- Башмаки изорвались...
- Это не беда. Ты вот почему пуговицу не пришьешь?
- Мамке некогда.
- А ты сам. Все должен сам делать. На мамку не надейся - вдруг придется без мамки жить?.. Постой, постой, за наган не хватайся. Лучше скажи, ты про Ленина слыхал? Он тебе письмо прислал. - Отец пошарил в карманах кожаной куртки, вынул зеленый бумажный сверток и протянул мне: Держи!
Сам он взял деревянную ложку и начал обедать. Я развернул бумагу и прочел:
Радио Совета Народных Комиссаров
30 октября (12 ноября) 1917 г.
В с е м. В с е м.
Всероссийский съезд Советов выделил новое Советское
правительство. Правительство Керенского низвергнуто и
арестовано. Керенский сбежал. Все учреждения в руках
Советского правительства.
Председатель Советского правительства
ВЛАДИМИР УЛЬЯНОВ (ЛЕНИН)
На другом листе, размером побольше, был изображен рабочий, весь красный, даже кепка красная. В левой руке рабочий держал винтовку, а правой указывал прямо на меня:
СТОЙ! ТЫ ЗАПИСАЛСЯ В КРАСНУЮ ГВАРДИЮ?
Записался аж два раза! Ребята подумают, что я из-за трусости не записался, никто не поверит, что у меня башмаки изорвались.
Наскоро поев, отец отодвинул тарелку и поднялся из-за стола.
- Груня, собери харчей, уйду надолго.
Мать заплакала, стала просить, чтобы он не уходил, говорила о том, что всю жизнь он скитается: то сидит в полицейских участках, то прячется в погребах у соседей, а у нее сердце изболелось. Когда же будет конец мукам? Мать глядела на отца, и слезы скатывались по ее щекам, точно живые.
- Вот это нехорошо, - сказал отец смущенно. - О себе сейчас не время думать. Решается судьба: будут рабочие люди рабами или победят и начнут новую жизнь, где самыми почетными словами станут слова "шахтер", "литейщик", "кузнец"... Эх, Груня, такая жизнь Настанет! А ты плачешь. Ну? Ты ведь умница, правда? Ты ведь не плачешь? - спрашивал отец, вытирая слезы на глазах матери.
Она улыбнулась грустно:
- Уже не плачу. Поезжай... Храни вас всех господь...
2
Больше терпеть не было сил. Едва отец уехал, а мать ткнулась лицом в подушку, я украдкой надел ее туфли и побежал к Ваське.
На улице дул пронизывающий ветер. Тусклое, запыленное солнце по-осеннему низко висело над степью. Казалось, будто холод исходит от него.
Васьки дома не было. Я стоял посреди двора, соображая, куда мог деться Васька.
Неожиданно со стороны угольного сарая ко мне донеслись приглушенные голоса. Я прислушался. За деревянной стеной говорил рыжий Илюха:
- Ленька не пойдет. Он сдрейфит.
- Кто? Ленька? - послышался Васькин голос. - Чтобы мой помощник да сдрейфил?
- Конечно, побоится, известный трус, - упрямо твердил Илюха.
Еще не зная, что происходит в сарае, но полный обиды, я рванул дверь. Дребезжа и волочась по земле подгнившими досками, дверь приоткрылась. Запахло старой обувью. В полумраке я с трудом разглядел лица ребят. На куче угля сидел Илюха и ковырял заржавленным штыком землю. Рядом, вытянув единственную ногу, стругал деревянную саблю Уча. Васька, заложив руки за спину, деловито ходил по сараю из угла в угол. Абдулка Цыган сидел у самой двери и зачем-то разрывал на полосы свою красную рубашку. Старый пиджак был накинут у него на голое тело. Я сжал кулаки и двинулся на Илюху:
- Ты что тут наговариваешь на меня? Кто побоится?
Илюха вздрогнул от неожиданности, но спохватился и ласково проговорил:
- А вот и Леня пришел, садись сюда, здесь мягче.
- Ты зубы не заговаривай: кто трус?
Илюха, защищаясь, поднял руки к лицу:
- Я понарошку, а ты думаешь, правда.
- Смотри, а то так стукну, что из глаз звезды посыплются.
- Ну будет вам! - строго сказал Васька и, кивнув мне, добавил: Садись на заседание.
Я присел на голубиную клетку и начал заседать.
- Слушайте, что я буду говорить...
Васька не спеша прошелся по сараю и начал рассказывать о том, как в Петрограде сбежал от рабочих Керенский. Пришли арестовать его, а он выпрыгнул в окно, переоделся в огороде в женскую кофту, только юбку не успел надеть, так и остался в галифе. Что делать? Тогда он покрылся длинной шалью, взял в руки корзинку и пошел. Красногвардейцы пропустили его, думали, идет какая-то тетка на базар. А он выбрался за город, корзинку бросил - и тикать. Рабочие спохватились, да поздно. Так и убежал Керенский далеко, аж в какую-то Америку.
- В царском дворце в Петрограде живут теперь рабочие, - с гордостью рассказывал Васька, - едят из золотых царских тарелок, смотрятся в царские зеркала...
- Ух ты!.. Наверно, и спят на царевой постели, - сказал Уча.
- Выдумаешь, - возразил Илюха, - на царскую постелю разве заберешься? Там одних перин сто штук до самого потолка.
- Ну и что? Лестницу подставь и полезай, зато мягко спать.
- Вась, а Ленин тоже там? - спросил Абдулка.
- Нет, Ленин не захотел в царском дворце жить.