Ровно в пять Влад ожидал Дею у ворот сада. Было еще довольно темно, мир только готовился встретить новый день, поэтому Вед держал в руке небольшой кристалл, распространяющий мягкий серебристый свет. Другой рукой он поддерживал под уздцы вороного коня. Завидев девушку, конь повел ушами и зафыркал, протягивая к ней морду. Дея погладила ласковое животное и только тогда решилась посмотреть на его хозяина. Влад улыбнулся. Не говоря ни слова, он поцеловал ее руку.
«Какая странная галантность, при его нелюбви к традициям», — подумала девушка. А Влад тем временем вставил кристалл в приспособление на сбруе, и у Деи вырвался вздох изумления. До того кристалл походил на звезду, а конь на сказочного Пегаса, что она присмотрелась, не выросли ли у него заодно и крылья. Но нет, крыльев не было.
Молодой человек усадил ее в седло, и только сейчас девушка заметила, что оно было рассчитано на двух человек. Дея и не подозревала о существовании седел для двоих, хотя это и не было странным, учитывая, что до появления в Багорте, лошадь она видела лишь в зоопарке да на Дворцовой площади.
Она хотела было сказать, что не умеет ездить верхом, но Влад предупредил ее попытку нарушить тишину, приложив палец к губам. Ее губам.
— Помолчим, — прошептал он прямо у самого ее уха. — Рассвет так прекрасен, не будем портить его болтовней.
Легко запрыгнув в седло, он нашел Деины руки и обвил ими свой торс. Боясь сделать лишнее движение, девушка затаила дыхание, чувствуя, как к лицу приливает кровь. Влад пустил коня трусцой, и она поневоле отвлеклась от новых, волнующих ощущений, потому что прогулка была отнюдь не комфортной. Но вскоре, привыкнув к особенностям верховой езды, Дея смогла насладиться окружением.
Казалось, в присутствии Влада могло преобразиться любое несовершенство. Рядом с ним ей представлялись чудесными, даже морось и прохлада, а тьма предрассветных часов превратилась в этакий таинственный морок. Вед направлял своего коня вперед, и тот рассекал черноту серебряной стрелой света. Деи чудилось, что она спит и видит волшебный сон, потому как в жизни не была настолько очарована.
Наконец, на полотне неба забрезжил первый свет, и в общей массе мрака уже начали несмело вырисовываться силуэты деревьев, домов и гор вдалеке. Чем больше свет завладевал небом, тем отчетливее становились очертания пейзажа, и уже вскоре можно было разглядеть, куда ведет дорога, по которой мчала их лошадь. Но вот, Влад свернул с тракта на сильно изрытую канавами тропку. Когда их конь перепрыгивал одно из препятствий, Дея плотнее прижалась к его спине, вдыхая исходившей от одежд Веда аромат иланг-иланга. Ей хотелось никогда не расставаться с этим одурманивающим запахом, хотелось дышать им, раствориться в нем, присвоить себе. Хотелось скакать так вечность, вечность держать его в кольце своих рук и никуда не отпускать…
Но они уже приближались к Синему лесу, а рассвет тем временем набирал силу. На фоне дымчатого заднего плана, четко и графично, чернели два высохших деревца, до которых было уже рукой подать. Даже мерцание последней утренней звезды растворилось в розоватом свете, разливавшемся по кромке леса в дали.
Влад съехал с ухабистой тропинки и припустил по широкой, но довольно заросшей дороге, которой, судя по всему, давненько не пользовались, как раз в тот момент, когда стало всходить солнце. Его румяный бочек выглядывающий из макушек деревьев пылал словно факел. Деи казалось, что Солнце еще никогда не было таким ярким как в это утро. Она неотрывно следила за огненным диском, пока они не остановились у границы леса.
Влад спешился сам, а затем спустил на землю и Дею, оказавшись настолько близко, что она ощутила биение его сердца. На одно лишь мгновение задержал он свои руки на нее спине, но девушке хватило и этого. В ее груди, словно кто — то бил в набат, воздух в легких разом закончился, а колени мандражировали, рискуя подломиться.
— Пора, — прошептал Влад и, взяв коня под уздцы, ступил в заросли.
Солнце тем временем набирало силу. Когда они входили в лес, из-за кромки деревьев уже была видна его половина. Сами же деревья, стояли словно кисти, чьи кончики окунули в золотистую краску. Дея жадно вдыхала будоражащий, пьянящий воздух. Пахло росой и грибами.
