Нам не хотелось верить своим ушам. Ведь в Уче нет никакой реки. Этому пыльному городишке более всего нужна была именно живительная вода.
— Не всегда здесь была пустыня, — объяснил наш собеседник. — Еще в 1739 году, когда персидский завоеватель Надир Шах напал на Индию, стены Уча омывала река Хакра. По ней арабы проникали в глубь Индии еще в VIII веке. Позднее река служила в качестве главной транспортной артерии целого княжества. Однако в XVIII столетии на территории Южного Пенджаба произошло сильное землетрясение, в результате которого происшедшие сдвиги горных пород полностью перегородили русло Хакры, и река была вынуждена искать новый путь к Инду.
Машина остановилась на небольшой площади перед финиковым садом. Далее мы не проехали. По узким улочкам и проходам, ведущим к усадьбе потомственных хранителей мавзолея бухарского мистика, можно было пройти лишь пешком. После нескольких поворотов лабиринт улочек кончился, и мы оказались перед окрашенной в желтый цвет башней, служащей входом в усадьбу заминдара, ничем не напоминающую жилище святого. На стене мы заметили консоли электропроводов, ясно указывающие на то, что господин Сайид не закрывал двери перед современной техникой. Оказалось, у него есть даже собственный генератор, который приводится в действие дизельным двигателем. Генератор обеспечивал электричеством все хозяйство заминдара, а также мавзолей с мечетью. Конечно, это были явные признаки прогресса, но при этом в соседних домах каждый вечер зажигались лишь керосиновые лампы, а в лачугах безземельных крестьян — коптилки из глины с горчичным маслом.
Наша надежда увидеть саджаду–нашина, к сожалению, не сбылась. Его не было дома — он уехал накануне в Мультан на какое–то судебное разбирательство. Прочтя письмо, заботу о нас взяли на себя два его сына, за которыми на поле уже успел быстро сбегать слуга. Они охотно показали нам рабочий кабинет отца, там махдум работал, писал и предавался медитации.
С интересом рассматривали мы тяжелые деревянные сундуки с реликвиями и памятными вещами основателя традиции. Мистик Сайид Джалал–уд–дин Бухарский родился в Бухаре в 1198 году и дожил, говорят, до 100 лет. В Уч он пришел во время правления султана Рукн–уд–дина. По дороге он посетил монгольского завоевателя Чингисхана, рассчитывая обратить его в ислам. Чингисхан приказал бросить его в огонь, однако Джалал якобы вышел из огня невредимым. Это произвело такое сильное впечатление на Чингисхана, что тот, по преданию, решил все–таки перейти в ислам и принял персидское имя Джахангир Хан и, кроме того, дал святому в жены свою дочь Заинаб. После этого Джалал стал проповедовать ислам в бассейне реки Инд и обратил в исламскую веру миллионы индусов и буддистов. О его духовной силе и чудодейственных способностях рассказывают невероятные истории. В настоящее время почитатели святого есть не только в самом Уче, но и в других районах Пакистана, а также в соседней Индии.
Даже после смерти святого тело его не знало покоя. Сначала его захоронили в деревеньке Ченаб Расул, неподалеку отсюда, однако началось наводнение и могилу затопило. После этого останки святого перенесли в другое место. Однако наводнение пришло и туда, и снова останки выкопали и перезахоронили в Уче. В 1625 году для большей верности их перенесли на холм, на котором могила святого находится до настоящего времени. В 1835 году наваб Бахавал Хан приказал построить в этом месте скромный мавзолей.
Старший сын заминдара вынул из сундука тяжелые серебряные подсвечники, позолоченные цепочки и инкрустированные драгоценными камнями ящички, подарки религиозных паломников. Однако нас больше всего интересовало содержимое другого сундука. В нем были сложены старые арабские и персидские рукописи, главным образом трактаты по мистике и теософии, между которыми есть наверняка и ценные исторические документы.
