Это животное было известно на острове под именем badak tanggiling. Голландский профессиональный охотник Г.К. Хацевинкель доказывал, что ему довелось убить восьмерых бадаков, чему мало кто верил, так как речь шла о довольно редком звере
Но охотник не унимался и сумел представить доктору Важелеру, голландскому натуралисту, живущему на Яве несколько фотографий своих охотничьих трофеев. Вдвоем они даже стали обсуждать возможность поимки живьем одного из носорогов.
Доктор Важелер, не знавший до того о существовании животного, опубликовал в 1927 году статью о нем, приводя в качестве доказательства фотографии охотника.,В статье определенно говорилось, что на Суматре, помимо небольшого двурогого носорога, обитает носорог почти трехметровой длины, самцы которого несут всего один рог, а самки его не имеют.
Воодушевившийся натуралист уже договаривался о поставке редкого зверя в некоторые зоопарки. "Но однорогий носорог так и не прибыл к ним, - писала 1948 году ВиллиЛей, - таинственный badak tanggiling до наших дней остался призраком, но он посетил, впрочем, ряд наших энциклопедий. Многие надеются, что он будет обнаружен со дня на день".
Знакомясь с материалами доктора Важелера, я был удивлен, что автор, как и его комментатор, долго не мог поверить в присутствие на острове однорогого носорога. Так как этот самый носорог, мог, совершенно очевидно, быть обыкновенным зондским носорогом (Rhinoceros sondaicus), которого иногда называют яванским. Ареал этого животного охватывает территорию вплоть до Бенгалии, В начале нашего века английский натуралист Ф. Селоус писал о нем: "Его можно встретить в Сиккиме и Ассаме, он попадался исследователям на Бирме и на Малайском полуострове, на Яве, Борнео и Суматре".
Лично мне факт существования на Суматре зондского однорогого носорога казался неопровержимым, так как я своими глазами видел в Бельгийском королевском институте естественных наук чучело молодого животного, кожа которого в виде отдельных кусков была подарена музею в 1875 году М.Сейкербейком.
Доклад доктора Важелера я отыскал в немецком журнале "Urnschau". В нем он писал, помимо прочего, что rhimba, то есть суматранские джунгли, занимают необъятные просторы на юге и западе острова; до сих пор они практические недоступны и не обитаемы. Там-то и может скрываться, по мнению натуралиста, чешуйчатый досорог badak tanggiling, о котором рассказывают местные жители с юга острова.
"Мы часто беседовали о гигантском носороге с Хацевинкелем, - сообщает доктор Важелер. - Мы обсуждали планы, которые позволили бы нам поймать его. Первое время вопрос о числе рогов животного не всплывал, но однажды выяснилось, что Хацевинкель считает носорога однорогим; я же был твердо убежден в его двурогости.
Ссылаясь на свои теоретические познания, я объяснил своему слушателю, что на Суматре неоткуда взяться однорогим носорогам. На что он ответил мне, что все восемь убитых им носорогов были однорогими. А затем показал мне фотографии их, где у самок вообще отсутствовал рог.
Длина туловища взрослых животных превышала три метра, что в полтора раза больше длины обычных суматранских носорогов. Их кожа была необычным образом покрыта складками и лишена ворса. На фотографиях животных можно было принять за яванских носорогов, но они были значительно длиннее.
На фотографиях было хорошо заметно, что кожа зверей покрыта легко отделяемыми чешуйками (которых нет на теле яванского носорога). Эти чешуйки легли в основу имени, данного этому ви"у носорогов местными жителями, что означает "чешуйчатый зверь". Кроме того, на фотографиях отчетливо виделся ряд нижних резцов, так же хорошо развитых, как у гиппопотамов".
ОТКУДА ВЗЯЛСЯ ЧЕШУЙЧАТЫЙ НОСОРОГ
Статья доктора Важелера нуждается в нескольких уточнениях. Прежде всего, чешуйчатое покрытие кожи у бадака распространяется и на зондских носорогов. Его тело действительно покрыто мелкими чешуйками, как правило, вытянутой формы, что вызывает сходство с сосновыми шишками. Невилл по этому поводу замечал, что они могут, будучи омертвевшими, свободно отшелушиваться от кожи.
Я, честно говоря, не могу понять, почему Важелер писал о зондском (или яванском) носороге как о животном, на коже которого нет роговых чешуек, и что складчатостью и отсутствие волос она напоминает кожу африканского носорога. Отсутствие волос на коже зондского носорога отличает от от суматранского двурогого, тело которого покрыто темной длинной шерстью. Но складчатость его кожи не такая, как у африканского, кожа которого сухая и морщинистая, подобно слоновьей.
Как я уже отметил выше, кожа яванского носорога покрыта мелкими чешуйками, но ее можно считать совсем гладкой по сравнению с кожей третьего азиатского носорога: крупного однорогого индийского носорога (Rhinoceros unicornis), которого отличают, помимо прочего, крупные складки кожи и щитоподобное покрытие, а также наличие крупных роговых чешуек.
Скорее всего доктор Важелер, хотя он и жил какое-то время на Яве, видел лишь издалека - если вообще видел разновидность носорога, называемую им "яванской". Надо сказать, что мы говорим о животных, численность которых, благодаря систематическому истреблению, исчисляется десятками особей. Рог носорога издавна считается противоядием от всех ядов, он продается китайскими аптекарями в качестве, средства от импотенции. Не говоря о том, что сама кожа животного чрезвычайно дорога. Зондский носорог наиболее сильно пострадал от истребления. Он полностью исчез с Борнео, а к 1937 году во всей Малайзии оставалось всего семьдесят животных. Война, японская оккупация и индонезийская революция способствовали исчезновению толстокожих с Явы. В наши дни существует только один фактор, который препятствует полному истреблению этих редких животных: страх перед тиграми мешает охотникам чувствовать себя в джунглях как у себя дома.
Согласно утверждению доктора Важелера, самки зондского носорога не имеют рога, но это не соответствует действительности.
Наконец, чтобы разрешить вопрос о ярко выраженных нижних резцах животного с фотографий Хацевинкеля, мне пришлось осмотреть черепа четырех зондских носорогов, вывезенных с Явы и Борнео. Я не нашел столь крупных резцов, но это можно объяснить тем, что у молодых особей они еще не достаточно выросли, а у взрослых укорочены износом. Во всяком случае, остатки рассматриваемых мной зубов выглядели довольно внушительно.
Да и на фотографиях, сопровождавших доклад доктора Важелера, внешность животных сильно напоминает зондских носорогов.
УЧЕНЫЕ ПОЛУЧАЮТ УРОК
Оказывается, существование на Суматре зондского носорога не допускали кроме Важелера и другие натуралисты.
"До нынешнего дня, - писал в 1928 году Л.Ф. Бофорт-из Амстердамского зоологического музея, - определение ареала зондского носорога вызывало ряд трудностей. С одной стороны, они встречались на Яве, но их никогда не замечали на Суматре и Борнео. Сегодня считается, что этот вид носорогов когда-то жил на Суматре, но исчез по непонятным причинам.
Несмотря на то, что неоднократно поступали свидетельства существования на Суматре Rhinoceros sondaicus в настоящее время, ни одно из них не было подтверждено документально. Леем среди других было упомянуто, что скелет этого вида находится в Британском музее, и что он был подарен музею М. Франком как R. sumatraous, доставленный с Суматры, но сам поставщик не был уверен ни в точном названии носорога, ни в месте его отлова".
Сэр Томас Стамфорд Раффл (1781-1826), знаменитый английский администратор, основавший Сингапур, в течение пяти лет был помощником губернатора в Форт-Мальборо на Суматре, где ему удалось собрать богатую коллекцию представителей местной флоры и фауны, которую он впоследствии передал Лондонскому зоологическому обществу. Правда, он участвовал в завоевании Явы, которая тогда принадлежала французам, и в коллекцию, следовательно, попали не только суматранские экземпляры. Поэтому, к сожалению, нельзя точно судить об их происхождении. Тем не менее, в воспоминаниях сэра Раффла, опубликованных его вдовой, можно прочесть следующие строки:
"В лесах Суматры живет другое животное, которое я не встречал в книгах; размерами и внешним видом оно походит на носорога, но несет всего один рог. Это животное можно отличить от носорога по узкому беловатому поясу, который идет поперек туловища".