Влад остановился и указал рукой вперед.
— А сейчас просто смотри.
Словно расплавленное золото, солнечный свет залил все вокруг, и из недр земли стали пробиваться бутоны. Они тянулись вверх с натужным, еле уловимым поскрипыванием, раскрывали свои лепестки, жадно поглощая солнечные лучи и преобразуя их в ослепляющий свет. Цветы имели поразительное сходство с янтарем, они переливались всеми оттенками желтого, шелестя на легком ветру.
Влад подошел к одному из них и хотел было сорвать, но Дея сама не зная отчего, остановила его, схватив за руку.
— Не надо, прошу тебя! Они же живые! Ты погубишь их, — взмолилась она, и оторопевший Вед выпрямился.
— Все растения живые, моя красавица.
— Эти… они особенные. Их нельзя рвать.
— Отчего?
— Не знаю…
Дея чувствовала себя ужасно глупо. И чего ее потянуло защищать цветы? Вон их сколько
— целый ковер. Что сталось бы, сорви Влад один? Но где — то в глубине души она знала, что права, хоть и не могла объяснит почему.
Влад внимательно посмотрел на нее и, подойдя ближе, взял локон ее волос, поднося к лицу и вдыхая их аромат.
— Яблоки и мед, — протянул он и выпустил локон. — Мне нравиться, когда твои волосы свободны от шпилек.
Они еще с полчаса постояли, любуясь на цветочную поляну, пока лепестки не стали складываться в бутоны и прятаться обратно под землю, унося с собой золотое свечение.
— Они, что же распускаются только на полчаса? — поразилась Дея.
— В этом то и вся прелесть, — произнес Влад, улыбаясь.
Они направились вглубь леса. Утро уже набрало полную силу, и солнце скользило лучами по макушкам деревьев и сквозь них.
«Ничто так не преобразует как этот свет», — думала Дея. Любой, даже самый чахлый кустик окрашенный этим сиянием, превращается в драгоценность, а замысловато спутанные веточки становятся мерцающим кружевом. Каждый из листочков хочет поглотить как можно больше лучей, чтобы отражая их, создавать бесконечную, завораживающую игру света и тени, чтобы сверкать и лучиться, пропуская этот дар через себя. Даже лицо Влада, обласканное солнцем, казалось ей сейчас не таким мраморно-холодным как прежде. Животворящие лучи, падающие на его лик, придавали коже золотистый оттенок, и румянец сегодня был ярче, чем обычно.
Дея следила боковым зрением, как он украдкой наблюдает за ней, пока они шли по широкой, но довольно заросшей тропе. Влад молчал, погруженный в свои мысли и ей показалось, что он чем-то обеспокоен.
— А над чем еще ты сейчас работаешь? — решилась нарушить молчание Дея, задав самый безобидный вопрос, который ей только пришел в голову.
— Последние десять лет, я в основном занимаюсь поисками временных дыр в пространстве, — как-то отстраненно ответил Влад, и выражение его лица при этом ничуть не изменилось.
— И насколько ты продвинулся в своих исследованиях? — Дея решила, во что бы то ни стало разговорить его, потому что молчание ее тяготило.
— Не на много, они тщательно скрыты, — бросил он ей в ответ, все еще не меняя интонации.
— Мне думается, что это неспроста, — не сдавалась Дея. — Соблазн изменить прошлое или заглянуть в будущее, слишком велик. Если бы люди могли запросто путешествовать во времени, то своими прогулками они повергли бы мир в хаос.
— Я не говорил, что собираюсь путешествовать во времени, — очень настороженно протянул Влад, останавливаясь и оборачиваясь к Деи.
У нее вырвался короткий смешок.
— Ты же сам сказал, что пытаешься разыскать хронодыры. Не секрет, что они являются вратами времени. Черные и белые дыры, в которых пространственные координаты становятся временными и наоборот. Даже полный дурак способен сложить одно с другим.
— Что за белые дыры? — спросил Влад как можно спокойней, но от Деи не укрылось его волнение.
— Ты, значит, ищешь только черные, — протянула она, закусив губу.
Дея догадалась, что знания, почерпнутые ею в прошлой — добагортовской жизни, здесь были запредельными. Но отступать было уже поздно.
— Движение через черные дыры, возможно только в одном направлении. Вернуться обратно с их помощью нельзя. Поэтому прежде чем пуститься в это опасное путешествие, неплохо бы и про белые разузнать побольше, именно они должны стать обратной дорогой. Если конечно ты не задумывал путешествие в один конец, — грустно добавила она.
