Итак, несмотря на все старания и даже лошадей, Вуулет оставался темным, неизвестным дельцом.
Но так продолжаться долго не могло. Высшее общество должно к нему придти! Действительно, исключительный случай поднял мистера Вуулета на вершину его честолюбивых мечтаний.
В один прекрасный день богатая карета, с великолепным кучером и напудренным лакеем на запятках, проехала к городу и остановилась у дверей конторы мистера Вуулета.
Никогда еще мистер Вуулет не чувствовал себя таким счастливым, как в тот момент, когда его клерк, полуоткрыв дверь и высунув свое лисье рыльце, возвестил о прибытии генерала Гардинга.
Минуту спустя тот же субъект ввел важного посетителя.
По незаметному знаку своего патрона, клерк, как ящерица, проскользнул в шкаф, уже известный нашему читателю.
- Имею честь видеть генерала Гардинга? - приторно-сладко проговорил нотариус, склоняясь чуть не до земли.
- Да, - отвечал генерал, - а как вас зовут?
- Вуулет, ваше превосходительство, к вашим услугам.
- Да, действительно, мне нужны ваши услуги, если вы не заняты.
- Нет таких занятий, которые бы могли помешать мне выслушать ваше превосходительство. Что прикажете?
- Мне нужны ваши услуги как нотариуса, чтобы сделать завещание. Вы можете это сделать?
- Не мне хвалить себя, ваше превосходительство, но, думается, составить завещание я хорошо сумею.
- Но довольно слов, перейдем к делу.
В сущности мистер Вуулет мог бы обидеться на такое обращение. Впервые с ним говорили таким тоном в его собственной конторе, но впервые, правда, его посетил и такой клиент. Он почувствовал необходимость смириться.
Он молча сел за стол, ожидая, что будет говорить генерал, расположившийся напротив.
- Пишите под мою диктовку, - сказал генерал повелительным тоном.
Волк в овечьей шкуре, все более и более смиренно склоняя голову, взял перо и лист белой бумаги.
- Я завещаю моему старшему сыну Нигелю Гардингу все мое движимое и недвижимое имущество, включая дома и земли, а также все облигации "Индийской Компании", за исключением тысячи фунтов стерлингов, которые должны быть выданы моему младшему сыну Генри Гардингу, как единственное наследство, на которое ему предоставляется право.
- Вы написали? - спросил ветеран.
- Все, что вы изволили продиктовать, ваше превосходительство.
- Проставьте число.
Вуулет повиновался.
- Есть у вас свидетель налицо? Иначе я позову своего выездного лакея.
- Не беспокойтесь, ваше превосходительство, мой клерк может быть свидетелем.
- Но ведь, кажется, надо двух?
- По закону, генерал, но я могу служить за второго.
- Отлично. Дайте мне перо.
Генерал наклонился над столом и приготовился писать.
- Но, ваше превосходительство, - заметил нотариус, сообразивший, что завещание было уж слишком кратко, - разве это все? У вас ведь два сына?
- Конечно. Разве не сказано это в завещании? Что еще?
- Но...
- Что но?
- Вы же не хотите...
- Я хочу подписать мое завещание, с вашего разрешения. Но могу обойтись и без него, впрочем, и обратиться к другому вашему собрату по профессии.
Мистер Вуулет был слишком опытный человек, чтобы осмелиться еще на какое-либо замечание. Прежде всего надо было понравиться новому клиенту, и он поспешил подвинуть бумагу и перо к генералу.
Ветеран подписался, нотариус и его клерк в качестве свидетеля подписались тоже, и завещание было оформлено.
- Теперь снимите копию, - сказал генерал, - а оригинал оставьте у себя до востребования.
Копию сняли. Генерал спрятал ее в карман своего плаща и, не сказав больше ни слова нотариусу, сел в карету и уехал.
- Странно, - говорил себе делец, оставшись один, - что генерал приехал ко мне, а не к своему поверенному! Еще более странно, что он лишает наследства младшего сына. Состояние генерала оценивается в сто тысяч фунтов стерлингов и все достается этому полунегру! Но это понятно. Генерал недоволен младшим сыном и потому обратился за составлением завещания ко мне, а не к Лаусону, который постарался бы его отговорить. А старик не уступит, пока Генри не исправится. Генерал не такой человек, чтобы позволить собой играть, даже собственному сыну. Но как бы там ни было, я обязан сообщить об этом третьему лицу, сильно в этом заинтересованному.
- Робби!
Дверь открылась, и высунулась голова клерка.
- Вели моему кучеру закладывать моих лошадей - живо!
Голова исчезла, и едва только нотариус успел спрятать завещание и обдумать свой разговор с завещателем, как карета остановилась у дверей конторы.
Через несколько минут экипаж мистера Вуулета уносил его к скромному домику вдовы Мейноринг.
Глава X
РЫБКА КЛЮЕТ
Полковник Мейноринг, кости которого покоились в Пенджабе, оставил, как мы уже знаем, очень скромное наследство. Вдова однако находила возможность держать выезд, заключавшийся, правда, в одном пони и фаэтоне, но пони был живой и горячий, фаэтон очень приличный, казавшийся даже изящным, когда правила сама мисс Бэла. Грум тоже был всегда в новенькой ливрее с блестящими пуговицами.
Эту очаровательную картинку деревенской жизни можно было наблюдать у дверей коттеджа миссис Мейноринг в одиннадцать часов утра, в тот самый день, когда между матерью и дочерью произошел вышеописанный знаменательный разговор.