— Ну, так что? Значит, не выбрали тебя в принцессы? — между прочими темами добродушно посмеялся он над неудачницей.
— Да куда уж мне, — вздохнула Варя. И изобразив гордость, добавила: — Зато пойду в ученицы к самому Чуролюту!
— Да ты что?! — изумился усач. Искренне поздравил: — Вот это дело! Вот это я понимаю, удачно ты туда заглянула! Со знаниями и умениями ты эдак станешь могущественней самого короля, дай Матерь ему здоровья крепкого и хорошую жену!
…До заветной стены Варю проводил песец, с ним ей не грозило заблудиться.
Из родного книжного шкафа она вывалилась совершенно измученная. Туристическая прогулка обернулась непредсказуемо утомительным приключением.
Глава 4
Варвара проснулась с мыслью: «Фэнтези перед сном — вредно для психического здоровья!» Пусть она вроде бы ничего не читала, а только переставляла книжки в шкафу и некоторые лишь полистала, зато библиотечной пыли, видать, нанюхалась вдосталь. Раз ей такой шизофренически четкий сон пригрезился. Это ж надо было вообразить такое! Видать, от застарелого стресса ум за разум зашел да там и слипся. Эдак ей впрямь отпуск на море прописан вместо поисков новой работы, а то окончательно крыша поедет…
Размышляя о поразительной абсурдности яркого сновидения (ну надо же! не с тем принцем ей помолвку устроили — совсем люди даже во сне совесть потеряли!), Варя немножко понежилась в постели, затем неохотно выбарахталась из-под одеяла и бодрой трусцой поспешила в туалет.
Пробегая мимо двери в кухню, она машинально окликнула завтракающего белко-песца:
— Привет, кролик! Приятного аппетита! Только не свинячь сильно!..
И только после того, как закрылась в «кабинете раздумий» и уютно устроилась на «троне», Варя занялась анализом увиденного:
— У меня на кухонном столе сидит и хомячит сырые яйца вприкуску с кетчупом зверь из другого мира. Я же сейчас не сплю? Не сплю. Может, у меня галлюцинации? Не исключено. Может, я завела кошку и забыла об этом? И сейчас кошку спутала с иномирным кроликом? Исключено. Кошку я бы точно не забыла. И он мало похож на кошку. Скорее на… точно! На пустынную лисичку фенека! Только белую и пушистую, как арктический песец. Значит, глюки. Прискорбно, коли так…
Когда она закончила с умыванием и, одевшись, вышла на кухню, песец обнаружился в холодильнике на верхней полке — самозабвенно чавкал, засунув голову в банку с остатками сгущенки.
— Эй, а чем мне кофе белить? — обиделась Варя.
Гость-нахлебник на претензии ухом не повел.
Варя поставила кипятиться чайник, а сама вернулась в комнату. Подошла к шкафу. Открыла дверцы. Отошла и села на диван с неубранной постелью.
Чужой город никуда не делся. Только сейчас там царила ночь. В домах в редких окнах виднелся отсветы огней — камины или свечи. На улице было тихо-тихо, если не считать ленивых арий сверчков и легкого шелеста листвы под свежим ветерком. Зато небо сияло сразу двумя лунами! И широкая дуга кольца, горбом вздымающаяся над горизонтом, светилась отраженным солнечным светом — причем не однородно, а так, будто в полупрозрачный белесый клейстер всыпали гальку, песок, стекляшки и осколки зеркала, да всё тщательно перемешали. Прибавить к этому ярко сияющие звезды, отлично видные над городом, не обремененным электрическим освещением.
Варя распечатала новую банку сгущенки, заварила себе кофе, залила овсянку кипятком, нарезала два бутерброда с сыром — и с тарелкой и кружкой пришла завтракать в комнату, с видом на тихую улицу и потрясающее ночное небо в распахнутом шкафу.
Вскоре к ней присоединился песец, долизавший свою банку дочиста. Довольный, как колобок, зверек явился из кухни — и с невозмутимым видом запрыгнул к Варе в постель, потоптался, как кот, на подушке и свернулся клубком, прикрывшись роскошным хвостом.
— Ну да, ты ведь оттуда, а там у вас сейчас пора спать, — понятливо покивала она, допивая кофе.
Время, имевшееся у нее до восхода «тамошнего» солнца, Варя употребила с пользой.
Во-первых, она перерыла все шкафы — кроме книжного в квартире имелся старомодный бабушкин шифоньер, который было жалко выбрасывать из-за шикарной натуральной фанеровки, и еще убористый встроенный шкаф в прихожей, шириной во всю стену. Это не считая пары тумбочек. Из многочисленного хлама, обнаруженного в процессе поисков, Варя отложила в отдельную стопку пару красивейших занавесок изумрудного цвета, с растительным узором и фактурной-ажурной выделкой по блестящему атласу. Помнится, она купила их с удачной скидкой, влюбившись с первого взгляда… Но до сих пор не повесила, потому что цвет новых занавесок совершенно не сочетался с интерьером всей комнаты, и ради них пришлось бы делать ремонт и переклеивать обои, на что Варя не была готова ни физически, ни финансово.