— И как они работают? — осторожно спросил Влад.
— Думаю так же, как и черные. В них происходит искривление пространства и времени, что и позволяет тебе пролететь сквозь года. Я думала, нечто подобное ты проделываешь, когда создаешь свои светящиеся врата. Ведь это пространственно — временное измерение, не так ли?
— Время субъективно, — произнес Влад с расстановкой, смотря на Дею немигающим взглядом, будто хищник на охоте. — Тебе не приходило в голову, что его на самом деле может и не быть вовсе.
— В каком-нибудь пятидесятимерном пространстве, возможно, — согласилась Дея, — но мы живем в трехмерном, физическом мире и здесь есть время, для того чтобы материя не была вечной и постоянно обновлялась. Помнишь, я говорила о том, что есть предположения, что время — это вид энергии. А раз это энергия — она может, как выделяться, так и поглощаться. О-о-о! — Дея замерла, приложив палец к губам. Так она делала всегда, когда в ее голову приходила какая — нибудь догадка. — Это может объяснять разницу между черными и белыми дырами, — проговорила она медленно, боясь спугнуть мысль. — То есть, если, например, черные дыры, поглощая энергию, возвращают тебя назад, то белые, в свою очередь, выделяют поглощенную энергию. Но тогда их надо искать в прошлом, — добавила она уже неуверенно.
Все это время Влад стоял совершенно белый. Его взгляд шарил по Деиному лицу в попытке уловить нечто ускользающее, но очень для него значимое. Когда она остановилась, он медленно подошел к ней и, взяв ее руку, с тревогой спросил.
— Откуда ты все это можешь знать? Ты, что пришла из другого времени?
Дея ощутила, как у нее на лбу выступает холодный пот. Только сейчас она поняла, что с треском провалилась. «Глупая дура! Из — за собственного самолюбования ты попала впросак», — корила она себя. Но в ее голове уже зрела оправдательная легенда.
— Глупостей не говори, — сказала она почти обиженным тоном. Пытаясь дать понять, что это оскорбительно, когда тебя держат за несмышленую дурочку. — Ты ведь сам показывал мне как работает этот принцип, в твоем эксперименте с зеркалами, — напомнила она, одергивая руку, чтобы он не почувствовал как ее колотит.
Но опасалась она напрасно, Влада и самого уже начинало потряхивать, она видела, что он с трудом сдерживает дрожь, только никак не могла понять причины такого волнения.
— Разве ты использовал не явление миража времени, чтобы видеть образы прошлого?
— Дело не в том, что именно я использовал, — он говорил сдержанно, но Дея все же уловила тревогу в голосе, — а в том, как ты дошла до таких умозаключений.
Паника, охватившая Дею, повергла ее в оцепенении. «Провалилась! Раскрыта», — вертелось в ее голове, пока он сверлил ее своими агатовыми глазами.
— Я задал тебе вопрос, Дея, — напомнил он. — Ты с такой легкостью рассуждаешь о материях, в которых я вот уже десять лет пытаюсь разобраться, и не можешь ответить на простой вопрос — как сама дошла до всего этого?
Дея не знала, что ответить. Она не была уверена, что физика или астрономия входят в число обязательных предметов при обучении светских девиц. Но тут на помощь вновь пришел мифический прапрадед.
— Мой прапрадедушка… Я тебе о нем рассказывала, — начала она неуверенно. — Он был не только историком, но и ученым. Изучал тайны космоса. После него, как я уже тебе говорила, остались кое-какие бумаги, которые я почитывала на сон грядущий. Увлекательное заешь ли было чтиво, — сочиняла она, уже не краснея.
— Я хотел бы взглянуть на эти бумаги. Это возможно?
— Увы, мой дом сгорел со всем содержимым, — нашла Дея подходящую отговорку. — В твоем распоряжении только моя память. Но все, что я знала по этому предмету, я тебе только что изложила.
— По этому предмету… — прошептал Влад, растягивая каждое слово. Затем подошел к ней настолько близко, что Дея чуть было, не отпрянула. Удержалась она на месте только потому, что внезапно поднявшейся ветер, взметнул вверх листья, ветки и камешки, что были на тропе, а деревья потянули к Владу свои сучья, словно корявые ручищи.
