Они преследовали этого кудесника уже неделю, но он всегда оказывался на шаг впереди. Стоило им наступить ему на пятки, как преследуемый чудодейственным образом исчезал. В одной из небольших деревушек за много верст от Мрамгора, они снова напали на его след. Ян уже вошел в раж раззадоренный погоней, когда к нему прилетели посланники от Тоила. Вайес велел сворачивать операцию, утверждая, будто чужак покинул пределы Багорта.
Ян чувствовал себя сокрушенным. Его мечта предстать перед Деей лихим удальцом способным на бедовые поступки ради нее, не сбылась. Ему предстояло вернуться бесславным следопытом, что удручало.
Сразу по возвращении все участники операции по поимке Веда собрались в зале. Вайес уверил, что все в полном порядке и есть свидетели того, как Ихаиль убрался — таки восвояси. Он поблагодарил всех за работу и велел собраться в малой трапезной, где уже накрывали стол.
Неохотно похлебав супу, и, пожевав мяса, Ян отправился к себе снедаемый подозрениями, что не все так ладно в деле с этим ведьмаком, как расписывает Вайес. Только он набрал полную ванну воды и погрузился в нее, как ему показалось, что кто — то стучит. Обернувшись полотенцем, Ян прошлепал к двери, оставляя за собой маленькие лужицы. Приоткрыв створку и заглянув в небольшую щель, он увидел ее — нежную, румяную в ореоле рыжих завитков, с прижатыми к груди книгами. Чуть не задохнувшись от счастья, он распахнул дверь, позабыв, что почти гол.
— Ты пропустил занятия? — прошелестела она робко. — Я вот решила, что ты захочешь наверстать. Библиотекарь разрешил мне взять их, — сказала она, протягивая ему книги.
С идиотской улыбкой Ян вытянул руки, чтобы взять книги, полотенце, конечно, съехало, и на лице Деи тут же отразилась обескураженность. Она уронила взгляд на пол, а сам Ян, бросил книги и, хватая сползшее полотенце, кинулся в ванную.
— Я сейчас, сейчас, — крикнул он, удаляясь. — Подожди меня пять минут. Не уходи!
Яростно намыливая тело и волосы, он проклинал себя за этот конфуз.
«Как можно было впасть в такое исступление?» — думал он. Зная, впрочем, как именно последнее время, это происходило с ним при одних только воспоминаниях о Деи.
Выйдя из ванной комнаты, он нашел ее в каминной, она ждала сидя на диване, с аккуратно сложенной стопкой книг на коленях.
— Как тебе удалось выпросить их у библиотекаря? — спросил он, усаживаясь рядом с ней.
— Я сказала, что у тебя секретная миссия и тебе необходимы для ее исполнения эти тексты, а в библиотеке ты сидеть не можешь, — ответила Дея, подмигнув.
При упоминании о секретной мисси, которую он благополучно провалил, у Яна пересохло в горле, и чтобы она не заметила, как его расстроили эти слова, он уткнулся в учебник.
— Ян, — позвала его Дея, убирая со лба волосы и заглядывая в лицо.
Ее взгляд был теплым, родным и таким открытым, что Ян тут же размяк.
— Прежде чем ты начнешь ломать свои зубы о гранит науки, — пропела Дея задорно, — я передам тебе просьбу Вайеса.
— Валяй, — отозвался он так же бойко.
— Завтра утром мы собираемся в Синий лес, он хочет, чтобы ты сопроводил нас.
— Зачем? — удивился Ян.
— У меня там есть одно дело, — начала Дея неуверенно. — Нужно проверить кое-что, и для этого я должна пойти в Синий лес. Вайес идет со мной и Горий, вероятно, тоже, но Вайес настаивал и на твоем присутствии. Если честно я бы тоже хотела этого, — добавила она вполголоса.
Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой, но не говоришь для чего?
— Ты же знаешь, я не люблю распространяться о догадках, пока они не оправдаются.
— Да, да, да, — прокрякал он, кидаясь в нее подушкой. — Я все понял, ты хочешь использовать своего безотказного друга.
