Варя и не заметила, что, пока она любовалась своим женихом, тот вынес ее из воды и посадил под кустиком.
— Что-нибудь хочешь?
— А?.. Нет, ничего, всё хорошо…
Варя рассеянно потянулась за замеченной неподалеку корзинкой, в которой было пляжное полотенце и сложенное платье. Зим, проследив ее взгляд, передвинул корзинку ближе. Варя робко взялась за полотенце, и из складок на землю выпал пластиковый флакон.
— Что это? — подобрал Зим, поглядел на яркую этикетку с непонятными письменами.
— Лосьон от загара. Или для загара… Или вместо… Ну, мазь, чтобы не обгореть на солнце.
Потеряв интерес, Зим вернул флакон в корзинку.
— А вы чем тут мажетесь, чтобы не обгорать? — решила продолжить разговор Варя.
— Это надо у Зорьки спрашивать, — пожал он плечами. Улыбнулся сконфуженно: — Я таким не пользуюсь, ничего тебе подсказать не смогу.
— Но как же так?! Ты же такой бледный, наверняка мигом сгораешь!
Он снова пожал плечами с легким недоумением на ее беспокойство.
— А кстати, в кого ты такой уродился? — озадачилась Варя. — Мама твоя обычная. Отец, если верить парадному портрету, тоже не белая поганка… Ох, прости, вырвалось! И Зорька не такая.
— Да я сам удивлялся, когда мелкий был, спрашивал деда, почему так. А дед отшучивался, мол, это оттого, что он когда-то в юности пытался изучать секреты магии шаманов Белых Гор и однажды, до женитьбы на бабушке, совратил одну снежную ведьму. Уж не знаю, правда это или нет. Да и как тут проверишь.
— О-о… — почтительно выдохнула Варя. — И как это, интересно, связь с любовницей могла сказаться на генетическом материале мужчины — спустя много лет и вообще через поколение? Чудеса!..
Впрочем, глядя на бледного, как вампир, жениха, в подобное семейное предание верилось очень даже легко.
Оставив ее отдыхать, Снежен вернулся к главной задаче своего утра: помывке сайгака. Тот воспринимал всё как игру и весело плескался крыльями, лапами и хвостом, окатывая хозяина тайфуном волн.
Варя загляделась, как оба резвятся, не давая друг другу спуска, хохоча, урча и радостно фыркая… И не обратила внимания на подсевших вплотную зябликов. Медведе-манулы мелко затряслись от едва слышного урчания, ткнулись с обеих сторон Варе в плечи и неприкрытые купальником бока влажными холодными носами — и принялись с упоением ее облизывать. А языки у них были самые настоящие кошачьи! Широкие, гибкие, покрытые ворсинками-крючочками — шершавые до умопомрачения!
Варя посидела, похихикала, попыталась отбиться, но отталкивать широкие усатые кайфующие морды оказалось бесполезно.
— Да что я вам так приглянулась-то? Не мазалась я валерьянкой!.. Ой, а вы не от лосьона забалдели, случайно?..
Оказалось да, от него самого. Третий зяблик носом перевернул корзинку, не тронул кулек с пирожками, зато флакон весь обмусолил, катая по земле и пуская слюни. Так Варя опытным путем выяснила, что на здешних кошаков запах ванили действует, как кошачья мята.
Долго пытки облизыванием она не выдержала — сбежала, понеслась к сайгаку и королевичу с воплем:
— А можно мне тоже с вами?!
Друня встретил ее возвращение плесканием крыльев по воде и приветственным всхрапом.
Зимослав пояснил добровольной помощнице, как и что мыть. И усилием воли заставил себя больше не отводить глаз, даже если яркие лоскутки, названные купальником, маячили перед самым носом. Он понимал, что его невеста пришла из иного мира и привыкла к иным правилам, изводить же ее незаслуженными упреками он не собирался. Тем более, Зим был в этом совершенно уверен, в подобном виде она никому постороннему себя не покажет. А он уж как-нибудь потерпит…
— Да уж, пахнет от тебя, Друнечка, как от мокрой курицы!