Он уточняет, что у местных жителей этот зверь зовется teuxon. На что Бофорт отвечал:
"Совершенно очевидно, что животное, описанное Раффлом, является тапиром (Tapinis indicus). Что касается рога, то, по всей вероятности, до него дошли слухи о яванском носороге, и он решил, что речь идет о том же животном".
Кстати, в 1772 году англичанин Валфелдт совершил ту же ошибку, упомянув о двуцветном носороге в описании Суматры. Он привел даже рисунок, на котором можно без труда узнать белоспинного тапира, неизвестного в ту пору ученым.
Дело в том, что факт существования на Востоке тапира типично американского зверя - казался первооткрыв телям настолько невероятным, что они принимали попадающегося им на глаза тапира за носорога некрупных размеров. В завершение приведу еще цитату Бофорта: "Не так давно в Амстердамский зоологический музей попал совершенно целый скелет самки зондского носорога, убитой неким Кретом в 250 километрах юго-восточнее Палембанга на Суматре. Я не нашел в скелете ни одного отличия от яванское экземпляра. Резцы нижнего ряда нисколько не длиннее".
К тексту прилагается перечень точных измерений. Если бы нашим автора посчастливилось бы раньше познакомиться с экземпляром, попавшим в Амстердамский музей в 1875 года, который, по-видимому, бесспорно происходил из интересующих нас мест, запутанная история прояснилась бы намного раньше. Что лишний раз доказывает, что исследование экспонатов музеев часто приносит лучшие результаты, чем покорение непроходимых джунглей.
НОВЫЙ ОБЪЕКТ ПОИСКА ЧЕЛОВЕКООБЕЗЬЯНА
После того как мы убедились, что на острове может легко укрываться от глаз такое крупное животное, как носорог, давайте предположим, что в суматранских джунглях нашел приют неизвестный вид обезьян, а именно человекообезьяна.
По крайней мере такое предположение подтверждает рассказы местные жителей. Примечательно, что эти рассказы передавались из уст в уста задолго до палеонтологической находки Эжена Дюбуа в 1891 году, задолго до того как Дарвин высказался об их существовании в книге "Происхождение видов". ,
Если Дарвин, не желая ранить религиозных чувств своих соотечественников, не стал напрямую развивать историю появления человека согласно своему учению эволюционного развития, то его немецкий коллега Эрнст Геккель немедленно применил его метод, чтобы, объяснить происхождение человека. Он хладнокровно выставил на всеобщее обозрение генеалогическое дерево, изображающее все этапы становления человека и его обособления из мира животных. Наделенный богатым воображением и будучи неплохим художником, он поместил в галерее наших предков, среди промежуточных представителей, весьма живописных типов. Одного из них, находящегося, по его мнению, на полпути между человеком и обезьяной, Геккель окрестил питекантропом, наделив его приблизительно поровну чертами человека и обезьяны.
Это мифическое существо настолько прочно засело в головах дарвинистов и геккелистов, что на шестидесятилетие Геккеля ему была подарена картина, изображающая пасущуюся семью питекантропов. На картине, принадлежащей кисти Габриэля Макса, были представлены самец и самка, держащая на руках новорожденного. Они казались людьми из-з$ длинных развевающихся волос, выпрямленной осанки и голой кожи, и обезьянами из-за низкого лба, высоких надбровных дуг и вытянутой нижней части лица.
К созданию картины, в 1894 году, западный ученый мир еще не знал о замечательной находке останков человекообезьяны на Яве.
Горячий поклонник Геккеля, молодой голландский врач Эжен Дюбуа отправился с колониальной армией в Нидерландскую Индию в надежде раскопать на дондских островах, родине гиббонов, останки человекообезьяны. Не утверждал ли его учитель, что гиббоны являются ближайшими родственниками человека?
