Незовибатько уехал. Возвратился он из района уже поздно ночью еще более угрюмый и удрученный, замкнувшийся в себе...
Наутро Сидоровна пытливо заглядывала в глаза Незовибатько, пытаясь понять, успешная ли у него была поездка в район или нет. Но Незовибатько избегал ее взгляда. Сидоровна тяжко вздохнула. Ей стало понятно, что в районе Незовибатько своих сомнений не разрешил...
* * *
По дешевке распродали с аукциона имущество злостных зажимщиков хлебосдачи Свиридова, Адучинова. У Ермаковым продали только трактор. Его купил Сазон Меркулов для своего колхоза. Остальное же имущество стансовет передал Захару, посчитав, что он вечный труженик и ни в чем не виновен.
XXII
Теперь Константин и не помышлял о смерти, он был полон веры, что в его жизни еще не все потеряно...
Яковлев разрекламировал Константина в парижских белоэмигрантских кругах. Он говорил, что в Париже появился волевой, предприимчивый генерал Ермаков, у которого есть смелый план освобождения России от большевизма.
С Константином стали искать знакомства. Несколько раз его приглашали в РОВС, где с ним беседовали видные белогвардейцы.
Все это нравилось Константину, льстило его самолюбию. Ему иногда давали деньги, правда, очень мало, но кое-как он существовал и был доволен судьбой.
Однажды Константин получил письмо, подписанное неизвестным ему генералом Бирюковым, который просил его прибыть по безотлагательному делу в четверг, в пять вечера, в русский музей, находившийся в пригороде Парижа - Аньере.
В четверг Константин отправился по указанному в письме адресу. В Аньере он разыскал небольшой чистенький особняк, в котором помещался русский военный музей. Генерал Бирюков оказался директором этого музея. Ему, наверное, перевалило уже за семьдесят, но он был еще бодрый и подвижной.
- Честь имею представиться, - отрекомендовался он Константину. Бывший командир лейб-гвардейского донского казачьего полка, генерал-лейтенант Бирюков Иринарх Николаевич. Я написал вам по просьбе одного нашего великого мецената. К сожалению, он еще не приехал, но, вероятно, скоро будет.
- Кто же это? - осведомился Константин.
- Невероятный богач. Впрочем, я не имею права о нем распространяться. Приедет, все само собой объяснится. Если позволите, Константин Васильевич, пока я ознакомлю вас с музеем.
- С удовольствием.
Взяв под руку Константина, Бирюков повел его по комнатам.
- Этот музей, - говорил он, - хранитель воинской славы донского казачества, точнее - музей лейб-гвардии донского казачьего полка. Своими собственными усилиями, как величайшую святыню, привез я музей из Новочеркасска в Париж... Этот дом я купил на свои собственные средства...
Они проходили зал за залом. Спорящими от возбуждения глазами показывал старый генерал Константину выставленные в залах предметы.
- Этим картинам цены нет, - указывал старик на развешанные по стенам полотна. - Здесь лучшее собрание произведений русских художников-баталистов. Все они отображают боевые действия доблестных лейб-казаков. Вот, например, лейб-казаки в Бородинском сражении. Незабвенный наш вихорь атаман Платов ведет лейб-гвардейцев в тыл французских войск. Из-за этого Наполеон на целых два часа вынужден был приостановить наступление... А вот это лейпцигское сражение - "битва народов", как она вошла в историю.
Старый генерал приостановился у большой картины.
- Вот видите, - указал он, - на бугорке стоит царь Александр I со своей свитой. Его почти окружают французские гусары. Еще мгновение, и он будет захвачен ими в плен. Но вдруг, как ураган, налетают лейб-казаки и опрокидывают противника. Русский император был спасен. Сильная картина!.. А на этом полотне изображена битва нашей конницы, в том числе и лейб-казаков, под деревушкой Фер-Шампенауз с французскими корпусами маршалов Мортье и Мармона 13 марта 1814 года...
Константин рассматривал штандарты, увитые георгиевскими лентами трубы, лежавшие в ящиках под стеклом, разнообразные серебряные ковши, фарфоровую посуду, тарелки, чубуки, папахи, мундиры, сабли и пистолеты знаменитых донских атаманов... Были здесь и доспехи прославленного казака Федора Денисова, дослужившегося при Потемкине с рядового до полного генерала, и за свои подвиги пожалованного Екатериной II графским титулом... Лежали здесь и нехитрые памятные реликвии казака Александра Земленухина, посылавшегося Платовым в Лондон с известием о победе над Наполеоном. Покоилась на бархате под стеклом сабля в серебряных ножнах героя кавказских войн генерала Бакланова. Было здесь даже кое-что из вещей вождей казацко-крестьянских войн Степана Разина и Кондратия Булавина.
