Дина мчалась по накаленной солнцем, пыльной улице. Под ногами шуршал рано опавший лист. Село казалось вымершим, и только теперь, внезапно прозрев и поняв причину этой тишины, Дина ужаснулась. Слепые дома под желтыми крышами, запыленная акация в палисадниках, вишневые ветви с усохшими до косточки ягодками - все навевало жуть. Вот и третья с краю мазанка, совсем маленькая и низкая, два оконца, низко нахлобученная соломенная крыша, а за хаткой желтая горячая степь, где только серебристый ковыль не поддался суховею.
Дина вошла в калитку. Во дворе лежало перевернутое корыто, на плетень надеты два глечика. Крошечные сенцы, глиняный пол устлан сухим камышом.
В хате, под образами и белоснежными, вышитыми крестом полотенцами, лежала Ангелина, изможденная, с глубоко запавшими глазами.
- Кто там? - слабым голосом спросила она.
- Это я, тетка Ангелина... Я, Дина...
- Динка, - слабое подобие улыбки скривило бледные губы. С усилием раскрыла она потускневшие глаза.
- Вот... Я принесла... покушайте, - Дина развернула свой узелок и достала мисочку с комком густой каши.
- От детей... нет, нельзя, - женщина старалась не глядеть на еду.
- Это мое, моя порция, кушайте...
Дина присела на край лавки, хотела понемногу, крошками накормить Ангелину, но та, увидев кашу, вдруг схватила весь комочек и с жадностью проглотила его. Потом судорожно облизала пальцы и тряпочку. Жутко было смотреть на это. Дина отвернулась.
- Воды... дай попить... там в сенях...
Дина разыскала в сенях ведро, на дне было немного воды, она вылила ее в ковшик. Ангелина выпила и откинулась на подушку.
- Ой, спасибо, оживила ты меня, дивчина! Только не знаю, надолго ли... Послухай, Дина! Слазь на горыще и глянь, там в торбынке остались зерна пшеницы... Погляди, остались или нет? Может, хоть жменьку наберешь? Уж я их на такой, самый черный день... их не выгребала... Да вот не хватило сил полезть.
- Сейчас, сейчас, посмотрю...
Дина вышла в сени, здесь чердак был низок, и она без лестницы, с табуретки, влезла наверх. Балки были засыпаны сухим листом. Прямо против маленького окошка Дина увидела свисавшую с крюка полупустую торбочку, тщательно завязанную шпагатом. Она сняла и действительно нащупала на дне горстку зерен.
- Есть, есть, тетя Ангелина! - Дина осторожно, чтобы не уронить ни единого зернышка, высыпала на стол в кучку то, что оставалось в торбочке. Потом потрясла над столом торбочку, и оттуда выпало еще два зернышка.
- Все!
- Ну, пускай тут и лежат. Если станет совсем худо, уж я до них дотянусь.
- А зачем вы повесили торбочку на чердак? - спросила Дина.
- От мышей, - отвечала женщина, - в голодуху мыши, и те звереют. Ну спасибо тебе, Дина, бежи до дому, до детей. Как там Оксанка?
- Хорошо, хорошо, тетя Ангелина. Вчера даже как будто улыбнулась.
- Ну дай бог, дай бог!
Дина глотала слезы.
Возвращаясь домой, она думала о несчастной, одинокой женщине, о других женщинах и детях, которые тоже, возможно, лежат обессиленные в ожидании смерти. "Мыши, и те звереют", - сказала Ангелина. А вдруг мыши набросятся на ясельные запасы? Эта мысль напугала Дину. Нужно обязательно все затащить на чердак и подвесить так, как подвешено у Ангелины. Посмотреть, есть ли там на чердаке крюки...
Дети уже нетерпеливо ожидали Дину, хныкали, просили есть.
- Сейчас, сейчас сварю...
Какой неспокойный день выдался сегодня! Ганка тихонько спросила:
- Отдала?
- Да, она поела и лучше себя чувствует, - шепнула Дина.
- Отож, - умудренно произнесла девочка.
"Но что делать? Что делать?" - спрашивала себя Дина. Понимая, что она ничего не в силах придумать, Дина старалась отогнать от себя мучительный вопрос. Сегодня Ангелина жива, завтра будет грызть зерна... А там, может, что-нибудь произойдет...
- Есть будем? - прервал ее мысли Юрко.
- Будем, будем...
Она вытащила во двор таганок, поставила на него чугун, налила воды, насыпала соли и побежала в сарай за хворостом. Хорошо варить кашу на таганке: в доме не будет жарко, и каша быстро сварится, думала Дина. Если в чугунок положить еще остатки из горшка, дети наедятся и без хлеба.
- Блины бы, да не успею... И много муки уходит на блины... Масла тоже много... - она говорила вслух, Ганка, помогавшая таскать хворост, согласно кивала головой.
Дети уже уселись на колоде, они любили следить за приготовлением пищи.
- А ты знаешь что? Затирку заведи! - предложила Ганка.
- Это как?
- Вода закипит, кинь туда жменьки две муки, разболтай. Густющая заварится затирка, - Ганка даже облизнулась.
- Так мало муки? - удивилась Дина, - это хорошо, нам нужно экономить. Давай попробуем. И все-то ты знаешь, малышка...
Ганка сияла.
Затирка удалась на славу, Дина опустила в чугунок еще кусочек сахару и ложечку топленого масла.
- Дежурные, накрывайте на стол! Всем мыть руки.
...В яслях жили шестнадцать ребят, дежурили парами, старший с младшим. Каждая пара дежурила один день в неделю. Начинали неделю Юрко с Пылыпком. Когда Дина объявила об этом, Юрко закапризничал:
- Не хочу с Пылыпком, хочу с братиками.
Пылыпок тоже был недоволен, он недолюбливал Юрка, тот постоянно дразнил его.
- Дежурить будете так, как я назначила, - сказала Дина. - Мы же одна семеечка. Помните, как Надийка пела? А в одной семье все должны дружить, любить друг друга и во всем помогать.
- А шо робыть? - снова спросил Юрко.
- Мне помогать... Давайте попробуем...