— А главное, он наверняка упомянул, что твой ненаглядный, обожаемый Злат нужен мне, как лысому бигуди! — хмыкнула на столь разительную перемену Варя.
— Так значит, нужен? — пробормотал паж в растерянных чувствах, от волнения не сразу вникнув в оборот речи.
— Радмил, Варя пошутила, — мягко пояснила княжна. К Варе же обернулась с полной серьезностью: — Между прочим, позволь заметить, если рассмотреть твое сравнение более пристально, может оказаться, что лысому человеку бигуди не помешают в некоторых случаях: первое — если он служит в суде и носит парик, который следует время от времени завивать. Второе — если у него есть жена или дочь, которым он может это приспособление отдать в пользование.
Теперь озадаченных было двое: паж непонимающе смотрел на Варю, Варя таращилась на княжну. Княжна держала лицо и не улыбалась даже уголком рта — вот что значит благородное воспитание!
— То есть, всё-таки не нужен? — насупился Радмил, не преминув обидеться за своего драгоценного принца. — В него невозможно не влюбиться с первого взгляда…
— А мне начхать, — заявила Варя. — Не в моем вкусе!
Паж поджал губы и насупился, метая глазами молнии:
— Ну, знаешь! Вкус у тебя, видимо, отвратительный! Раз ты своего лохматого Зимослава предпочла нашему!..
— Вашему распрекрасному причесанному принцу, ты хочешь сказать? — понесло и Варю. Она аж со скамьи вскочила, встала грудью к груди, будто два бойцовых петуха, благо ростом и телосложением были равны. — Да ваш Злат пусть хоть в золоте вымажется, хоть карамелью обольется — всё равно не взгляну в его сторону! Только и знает, что ходит расфуфыренный, как гусак!
— Как кто?! — взвился Радмил.
И Варя с запозданием припомнила, что гусаками здесь называют экзотических «треххвостых» ленивцев, отличающихся сильным неприятным запахом. (Однажды она наткнулась в учебнике зоологии на изображение очаровательного глазастого зверька, напоминающего лемура. Услышав ее умиленный возглас, мальчишки не упустили возможности над «одноклассницей» посмеяться: сперва по секрету сообщили, что в столичном королевском зверинце есть вольер с этими созданиями. Когда же Варя стала умолять сводить ее на экскурсию и схватилась проверять зарядку и память у смартфона, чтобы вдоволь пофоткать — мелюзга ехидно объявила ей на ушко, из-за какой-такой особенности физиологии неповинный зверек получил название «треххвостый», если на самом деле у него от природы только два хвоста, да почему на картинке в учебнике нарисовали только мордочку, да отчего в зверинце к этому вольеру смотрители не подпускают незамужних барышень. Варя ожидания мальчишек не оправдала — и не подумала смущенно пищать и ругаться за пошлые шуточки. Ее возмутил факт дискриминации! А ведь Вран уверял, будто здесь женщин в правах никогда никто не ущемляет…)
— Прости, — скисла Варя. Подумала и отвесила опешившему пажу поклон, не особо низкий, но достаточно вежливый. — Я не то имела в виду. В нашем мире гусаки — очень важные птицы. Говорят, они своим гоготанием древний город спасли от пожара, вроде бы… Да, они забавно ходят вразвалочку и вид имеют глупый и горделивый, но на воде выглядят не хуже лебедей. Я видела, у вас есть отдаленно похожие птицы — позади ратуши есть пруд, там лилии цветут… тьфу! Там птички плавают, на лебедей похожие, только у них по четыре крыла, клюв с зубами и размером они со страуса!.. А, теперь про страусов объяснять, да?
— Она имеет в виду белокрасов, — подсказала догадливая Мстислада.
— А-а… — переосмыслил спорное сравнение Радмил. Обижаться передумал, то ли найдя в этом образе что-то лестное для объекта обожания, то ли умилившись неуклюжести изящной четырехкрылой птицы в сухопутной среде, так напоминающей некоторые повадки избалованного принца, иногда выходившего «в люди».
— Правда, что ли? — изумилась Варя, обернувшись к княжне, захлопала глазами. — Врана, выходит, действительно в честь птицы назвали?
— Возможно, родители сулили ему этим именем богатую вальяжную жизнь, — пожала плечами княжна. — Но со временем стало ясно, что никакой он не увалень-белокрас, целый день ныряющий за жирной рыбкой или высоко парящий на четырех широких крыльях, красуясь длинным хвостом-веером. Он самый настоящий вран — резкий, стремительный, больно клюющий.
— А этот вран?.. — решила уточнить Варя, — он у вас какой? Черный и каркает?
— О, сейчас покажу! — Мстислада улыбнулась, сделала знак «подожди минутку!» — и, сложив губы бантиком, особым образом посвистела: «Тюфыть-фыть-фыть!»
На ее поднятую руку мгновенно спикировала пташка, уселась на указательный палец, как на жердочку.
«Прямо как Белоснежка!» — подумала Варя. Однако умиляться на сказочные умения чародейки было недосуг, Варя осторожно приблизилась мелкими шажками.
Предъявленный для утоления любопытства вран оказался ястребом! Полный чувства собственного достоинства, изящный и опасный, абсолютно черный хищник… размером меньше воробья, на тоненьких ножках длиной с карандаш.