С согласия владельца мы осторожно перелистывали иллюстрированную рукопись персидской хроники Чач–нама («Книга о Чаче»). Из нее можно многое узнать о судьбах города и всего Синда в доисламский период истории Индии. В книге рассказывалось, например, о том, как к мудрому Буддхиману, министру синдхского царя Сахси, однажды пришел странствующий брахман Чач Салаидж и предложил свои услуги. Он был принят на службу благодаря тому, что сумел остроумно ответить на важное письмо от соседнего правителя. Затем для него уже не представляло большого труда устранить министра и занять его место. Он обольстил жену правителя, после смерти которого стал ее мужем. Чач хладнокровно убрал со своего пути всех претендентов на престол и расправился с теми, кто хотел отомстить ему за это. Почти полстолетия он успешно правил. Позднее, в начале VIII столетия, его сын Дахир был побежден первым мусульманским завоевателем Синда — арабом Мухаммадом ибн–Касимом.
— Однако арабы надолго здесь не остались, — объяснил нам второй сын хозяина. — Через год Касима отозвали в Багдад, а его место занял новый губернатор Язид. Тот, однако, вскоре после вступления на пост умер, и местные раджи снова захватили власть в свои руки. Наивысшей славы Уч достиг во время правления султана Насир–уд–дина Кабачи. Сначала он был наместником завоевателя Мухаммеда Гури, затем быстро стал независимым и овладел широким районом бассейна реки Инд вплоть до Мультана и Татты. Он щедро поддерживал развитие исламского образования и персидской литературы. Среди живших при его дворе писателей был также персидский летописец кази Минхадж–уд–дин Сирадж.
И как бы в подтверждение своих слов молодой человек достал из сундука хронику известного летописца «Табакат–и Насири», открыл ее на заложенной странице и стал читать отмеченный абзац:
«Когда я пришел в Уч, там правил султан Насир–уд–дин Кабача. Местные люди отличались высокой образованностью и большим стремлением к знаниям. Кроме придворной «Обители знаний» в Уче были еще и другие школы и высшие учебные заведения».
— Сегодня из других источников известно, — добавил наш хозяин, — что Сирадж сам руководил «Обителью знаний». У него было около двух с половиной тысяч студентов. К сожалению, в настоящее время никто не знает, в каком месте находилась «Обитель знаний», в которой проходило обучение.
И тут к нам подошел средних лет человек в выцветшей полосатой пижаме с перевязанной рукой. На английском языке он представился нам секретарем хозяина дома и ответственным за прием гостей и провел в соседнюю комнату, где прислуга приготовила уже для нас легкий обед. Сразу видно, что мы находимся в доме у зажиточного землевладельца: на белых тарелках лежали запеченные до золотистого цвета куропатки. С аппетитом мы чуть было не набросились на еду, но, едва притронувшись, вынуждены были отказаться от предложенного блюда — куропатки оказались буквально завернутыми в толстый слой красного и белого перца.
Зато весьма пригодился стоящий рядом большой кувшин с многообещающей надписью: Рух афза — «Подбадриватель духа». Я основательно приложился к напитку, желая получить необходимый запас такого «духа». Теперь можно снова выходить на улицу, под немилосердно палящие лучи солнца, чтобы осмотреть и другие архитектурные памятники Уча. «Подбадриватель духа» содержит экстракты трав, естественным образом охлаждающих тело. Хакимы в широких тюрбанах знают, чтó более всего необходимо человеку в нестерпимую жару…
Вместе с нами секретарь хозяина дома вышел под жгучее полуденное солнце. Недалеко от входа в мавзолей Джалала Бухари он обратил наше внимание на простой могильный холмик одного из любимых учеников святого, Сачара. Будучи членом правящего рода соседнего государства Дера Гази Хана, он, однако, по божественному наитию отказался от удобств придворной жизни и стал странствующим дервишем. Говорят, он отличался остроумием и, вопреки своей духовной серьезности, прославился как непревзойденный остряк и весельчак.