Но тут, Влад положил руки на ее плечи и стал гладить их. Ветер стих, сучья замерли в ожидании. Когда его пальцы опустились до груди, Деино сердце чуть было не вырвалось из нее. Рука Веда застыла, вбирая в себя каждый бешеный удар, пока Дея обмерала, плавясь под его взглядом.
— Я говорил тебе, что ты необыкновенная? — произнес он низким голосом, и девушка почувствовала дрожь в его руке. — Иногда мне кажется, что ты из другого мира. Дея откуда ты прибыла?
— Я же говорила, из глухой деревни, — ответила она, дрогнувшим голосом.
— Ученые Веды Мрамгора, с трудом осваивают те материи, о которых ты только что щебетала с такой же легкостью, с какой столичные девицы обсуждают шляпки. В вашей деревни все такие смышленые как ты?
— Напомню тебе еще раз. Мы с Яном жили замкнуто и ни с кем не общались, так что об умственных способностях других жителей моей деревни, я ничего не знаю, — проговорила она раздраженно, но сердце выдало ее, по-прежнему трепыхаясь в груди загнанной птицей. — И потом, вы ведь доходите до всего этого сами, а я всего лишь пересказала тебе чужие мысли.
— Угу, — прогудел Влад, отстраняясь. — Прогуляемся? Мне надо собрать немного трав.
— Конечно, — отозвалась Дея, пытаясь придать тону легкость.
Он снова взял коня под уздцы, и они свернули с широкой дороги на узкую, почти совсем заросшую тропку. Сначала она извивалась поверху, а потом спустилась к основанию скалки. Коня пришлось оставить стреноженным на одной из крошечных полянок, дрога становилась для него непроходимой. Влад то и дело останавливался, для того чтобы срезать какое-нибудь растение или выкопать корешок. Он складывал все это в тряпичный мешочек и убирал в сумку.
Они бродили по лесу уже с час, и за все это время он проронил лишь несколько предупреждений об уступе или шатком карнизе, куда лучше не ступать. Его угрюмое молчание убивало Дею, она неустанно корила себя за неразумное желание блеснуть знаниями в столь неподходящем месте как Багорт. И, наверное, она еще долго убивалась бы по поводу мрачного настроения ее спутника, не отвлеки ее настойчивый шепот. Девушке отчетливо слышалось, как ее кто-то зовет, зовет по имени. Она заозиралась, совершенно перестав следить за дорогой и если бы не Влад, украдкой поглядывающий на нее, рухнула бы с обрыва.
— Осторожно, — проговорил он, ловя ее прямо над оврагом, в который она чуть не угодила. Он спустился первым. Затем протянул руки и поманил ее к себе.
— Прыгай, я поймаю, — пообещал он, и она прыгнула.
Пока летела, думала только о том, что снова окажется в его объятьях, и как — то не сообразила, придержать юбку. Конечно, та зацепилась за сук, и подол взметнулся вверх, оголяя Деины ноги чуть не до самых бедер, а потом послышался треск, и она угодила-таки в крепкие руки Влада.
Осторожно опустив ее на землю, он одернул задравшееся платье, бросив короткий взгляд на ее колени. За это утро он уже столько раз прикасался к ней и касания эти не были лишены нежности. Но в них не хватало того, чего она так от него ждала; в них не было желания, того желания, которое сжигало ее саму. Она уже готова была возненавидеть его за собственную слабость, за его молчание и эту внезапную перемену. Ей хотелось, чтобы он, наконец, заговорил с ней. Но пока она слышала только чей — то зов и не понимала, почему Влад на него не реагирует.
— Ты это слышишь? — спросила она осторожно.
— Что именно? — насторожился Вед.
— Этот зов. Кто-то зовет… — она запнулась. — Меня кажется.
На секунду Влад замер, округлив глаза, а потом вдруг схватил Дею за руку и потащил вперед, окончательно лишая возможности здраво мыслить, правда ее мозг и без того отказывался воспринимать происходящее. Но усиливающийся зов врывался в несчастную голову криком о помощи, заглушая голос Влада. Она более не слышала его окриков, лишь зов и треск оживших и тянущихся к ней сучьев.
— Стой! — воскликнула Дея, не выдержав этой гонки, и парень встал как вкопанный. — Нельзя ли помедленнее? — сказала она требовательно и вышла на тропу перед ним.
Тропой, правда, это было назвать трудно, когда-то она, возможно, тут и была, но сейчас все поросло бурьяном, и чем дальше она уходила, тем плотнее смыкались ветви деревьев. Дея неуверенно сделала шаг вперед и к ее удивлению, ветви затрещали и стали расступаться, открывая им путь.