- И вот ирония судьбы, - усмехнулся, разводя руками, Бирюков. - Я вот вам показал былую славу лейб-казаков. А теперь потомки этих храбрецов, когда-то отважно прорубавших саблями каре французских гренадеров, вынуждены батрачить за кусок хлеба у правнуков этих гренадеров...
- Иринарх Николаевич! - взволнованно подбежала к Бирюкову молодая сотрудница музея. - Приехали!
- Приехали? - оживился старик. - Хорошо! Прошу вас, Константин Васильевич!
И снова взяв Константина под руку, старый генерал торопливо повел его в свой кабинет.
- Хорошо помогает нам, - тихо бормотал он. - Очень хорошо. Благодаря его помощи и существует наш музей... Страшный богач!
- Вы бы мне все-таки сказали, кто же он такой?
- Ну, ладно, - приостановился директор музея. - Коротенько скажу. Так уж и быть. Только между нами... Один из наших офицеров. Женился на богатой американке. В общем, преуспел. Его американка, пожалуй, ровесница мне... Хе-хе! Но это, неважно. Важно то, что у нее денег несметно много... Но это, ради бога, между нами. Прошу! - распахнул он дверь кабинета перед Константином.
Перешагнув порог, Константин невольно вздрогнул. Посреди кабинета стоял плотный, среднего роста мужчина лет сорока пяти в прекрасном серо-голубом костюме. У него было холеное румяное лицо. Поглаживая черную с проседью бородку, он, щурясь, насмешливо смотрел сквозь пенсне на Константина.
- Здравствуйте, генерал Ермаков! - сказал он звучным баритоном. Узнаете?
- Здравствуйте, Иван Прокофьевич! - буркнул Константин, недовольный этой встречей.
Он, конечно, сразу узнал в этом изящном господине бывшего своего начальника штаба полковника Чернышева.
Смеясь, Чернышев протянул руку Константину, блеснув крупным бриллиантовым перстнем.
- Рад вас видеть. Вы, дорогой мой, очень изменились за эти годы. Постарели, простите за откровенность... И, как будто, вы не совсем довольны встречей со мной? - усмехнулся Чернышев. - А ведь это напрасно. Я к вам с добрыми намерениями... Любезнейший Иринарх Николаевич, повернулся он к Бирюкову, - нельзя ли попросить вас распорядиться подать сюда коньяку?
- Сию минуту, Иван Прокофьевич, - с готовностью, по-юношески легко выбежал из кабинета старик.
- Сядем, Константин Васильевич.
Константин сел на диван, а Чернышев - на стул напротив.
- Вас, видимо, удивляет, - сказал Чернышев, - мое желание увидеть вас. Ведь мы с вами не только не пылали любовью друг к другу, но даже, наоборот, от ненависти могли бы, кажется, перегрызть друг другу горло... Ха-ха-ха!..
- Не скрою, - проворчал Константин. - Удивлен и даже чрезвычайно. Должно быть, я вам для чего-то понадобился.
- Верно, - насмешливо кивнул Чернышев. - Угадали, вы мне понадобились. У вас есть прекрасные качества: богатая инициатива и проницательность...
- Мне приятно констатировать, - покривился Константин, - что ваш юмор еще не иссяк.
- А зачем же ему иссякать? - пожал плечами Чернышев. - Если помните, я всегда любил хорошую шутку. А сейчас я ее тем более люблю... Человек я жизнерадостный, настроение у меня отличное... Но не будем пикироваться, дорогой Константин Васильевич, а то мы можем наговорить друг другу колкости. А это не входит в мои расчеты. Ссориться с вами я не хочу... Поздравляю вас, Константин Васильевич!
- С чем? - изумился Константин.
- Вы входите в моду. О вас столько разговоров в Париже... Все на вас возлагают большие надежды...
- Вот как, - усмехнулся Константин. - Я и не знал об этом.
- Не хитрите, - возразил Чернышев. - Вы прекрасно обо всем знаете. Я даже о вас в Нью-Йорке услышал, как видите, приехал сюда повидаться с вами. Я соблазнился наладить с вами дружеские отношения. Чем черт не шутит, а вдруг у вас дело выгорит, и вы в России станете в самом деле большим человеком... Ха-ха-ха!..
- Слушайте, Чернышев, это уже слишком, - вставая, резко сказал Константин. - Прекратите свои шутки или я уйду.
- Успокойтесь, Константин Васильевич, - снова усаживая на диван Константина, сказал Чернышев. - Больше не буду. Да и обидного я вам ничего не сказал. В самом деле разговоров о вас много... Должен вам откровенно сказать, я знаком со многими деятелями РОВСа. На вас рассчитывают. Но есть немало и таких, которые сомневаются в успехе вашей затеи и опасаются затрачивать зря средства. Советовались со мной. Я сказал, что знаю вас, но давно не видел, и мне надо с вами встретиться, чтобы прощупать, так сказать, ваши настроения.