На Яве, а точнее, в области Тринила на берегу речки Соло, он и извлек из вулканического туфа, относящегося к плиоцену, фрагмент черепной коробки с выпуклыми надбровными дугами и пологим лбом, которая вмещала в себя объем мозга больших, чем у современных антропоидных обезьян, и меньший, чем у человека. Вместе с куском черепа ему попались два коренных зуба и бедренная кость, свидетельствующая о прямохождении ее обладателя.
Основываясь на этих скромным, но бесценных для науки образцах, доктор Дюбуа провозгласил в 1894 году, что он нашел останки "недостающего звена", промежуточной ступени, которую предсказала дарвинская теория. Находка вызвала всплеск энтузиазма среди сторонников эволюционного учения. Во время Международной выставки 1900 года публика могла встретить среди множества экспонатов слепленного из папье-маше реконструированного питекантропа.
Находка Эжена Дюбуа подверглась суровой критике многих ученых, некоторые из них выдвигали, впрочем, довольно обоснованные аргументы. Но охота критиковать пропала, когда благодаря систематическим изысканиям, проведенным в 1936-1939 годах голландскому палеонтологу Ральфу фон Кенигсвальду удалось найти еще три черепа питекантропа. Пекинская находка более полных останков человекообезьяны, очень схожей с питекантропом, (ее можно было бы назвать не синантропом, а Pithecanthropus pekinensis), значительно расширила наши знания оо этих необычных существах. Действительно ли это предки человека?
Вряд ли верна эта точка зрения. Большинство антропологов относят питекантропов к ветви, отделившейся в конце третичного периода от человеческой линий. Но некоторые - а вместе с ними и сам Дюбуа - считают их гигантскими гиббонами, отказавшимися от древесного образа жизни.
Для нас сейчас важен сам факт существования промежуточного звена - некой человекообезьяны. Ведь мы начали разговор с того, что жителям Суматры она встречалась до самого недавнего времени.
ОРАНГИ БЫВАЮТ РАЗНЫМИ
С незапамятных времен по Суматре бродят слухи о том, что на юге острова живет двуногое существо, похожее на человека, но у которого также много признаков обезьяны. Первым донес яр ученого мира это упоминание Марко Поло. Он писал: "Пусть вам будет известно также, что в этом королевстве Ламбри (имеется в виду провинция Ямби) встречаются люди с длинными хвостами, но без шерсти. Эти люди живут в горах, нравов они диких..."
Марсден, комментатор английского издания трудов Марко Поло (1818), считал, что речь идет о двух обособленных народах, живущих в глуши Суматры и прекративших всякую связь с другим населением острова. Этих аборигенов называли на острове orang kubu и oranggugu. Первые довольно многочисленны, писал комментатор, они занимают районы между Палембангом и Ямби. У них наличествует языковое общение, в пищу их входит все подряд: олени, слоны, носороги, собаки, змеи и обезьяны.Существа гугу встречаются реже. Они покрыты шерстью и в целом мало отличаются от рыжих антропоидов, которых мы называем орангутанами.
Чтобы читатель лишний раз не ломал голову, уточним, что оранги кубу, о которых писал Марсден, и поныне живут на Суматре (по новой орфографии их имя пишется koeboe). Это племя аборигенов, которое заселило горные леса на юго-западе острова, то есть там, куда и поместил их в своем комментарии Марсден.
Что касается орангов гугу, то на первый взгляд их можно отнести непосредственно к орангутанам, так как жители Явы, поеловам Бонтиуса, считают, что эти рыжие обезьяны умеют разговаривать, но скрывают это, чтобы их не заставляли работать.
Но одна вещь совершенно очевидна: ни те, ни другие не имеют хвоста. Правда мы знаем сегодня, что этот оранг сам по себе не служит признаком дикости. Но, думается, что Марко Поло не пришлось лично встречать антропоидных существ с длинными хвостайи.
Более свежие упоминания о хвостатых суматрансхих людях также порождены слухами; они касаются небольших похожих на человека существ, покрытых шерстью, но передвигающихся на двух ногах. Как это напоминает таинственных цейлонских ниттаево!