В общем, там, в сквере, вспыхнул такой горячий спор, что я не в состоянии по памяти восстановить, кто что говорил. Но завелись все, даже Андрей, который согласился, в конце концов, возглавить это дело. Много было предложено различных вариантов, в том числе и поездка на Вилюгу под видом турпохода, но правдолюбцы это дело начисто отвергли. Решили ехать только при условии, что вопрос будет согласован с родителями. Яковенко (он у нас член комитета комсомола) вызвался, кроме того, вместе с Андреем провентилировать в райкоме насчет необходимого туристского инвентаря и снаряжения.
Домой я прилетел как на крыльях.
- Хм, возбужденный, похорошевший, откуда что берется, - чуть иронически оглядела меня мама.
Тут бы мне и выложить все как на духу, но я вдруг почему-то стушевался под ее внимательным взглядом и решил, что момент для разговора не самый подходящий. Мама положила на сковородку мясо и вышла в комнату, а по телику как раз передавали мхатовский спектакль. Она, ясное дело, припала к экрану и опомнилась только тогда, когда по квартире пошел запах сгоревшего антрекота.
- Опять сожгла. Что такое! - пробурчал недовольный отец.
- Я тоже после работы и имею право на отдых. Веди, если хочешь, хозяйство сам, - отпарировала мама.
Оба не в духе, но делать нечего: договорились с ребятами завтра все решить окончательно. Мама выслушала молча, не перебивая.
Потом сказала:
- Нам с отцом надо подумать.
Все ясно. Внешне командует в семье она, но все важные вопросы решает в конечном счете папа.
- Пусть едет, - твердо сказал он.
- Но ведь далеко да и, пожалуй, небезопасно. Ребенок все-таки.
- Дитя! Да в его возрасте люди совершают подвиги, командуют, как Аркадий Гайдар, полками, чемпионами мира становятся. Что ему, век около папы с мамой сидеть? Не пора ли мужчиною стать? Я сам в его годы...
- Ах, ну что ты сравниваешь! То было совсем другое время.
И пошло-поехало. Через полчаса мама сдалась после того, как поговорила с родителями Митьки Липского по телефону и выяснила, что их знакомый Андрей вполне порядочный и надежный парень, а не какой-нибудь башибузук и что денег нужно почти столько же, во что обошлась бы и давно согласованная поездка в Приозерск. Митю с большим скрипом, но отпустили. Почти победа!
Тут же звонок. Яковенко.
- Ехать так ехать! - возбужденно кричит он. - Как у тебя, тяжело?
- Угу, все в порядке, - урчу я, косясь на маму.
- А у меня - без звука. Все в ажуре. Знаешь, кое-что обещали дать палатку там, спальные мешки, рюкзаки, даже польскую надувную лодку. Правда, Андрей от лодки отказался: на кой ее тащить, на месте найдем настоящую. На Севере, мол, эти "надувалки" не в ходу. Слушай, старик, что будем делать с Вершининой: загорелась - поеду, и все! Хотела увязаться с нами в райком, а потом сказала, что лучше поедет поговорит с отцом и заодно организует его звонок кому надо.
Отец Инги, надо сказать, главный инженер того самого завода, где мы проходили практику. Большая фигура в городе!
- Не знаю, Саш, как мы выпутываться будем, - вздохнул я.
- Сказала, так и быть, будет кашеварить.
- Стряпуха не замужем, - пытаюсь острить я. - Да она же строптивая, казачья кровь, не дай бог, что не так - котелком может запустить! Да, по-моему, она и не умеет.
- Ладно, будем думать... Завтра генеральный сбор там же. Липский должен разыскать в атласах эту самую слободу на Вилюге, потом поделим обязанности по подготовке.
- Принято!
Я повесил трубку и подошел к книжному шкафу. На нижней полке тяжелой шеренгой стоят тома "Истории русского искусства". Моя цепкая зрительная память подсказала: зыряне, зыряне-язычники... О них толковал Андрей. Здесь есть репродукция картины на эту тему.