— Нет! — запротестовала она, смеясь, — Я всего лишь хочу, чтобы он оставался моим другом, — сказала она, схватив другую подушку и кинув ее в Яна.
Ян вернул ей подушку тем же манером, и тогда Дея принялась лупить его ею, посмеиваясь и, приговаривая, что он получает по заслугам. Эта их детская забава продолжалась, пока Дея не выдохлась. Утомленная она бросилась на диван, откидываясь на спинку. Волосы ее разметались, пара влажных прядей прилипла к лицу, на щеках пылал пожар, а грудь вздымалась, снова играя с воображением несчастного Яна злую шутку.
«Нет, мне никогда с ней не забыться», — осознавал он, пока Дея скользила языком по иссохшим губам.
«Только не испорти все, тупица, только не сделай ничего лишнего», — умолял он сам себя. То, что она пришла, уже было счастье. Возможность видеть ее такой раскрепощенной, жизнерадостной, пылкой — это все, чего он хотел все эти дни. Как же он был наивен, полагая, что получив желаемое, снова не станет мечтать о большем!
Он опустился на пол у ее ног и посмотрел исподлобья.
— Только прикажи, моя госпожа, и я отправлюсь с тобой в любое путешествие, — сказал он.
Дея похлопала своей узкой ладошкой по дивану, приглашая друга сесть рядом.
— Я должна рассказать тебе кое-что, Ян, — начала она и в ее голосе не осталось ни намека на шутливость, — Вчера вечером я застала у Вайеса в кабинете того самого иностранца, что подсунул мне билеты в Багорт.
— Что?! — не удержал Ян изумленного возгласа.
— Его зовут Ихаиль, это тот самый Вед, за которым вы охотились.
И Дея пересказала Яну все, что узнала от Вайеса. Ян слушал не перебивая, и конечно, от него не утаилась желчность в голосе подруги. Но он никак не мог поверить, что Вайес так просто взял и отпустил того, за кем они охотились
— Ты не доверяешь главе Мрамгора? — решился спросить он.
— Поэтому я и хочу, чтобы завтра ты пошел со мной.
Ян обнял ее и поцеловал в темечко, как делал в детстве, когда Деи доставалось от интернатных сорванцов.
— Мы всегда должны быть вместе, Дея, особенно сейчас, — проговорил он мягко. — Не позволяй никому и ничему разрушить нашу связь.
— Ты тоже, — проронила она дрогнувшим голосом, и Ян понял, что Дея имеет в виду его ревность.
Во время похода он старался не думать о Владе, но сейчас призрак Веда вновь представал перед ним, отравляя сердце. Ян терзался желанием расспросить у Деи о нем. Виделась ли она с ним еще? Не развеялся ли его привлекательный образ в ее памяти? А еще ему не терпелось рассказать о том, что они напрасно не ставили Влада под подозрение из-за его мнимой моложавости. Но любое упоминание о нем, могло свести на нет возобновившееся согласие. Ян вздохнул, глубже зарылся в Деины волосы и потонул в аромате яблок, стиснув зубы.
Весь остаток дня они просидели за книгами. Ян вспомнил наказ Вайеса — ускорить образовательный процесс, даже хотел спуститься в библиотеку, но побоялся нарушить их совершенный день. Только когда уже стемнело, они поняли, что так увлеклись чтением и разговорами, что снова забыли об ужине. Раздобыв у Ведары палку кровяной колбасы, они уселись на балконе и, вглядываясь в темное небо, сжевали ее, запив квасом.
Когда Дея ушла, Ян собрал с подушек каждый оставленный ею волос и попытался извлечь из них хоть намек на яблочный аромат. А затем, чувствуя себя почти счастливым, он уснул там же на диване, прямо в халате.
Наутро зайдя за Деей, он обнаружил ее уже одетой.
— О, ты решила принарядиться? — поинтересовался он, видя подругу в шелковом платье.
— Ситцевое порвано, а с бусинами в прачечной, — пояснила она, встречая его с расческой в руках.