Следом за занавесками в ту же стопку отправились мотки цветной пряжи. Нитки для вязания Варя купила в дни очередного уныния после очередного увольнения, но так и не скопила в себе достаточно сил, чтобы сваять веселенький свитер. Она вообще не научилась вязать — собиралась так долго, что устала собираться и трусливо сбежала на новую работу.
Глянцевый альбом-самоучитель по рукоделию она оставила себе — не потому, что нужен, а потому, что книга была явным продуктом высоких технологий и вошла бы в диссонанс со средневековой атмосферой иного мира. Всё-таки нести туда что-то слишком выделяющееся Варя не хотела — их магическому миру не нужны неуклюжие техногенные подсказки.
Большая картонная коробка с принадлежностями для вышивания (яркие нитки, металлические ножнички в форме аиста, набор иголок, канва, пяльца, наперсток, пайетки, стразики, бисер, стеклярус, нитка хрустальных бус, еще стразики, катушка люрекса, разные красивые лоскутки и отрезы ткани, горсть пуговиц и булавок) тоже была рассмотрена и признана ценной, ненужной и пригодной для товарообмена. (Раз так уж вышло, что Варино подсознание из всех рукоделий признало полезным лишь штопку носок и умение художественно ставить заплатки на домашнюю и дачную одежду, как научила и завещала покойная бабушка).
Попутно Варя наткнулась на бархатный банный халат, который забыла на прошлый новый год подарить отцу. И пушистый плед с тиграми, который отложила и также благополучно забыла подарить маме. Эти стратегические запасы она спрятала обратно на антресоли.
После чего перешла к своей девичьей шкатулке с побрякушками.
Золото Варя трогать не стала — таких украшений у нее было немного, и все были подарены родителями на важные поводы вроде выпускного или на дни рождения, начиная от шестнадцатилетия. Бижутерию она тоже решила с собой не брать, помня постыдную акцию конкистадоров против индейцев, падких до стекляшек. Зато серебра в шкатулке хранилось немало — колечки, браслеты, цепочки, кулоны, серьги — и многие Варя ни разу не надевала, на некоторые вообще взглянула, как будто впервые видит. Ну, вот была у нее сорочья привычка в расстроенных чувствах гулять по магазинам — либо книжным, либо ювелирным. Так что отобрать немного вещиц, не дорогих для сердца и души, не составило сложности.
Серебро Варвара сунула в кармашек рюкзака, а выбранное барахло увязала в узелок, приспособив для упаковки бабушкину советскую гобеленовую скатерть, что пылилась на дне шкафа по принципу: «Как же выбросить раритет? Наследство! Я эту вещь с детства помню! Еще подождать десяток лет — будет антиквариатом!»
Пока она готовилась к выходу, в ином мире забрезжил рассвет. По улице проехала повозка молочника. От дома булочников потянуло дымком, а в скорости и ароматом свежего хлеба.
К первым лучам восходящего тамошнего солнца Варя стояла перед шкафом одетая и нагруженная товаром для обмена.
— Ну, надеюсь, сегодня погуляю без неожиданностей, — вздохнула она, готовясь перешагнуть порог.
В ноги ткнулось мягкое и пушистое. Охнув, Варя наклонилась посмотреть — и рассмеялась: до того мило выглядела совершенно сонная мордочка белко-песца. Очевидно, что зверь до смерти хотел бы еще поспать, но просто не мог отпустить ее бродить по городу в одиночестве.
— Так и быть, залезай мне на плечи, и сможешь по дороге подремать, — проникнувшись, подняла его на руки Варя, повесила на себя, как меховой воротник.
Зверь не стал противиться, покорно глубоко вздохнул — и обмяк тряпочкой, свесив длиннющий хвост и лапы ей на грудь. Засопел, уткнувшись носом в Варину шею.
— Понадобится твоя помощь — разбужу, — предупредила она его.
Песец в полусне угукнул, точно что-то понял.
— Погоди, а ведь тебе имя надо бы придумать? — спохватилась Варя. — Раз ты при мне остаешься, надо же тебя как-то звать. Глюк? Хм… Песец? Что-то не звучит. Вернее, звучит, но не особо… Фенек? Вот, точно — Финик!
Она скосила глаза и увидела, что всё это время зверек внимательно и как бы снисходительно смотрел на нее, приоткрыв глаза щелочками.
— Не знаю ж, что в вашем мире называют финиками и какие они на вкус, но тебя я буду звать так, — объявила Варя, свободной от багажа рукой почесала свое «манто» за ухом-лопухом. Белко-песец уркнул что-то невнятное, вроде как согласился. — Что ж, Финик, пошли, погуляем.
И неплохо погуляли! Уж гораздо продуктивнее, чем в первый день.
Потолкавшись на базарной площади, Варя выяснила адрес одной из городских портних, куда и понесла своё барахло, чтобы обменять вещи на местные деньги.