Вот, наконец, нужный том. Так и есть - картина известного художника Сергея Иванова "Стефан Пермский". Я прочитал о том, что Иванов создал свое полотно в конце прошлого века под впечатлением шумного судебного процесса, инсценированного официальной церковью против язычников, якобы тайно приносивших своим кумирам человеческие жертвы.
Фигура самого знаменитого проповедника показалась мне незначительной, язычники же понравились: живые, симпатичные лица, естественные, свободные позы. Внимательно разглядев картину и подготовительные этюды к ней, я поставил книгу на место.
В другом томе я нашел фотографию того самого каменного идола, найденного близ Гусятина, о котором толковали наши знатоки. Четыре лика, обращенные на все стороны света и крытые одной шапкой, всадники, женские фигуры... Увлекся и не заметил, как стрелка часов перевалила за двенадцать. Но зато теперь я заряжен необходимыми знаниями! Пора спать.
ЗАПИСЬ 8
Липский торжественно раскрыл толстенный атлас офицера (у него отец военный):
- Есть! Склоните головы!
И Митькин палец вертикально опустился в бассейн Северной Двины, где сходились разноцветные лоскутки Вологодской и Архангельской областей. Чуть восточнее начиналась Коми АССР. Как зачарованные смотрели мы на новенькую пеструю карту, и в наших душах упоительной музыкой зазвучали незнакомые, старинные, окутанные дымкой романтики названия: Пинега, Котлас, Великий Устюг, Большой Тиман...
- Итак, раз уж мы решили бескорыстно послужить науке, - Андрей положил на колено отрывной блокнот, - давайте распределим роли. Работы хватит всем.
- А я уже подготовила список необходимых продуктов, - затараторила Инга.
Между прочим, у нее верхняя губка чуть-чуть коротковата, и, когда она говорит, полоска ровных белых зубов очаровательно блестит, создается впечатление, что она всегда улыбается.
- Можно список? - Андрей протянул руку, глядя на Ингу как-то особенно, так, что мне не очень понравилось. - У-у-у, чего здесь только нет! Мороженого явно не хватает.
- А что?
- А вот что. Давайте-ка писать по делу: крупа, тушенка, сало, лук, лавровый лист, соль, сахар, чай. Все. Хлеб и картошка - на месте. Научу варить охотничий кондер, будете есть и, как говорится, притопывать ножкой.
- Ну, хоть кофе. Я привыкла, - закапризничала она.
- Я тоже обожаю кофе, - сказал Андрей. - Но в поле, на походе идет только чай. Проверено годами, и не только мной.
Инга сделала такую выразительную мину, что он смягчился:
- Ладно, запишем еще сгущенку.
Митяй шепнул мне на ухо:
- Женщина на корабле - это же завал.
Она, конечно, услыхала, и, как писали в старинных романах, мое перо не в силах передать все, что обрушилось на наши головы.
После перепалки воцарилась тишина. Солнце уже поднялось почти в зенит, его горячие лучи, казалось, стали плотными, тяжелыми, даже ветви деревьев пригибали к земле.
- На Северной Двине небось прохладно! - сказал Сашка, поняв, что от Инги никуда не денешься, и самое лучшее сейчас - сменить тему разговора. Поедем - вдруг да найдем! И, глядишь, засияют наши имена на небосклоне науки. Потом, я слышал, четверть стоимости клада тому, кто нашел. А что? Все мы живые люди. Я лично сплю и вижу себя верхом на мотоцикле.
- Не будем торопиться делить шкуру. Шансов убить медведя у нас не так уж много. - Андрей раздумчиво покачал головой. - Если говорить серьезно, то совсем мало. Ну, а если найдем идола, то ценность его вряд ли можно измерить в рублях. Если бы вы знали, сколько нужно сделать раскопок, сколько помесить сапогами грязи, сколько померзнуть-помокнуть, чтобы получить археологический материал. Мой учитель, профессор Воробьев, любит повторять: "Вооружайтесь маленькими лопаточками и большим терпением". И еще одно условие - нужно очень много знать. Без подготовки открытие сделать мудрено.