Он оказался недолгим, бывшая дорожка вела к практически пересохшему ручью, у которого паслись три серебристые лани. Казалось, они ждали прихода гостей — как только Дея вышла к ручью, все три лани припали к земле в глубоком поклоне (если лани вообще могли кланяться).
«Приветствуем тебя, Госпожа. Мы долго ждали, и наши ожидания оказались не напрасными», — послышалось в голове Деи.
— Влад… — простонала девушка.
Он придержал ее за локоть, не давая свалиться в обморок.
— Это они тебя звали? Их ты слышала?
Но Дея не в состоянии была что-либо ответить ему. У нее в голове мешались реальность и вымысел. Все вдруг сделалось таким иллюзорным, что ей показалось, будто она сходит с ума.
Одна из ланей тем временем приблизилась и посмотрела ей прямо в глаза, взволнованновыжидающе так посмотрела. Дея отметила, что ее влажный взгляд был таким же осмысленным, как и у Маюн. Девушка протянула руку, и животное стало ластиться. Шерсть была мягкой и теплой, хотя от нее и исходило холодное серебристое свечение.
Дея растерянно села на камень, а Влад опустился против нее на одно колено.
— Госпожа, — прошептал он. — Так они звали тебя?
— Да, — уронила Дея.
— Сколько тебе лет, моя красавица?
— Семнадцать, — бесцветным голосом ответила Дея.
Вед уронил свою голову ей на колени и застыл.
— Влад, — позвала его Дея несмело.
Он не отозвался и даже не шелохнулся, лишь продолжал тяжело дышать.
— Что не так, Влад? — спросила он уже чуть не палача.
— Все так, моя красавица, все так, — ответил он, поднимая голову. — Синий лес наконец обрел Хранителя.
— Но это невозможно! — запротестовала Дея вскакивая. — Я же не местная, а этот лес ждет наследника Ладгальд. Разве не так? — добавила она с надеждой.
— Кто знает, — процедил Влад. — Может твой прапрадед совмещал любовь к тайнам мироздания с обязанностями Хранителя?
Было что-то устрашающее в тоне и смертельной бледности Влада. Дея почувствовала себя загнанной в угол и уже хотела было признаться, что же за история на самом деле с ней произошла, но удержалась от доверительных разговоров. Она знала его недостаточно хорошо, чтобы распространятся о своих тайнах. «Моя увлеченность им не повод терять самообладание», — решила девушка и заявила, что это какая — то ошибка, в которой она непременно разберется.
— Дея, хочешь ты того или нет, но лес сам сделал выбор, и теперь тебе вряд ли удастся отвертеться от обязанностей Хранителя.
— Я не желаю быть генетическим уродом! — вскричала она.
— О-о-о, — протянул удивленный Влад. — А это уже, что-то новенькое! Впервые вижу Хранителя удрученного собственной участью. Ты знаешь, сколько флорвиков пытались стать защитниками Синего леса? Десятки! И каждого он вышвыривал прочь, а тебя избрал сам. Ты должна быть польщена.
— Я вообще не хочу быть Хранителем! — сокрушалась девушка. — Я некогда не была по-настоящему свободна до недавнего времени. И вот теперь, когда я только вздохнула полной грудью, ты предлагаешь мне обреченность.
— Хранители особо почитаются в Багорте… — начал, было, Влад.
— Что ж ты-то трижды отказывался вступить в совет? Это тоже особо почитается?
— Я — совсем другое дело…
— Только не говори мне о гендерных различиях! — бушевала уже не на шутку разошедшаяся Дея.
— Каких, каких различиях?
— Не важно! Может я и не стала бы отказываться от обязанности охранять этот лес, если бы это был мой сознательный выбор, а не зов крови.
— Ах, вот оно в чем дело! Ну что ж бунтарский нрав не просто усемерить, — произнес он со странной улыбкой.
— Даже не пытайся! — огрызнулась она.
— И не собирался, это задача Верховного Хранителя, — секунду подумав, он добавил. — Но ты можешь ему не рассказывать о сегодняшнем происшествии, и Синий лес будет и дальше терпеливо ждать тебя.
— Ты прекрасно знаешь, что рано или поздно я все равно сдамся. Проклятые гены возьмут свое.
— Почему проклятые? Все считают это даром.