Ян уже хотел было предложить, сшить ей новое платье, но затем вспомнил, к чему приводят высказывания насчет ее содержания и решил, что будет поступать как Вайес — просто дарить подарки.
— Можно? — спросил он, указывая на щетку для волос в ее руке.
Дея секунду поколебалась, но все же отдала ему расческу, усаживаясь перед зеркалом.
Ян с детства любил возиться с ее волосами. Теперь же это доставляло ему особенное, хоть и немного мазохистское наслаждение. Сейчас Дея это, конечно, понимала, но отказать другу в такой привычной для них обоих мелочи, не могла.
Ян устыдился было, что пользуется этим, но ведь нельзя же сказать, будто он делает нечто предосудительное. Ей и в голову не могло прийти, сколько чувственности появилось в обыденных вещах, к которым они оба так пристрастились. А если особенно пристально взглянуть на их жизнь, то становилось очевидно, что не осталось почти ничего невинного.
От банального поедания сочной хурмы Яна, порой, бросало в краску, когда Дея слизывала стекающий с губ сок. Иногда он не сдерживался и касался ее, чтобы стереть влажные капли, и тогда его сердце начинало ускорять свой бег. А когда они поднимались в их высокую башню, и у нее сбивалось дыхание, а маленькие, упругие грудки начинали часто вздыматься, Ян, вообще, содрогался, опасаясь выдать себя румянцем. Или вот это проклятое платье, в которое она сегодня облачилось! Если Дея его надевала, то Яну приходилось туго весь день — вырез на спине даже после перешивки оставался безжалостно глубок.
В общем, испытания были повсюду. А если учесть, что Дея теперь знала о его чувствах, то ко всем прочим прибавился еще и стыд за непозволительное, снедающие его желание. Оставалось только надеяться, что Деина чистота и непорочность сокроет перед ее внутренним взором те соблазны, что приносит ему каждая проведенная рядом с ней минута, потому что прямо сейчас Яна тоже будоражило, и виною всему была голая, беззащитная спина, белеющая прямо перед его глазами.
Он перебирал ее золотистые волосы, ненароком касаясь бархатной, теплой кожи и багровел, дыша все чаще, стараясь не смотреть на Деино отражение в зеркале. И напрасно, потому как, заметив его пятнистый румянец, она встала, убрала волосы в хвост и накинула, слава небесам, невесть откуда появившейся у нее плащ.
— Очередной дар Вайеса? — поинтересовался Ян, надеясь, что это именно так.
— Да, — проронила она, выходя и закрывая за Яном дверь на ключ.
— У меня, кстати, остались твои туфли, но я смотрю, Вайес и этот недостаток гардероба восполнил.
— Да он действительно презентовал мне еще и ботики.
— Дея, а почему он может содержать тебя, а я нет? — решился-таки Ян, поднять больную тему.
— Ты перекрестно знаешь, что меня удручает положение содержанки, — проговорила она, раздражённо. — Давай не будем возвращаться к этой теме, ладно.
Ян кивнул, скривив недовольную гримасу, и последовал за Деей к кабинету Вайеса.
Глава Мрамгора вместе с Горием уже ждали их одетые в дорожные плащи. От Яна не укрылось, что оба они как-то особенно возбуждены. Это насторожило его.
— Мне так никто и не скажет, что за таинственный поход вы наметили? — полюбопытствовал Ян.
— О-о-о, скоро ты сам все увидишь! — воодушевленно проговорил Вайес, приглашая всех в свой экипаж.
Ян сел напротив Деи и всю дорогу не сводил с нее глаз, но она этого, похоже, и не замечала, ее взгляд был устремлен вглубь себя. Он уже знал, что за этой молчаливой невозмутимостью, скрывается беспорядочное брожение самых тревожных мыслей. А также он знал, что когда его подруга находится в таком состоянии, он должен просто ждать, столько сколько потребуется.
Экипаж остановился у границ леса, и Ян помог всем выбраться из него.
— Готова? — обратился к Деи Вайес и по отечески положил руку ей на плечо.
