И принялся ластиться, тереться всем гибким телом — видимо, по теплу соскучился. Или ткань ветровки понравилась. Варя хихикнула, расстегнула ворот, чтобы показать несчастной ледышке мохеровую кофту — всё-таки не зря она утеплилась, собираясь в поход на горы. Кстати, здесь в зале было не так холодно, как в небе или над скалистыми вершинами, но всё равно ощутимо прохладно. Немудрено, что «геккончик» обрадовался приглашению, восторженно расчирикался и мигом засунулся за пазуху, вцепившись в мягкий ворс.
— Мне тебя спереть отсюда? — предложила Варя в шутку. — Смотри, могу ведь и унести, ты не тяжелый.
Дракончик услышал, на миг замер. Тотчас выбрался из-под одежды, взобрался на плечо, откуда вспорхнул, моль белесая, и полетел обратно к клетке. Варю кольнуло разочарование… Однако зря — вернувшись в клетку, дракончик, озабоченно чирикая, торопливо откопал из горки песка округлый камень в форме зерна чечевицы, только размером с абрикос. И покатил его к дыре в решетке, на ходу оглядываясь на Варю и отчаянно пытаясь ей что-то объяснить громким стрекотом.
— Давай потише, вдруг народ сбежится! — шикнула она на него. — Прости, я всё равно тебя не понимаю. Ты мне кивай, если угадаю. Ты хочешь, чтобы я взяла тебя с собой? Точно?
Дракон кивнул дважды.
— А этот камешек тебе дорог? Ага, поняла. Давай я его сама достану, вдруг уронишь. Я могу положить его в карман? Ой, смотри, на нем чары были какие-то…
Пока дракончик, как будто вздохнувший с облегчением, снова закопошился у нее за пазухой, Варя подошла к ближайшему фонарю, чтобы разглядеть врученный на хранение «голыш».
— Красивый! На жемчужину похож.
Внутри, судя по ощущениям, камень тоже был слоистым, как жемчуг. Варя минутку помедитировала, сжимая его в кулаке, но слои оказались такими плотными, что почувствовать удалось лишь верхний — на перламутре отчетливо сохранились следы согревающих заклятий.
— Так это, наверно, и есть твоя грелка? — осенило ее. — Только чары давно никто не обновлял, поэтому у тебя в клетке так холодно. Я подогрею, правильно?
Дождавшись согласного курлыканья, Варя направила в «голыш» немного энергии, отчего перламутр послушно разогрелся до температуры человеческого тела и даже слегка порозовел. К слову, высунувшийся из-за ворота куртки и внимательно следивший за ее действиями дракончик тоже выглядел уже не таким бледным.
Под его одобрение Варя определила камушек во внутренний карман ветровки, а дракончику велела перебраться под кофту, чтобы не вывалился при ходьбе, а смог бы держаться за ворот футболки или, на крайний случай, спрятаться между чашечками лифчика.
— Только не щекочись! — хихикнула она запоздало. — Ладно, пойдем теперь на разведку. Во-первых, надо найти выход — на свежем воздухе я снова превращусь в дракона, и мы с тобой улетим отсюда в теплые… ну, определенно чуть более теплые королевства. А во-вторых, вдруг там слуги стараются, для заглянувшего в гости дракона кормежку готовят? Так надо предупредить, что сырых кабанов я не хочу.
Бормоча ерунду, чтобы самой не было страшно, Варя прокралась к примеченному выходу, настороженно выглянула в темный коридор.
— Эх, фонарик-то не захватила. А эти от стены не открутишь. С другой стороны, засветиться-то мне тоже нельзя… Эх, жалко, что я понятия не имею, куда они запрятали украденные камни! Ну, эти самые, запирающие… подзаборные, хи! Ограждающие. Горы ведь большие, нор много, черт его знает, куда утащить могли. А то бы я и их заодно прихватила.
Коридор оказался длинным и прямым. Время от времени в стенах появлялись ниши, предусмотренные, вероятно, для светильников. Регулярно ответвлялись другие коридоры и распахивались проходы в скупо освещенные залы или помещения поскромнее. Но Варя решила держаться прямой линии и никуда не сворачивать — казалось, так был шанс добраться до «входной двери» и не закрутиться в подземном лабиринте.