- Ур-ра-а!!!
Кадетский барабанщик испуганно поднял руки:
- Сдаюсь, сдаюсь...
Ребята налетели, сбили Сеньку и взяли его в плен.
Доблестная наша армия под командой разгоряченного Учи с криком и свистом преследовала противника, а мы, телохранители Васьки, стояли около него.
Генька со связанными за спиной руками валялся на земле у Васькиных ног. Лицо у него было бледное от ненависти.
- Развязать хвастуна, - приказал Васька, не глядя на кадета.
Я подошел к пленному и развязал крепкий узел. Кадет медленно поднялся, стоял угрюмый, лишь глаза бешено сверкали.
Полагалось арестовать кадета по всем правилам: отнять все вещи, и я стянул с него портупею вместе с пустыми ножнами, подобрал саблю, вложил ее в ножны и надел на себя.
Генька метнулся ко мне:
- Отдай шашку, мерзавец!
Но я показал кадету свою кривую обручевую саблю и сказал:
- Замри, буржуй!
Васька посмотрел на ребят:
- Что будем делать с пленным?
- Бить, - коротко предложил Цыган.
- Налить ему воды в ухо, чтоб он с ума сошел, - подсказал Илюха.
- Как вы смеете! - закричал кадет. - Я скажу папе, он всех вас повесит.
Васька с презрением глядел на врага.
- Кланяйся мне в ноги, - спокойно приказал он.
- Как ты смеешь!.. - вскричал кадет и заплакал.
- Не хочешь? - грозно проговорил Васька. - Или, может, не знаешь, как нужно кланяться? А ну-ка, Абдул, помоги ему.
Цыган подошел сзади и принялся гнуть голову кадета к земле.
В это время на горе показалась девочка. Ее короткое голубое платье трепетало на ветру, как пламя.
- Геннадий! Геня! - кричала девочка. - Они убьют тебя, Геня!
Она подбежала к нам, плача, хватала с земли комья и бросала в нас.
- Дикари! Вот вам, вот вам! - выкрикивала она.
Я узнал кадетку. Это она дала мне в день свержения царя кусок белого хлеба и не позволила брату бить меня. Глаза у нее были голубые, как платье. Вся она была чистая и казалась хрупкой, словно бабочка.
Васька взглянул на свой грязный, оцарапанный живот и смутился. А я застеснялся своей Обручевой сабли, небрежно отбросил ее в сторону и выпятил грудь.
Тонька при виде кадетки так и ощетинилась вся, точно кошка. Она воинственно утерла рукавом нос и двинулась на кадетку:
- Ты шо, а? Ты шо?
- Не тронь! - строго приказал Васька и тяжело, вперевалку зашагал с горы.
Мы молча двинулись за ним.
Кадет поднялся и, как бы не веря тому, что легко отделался, пошел к себе, прихрамывая на правую ногу.
Кадетка бежала за ним впритруску и говорила в спину:
- Вот я скажу папе, все скажу.
Я догнал ребят, и мы, окрыленные победой, дружно запели:
Раз, два, три,
Мы - большевики.
Мы кадетов не боимся,
Пойдем на штыки!
5
Мы уже подходили к месту, откуда начали наступление, как вдруг с Грязной под свист и хохот выскочил колбасник Сенька. Он бежал в коротеньких штанишках. Высокая лебеда хлестала его по голым коленкам. За Сенькой, подпрыгивая и громыхая, волочилось привязанное к ноге ведро.
Васька бросился наперерез, повалил Сеньку на землю и придавил грудь коленом:
- Ты зачем на Леньке верхом ездил?
- Я больше не буду-у, Вась...
- А гроб ты кому заказывал в письме?
- Это я... не я-а... - заплакал Сенька.
- А ставок теперь чей?