- Верно, леший меня возьми!..
- Ну, что я им сейчас скажу? Пошли в хату!
В доме было непривычно тихо, дети смотрели настороженно. И только маленькая Олеся продолжала есть кашу.
Дина села на свое место, поправила передник, отодвинула дощечку с нарезанным хлебом.
- Вот, ребята, к нам пришел товарищ Грудский. Садись, Женя, сюда. Вы все знаете, что ясли наши открывали только на лето, сейчас лето кончается, и ясли скоро закроют...
- А мы?
- Вы все вернетесь к себе домой, вам нужно кому учиться в школе, а кому еще подрасти до школы, - твердо говорила Дина. - Кто куда пойдет, мы с вами сами решим. Сами, понятно?
Всем очень понравилось это заявление.
- Мы хочемо в свою хату! - заявила Ленка.
- Правильно. Ты, Лена, будешь жить в своей хате, а ты, Пылыпок, пойдешь к своему деду Степану.
- Дед казав, я на конях скакать стану!
- Вот и хорошо, - Дина вздохнула.
- А я пиду до тетки Ангелины! - вдруг крикнула Оксана.
- Умница, Оксанка, тетка Ангелина очень тебя любит. Она хорошая.
У остальных детей были родители, бабушки, старшие сестры, которых Дина уже знала и которые ждали детей. Из сирот оставались только Ганка и Олеся.
- А ты, Ганка, пойдешь в детский дом, - вдруг сказала Лена, - потому тетка твоя, злая Семениха, не хочет тебя брать.
Ганка потупила голову.
- Какая ты, оказывается, нехорошая девочка! - вступилась Дина. - Зачем ты так говоришь? Ганка поедет со мной. Она будет моей сестренкой.
Олеся неторопливо сказала:
- И я не хочу в тот дом. Да, Дина?
- Да, да, Олесенька. И ты не хочешь... Вот и все! Все мы решили. Ешьте, каша остынет.
Дина проводила Женю до калитки.
- В крайнем случае, - шепнула она, - одно место, если не сумею устроить Олесю.
- Ну как, выяснил насчет сирот? - спросил Кухарский, когда Женя вернулся в политотдел.
- Только одна путевка, - улыбнулся Грудский, - и то неточно.
Кухарский слушал очень внимательно.
- Значит, решила всех вернуть в семьи, - задумчиво сказал он, - хорошая девочка. Добрая. Пожалуй, она права. Никто не заменит семью.
А Дина тем временем советовалась с Ангелиной. Перебрали все семьи, и выходило, что повсюду своих ребят хватает.
- Хоч и не люблю я Павлу, - сказала как-то Ангелина, - но знаю, она может взять до себе Олесю, у Павлы один сын.
- Павла? Она какая-то неспокойная. Злая, - усомнилась Дина.
- Правда. И с мужем своим, Степаном, лается. Однако взять может, задумчиво говорила Ангелина.
- Нет!
Маленькая Олеся была особенно дорога Дине. Ведь девочка была едва жива, когда пришла в ясли... Олеся болела больше других и долго не поправлялась... Зато и перемены, происшедшие с Олесей, были особенно ощутимы, девочка разрумянилась, пополнела, окрепла, а главное, успокоилась. Теперь она уже не вздрагивает и не стонет во сне. Веселая, добрая.
Подойдет Олеся к Беляшу и уговаривает:
- Ну Беляшочек, ну гарный, покушай цю кисличку, вона дуже добра...
Поросенок подымает поросшее щетинкой рыльце и тычется в ее руки. Беляш давно получил свободу и, как собачка, бегал за Диной, охотно возился с детьми, но всегда он отличал Олесю и сразу шел на ее зов. Не только Беляш, хитрая приблудная кошка, которая, несмотря на гонения, прижилась в доме и частенько нахальничала, тоже любила Олесю, терлась и томно мурлыкала, забираясь к ней на колени.
"Олеся, Олеся, что я буду с тобой делать?" - думала Дина, все чаще с тревогой поглядывая на ничего не подозревающую девочку.
В один из вечеров в ясли торжественно пришли дед Степан с тетей Нюшей и забрали Пылыпка. Еще одно прощание, еще одна опустевшая коечка.
Многие дети возвратились уже в семьи, некоторые приходили только на день, а ночевать уходили домой, все просторней и тоскливей становилось в доме.
Между тем солнечные дни сменились пасмурными, и, хотя на дворе стоял только август, казалось, уже наступила осень. И не верилось, что впереди еще много солнца и тепла.
Дина подолгу стояла с ведрами у реки. Медленно, лениво текла река, густели заросли камыша у берегов, знакомая ива на противоположном берегу по-прежнему полоскала свои зеленые пряди. На середине реки плясали бойкие водомерки.
В один из таких дней за спиной Дины раздался Ганкин голосок:
- Ось тутечки вона, Дин, а Дина!
Дина обернулась.
Незнакомая женщина в темном платке и городском платье держала за руку девочку лет восьми, двое малышей, видимо, девочка и мальчик, на которых было намотано какое-то тряпье, стояли за спиной женщины.
Что-то знакомое почудилось Дине в темных глазах женщины.
- Ну, Дина, принимай пополнение, - сказала та.
- Анна Родионовна? А я вас не узнала! - воскликнула Дина. - Но как же... - Она хотела сказать, что ясли закрывают и куда она денет этих детей, но, взглянув на старшую девочку, которая боязливо ухватилась за руку Анны Родионовны, Дина сказала:
- Вот и хорошо! Здравствуйте, ребятки. Меня зовут, Дина, а вас?