— Мда… — протянула Варя, и княжна подбросила птичку обратно в небо.
Тут было, о чем поразмыслить: имя ювелиру дали в честь пернатого крокодилища, а прозвище он получил от гордой пичуги совсем иного калибра. Может, отсюда и чувствуется это его внутреннее противоречие, душевный разлад с самим собой?.. Варя сделала себе заметку на будущее: если братья еще раз заманят ее на чарку сладкого вина, она устроит им сеанс психоанализа.
— А что означает имя Алояс? — заодно спросила она в целях лучшей адаптации к традициям этого мира.
— «Алый и ясный» очевидно, — предположила Мстислада. — Похоже, он родился то ли на рассвете, то ли на закате — алом, предвещающем ветреную погоду.
— Ну, хоть у Вихря полная гармония вышла, — порадовалась за наставника Варя.
— Да уж куда им обоим до его высочества Зимослава Ледомира Снежена! — фыркнул паж.
— Будто Лучедар Злат из Златограда чем-то обделен! — парировала Варя.
_________________
Напрасно она волновалась и сидела до глубокой ночи на окошке с видом на главное крыльцо — Вихрь и Вран вместе с подругой благополучно возвратились живыми и здоровыми. Видно, что сильно устали, но выглядели довольными. Мужчины попрощались с учительницей тут же на крыльце, Алояс в благодарность за помощь с чувством поцеловал ей руку, чем немало смутил барышню. После ее поспешного ухода братья отправились к ювелиру — чистить перышки, ибо оба были заляпаны грязью по уши, что стало видно в свете фонарей, висевших над воротами школьного забора.
Варя уж хотела покинуть свой пост на подоконнике, да задержалась, вспомнив, что ворота-то на ночь запирают. Стало ужасно интересно, как эти двое справятся с задачей… Но нет, ничего интересно не случилось: насколько она разобрала, вглядываясь издалека, Белокрас просто отпер калитку при воротах — набором отмычек. И, пропустив младшего брата, отмычкой же и запер обратно.
Варя фыркнула и наконец-то со спокойной душой пошла спать.
Правда, когда она проходила мимо дверей женской купальни и услышала тихое журчание воды и плески, мелькнула мыслишка: а не воспользоваться ли усталостью учительницы и не расспросить ли ее хорошенько с пристрастием, чем таким они занимались целый день всей компанией с Зимославом во главе? Только совесть остановила ее от столь подлого шага. Варя урезонила себя тем соображением, что утром расспросить Алояса будет гораздо честнее. Ну, а если он ничего не расскажет — что ж, выйдет ей еще один урок: доверие нужно заработать.
Глава 8
По причине ночного бдения Варя совершенно не выспалась. Поэтому она почувствовала себя очень несчастной утром, услышав стук в дверь и требование:
— Варвара? К вам пришли! Вставайте, одевайтесь поскорее — вас ждут!
Собрав волю в кулак, она спихнула с себя недовольно засопевшего Финика. Оделась и умылась, почти не разлепляя глаз. На автомате умудрилась спуститься с «женского» этажа по длинной лестнице вниз, вышла на крыльцо, следуя просьбе, послушно села в колесницу — где снова благополучно задремала.
Только когда повозка остановилась перед незнакомым вычурным зданием, Варя открыла глаза и с недоумением обнаружила, что находится вовсе не в машине, совсем не с родителями, и приехали они точно не на дачу.
За рулем, в данный момент развернувшись вполоборота, сидел принц Белозорья — Лучедар Злат собственной златокудрой персоной. На переднем пассажирском диванчике, спиной к водителю, расположился Радмил. И вроде бы эти двое терпеливо ждали, когда Варя проснется — но сами времени не теряли даром и очень нежно переглядывались между собой. Варя, проморгавшись и опознав два профиля, сблизившихся почти нос к носу, замерла, деликатно пытаясь не спугнуть дуэль пристальных взглядов.
Однако Радмил почувствовал чужое внимание — резко обернулся к ней, уставился, будто мысленно проклиная на чем свет стоит. Нежная улыбка с губ Злата тоже слиняла.
— Такую доверчивую соню нетрудно похитить и увезти на край света, — скривился в усмешке Радмил, метя подколоть Варю.
Только та и не подумала смущаться:
— Разве не для похищения я вам нужна? — парировала она.
— Чему ты сама безмерно рада, — заметил паж.
— А то! — кивнула Варя. — Жду не дождусь, когда его высочество Зимослав явится, дабы избавить вас от моего общества.
Принц Злат при этом ее заявлении недоверчиво покосился на пажа, Радмил же ответил ему торжествующим взором, будто они оба выиграли в лотерею главный приз.
Варя привстала с места и оглянулась по сторонам — эта улица была ей незнакома.
— Можете играть в гляделки хоть целый день, только будьте любезны, скажите, в какую сторону мне идти, чтобы вернуться в школу, — потребовала она. — Иначе по вашей вине я опоздаю на занятия.
— У тебя не будет сегодня уроков, — объявил паж. — Я предупредил Вихря, не изволь волноваться о своем драгоценном наставнике. Сегодняшний день ты проведешь с нами.