- С огромным... то есть счел бы долгом... Но, признаюсь, каким образом мог бы я... не представляю себе, помочь?
- Достаточно вашего имени, если вы обратитесь к прокурору.
- Мое имя! - негромко вздохнул Цветухин, с состраданием к себе и будто с давнишней усталостью.
- Что вы! - изумилась Извекова. - Ваше имя!
- Ваше имя! - повторила за ней Лиза, вся подаваясь вперед и тотчас останавливая себя.
- Да поверьте мне, мои дорогие, - польщенно возразил Цветухин, - это чистейший предрассудок, что актерское имя обладает какой-то магией. Пока мы на сцене - ну, согласен, нам открыта дорога почти к любому сердцу. Но попробуй мы назавтра прийти к человеку, который вчера в театре плакал, глядя на нас, и попроси мы его о чем-нибудь, - боже мой! - какой мы произведем перепуг! В искусстве нами любуются. В быту нас лучше остеречься. Мы народ сомнительный, неустойчивый, истеричный. У нас всегда какие-нибудь неприятности, раздоры, тяжбы, скандалы.
- Вы наговариваете на себя, - с оскорбленным чувством сказала Лиза, это все неверно, неверно...
- Милый друг! Вы думаете о нас лучше, чем мы заслуживаем. Это свойство юности. Но вообразите, я являюсь к прокурору, и ему докладывают: пришел актер! Актер? - спросит он и вот этак потянет бровкой. - Что от меня надо актеру?
- Пришел не просто актер, пришел Цветухин! - благоговейно произнесла Лиза.
- О, - сказал Егор Павлович скромно, - вы мало знаете актеров, но я вижу, еще меньше знакомы с прокурорами.
- Важно, чтобы поняли, что об участи мальчика известно общественному мнению, - сказала Вера Никандровна, прижимая дергающиеся пальцы к груди, и если бы вы все-таки не отказались...
- Позвольте, - воскликнул Цветухин, - общественное мнение! Но что же может быть лучше Пастухова?! Пастухов - вот это действительно общественное мнение! Надо просить Пастухова!
- Я тоже думала о нем. О вас и о нем.
- Ах, что там - обо мне! Вы представляете, как это будет, если Александр Пастухов обратится к властям: известный в Петербурге человек, о котором пишут газеты! Это не актер, это совсем другое!
- Но я боюсь, согласится ли он?
- Конечно, согласится! Он по призванию своему... ну, как сказать?.. общественный деятель и просто будет рад случаю проявить себя. Я убежден. И как замечательно! - я его как раз жду, он обещал прийти, и мы сразу же...
Вдруг, задумавшись, Егор Павлович остановил глаза на Лизе.
- Только как это лучше сделать? Пастухов не сказал, когда придет. Если вы отправитесь к нему, то можете разминуться. Знаете, - вдруг обрадовался он, - сделаем так: вы, Вера Никандровна, пойдете к Пастухову, а Лиза останется здесь на случай, если вы с ним разойдетесь. Так или иначе, он от вас не уйдет.
Лизу напугал странно постаревший взгляд Веры Никандровны, и она не решилась возражать. Условились, что если Извекова застанет Пастухова дома (он жил неподалеку), то она не возвратится. Цветухин проводил ее заботливо и с лаской.
Принесли мороженое, немного погодя - блюдца с ложечками, и пока Цветухин домовито и увлеченно хлопотал, звеня посудой, убирая со стола все, что мешало, Лиза смотрела в окно.
По-прежнему земля источала удушающий зной, и по тонким, словно замершим в мольбе пыльным веточкам молодых деревцов видно было, как томится изнуренная природа и ждет, ждет движения, перемены. Ленивые праздничные голоса нескладно выбегали из окон - оборвавшийся смех, стук кухонного ножа, детский крик. Жара как будто обкусывала и поглощала звуки, не давая им слиться в шум.
- Все готово, пожалуйте, - сказал Цветухин.
- Мы вас очень обременяли просьбой? - неожиданно спросила Лиза.
Она повернулась спиной к окну, и ей был хорошо виден Цветухин в сверкающей своей рубашке, перетянутый широким, в ладонь, поясом с узорчатой металлической пряжкой и карманчиком для часов. Перед ней словно блеснул брелок с надписью: "Жми, Витюша, жми!", и она улыбнулась.
- Вы смеетесь? - сказал Цветухин встревоженно. - Я показался вам неискренним, да?
- Получилось, что вы не отказали нам... а можете ничего не делать. Правда?
- Вы ошибаетесь, уверяю вас! Пастухов будет гораздо полезнее в таком деле. Это - его поприще.
- Не сердитесь, - сказала Лиза, шагнув к нему, - можно вас еще попросить?
- Ну разумеется, Лиза.
- Обещайте мне сделать так, чтобы Пастухов помог Кириллу. Он вас обидел тогда, в театре. Он вел себя ужасно, ужасно. Но он совсем не такой, совсем!..
Цветухин взял ее за руку, подвел к столу и, усадив, сам сел рядом.
- Вы очень страдаете за него? - спросил он, немного нагнувшись и заглянув ей в глаза.
Она размазывала на блюдце подтаявшее мороженое. Очень ярко она увидела на миг белую ластиковую рубашку с медными пуговками по вороту, ученический, туго стянутый ремень и пряжку, в которой играл зайчик. Потом ей опять вспомнилось: "Жми, Витюша, жми!", и она посмотрела на пояс с карманчиком.
- Он ваш жених? - спросил Егор Павлович.
- Кто? - быстро отозвалась она. - Я его никогда так не называла.
Внезапно покраснев, она слегка отодвинулась от Цветухина.
- У меня совсем другой жених, - проговорила она с короткой усмешкой.
- Не может быть! Кто такой? Секрет?
- Один спортсмен.
- Спортсмен? Цирковой борец? Гимнаст? Наездник? Вы шутите!
- Почему же?
- Но это ни на что не похоже! Как его фамилия?
- Шубников.
- Шубников... - повторил Егор Павлович. - Шубников... Позвольте. Мануфактурщик?
- Да.
- Боже мой!
Он вскочил, отошел к окну, вернулся, постоял тихо около Лизы, всматриваясь в ее наклоненную голову, и спросил:
- Сватовство? Да?
Она молчала. Он опять сел рядом, теребя шевелюру и будто отвечая своим мыслям частым, обрывистым откашливанием.