— Попробуйте сами, обойдите его гробницу несколько раз подряд и увидите, что не удержитесь от смеха, — лукаво предложил наш экскурсовод.
Я согласился последовать его совету. Вскоре начали улыбаться все присутствующие, включая толпу любопытных мальчишек. И неудивительно. Как тут не посмеяться при виде того, как я с серьезным видом старательно ходил по узкой тропинке вокруг низенького глиняного могильного холмика. Не удержался от смеха и я.
Мы изъявили желание осмотреть еще и самый красивый здешний мавзолей. Он стоял на западном краю города, украшенный голубой и зеленой глазурью, как лучшие персидские образцы архитектуры.
Наш проводник предложил нам взглянуть по дороге на мавзолей внука основателя рода, известного святого и мистика Джаханиана Джахангашта — Скитальца, объездившего почти весь исламский мир. Осмотрев и этот мавзолей, мы брели под жгучими лучами солнца по заброшенной улочке, расположенной между пригородными садами. На вершине невысокого холма, на котором росли несколько пальм, возвышался трехэтажный восьмиугольный мавзолей, похожий на своего более старшего мултанского собрата и выделявшийся своим белым сплющенным куполом.
Издалека он не производил особого впечатления. Однако когда мы подошли ближе и осмотрели его со стороны, то с трудом поверили своим глазам: перед нами стояла лишь половина гробницы. Другую половину как будто кто–то ровно отпилил огромной пилой. Мавзолей стал похожим на школьную модель исламской гробницы, в вертикальном разрезе демонстрировавшую внутренность строения: входную башню, портал, центральный сводчатый зал, опорные столбы в углах здания, лестницу в толстых стенах до третьего этажа, опорную систему купола.
— Половину гробницы унесла вода, — объяснил нам лейтенант Шаукат, и только тогда мы обратила внимание на то, что остаток мавзолея стоял на краю бывшего русла реки Хакра, уже заросшего пальмовыми рощами. Хакра несла свои воды под стенами города вплоть до 1790 года. После землетрясения произошел большой разлив реки, который подмыл берега и сорвал заднюю часть мавзолея, поставленного в честь дочери мистика Джаханиана по имени Биби Джаванди. Говорят, она обладала сверхъестественными духовными способностями, поэтому в XVIII веке ей поклонялись местные жители и главным образом эмиры Бахавалпура.
В полуразрушенном мавзолее на противоположном холме покоились останки Бахавала Халима, учителя Скитальца. Мавзолей Бахавала обглодало другое наводненье, и от него осталась лишь одна сторона. Зато в этом мавзолее сохранились самые красивые украшения из голубых и зеленых изразцов.
Мое восхищенное созерцание прервал сопровождавший нас секретарь — он во что бы то ни стало хотел сфотографироваться у входа в мавзолей. Взамен секретарь обещал показать нечто очень интересное. Охваченные любопытством, мы охотно выполнили его пожелание и несколько раз увековечили его в удивительно оцепенелой позе.
— Наших соседей посетил известный дервиш–заклинатель, — таинственно сообщил нам секретарь. — Сегодня вечером к нему приведут людей, в которых вселился злой дух, и он будет выгонять из них дьявола. Я попытаюсь как–нибудь устроить, чтобы и вы смогли присутствовать при этом. Может, вам, как гостям эмира, дервиш пойдет навстречу.