На бестактное замечание сайгак засмущался, попытался спрятать голову под крыло — но передумал и, смешливо фыркнув, пихнул обидчицу лбом под зад. Варя на этот раз не прозевала нападение, расхохоталась, ловко увернулась — и уцепилась за массивные рога, макнув морду в воду. Друнь расценил ее действия по-своему и подкинул нахальную барышню себе на загривок. Варя только взвизгнула и дрыгнула ногами в воздухе — сама не поняла, какой кульбит совершила и каким образом очутилась верхом на лохматой мокрой громадине.
— Слушай, а тебе его часто приходится вот так мыть?
— Обычно он в песке купается.
— В песке? А, поняла, как шиншиллы! Говорят, при густом мехе пыль неплохо впитывает сало с волосков.
— Но пока погода хорошая, почему бы не постирать этот стог шерсти.
— Ох, сушиться ему потом неделю! — со смехом ужаснулась Варя.
Потом сайгак час стоял неподвижно, жмурился и ловил распахнутыми крыльями солнечные лучи. Высыхал он на удивление быстро, длинная шерсть вставала торчком, и в целом после «стирки» скакун вид имел растерянный, смущенный и взъерошенный, чем очень напоминал своего хозяина. Варя любовалась на них обоих украдкой, хихикала — и потчевала пирожками, коими ее щедро снабдила баба Вера.
Теперь-то ей стала понятна эта внезапная щедрость — наверняка многоопытная старушенция просчитала заранее их случайную встречу, потому и выдала полную корзинку, якобы разрешая побаловать охранявшего ее зяблика. Впрочем, зяблики без угощения тоже не остались, чинно скушали по половинке пирожка и занялись взаимным вылизыванием, осуждающе косясь в сторону сайгака, что столь подло брызгал в их сторону водой.
К великому Вариному сожалению, идиллия безделья на природе не затянулась надолго.
— Тина улеглась, — проверил чистоту взбаламученной воды Зим. — Поплаваю, потом пойдем домой.
— Угу, — вздохнула Варя.
— Тебе тоже не помешает искупаться, если не хочешь пахнуть сайгаком, — ехидно заметил Зим. И подал ей руку, помогая встать с расстеленного на травке полотенца.
— А… О, фу! У-у, ты прав…
— Не бойся, я не позволю тебе утопиться.
Варя хмыкнула на это обещание: наоборот, от тесной близости с почти раздетым королевичем она вернее захлебнется! Слюной или озерной водой, уж как получится…
Но ничего, выжила кое-как. Позволила Зиму завести себя в воду по шею. При этом он держал ее за обе руки и безотрывно смотрел в глаза. Варя пылала не только щеками, но, казалось, всем телом, однако прохладная вода отрезвляла, а дно, норовящее уйти из-под ног, не позволяло забыться. В общем, семь холодных потов сошло с нее, пока она не вернулась на сушу…
Но рано обрадовалась — назад в поместье они поехали верхом на успевшем просохнуть сайгаке. И Зимослав любезно посадил невесту впереди себя, всю дорогу бережно обнимая за талию, чтобы не навернулась с эдакой-то высоты вниз головой. А она могла — очень хотелось от переизбытка чувств рухнуть в обморок.
Перед входом в башню спешились и отпустили Друню — самостоятельный зверь не нуждался в конюхах, чтобы те отводили его в стойло. Разумеется, Зимослав спрыгнул на землю первым и подхватил в заботливые объятия неуклюжую, как мешок поклажи, спутницу. И целую секунду Варя вновь ощущала себя хрупкой и слабой в его сильных руках…
Кажется, если бы она попросила, он бы не отказал и отнес бы ее вверх по лестнице до самых дверей спальни… Вспыхнув от такой мысли маковым цветом, Варя выскользнула из объятий и с топотом ринулась на свой этаж вперед хозяина башни.
Но оказалось, тот не сильно отстал. На пороге гостиной, прежде чем подняться к себе, Снежен задержал ее:
— Спасибо! Сегодняшнее утро было самым веселым за последние… хм, пожалуй, за последние десять лет точно так не веселился! Ты очень понравилась Друне.
— О, я польщена, — хихикнула Варя, потупившись.
— Если получится, давай на этой неделе прогуляемся в лес? Покажу тебе окрестности. Проверим, не поспела ли клюква.
— Прогуляемся? — переспросила она, распахнув глаза.