— Готова, — уверила она и направилась прямиком в лес.
Стоило Деи ступить на тропу, как все вокруг тут же пришло в движение. Пришедших обдало дыханием леса, будто он был живым. Кроны деревьев затрепетали, наполняя пространство шелестом, а неспокойная речушка, что текла вдоль дубов, стала особенно бурлива. Дея неторопливо продвигалась вперед, и Ян слышал, как она что — то нашептывает, но слов разобрать он не мог. Неожиданно к ней потянулись ветви деревьев, вдоль которых она шла, Ян кинулся было к ней, чтобы заслонить собой, но Вайес резким движение преградил ему путь.
— Просто смотри, — наказал он тихо.
Изумленный Ян бросил короткий взгляд на лекаря, тот как — то сжался и взирал на происходящее с благоговением и страхом. Дея же, не сбавляя шага, продолжала идти вперед, протягивая навстречу льнувшим к ней ветвям, свои тонкие, тоже похожие на веточки руки.
Постепенно из чащи стали приходить звери. Меж кустами прятались лисы, из травы торчали длинные заячьи уши. Со всех сторон слышался крадущийся шорох, и вот на тропе показалась она — серебриста лань. О ней Ян знал только понаслышке, да видел, как что — то светящееся поблескивало в глуши, когда пролетал над лесом с Маюн. Лань склонилась перед Деей, и та погладила животное меж ушей. Они постояли с минуту, а потом Дея обернулась и махнула рукой.
Ян был обескуражен, тут явно происходило какое-то таинство, и его подруга была в нем ключевой фигурой. Затаив дыхание, он поспешил за ней, уже увереннее ступая по таинственной земле.
Они шли по тропкам и через буераки где ветви расходились, открывая проход, брели вдоль пригорка по извилистой дорожке, мимо вязкой топи и, наконец, прибыли к Лад озеру. Вокруг него уже собралось видимо-невидимо живности: звери, птицы, русалки.
Озерные девы облепили весь пологий берег. Их кожа светилась белизной, в волосы были вплетены кувшинки и у всех горели красным цветками, приоткрытые от удивления и восторга губы.
Ян залился краской, и хотел было отвернуться, потому что все они оказались обнажены. Но посмотрев на Вайеса и лекаря, понял, что для русалок нагота была в порядке вещей, а значит и местные могли разглядывать их не стесняясь. И Ян разглядывал, пока не поймал на себе заинтересованный взгляд Деи.
Он смущенно потупился, но смотреть за происходящим не перестал. Дея сделала маленький шажок к воде, поколебалась, не решаясь подойти ближе, и только когда все девы приветственно склонили головы, а две из них подплыли к берегу, толкая перед собой ладью, она набралась храбрости и приблизилась к ним. Отстегнув свой плащ, Дея бросила его на землю, затем вступила в лодку, и русалки увлекли ее на середину озера. Все сидевшие на берегу девы, кинулись за ней и вскоре водную гладь заполнили украшенные цветами девичьи головки.
Озеро было большим, и ладья издалека казалась крошечной, если бы не яркое пятно Деиных волос, Ян так и не понял бы, что там происходит. Русалки плотно обступили ненадежное суденышко и стали раскачивать его, а потом Дея исчезла. Не понимая, что происходит, Ян побежал к озеру, скидывая на ходу плащ. Он был готов нырнуть, даже не подумав, как будет отбивать у русалок свою подругу (если конечно доплывет до нее). Но на его счастье Вайес оказался достаточно проворен и силен для своих лет, он смог остановить горячую голову. Глава Мрамгора догнал парня и, ухватив за край рубахи, рванул на себя, прямо перед прыжком.
— Не лезь! — просипел он. — Просто смотри.
— На, что? — грохнул Ян.
— На таинство истинного посвящения! — с трепетом произнес Вайес, и Ян стал смотреть.