Секретарь ушел, а мы с лейтенантом и шофером в последний раз обошли пальмовый холм и попытались найти какую–нибудь более тенистую и менее пыльную дорогу в город. В конце концов мы убедились, что такой дороги не существует, и возвратились старым путем. Лейтенант повел нас прямо к мавзолею мистика Мухаммада Гауса, который был девятым преемником славного гилянца, шейха Абдулкадира, одного из известнейших исламских святых. Он прославился как искусный волшебник и бесстрашный заклинатель, знавший всесильное слово божье, с помощью которого мог, по преданию, творить чудеса. Его трактат «Пять драгоценных камней» и по сей день почитают в Индии как наиболее авторитетное руководство по волшебству. Чудодейственные способности святого смогли перенять лишь его ученики, странствующие по миру и время от времени наведывающиеся сюда, чтобы поклониться памяти своего учителя.
Когда мы вошли в мавзолей, сквозь кроны пальм проникал свет оранжевой луны. Мы с трудом протиснулись сквозь толпу во дворе. Здесь уже полным–полно было местных и пришедших издалека паломников. В полутемной части мавзолея, где был установлен гроб святого, теснились почитатели мистика, одни лишь мужчины, так как женщины не имеют права находиться внутри святого места. Мусульманки с грудными детьми и подростками расположились под ажурными арками галерей, где еще не так тесно. Над входом в священное место в соответствии с индийской религиозной традицией висели колокольчики. Каждый, кто входил внутрь, выбирал один из них и энергично вызванивал в ночную темноту, сообщая, таким образом, святому о своем приходе и выражая свое уважение к нему.
Мы пробрались к галерее, где уже светили сильные карбидные лампы и на гладком, выложенном плитками полу еще оставалось немного свободного места. Вероятно, именно сюда придет заклинатель для излечения одержимых. К сожалению, мы сразу же вызвали слишком большое внимание присутствующих. Они бросали на нас подозрительные и откровенно недружелюбные взгляды. Вдруг из–за присутствия неверных обряд не получится? От чувства неуверенности и грозящей опасности нас избавил секретарь. Он подвел к нам пожилого толстяка в белой рубахе, который, вероятно, занимал такое же положение, как и наш секретарь, у другого саджада–нашина. Толстяк в упор рассматривал нас своими хитрыми глазками и затем с доброжелательной улыбкой отвел нас в темный угол под аркадой. Он утверждал, что отсюда хорошо видно все, что будет происходить.
Прошло еще порядочно времени, прежде чем приоткрылся занавес у входа в келью с гробом святого. Оттуда вырвалось облачко густого дыма от ароматических палочек, среди которого на мгновение блеснул мигающий огонек свечей, зазвенел колокольчик, и под арку вышел долгожданный дервиш. Это был высокий, худощавый, сравнительно молодой человек в красочно ниспадающих черных лохмотьях и с большими четками из оранжевых ягод на шее. Его блестящие иссиня–черные волосы выбивались из–под темной белуджистанской шапки, нахлобученной на самые уши, а пронзительный, обладающий чудесной силой, взгляд испытующе устремился на толпу зрителей. Равнодушно посмотрев в сторону темного угла, он безмолвно отвернулся и стал давать указания своим помощникам. О нашем присутствии он, вероятно, знал и, кажется, ничего против этого не имел.
Его помощник высыпал из мешка древесные угли, положил в сторонке пепел от сушеного коровьего навоза, сандаловый порошок и цветные кусочки глины. Тем временем дервиш с достоинством готовился к представлению. На чисто подметенном полу он схематично рисовал какое–то подобие фантастического джинна или дьявола и пригласил подойти к нему первую пациентку. Он уже выяснил, в чем заключалась ее болезнь, и пришел к выводу, что это серьезное заболевание и женщине может грозить смерть. Слово аджал — «смерть» — он выбрал за основу обряда. Выраженную в цифрах величину звуков слова (а — 1, дж — 3, л — 30) он вписал в магический квадрат, врисованный им в схему фигуры дьявола таким образом, что сложенные вместе цифры во всех направлениях давали одинаковую сумму 34. По описанию болезни пациентки он пришел к заключению, что ее посетил демон буйного помешательства Балисан, который всегда ходит рука об руку с демоном равнодушия и безразличия Талисаном. Поэтому на грудь нарисованной фигуры дервиш вписал имена этих демонов, а для большей верности дополнил их еще именами и других демонов — Танкафила, Исрафила и Рустамайла, которых он попытается изгнать всех вместе. Весь рисунок он обрамил завитушками арабского письма, означающими следующее: «Вы, те, кто посетил тело этой бедняги, выйдите из него. Выйдите, кто бы вы ни были, с помощью Соломона, сына Давида, с помощью всех добрых джиннов и с помощью заместителя Сатаны Али–хана, сына Маликана!»
