- Что-то в этом роде... А, черт! - Донахью махнул рукой. - Ладно, отложим. Мы еще с вами увидимся. Как только выясните что-нибудь, сейчас же звоните в штаб - старшему адъютанту Макартура, меня разыщут. А себя называйте на всякий случай условно... Куросиво. Поняли? Итак, жду.
Он приветливо улыбнулся японцу и протянул ему руку в перчатке.
3
Уайт решил прогуляться и закрыл наружную дверь за собой. К крыльцу подкатил черный "бьюик". Рядом с шофером сидел Донахью с огромным букетом.
- Я на минутку, Никки, - сказал он. - Вылет самолета отложили до завтрашнего утра. Я привез орхидеи для твоей жены. Их доставили сегодня на самолете с Филиппин для миссис Макартур. Я обедал у них и выклянчил у нее половину.
Уайт провел Донахью в столовую и поставил цветы в вазу.
- Спасибо, Уолт, Марико будет потрясена. Такие богатые букеты можно видеть только в домах миллиардеров, и то не каждый день...
Уайт предложил гостю вино, но тот попросил кофе.
- Я скоро поеду в Испанию, - сказал Донахью, - и хотел бы оттуда прислать твоей жене медальончик или камею и выгравировать на этой штучке ее имя и фамилию иероглифами.
- Но Марико теперь миссис Уайт, а Уайт пишется фонетическими знаками, а не иероглифами.
- Нет, мне нужна ее японская фамилия, которую она носила в те дни, когда мы встретились на пароходе. Хочу, чтобы мой подарок напомнил ей тот рейс. Ее девичья фамилия была, кажется, Хай...ами?
Уайт написал иероглифы на листочке.
- Нет, Хаями. Пишется двумя иероглифами, первый - "хая", второй - "ми". А Марико - тремя иероглифами.
Донахью подул на листочек, осторожно сложил его и засунул в бумажник.
Уайт поставил перед Донахью чашечку кофе и достал с полки небольшой альбом.
- Забыл тебе показать утром. Мы снялись тогда на память на аэродроме в Сан-Диего перед вылетом в Австралию. Наш квартет.
Донахью стал разглядывать маленькую потемневшую фотографию.
- Это, кажется, Камберленд. Где он?
- Погиб в бою в Коралловом море.
- А Шривер?
- Погиб у Гуадалканала.
Донахью сделал глоток из чашки.
- А где Пейдж? Наш боевой, шумный, лысый Пейдж?
- Командовал эскортным судном, сопровождавшим караван, и погиб около Мурманска.
Донахью с восхищением чмокнул губами:
- Великолепный кофе! Наверное, джава-бленд?
- Нет, простой максуэл.
- Значит, ты умеешь заваривать. Это тонкое искусство. - Донахью сделал несколько глотков. - А мы с тобой, хвала всевышнему, случайно уцелели. Ты один раз был ранен?
- Нет, два.
- Я тоже чуть не погиб. В Лондоне в сорок третьем на улице... как ее... На ней большой букинистический магазин.
- Чаринг-кросс.
- Да, на ней. Меня чуть не раздавил пьяный шофер, еле успел отскочить в сторону, а моя дама...
Зазвонил телефон. Уайт взял трубку и, утвердительно ответив, передал трубку Донахью.
- Кто? - спросил Донахью.
- Это я, Куросиво. Я выполнил ваш приказ - узнал все. Нашел человека, который расшифровал записку, посланную в адрес Идэ из третьего отдела.
- Ну?
- В записке говорится: "Наземных выступлений не предпринимать до тех пор, пока не будет дан сигнал по радио: "Старый пруд, прыгнула в воду лягушка".
- Ну?
- Вот и вся записка.
Донахью фыркнул:
- А почему надо было умирать из-за такой чепуховой бумажки?
- Он не выполнил приказа.
- Какого приказа?
- В конце записки три "кью". Они означают: "По прочтении сжечь". А он этого почему-то не сделал. И поэтому казнил себя.
- Понятно.
- А вторая тайна еще проще. Насчет сводки погоды, которую должны были передать в качестве сигнала нападения.
- Ну?
- Я выяснил совершенно точно. Четвертого и пятого декабря никаких сигналов не подавали.
- Как? Была же...