Деи не было видно добрых полчаса, и Ян извелся весь, проклиная бездействие Верховного Хранителя. Он периодически приставал к нему с расспросами, но тот лишь отмахивался и велел смотреть. Вероятно, и сам не знал, чего ждать. По началу — то Ян, конечно, смотрел, но потом терпение покинуло его, и он принялся мерить берег нервными шагами, злобно оглядывая притихших зверей. Но вот в очередной раз, обернувшись к озеру, он выдохнул с облегчением — маленькая рыжая точка, снова покачивалась над водой.
Дею одели во что-то светлое и переливающееся перламутром. Ян тревожно вглядывался вдаль, не понимая, что происходит, но потом догадался, что ее наградили одним из атрибутов Хранителя!
Головокружительный восторг и внезапный испуг обрушились на Яна, как гром среди ясного неба. В смятении он заозирался на Вайеса и лекаря, что наблюдали за всей этой картиной вместе с ним. Он надеялся увидеть их спокойные сосредоточенные лица, придающие уверенности, но они, как и Ян были ошарашены происходящем. Рты их приоткрылись в немом удивлении, глаза округлились, а торсы подались перед настолько, что казалось, они от-вот упадут.
У Яна и без того голова шла кругом, а когда озерные девы стали раскачивать лодку, что — то напевая, он и вовсе обомлел. Мелодия была невообразимо лиричная и нежная. Со всех концов доносились струнные переборы, перекаты свирелей и совершенно неземная музыка небесной арфы. Все озеро пело:
О, Госпожа, в твоих глазах сиянье Сильмарилл.
В твоей груди горит звезда прекрасней всех светил.
Волшебный лес из стройных лип и дивный яблонь цвет,
Приносит пряный аромат из дали Халимед.
И в этот день встает звезда в знак дружбы и любви. О, Г оспожа, приди сюда и силы подари.
Срывает листья ветер прочь, уносит вдаль печаль. И рассыпает небо в ночь в честь Г оспожи хрусталь.
О, Г оспожа — звезда моя, в твоей груди орел.
Он смотрит вдаль, меня маня на светлых гор простор.
А в тех горах на мох ложась, сверкает солнца луч,
Растет душистая трава и вереск вьется с круч.
О, Госпожа, ты так нежна, в твоей груди свирель,
Она звучит под сенью ив, рождая новый день.
И распускаются у ног чудесные цветы,
А их волшебный лепесток небесной красоты.
Дивные голоса Озерных дев смолкли, и Ян стыдливо смахнул слезу умиления и трепетного восторга. На главу Мрамгора и Гория уже не оборачивался, просто смотрел, как приближается к берегу окружённая шебутными русалками ладья. От возбуждения и радости его всего лихорадило, но он так и не мог поверить в то, что все произошедшее правда, пока нос ладьи не ударился о берег, и он не поймал на себе взгляд Деи. Только увидев свою подругу в блеске, полную величия, он осознал все в полной мере. Она только, что прошла обряд инициации. Не тот, что был у него. То была дань традициям, просто некие семантические действия, засвидетельствованные другими членами братства. Увиденное им сейчас было таинством, мистерией, волшебством! Вероятно, так же происходили инициации первых Хранителей — трогательно и волнительно.
Дея ступила на берег и Ян, наконец, разглядел ее новый плащ; тяжелый, с перламутровым отливом, весь усеянный жемчугом, словно бы вросшим в него. Плащ не был рукотворным, его создало само озеро — это Ян понял сразу, а еще он понял, что это лишь один из атрибутов власти; семейный кулон Ладгальд, подаренный им, был из того же жемчуга.
«Не удивительно, что она выбрала именно его», — подумал Ян, проследив за Деиным взглядом. Девушка смотрела на низенького исхудалого человечка в изодранных лохмотьях, он приближался к ней неуверенной, пошатывающейся походкой. Дея разметала полы накидки и присела перед коротышкой на корточки. Он протягивал к ней ладонь и смотрел с таким обожанием, что Ян невольно заревновал. А когда Дея вместо того чтобы взять то, что лежало в руке лешего (а это несомненно был он), протянула пальцы, и тот надел ей кольцо, мягко сверкнувшее жемчугом, у Яна даже судорога по скуле прошлась.