И вот к дервишу подвели молодую женщину. Члены ее семьи твердили, что ее посетил злой дух. Длинные, нерасчесанные волосы свисали до колен, плечи у нее нервно подергивались, глаза были вытаращены. Она беспокойно озиралась вокруг. Наверное, предчувствовала, что ее ждет. Во время последнего муссона в поле рядом с ней ударила молния. После этого она перестала говорить, жила как во сне, не ела, не спала, забросила свои ежедневные дела, не заботилась о доме, и время от времени билась в судорогах. На увещевания супруга она не отвечала, да и родители ее уже не знали, что с ней делать. Узнав, что сюда пришел известный заклинатель, они решили попросить его изгнать из нее злого духа.
Дервиш пытливо всматривался в женщину, затем посадил ее в центр нарисованной фигуры. Он кивнул помощнику, и тот разложил вокруг больной сладости с гуаявой и осыпал женщину оранжевыми цветами. На голову нарисованной фигуры заклинатель поставил глиняную горелку с маслом и поджег широкий фитиль. Послышалось легкое потрескивание, и вот появился сначала желтый огонек, который затем стал зеленым и, наконец, голубым. Неужели все мне показалось или огонь в самом деле менял свой цвет?
— Это не простой фитиль, — пояснил наш проводник. — Он расписан цветной тушью, которая и окрашивает пламя, кроме того, в горелке три вида масел, что также влияет на цвет огня.
Я потихоньку стал выспрашивать у своего соседа, каким образом сделать такой «волшебный» фитиль. Тот вынул из кармана рубашки ручку и нарисовал на клочке бумаги какое–то страшилище:
— Смотрите, делается это так. Берется лист бумаги, которым сначала надо дотронуться до головы больного, затем до его груди, живота, руки и ноги. Затем надо нарисовать ламповое волшебство, или палату. Точное изображение здесь не обязательно, на рисунке можно, например, изобразить двухголового дракона. Правда, надо быть осторожным и вписать в квадрат правильные числа. Как узнать, какие числа правильные? Это совсем нетрудно. Например, имя женщины Ева, по–мусульмански — Хава. Каждую букву арабского алфавита одновременно можно обозначить той или иной цифрой: «X», значит, восемь, «В» — шесть, а «А» — один. Сумма этих чисел равна 15. Теперь можно составить простейший квадрат, состоящий из девяти чисел. От полученной суммы надо вычесть 12, остаток разделить на 3, а результат вписать в средний ряд одного из крайних столбиков. Существует столько способов сделать это, сколько имеется в мире элементов. Если вы начнете в середине наверху, то это будет вода, а если в середине внизу — огонь. Еще вы можете начать в середине слева, это будет земля или в середине справа — воздух. После этого надо просто прибавлять по единице и вписывать полученные числа: двойку в противоположный левый угол, тройку вправо посередине, четверку в правый нижний угол, пятерку в середину квадрата и так дальше. В результате как по горизонтали, так и по вертикали и по диагонали везде получится одинаковая сумма —15, то есть «Ева». Можете проверить это сами.
Если бы вы захотели сделать более сложный квадрат с 25 цифрами, тогда из выбранного вами числа вычесть необходимо 60, остаток разделить на 5, а к той пятой части прибавлять по одному вплоть до двадцати четырех:
7
13
19
25
1
20
21
2
8
14
3
9
15
16