— Влад, я тебя не узнаю. Ты действительно веришь в то, что говоришь или пытаешься таким образом, выудить мои истинные мысли? Каждый дар имеет обратную сторону. Если человеку дается сверх меры, то и возлагается на него столько же.
Влад неотрывно смотрел на Дею теплыми, полными невероятной тоски глазами.
— Моя маленькая красавица, ничего от тебя не утаить. Ну конечно я не думаю, что дар Хранителей принесет в твою жизнь лишь свет и радость. Но признаться, этого не сумел бы сделать и я. Хотя видят звезды, мне этого хотелось, — добавил он еле слышно и отвернулся.
— Влад? — позвала она, испугавшись, что он уйдет, бросив ее одну.
— Какая же ты все-таки необыкновенная, — произнес он, так и не обернувшись. — Идем?
Он встал и, понуро склонив голову, побрел вдоль ручья.
— Влад, — окликнула она его, — дорога здесь.
— Да, — согласился он, возвращаясь с абсолютно потерянным видом.
Дея же подошла к ланям и погладила каждую из них.
— Не сердитесь, — проговорила она на прощанье, — просто это все так неожиданно и… — Она не знала, что ее побудило, но она поцеловала самую крупную из них в лоб и прошептала, — я вернусь, обещаю.
Ветви снова расступились, давая возможность пройти вперед, и уже скоро парочка вернулась к подножью скалы.
Обратно они следовали тем же путем. Влад по-прежнему молчал, погруженный в свои невеселые мысли, об их трагичности Дея могла судить по складочки у переносицы и скорбном изгибе губ. Она даже не догадывалась, что могло его так опечалить или встревожить, но видеть его таким удрученным было невыносимо.
— Влад, — обратилась она к нему осторожно, — что стряслось?
— Ничего, красавица, ничего, — он остановился и, обернувшись, натянул улыбку. — Обещаю, что когда мы увидимся в следующий раз, я буду не так мрачен.
Он взял ее лицо в ладони и приподнял, так же, как недавно это делал Ян, только нежнее. Дея почувствовала, как предательская дрожь в коленях возвращается, и подумала, что вот сейчас он сделает то, чего она так ждет. Но нет, он только смотрел трогательно и печально, улыбаясь одними губам.
— А у нас будет еще одна встреча? — спросила она с надеждой.
— Если ты этого захочешь, — ответил он. — Как ты относишься к прогулке по достопримечательностям замка.
— Я неплохо их изучила, — сказала она, посмеиваясь, — ведь я в нем живу, забыл?
— Держу пари, я знаю его не хуже тех, кто в нем живет, а может и лучше. Мне известно местоположение таких коридорчиков и дверей, о которых почти никто и не слыхал.
— Звучит интригующе.
— Отлично, тогда на будущей неделе, скажем в пятый день, я зайду за тобой часов в семь утра.
— Так рано?
— Я бы не хотел, чтобы за нами кто-нибудь увязался и наябедничал Вайесу, что мы ходим по запрещенному крылу.
— А мы пойдем в запрещенное крыло?
— А ты думала, о нем просто так почти никто не знает?
Они уже вышли из лесу и Влад, пристроив сумку с травами к седлу, усадил Дею, а затем и сам оседлал своего великолепного жеребца.
«Интересно все его питомцы одинаковой масти», — размышляла Дея, вспоминая Пса и воронов. Но эта мысль, покинула ее голову, когда Вед снова обвил свой торс ее руками. Его невозможный, одурманивающий запах вновь окутал ее, и она просто наслаждалась им и возможностью быть рядом.
Хоть поездка и не была быстрой, а проведенного с Владом времени Деи все равно оказалось мало. Ей думалось, что даже если бы они не расставались вовсе, ей и тогда было бы его не достаточно. Ее поражало как стремительно и безжалостно, он завладевал ее чувствами и мыслями. Он был в каждой прожитой минуте, в самом воздухе, всюду. Но вот конь остановился у ворот замкового сада, и Влад, поколебавшись, расцепил Деины руки (она бы, наверное, так и просидела целую вечность, обнимая его). Он слез с лошади и помог ей спуститься.
— До скорой встречи, моя красавица, — проговорил он, снова улыбаясь одними губами, взгляд по-прежнему был мрачным.
— Да, — прошелестела Дея, — до скорой встречи.
Влад поцеловал ее руку и открыл ворота, пропуская ее внутрь. Сделав несколько шагов, Дея обернулась, чтобы взглянуть на удаляющуюся фигуру в черном, но Веда уже и след простыл.