Он хотел было отвернуться, чтобы Дея не заметила столь не уместного гнева, но опоздал. Она будто кожей ощутила вспыхнувший в нем огонь и, бросив короткий взгляд, встала.
Прятаться было поздно, Ян смотрел ей в глаза, пока она шла к нему, и старался унять сердцебиение. Не вышло. Но Дея, похоже, не злилась, она подошла вплотную, подняла на него свои волшебные глаза и посмотрела с такой любовью, что он чуть не задохнулся от счастья.
Улыбнувшись, Дея отстранилась, чтобы взглянуть на Вайеса и Г ория, о которых Ян уже и забыл. Все это время, они наблюдали за происходящим затаив дыхание, лекарь глуповато улыбался, Верховный Хранитель восторженно сложив на груди руки.
Дея подошла к ним и, поблагодарив за сопровождение, выказала желание остаться наедине с лесом.
— Вы уверены, что хотите остаться здесь? — спросил Вайес.
— Да, — отозвалась Дея.
— До вечера? — уточнил лекарь, на что Дея неопределенно пожала плечами.
— Но это все еще не безопасно, моя дорогая, — несмело начал глава Мрамгора. — Вам здесь даже негде переночевать. Позвольте, я покажу ваш дом, — упрашивал он. — Вы убедитесь, что время не пощадило его. Он ведь пустовал все эти годы.
— Хорошо, — прошелестела она, — на ночь я вернусь в замок, но день проведу здесь. Ян останется и если что, защитит меня от врагов, которые посмеют напасть. Что касается дома — его я отыщу сама.
— Как скажете, — проговорил Вайес учтиво и поклонился ей, чем уж совсем поразил Яна.
Нет, он знал, что Хранители особо почитаются всеми, но такого поклонения не ожидал. Может все дело в том, что Дею избрал сам лес? Ведь он ждал потомка Ладгальд, а это значит, что его подруга принадлежит к одному из самых древних и благородных родов. У Яна перехватило дух от таких мыслей. А в довершении к его потрясениям еще и Горий вышел вперед, продолжая шокировать его.
— Госпожа, — прогнусавил он, кланяясь до тех пор, пока его старческая спина не хрустнула.
Дею такой жест тоже немного смутил, ответив ему сдержанным кивком, она перевела взгляд на Вайеса.
— Я пришлю плотников и каменщиков, чтобы они в кротчайшие сроки привели ваш дом в порядок, — предложил он, помогая Г орию разогнуться.
— Я по гроб жизни буду обязана вам, — отозвалась Дея, даря Вайесу благодарную улыбку.
— Ну что вы, моя дорогая, — отмахнулся тот, — это Багорт в неоплатном долгу у вашего рода.
— Вы уверены, что я одна из Ладгальд?
— Абсолютно, — заверил ее Верховный Хранитель.
Вайес и лекарь еще раз поклонились Деи и скрылись в чаще, оставив, наконец, их одних. Хотя в Синем лесу они никогда не могли быть по — настоящему одни, теперь Ян это особенно явственно ощущал.
— Ты немного потрясен? — спросила Дея.
— Немного!? Да я вообще в шоке!
— Я, честно говоря, тоже, — призналась она.
Дея рассказала Яну, что с ней приключилось, когда она впервые здесь оказалась, не забыв опустить причину визита. Зная свою подругу, Ян догадался, что у нее был сопровождающий, и упорство, с которым она старалась не упоминать о нем, начинало бесить Яна, потому что наводило на неприятные мысли. Догадаться, кто привел сюда его Дею, было не трудно, но очень мучительно. И как только он это сделал, ему показалось, что сердце обдали кипятком. Он сжался от невыносимой боли, но не подал и виду, а молча последовал за Деей и серебристой ланью, что вела свою Г оспожу к ее новому дому.
Он оказался заброшенным каменным строением надежно спрятанным вьюнком от посторонних глаз. Окна зияли пустотой, стены и статуи из камня обильно поросли мхом, а деревянные ступень почти сгнили. Рискуя провалиться, Дея поднялась по ним и толкнула дверь. Та со скрипом отворилась, и ребята оказались в просторной прихожей, служившей, по-видимому, и гостиной. Первое что они увидели — это огромный зев камина, покрытого толстым слоем пыли. Посередине стоял стол, вокруг него размещались кресла и диванчики с резными подлокотниками, обвитыми паутиной. А пол устилал ковер из высохшей листвы, занесенной через разбитые окна.
Как и во всех долго пустующих домах здесь было жутко неуютно. Ян побывал в свое время в заброшенных зданиях Петербурга, и все они были лишены того тепла, которое свойственно даже самой захолустной хибарке, где теплиться хоть какая-то жизнь. Если дом многие годы не обитаем, из него улетучивается дух, сам воздух в нем кажется мертвым, опустошенным, холодным. Так было и с этим жилищем.
Ян содрогнулся при мысли о том, что именно Деи предстоит вдохнуть в него жизнь. Именно она должна воскресить весь этот одичавший, поросший бурьянами лес, восполнить пересыхающие водоемы, защитить вымирающих животных и придать этому месту былое великолепие. Он не знал, как именно Хранители делают это, но видел сейчас в хрупкой фигуре своей подруги ту силу, что заставит звенеть капели и мерцать звезды над Синим лесом с новой силой.
Неожиданно для себя он испугался. Испугался того, что потеряет ее, что окажется недостоин, незначителен и даже жалок. Дею ждет лес, а это значит, что она покинет замок, как только ее дом приведут в порядок, и тогда… Они не будут больше отдыхать в башне у камина, где Дея спала на его коленях. Перестанут сидеть в библиотеке и трапезной замка. Не смогут таскать с кухни ветчину, и встречать закат на смотровой площадке. Не будет ничего того, что последние месяцы делало его счастливым, потому что она рождена для большего, ведь род ее величественен и стар, в отличие от его собственного (о своих родителях он по-прежнему ничего не знал).
Ян следил за тем, как Деин взгляд блуждает по карнизам и осыпавшемуся потолку, по мебели и мутным зеркалам, и вдруг представил, как она превращается в облако белого пара, в эфемерную субстанцию, растворяющуюся на его глазах и навеки покидающую этот мир и его самого. Глупость, конечно, она по-прежнему была Деей, может уже и не его Деей, но все еще той тонкой и изящной, улыбчивой и нежной девушкой, что заставляла его сердце замирать.
Весь день они провели в лесу. Обошли полянки и ложбинки, пруды и ручейки, холмы и впадины, скалки и утесы. Не один увиденный ею чахлый кустик или пересохший ручек, не остался без внимания, и все же они не прошли и половины ее владений.
Самым поразительным из всего увиденного в этот день, за исключением самой инициации, оказался исполинских размеров платан. Дерево росло на маленькой уютной полянке, усеянной цветами. Эта поляна была словно сценой, на которую вывели великана, а ее миниатюрность подчеркивала мощь Отца леса. Платан звали именно так. Яна сначала поразило, что у дерева есть имя, а потом он понял, что это не простое дерево — это первый страж леса. Он помнил, как вокруг озера стал воздвигаться этот защитный барьер, ставший впоследствии Синим лесом — самым крупным и обильным лесом вблизи Мрамгора. А появился он потому, что какой — то не в меру алчный браконьер, пытался опустошить дно Лад озера, которое как все знали, было усыпано жемчугом. Русалки его тогда изрядно потрепали, но и он в долгу не остался — ранил гарпуном одну из них, и та скончалась через три дня. С тех пор и стал расти Синий лес, призванный защищать озеро от посторонних жадных глаз.
Ян стоял на миниатюрной сцене из цветов, вглядываясь в разросшиеся во все стороны ветви платана, они укрывали всю полянку и сплетались с деревьями за ней. В этом сращивании Ян усмотрел некий смысл не вполне им осознаваемый, но невероятно глубокий.
Дея прижималась к Отцу леса щекой, а Ян любовался ею, радуясь, что в этот невероятный день рядом с нею был именно он, а не его соперник.