Ей повезло — модистка оказалась дома. По случаю раннего утра женщина была относительно свободна от срочных дел (денежные клиенты заглядывали к ней на примерку ближе к полудню и вечером), настроена благожелательно, имела склонность поболтать — и от предложенного к обмену товара пришла в восторг. Особенно ей приглянулась советская гобеленовая скатерть — заявила, что продаст знакомому мануфактурщику на образец. Занавески тоже понравились, тканей с подобной выделкой ей прежде не доводилось видеть. Варя заикнулась было, что занавески — это одежда для окон. Однако портниха ее не слушала и сразу же принялась сочинять фасон бального платья для какой-то княжны, да такого, чтобы ни единого лоскутка чудо-материи не потратить впустую. Конечно, в этом мире имелись ткани и более богатые, и более красивые — хозяйка ателье показала любопытной Варваре отрезы роскошной парчи, нежных бархатов с тиснением, переливчатых шелков-хамелеонов и тончайшей органзы, затканной ручной вышивкой. Вот только синтетических тут не было!
Прочая швейно-вышивальная ерунда ей тоже пришлась по душе. В итоге остались довольны обе — портниха получила диковинки и вдохновение, а Варе достался полный комплект здешней женской одежды, в который она сразу же и нарядилась, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания на прогулке. Правда, нижнее белье предпочла пока что оставить свое, родное. Здешние «комбинашки», состоящие из мягкого лифа-корсета на крючочках и шнуровке, соединенного с чашечками и снабженного бретельками, показались ей с непривычки слишком сложными. А пышные панталончики, предлагавшиеся вместо трусов, вызвали приступ нездорового хихиканья. Для начала Варваре хватило подъюбочника с оборочками, собственно юбки до щиколоток и кофты а-ля «я у мамы дивчина-казачка» — из плотной ткани в мелкий цветочек, застегивающейся на сотню лакированных деревянных пуговичек. В довершении нашлись туфли-черевички на низкой подошве — из запасов дочки портнихи, с которой у Вари оказался один размер. Сперва менять кроссовки на сомнительную обувку было боязно, однако при примерке черевички так сели по ноге и проявили такую деликатную мягкость, что сомнения были немедленно отброшены.
Кроме того, щедрая модистка дала сверху немного местных денег, поэтому не потребовалось сразу же идти искать лавку ювелира, чтобы продать серебро, на фрукты и мелочи-сувениры Варе пока должно было хватить.
Так что следующие несколько часов она с легкой душой потратила, бесцельно слоняясь по улицам — и исподтишка фотографируя на смартфон особо впечатляющие и колоритные виды. Если кто-то из прохожих и замечал ее подозрительные манипуляции с непонятным «волшебным зеркальцем», ни один к ней с вопросами не подошел. По совету той же портнихи, Варя не стала прикрывать ярко-клюквенные волосы чепцом или шляпкой, тем самым издалека демонстрируя всем свой статус чародейки. И совершенно не важно, что сама Варвара за собой никаких сверх-способностей отродясь не замечала (да и с чего бы, если в цвете волос была виновна краска?). Так уж здесь было заведено — у колдунов и чародеек даже дремлющие, даже слабенькие магические силы проявлялись именно в первую очередь в необычной окраске шевелюры. Обычные люди, к чароплётству не способные, ходили с привычной мастью — брюнеты, блондины, шатены. И если в земном средневековье ярко-рыжие красотки могли запросто угодить на костер инквизиции, здесь чародеев уважали — хоть синеволосых, хоть зеленых, хоть клюквенных. Хоть сиреневых.
Когда затянувшаяся прогулка навеяла аппетит, Варя вернулась к базарной площади. Конечно, она могла бы в своем новом костюме мещанки спокойно пообедать в здешних харчевнях, но поди угадай, что окажется в заказанных наугад блюдах и каково это будет на вкус. Поэтому она пока решила не рисковать и закупиться булочками на базаре. И фруктами-овощами — дома устроит дегустацию. К счастью, продавщицы охотно делились короткими и простыми рецептами, что как лучше готовить и с чем есть.
Кроме вкусняшек, Варя прикупила холщовую простую сумку — не класть же нечищеную, пусть и помытую морковку в рюкзак к вещам и серебру? Тем более там места уже не осталось, еле одежду запихала. После фруктов и пирожков (один из которых, с рыбной начинкой, с удовольствием слопала горячим, прохаживаясь между рядами прилавками и глазея на всё, как деревенщина), Варя приглядела в качестве сувениров для родителей замечательную деревянную шкатулку, сплошь покрытую резьбой — это для мамы. А для отца она выбрала настоящий охотничий нож, такой красивый, что даже ей, ничего не понимающей в клинках городской девице, понравился. Конечно, папа у нее нисколько не охотник, но осенью с мужиками за грибами поедет, вот и похвастается подарочком. Ну, и хотелось бы взять пару бутылочек местного фруктового вина — продавец ей плеснул в чарочку попробовать глоточек, аромат оказался божественным.
Жаль, что деньги у нее почти закончились. Всё-таки придется пристроить серебро.