Уайт укоризненно покачал головой:
- Мне рассказывали, как ты провел одно дело в Кантоне под видом контрабандиста. Японцы тогда могли преспокойно пристрелить тебя, но ты не струсил. А тут боишься?
Пейдж молча пожал плечами. В это время явился Гейша. Он принес самую свежую "магию" из дешифровального сектора. Макколла приказал перевести ее вне очереди.
- А почему Макколла считает, что она такая экстренная? - сердито спросил Пейдж. - Он же не знает японский.
- Я перевел ему несколько последних слов, - признался Гейша. - В конце сказано: "сверхэкстренное извещение".
- Наверное, опять напутал, - процедил сквозь зубы Пейдж.
Гейша провел пальцем по животу - сперва горизонтально, потом по вертикали.
- Клянусь самурайской честью: не напутал.
Уайт перевел телеграмму сам. Он провозился с ней долго, потому что в тексте были искажения - надо было переводить очень осторожно. Закончив перевод, Уайт приоткрыл окно и с наслаждением вдохнул прохладный воздух. Шел дождь, уже начинало темнеть. Пока Пейдж перепечатывал начисто перевод телеграммы, Уайт стоял у окна и смотрел на белую стену морского госпиталя на той стороне улицы. Из-за стены торчали голые деревья.
- Безобразие, - прошипел Пейдж. - Телеграмма от восемнадцатого ноября, а ребята Сэффорда расшифровали ее только сегодня.
- У армейцев еще хуже, - сказал Гейша. - Полковник Сатлер совсем растерялся. У них столько накопилось... Возятся еще с октябрьскими.
- Потому что расшифровывают все подряд, - заметил Пейдж. - Надо же делать отбор - пропускать в первую очередь наиболее важные, а сводки о китайских фронтах, присылаемые из Токио, и отчеты о банкетных расходах можно откладывать пока в сторону.
Гейша развел руками:
- Тогда я должен сидеть там с утра до вечера и заниматься сортировкой "магии".
Он взял у Пейджа перепечатанный текст, пробежал его глазами и зачмокал губами:
- Потрясающая штука! Наверху обалдеют от восторга.
Текст телеграммы был таким.
"Из Токио, от министра иностранных дел
Послу в Вашингтоне
18 ноября
№ 2353
Относительно передачи по радио специального сообщения в случае чрезвычайного положения.
В случае возникновения чрезвычайной ситуации (угрозы разрыва дипломатических отношений с вами) или прекращения международной связи в коротковолновую радиопередачу последних известий на японском языке будут вставлены следующие фразы: если, речь будет идти об отношениях между Японией и Америкой - "восточный ветер, дождь", между Японией и Советским Союзом "северный ветер, облачно", между Японией и Англией - "западный ветер, ясно".
Этот сигнал будет дан в середине и в конце прогноза погоды, передаваемого по коротковолновому радио. Фраза будет повторена дважды. Услышав эту радиопередачу, вы должны немедленно уничтожить шифры и прочие документы. Сообщение держать в строжайшем секрете. Передаем в порядке сверхэкстренного извещения."
- Под "возникновением чрезвычайной ситуации", - сказал Уайт, - надо понимать внезапное нападение Японии на одну из трех стран - Америку, Россию или Англию. В этом случае у японцев не будет времени зашифровывать радиограмму. Из Токио просто дадут сигнал под видом сводки погоды. Такой сигнал можно будет принять по радиоприемнику.
- Теперь нас заставят следить за всеми японскими коротковолновыми передачами. Совсем погибнем, - вздохнул Пейдж.
- Нет, это не наше дело. Этим займется наша радиоразведка. - Уайт кивнул Гейше. - Возьмите у Пейджа "магию", посланную в Гонолулу, и эту и бегите к Уилкинсону. Обе "магии" ему понравятся, особенно насчет сигнала.
- Пахнет войной... Густо пахнет, - Гейша шмыгнул носом и выбежал из комнаты.
Как и следовало ожидать, "магия" о сигнале нападения произвела большой эффект. Вскоре пришел Донахью, он широко улыбался:
- Спасибо, дорогие профессора, за великолепную штучку. Наверху поднялся тарарам. Гейша носится с таким видом, как будто он выкрал "магию" из кармана японского премьер-министра. Ну как, Никки? Твое мнение?
- Я думаю, - медленно произнес Уайт, - что обе "магии" связаны друг с другом и что скоро последует сигнал.
- Правильно, - согласился Донахью. - Будет сигнал "северный ветер". Нападут на русских, чтобы добить их.
- Немцы застряли под Москвой, - сказал Уайт. - Выдохлись. Неизвестно, что будет дальше.
Донахью уверенным тоном произнес:
- Немцы сейчас проводят перегруппировку своих сил, подтягивают резервы и на днях начнут генеральный штурм большевистской столицы. И над Кремлем поднимется флаг со свастикой.
- Ты, как попугай, повторяешь нацистские реляции, - сказал Уайт.
Донахью протянул руку:
- Давай пари. Я ставлю на "северный ветер", ты - на "восточный", Проиграешь наверняка.
Уайт покачал головой:
- Нет, не проиграю. Мы неуклонно идем к войне с Японией. Ты же знаешь последнее японское предложение. Оно прошло на той неделе в "магии".
- Я был занят эти дни другими делами. Что же они предложили?
- Они представили окончательный вариант соглашения. Америка и Япония взаимно обязуются не увеличивать вооруженные силы на Юге; Япония уберет войска из Индокитая после заключения мира с Китаем; Америка не должна мешать японо-китайскому замирению; Япония получает нефть и прочее с Юга.
- Это так называемое предложение "оцу", - пояснил Пейдж. - Явно рассчитано на то, что мы не примем его.
Донахью удивленно поднял брови:
- Но ведь сюда прилетел второй посол, и он вместе с Номура будет вести переговоры. Значит, Токио хочет продолжать переговоры. Если бы там не хотели этого, то не присылали бы Курусу.
- Его прислали для того, чтобы они вдвоем втирали очки Хэллу, - сказал Уайт.
Пейдж протянул Уайту "Чикаго трибюн" от 27 октября. Красным карандашом было отчеркнуто следующее место в редакционной статье: "Каким жизненным интересам США может угрожать Япония? Она не может напасть на нас. Это невозможно с военной точки зрения. Даже наша база на Гавайских островах находится вне досягаемости японского флота".
- Вот так думают они, - Уайт кивнул в сторону Донахью. - Но то, что позволительно газетному писаке, непозволительно штабному офицеру.
Донахью взял у Уайта газету и, просмотрев ее, дернул уголком рта. В комнату с шумом влетел Гейша. Он вытер платком лоб и шею.