— Ну разумеется! Я бы не позволил рисковать живыми существами даже ради королевского испытания.
Чуролют подкинул паучка в воздух — и тот исчез, рассеялся легким облачком. Следом растворились в воздухе и прочие бабочки, жуки, ящерка княжны и скорпион пажа.
— Жаль, — вздохнула Варя. — Хорошенькие получились… Не знаете случайно, кого я встретила в городе? Его тоже назвали «его высочество», я подумала, что это принц, но точно не это ваше высочество. У того были сиреневые волосы, одет в черное, ехал верхом на зубро-драконе… то есть, на сайгаке. Подскажите, кто это?
Пока она говорила, запинаясь через слово, на лице колдуна отражалась то страшная вина, то растерянность, то надежда, то паника.
— Какой масти, говоришь, была шевелюра? — переспросил он.
— Сиреневой, — машинально ответила Варя. Спохватилась: — То есть, цвета морковки! Морквы! Не яркая, а посветлее…
— Нет! — затряс головой чародей. Отвернулся, открестился: — Ума не приложу, кто бы это мог быть. Прости, у меня срочное дело.
И он просто сбежал от нее.
Варя готова была расплакаться. Но тут возник паж, и показывать перед ним слабость показалось еще унизительнее. Варя проглотила не сорвавшийся всхлип.
— Готова рыдать от счастья? — ехидно уточнил Радмил.
— Ага, в три ручья! Щас только ресницы еще погуще подкрашу! — обозлилась Варя.
— Освежить личико не помешает, — кивнул поганец. — Сейчас его величество объявит вашу с его высочеством помолвку. Ты готова?
— Нет! — пискнула она и вцепилась в рукав пажеского кафтанчика. Бархат на ощупь оказался нежнейшей мягкости, и Варя тотчас отпустила ткань, испугавшись, что может порвать. — Скажи, а есть у вас еще один принц? С волосами цвета морковки?
— Нет, — прищурившись, Радмил покачал головой. — Злат у Твердивера единственное дитя. А про того, кого ты встретила в городе, можешь ни у кого не спрашивать, не старайся напрасно — тебе никто о нем не расскажет. Идем!
— Это еще почему? — взвилась Варя, не замечая, что ее снова за руку буксируют непонятно куда. — Кто он такой?
— Опасный чародей, — бросил на ходу паж. — Не из нашего королевства. Это всё, что я могу тебе сказать сейчас. И это уже гораздо больше, чем тебе следует знать. Пока.
— А потом расскажете?
— Обязательно, — буркнул паж.
Варя притихла. Ну не скандалить же в голос, в самом-то деле!
И тут же пожалела о своей робости — паж привел ее во дворцовую капеллу. Выпихнул прямо к алтарю, перед которым уже стоял и ждал невесту злющий златокудрый принц.
Небольшой, пронизанной светом зал «домашнего» храма королевской семьи был украшен гирляндами белоснежных пышных цветов вроде пионов или хризантем. На алтаре (мраморном столике под белой с золотным шитьем круглой салфеткой) стоял хрустальный сосуд (точь-в-точь водочный графин). В сосуде алела ярко-красная жидкость. Рядом стояла серебряная чаша (а-ля креманка), украшенная гравировкой со множеством заковыристых символов.
Княжна и ее подружки, явившиеся в капеллу раньше Вари, успели накинуть на головы белоснежные покрывала и принять смиренно-благочестивый вид. Прочие придворные дамы, (вместе с кавалерами разместившиеся по периметру помещения, дабы не мешать таинству), тоже прикрыли головы платочками или шарфиками. Кавалеры же, напротив, сняли головные уборы (кроме пажа, оставшегося в берете) и опустились на одно колено — за исключением членов королевской семьи, главного чародея — и придворных стариков почтенного возраста, те тоже остались стоять, как и дамы.
Паж пихнул Варю в спину, чтобы она сделала последний шаг и встала лицом к лицу с принцем. Злат отвел глаза, словно не желал видеть свою невесту.
— Мы собрались сегодня, в этот прекрасный день!.. — завел было явно привычную формулу главный чародей королевства, взяв в руки графин.
Но король, забравший с алтаря чашу, наступил Тугохвалу на ногу:
— Начнем же церемонию безотлагательно.
— Да-да, начнем же! — поспешно согласился Чуролют. Откупорил графин и налил в протянутую королем чашу немного алой жидкости: — Соком жизни, дарованным Великой Матерью, освящаем цветущую молодость! Благословляем союз двух душ, сердец и тел — во славу жизни и бессмертия бытия!
Княжна с подружками негромко запели гимн, напомнивший Варе популярные рождественские мотивы. В целом всё выглядело романтично и сказочно.
Вот только перед ней стоял не нужный принц.
Варя решительно подняла голову. Открыла рот, дабы отстоять свободу…
И ничего не успела сказать.
Злат ожег ее пристальным взглядом. И взял обе ее руки в свои, несильно сжал. Тихо произнес:
— Пожалуйста, помоги.
Варя растерялась окончательно. В сознании вспыхнула догадка:
— Проклятие? — прошептала она, не веря.
Злат кивнул. Смотрел теперь умоляюще:
— Ты подходишь.
Варя снова подумала обидеться на такую формулировку просьбы — мало ли что она подходит! Ей себя должно быть жальче, чем это всё королевство вместе взятое! Тем более принц-незнакомец оказался не местным.
Тут в ее лихорадочно скачущие мысли вмешался вкрадчивый голос пажа:
— Сейчас всего лишь оглашается помолвка. Свадьбу сыграем только через месяц. У вас будет время поболтать!
Варя выдернула руки из ладоней принца, обернулась — и ухватила пажа за воротник:
— Скажи-ка, до свадьбы мне не придется с ним делить постель?
— Нет! — Глаза пажа широко распахнулись, то ли испугался зверской физиономии невесты, то ли смутился в кои-веки, то ли обрадовался невесть чему.
— У меня будут какие-то обязанности в этот месяц? — продолжала та допытываться, не обращая внимания на то, что все присутствующие молча взирали на нее, терпеливо ожидая, когда же невеста соблаговолит вернуться к церемонии.
— Позволь мне ответить! — вмешался магистр, взмахнув графином в руке. — Я хотел бы обучить тебя за это время хотя бы основам чародейства. Если ты не возражаешь, конечно.
— Нет, тут я ничего не имею против, мне самой ужасно интересно, — кивнула Варя. Встряхнула пажа, не удержала порыв: — Если я соглашусь, лично мне грозит какая-то опасность? Пытки? Увечия? Моральное давление? Ограничение свободы перемещения?
— Нет! Клянусь!
— Сколько дней в вашем месяце?
Радмил еще сильнее вытаращился на нее: