Имя Ваньки Каина в XIX веке находилось в ряду тех исторических персонажей (Стенька Разин, Гришка Отрепьев, Емелька Пугачев, Маришка-безбожница, Иван Мазепа), которых, по народным представлениям, в первую неделю Великого поста, неделю Торжества православия, проклинают в храмах, а земля не принимает их на вечное упокоение[1]. Оно стало нарицательным и в словаре В. И. Даля значится «бранным прозвищем отбойных буянов»[2]. Ванькой Каином прозывали литераторов и издателей Ф. В. Булгарина, Н. И. Греча и последнего председателя Государственного совета И. Г. Щегловитова[3]. Это имя фигурирует в произведениях русской литературы позапрошлого столетия, например в «Маскараде» М. Ю. Лермонтова: «Берегись — имей теперь глаза!.. / Не по нутру мне этот Ванька Каин, / И притузит он моего туза». Такое же прозвище носил один из героев «Пошехонской старины» М. Е. Салтыкова-Щедрина.
Чем же Ванька Каин заслужил недобрую память о себе?
Иван Осипов родился на закате петровского царствования в семье крепостного крестьянина в ростовской вотчине именитого купца А. О. Филатьева. Мальчиком его привезли в Москву на господский двор. Прослужив в дворовых несколько лет, он сбежал и очень скоро превратился в одного из самых удачливых и дерзких московских воров. Вместе с компанией преступников Каин занимался кражами в Москве, «мошенничал»{1} на Макарьевской ярмарке, в Троице-Сергиевой лавре, Дмитрове, Владимире и других городах. Но 27 декабря 1741 года он явился с повинной и предложил свои услуги в качестве доносителя. В ту же ночь вместе с Каином была послана команда солдат, и в Сыскном приказе оказалось несколько десятков представителей преступного мира, его бывших товарищей. С этого дня Ванька Каин стал официальным «доносителем и сыщиком» Сыскного приказа.
«Это печальное положение — с одной стороны, возмутительные грабежи, а с другой — недостаток средств для их преследования, безнаказанность грабителей — заставляло для сыску преступников употреблять людей из преступников же, которые, по-видимому, приносили пользу», — рассуждал выдающийся историк XIX века С. М. Соловьев о феномене Ваньки Каина[4]. Несколько лет этот новоявленный сыщик ловил и приводил в Сыскной приказ преступников, беглых, скупщиков краденого, разузнавал и доносил о воровских притонах и т. п. В 1744 году Каин укрепил свое положение, добившись двух сенатских (!) указов: первый запрещал Сыскному приказу принимать на него доносы от воров и разбойников, а второй повелевал всем присутственным местам и всем «верноподданным» по требованию Каина оказывать ему необходимую помощь при задержании преступников.
Однако нравственный облик бывшего профессионального вора, а теперь доносителя к лучшему не изменился: пользуясь покровительством чиновников Сыскного приказа, он брал взятки, невинным людям «чинил обиды и разорения», вел распутную жизнь, знался с преступниками и т. д. В 1749 году в Москве была создана специальная следственная комиссия и начался громкий процесс над «вором Каином», который повлек за собой увольнение от дел многих московских чиновников и расформирование всего штата Сыскного приказа[5]. Следствие тянулось до 1755 года. В итоге Ванька Каин был приговорен к смертной казни, которая в марте 1756 года была заменена битьем кнутом, вырезанием ноздрей, клеймением и ссылкой на вечную каторгу в эстляндский Рогервик на берегу Финского залива.
Но на этом история вора-перевертыша не закончилась. Уже при жизни Ванька Каин стал героем цикла народных песен и повестей о его похождениях[6], которые по числу изданий в России являлись наиболее популярным чтением XVIII века (до конца столетия жизнеописания Каина были напечатаны 15 раз[7]). На основании нескольких вариантов повестей в 1770-х годах известный народный писатель Матвей Комаров опубликовал авантюрно-приключенческий роман о Ваньке Каине[8], который на долгие годы стал одним из наиболее популярных произведений массовой литературы России конца XVIII–XIX века (Л. Н. Толстой даже назвал его автора «самым знаменитым русским писателем»[9]). До сих пор этот персонаж вдохновляет романистов на новые варианты повествований о его личности[10].
Однако при всей популярности личности Ваньки Каина мало кто знает о том, что в Российском государственном архиве древних актов хранится более сотни подлинных судебно-следственных дел 1740-х годов, инициированных доносами Ваньки Каина. В ходе состоявшихся уголовных процессов было осуждено несколько сотен обвиняемых, среди них московские «мошенники», укрывавшиеся в Москве разбойники, торговцы краденым, беглые солдаты и крепостные, фальшивомонетчики и др. Эти судебно-следственные дела, никем не тронутые, покрытые архивной пылью, могут приоткрыть для нас окно в давно исчезнувший мир «отверженных», «униженных и оскорбленных» обитателей «дна» Москвы XVIII столетия[11]. Как ни странно, несмотря на значительный интерес, проявляемый исследователями к личности Ваньки Каина, архивные документы, связанные с деятельностью доносителя из воров, ранее изучались лишь фрагментарно[12].
Наша книга основывается главным образом на изучении всего комплекса следственных дел, инициированных Ванькой Каином. Соответственно, рамки нашего повествования ограничены временем службы Каина на посту доносителя Сыскного приказа (конец 1741-го — начало 1749 года). Главными его героями являются те профессиональные воры, которые в 30–40-х годах XVIII века своими преступлениями держали в страхе московских обывателей, а затем по указаниям их бывшего собрата по противозаконному ремеслу были схвачены и в Сыскном приказе приговорены к различным наказаниям.
Мы рассматриваем повседневную жизнь воровского мира Москвы XVIII века многопланово, через несколько «срезов».
Одним из них будет рассказ о дне 28 декабря 1741 года, роковом для многих московских «мошенников», когда вор Иван Осипов по кличке Каин явился в Сыскной приказ с повинной и попросил команду солдат для сыска и ареста его «товарищей». Той же ночью по наводке Каина в нескольких воровских притонах были схвачены десятки их обитателей. Для реконструкции событий этого дня потребовался скрупулезный анализ огромного комплекса делопроизводственной документации. Например, чтобы выяснить, кто из служащих Сыскного приказа в тот день находился на работе, были исследованы пометы чиновников на входящих и исходящих документах. Интерьеры помещений приказа мы можем представить себе благодаря расходной документации, фиксировавшей затраты на приобретение мебели, покраску и обивку стен, закупку канцелярских принадлежностей и пр. Для характеристики воровских притонов, обнаруженных с помощью доносчика Каина, мы использовали перепись московских дворов 1738–1742 годов и исповедные ведомости{2} 1740-х годов.
История повседневности не может быть полной без знакомства с ее действующими лицами, конкретными людьми. К настоящему времени в архиве обнаружено более шести десятков протоколов допросов профессиональных воров, арестованных Ванькой Каином, что позволило составить «коллективный портрет» московских преступников. Однако для того, чтобы понять, в каких конкретных жизненных ситуациях эти люди принимали роковое решение обратиться к противозаконной деятельности, мы использовали метод «персональной» истории (или «новой исторической биографии»). В отличие от традиционного биографического жанра он рассматривает разнообразные соотношения между нормой и практикой, индивидом и группой, детерминизмом и свободой, чтобы раскрыть, по выражению итальянского историка Дж. Леви, «реальный диапазон выбора, которым могли располагать действующие лица в конкретном нормативном пространстве»[13]. Статистический анализ дает возможность выделить несколько вариантов жизненных путей обитателей московского «дна». Каждый из них мы более детально рассмотрим на примере конкретных персонажей, чьи судьбы реконструируем на основе данных, содержащихся в различных видах государственной документации (протоколах допросов, ревизских сказках, исповедных ведомостях и пр.), а также в источниках, отразивших исторический контекст жизни персонажей (например, для реконструкции биографии беглого дворового используются сведения о его помещике).
В поле нашего зрения окажутся «законы» и иерархия, быт и развлечения преступного сообщества Москвы XVIII века, воровской язык и особенности «ремесла», отношение к ним «честных» обывателей.
Все московские преступники, о которых мы что-либо знаем, рано или поздно оказывались в тюрьмах Сыскного приказа. Как долго длилось следствие? Как московские «мошенники» вели себя на допросах и в застенке? Как они приспосабливались к суровым будням в московском остроге? К каким наказаниям их приговаривали? На все эти вопросы мы найдем ответ на основе изучения огромного комплекса делопроизводственной документации Сыскного приказа.
Работа над книгой велась несколько лет, в течение которых множество людей оказывало мне неоценимую помощь. Выражаю свою глубокую признательность коллегам по факультету истории Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», прежде всего Г. О. Бабковой, А. Б. Каменскому и Е. Н. Трефилову; всем сотрудникам Российского государственного архива древних актов, в первую очередь А. А. Булычеву, А. А. Голубинскому, О. Е. Кошелевой, Е. Е. Рычаловскому, М. В. Николаевой и А. Д. Шаховой; а также А. В. Ковальчуку, Н. В. Козловой, И. В. Курукину, Ф. Д. Лиштенан, Д. О. Серову и Е. Н. Швейковской. Особенно благодарю своего учителя Е. Б. Смилянскую за неизменную и всемерную поддержку.
См:. Мордовцев Д. Л. Ванька Каин. Царь Петр и правительница Софья. Царь и гетман. М., 1994. С. 8.
Даль В. И. Толковый словарь живого русского языка: В 4 т. М., 1978. T. 1. С. 164.
См.: Плюханова М. Б. Литературные и культурные традиции в формировании литературно-исторического персонажа (Ванька Каин) // Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 620. Типология литературных взаимодействий. Тарту, 1983. С. 3.
Соловьев С. М. Сочинения: В 18 кн. Кн. 11. М., 1993. С. 510.
См.: Северный Н. Е. Описание документов Сыскного приказа 1730–1763 гг. // Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. Кн. 2. СПб., 1872. С. 46.
См.: История славного вора, разбойника и бывшаго московского сыщика Ваньки Каина, со всеми его обстоятельствами, разными любимыми песнями и портретом, писанная им самим при Балтийском порте в 1764 году. М., 1782; Жизнь и похождение российского Картуша, именуемого Каина, известного мошенника и того ремесла сыщика людей за раскаянье в злодействе получившаго от казни свободу; но за обращение в прежний промысел сосланнаго вечно на каторжную работу прежде в Рогервик, а потом в Сибирь, писанная им самим при Балтийском порте в 1764 году. СПб., 1785. (Мы используем последнее переиздание этого произведения: Rai-Gonneau E. Vie de Kain, bandit russe et mouchard de la tsarine. P., 2008. P. 233–293.)
См.: Сиповский В. В. Из истории русского романа XVIII в. Ванька Каин. М., 1902. С. 2, 24–35; Плюханова М. Б. Указ. соч. С. 3.
Комаров М. Обстоятельное и верное описание добрых и злых дел российского мошенника, вора, разбойника и бывшего московского сыщика Ваньки Каина, всей его жизни и странных похождений, сочиненное М[атвеем] Комаровым] в Москве 1775 года. СПб., 1779. Мы используем последнее переиздание этого произведения: Rai-Gonneau E. Op. cit. Р., 2008.
См.: Рак В. Д. Комментарии // Комаров М. История мошенника Ваньки Каина. Милорд Георг. СПб., 2000. С. 329.
См.: Крутогоров Ю. А. Король преступного мира Ванька Каин: Повесть. М., 1998; