- Эге, - бойко ответил Уча, - я такой хроменький, что лучше тебя воевать буду.
В суматохе я проскочил мимо часового и остановился у двери с табличкой: "Председатель Военно-революционного комитета".
Я решил: пока ребята спорят, запишусь первым.
Освободив саблю от тряпок, в которые она была обернута, я подумал, что было бы неплохо выпустить из-под картуза чуб, как у казака, да чуба не было: только вчера мать ножницами остригла. Толкнув дверь, я шагнул через порог, и ноги мои подкосились: за столом сидел отец.
Рабочие толпились вокруг и слушали, как он радостно кричал в черную трубку:
- Мося, когда приехал? Что привез? Двести винтовок? Молодец! - Увидев меня, отец удивленно поднял брови, но продолжал говорить с невидимым человеком: - Что, что? Два пулемета? Маловато, просил бы больше. Выезжай скорее, чего застрял там? Как не пропускают? Действуй по всей строгости революционных законов. Требуй, чтобы пропустили поезд. Отправляй оружие прямо к заводу, да торопись: калединцы подходят!
Отец повесил трубку на крючок желтого ящика, похожего на скворечник, взглянул на меня, хотел спросить что-то, но вошел Петя с Пастуховки и, вытянув руки по швам, отрапортовал:
- Отряд углекопов с шахты "Италия" прибыл в распоряжение революции. Имеем на вооружении десять винтовок и три нагана.
Отец выслушал рапорт, повернулся к стене, где висела карта:
- Выступай, Петя, на Смолянку, вот сюда. - Отец ткнул пальцем в карту. - Там калединцы захватили рудник, громят Советы... Действуй, Петрусь!
Не успела закрыться дверь, как вошел человек в матросской форме.
- Товарищ предревкома, разрешите?
- Откуда? - спросил отец.
- Рудник "Ветка", пятьдесят семь красногвардейцев. Вооружение двадцать три винтовки, семнадцать сабель, две гранаты. Ждем приказа.
- Ты матрос? - спросил отец.
- Черноморец, бывший шахтер, товарищ предревкома, фамилия Черновол.
- Хорошо, товарищ Черновол, присоединяйся к рабочим завода.
- Слушаюсь, товарищ предревкома! - Матрос повернулся так лихо, что в дверях столкнулся с толстым человеком, тем самым меньшевиком, который говорил речь на маевке.
Потрясая пухлыми кулачками, он закричал:
- Гражданин Устинов, мы протестуем, нельзя допускать кровопролития!
- Кто это "мы"? - нахмурившись, спросил отец.
- Совет рабочих депутатов.
- Неправда. Совет не протестует, одни меньшевики против.
- Что значит меньшевики, разве мы не вместе делаем революцию?
- Нет, вы мешаете. Почему задержали вагон с оружием?
- Много на себя берете, гражданин Устинов. История не простит вам невинную кровь.
Отец громыхнул кулаком по столу:
- Хватит болтовни! Пропустите оружие, иначе отведаете рабочего штыка!
- Мы будем саботировать ваши распоряжения! - Ругаясь, меньшевик выбежал.
Отец вытер платком лоб и, поглядев на меня, спросил:
- Ты что здесь делаешь?
- Н-ничего, так, - запнулся я, не зная, что ответить. Потом вспомнил о сабле и протянул ее отцу: - Я... т-тебе саблю принес.
Отец грозно поднялся из-за стола:
- Где взял?
- У кадета отняли.
Не спуская с меня сердитого взгляда, он взял саблю, внимательно осмотрел ее и положил на стол. Снова зазвенел желтый ящик.
- Марш домой! - успел сказать отец и снял с крючка трубку. - Устинов у телефона.
С пылающим лицом я вышел в коридор. Ребята стояли в очереди перед дверью с табличкой: "Запись в красногвардейцы здесь". Первым стоял Уча, за ним Цыган, сзади Илюха. Он держался за Абдулку и дрыгал ногой от нетерпения. Васьки в коридоре не было. Наверное, он уже записывался.
Увидев меня, ребята бросились навстречу.
- Записали? - с завистью спросил Уча.
- Записали, - уныло ответил я.
Толкая друг друга, они ринулись в кабинет отца, но тут же выскочили обратно.
- Дать бы тебе по сопатке, - угрюмо сказал Абдулка и пошел к выходу. За ним огорченные Илюха и Уча.
Где же Васька? Я бродил по коридорам и нигде не находил его.
В коридоре, у стенки, была навалена гора оружия, отобранного у бывших офицеров, у штатских на улицах, в домах буржуазии. Тут были штыки и кинжалы разной формы, берданки, шахтерские обушки, пулеметные ленты без патронов и с патронами. Тут же, на ворохе оружия, лежали буханка хлеба, граната и консервы.
В одной из комнат я увидел красный флаг, который сшила моя мать. Старик плотник прибивал красное полотнище к древку. Молодой парень с банкой краски в руке отталкивал старика и говорил:
- Подожди, надо лозунг написать.
- А где раньше был? Знамя в бой требуют, пиши, да поскорее.
Парень помешал кистью в банке и спросил: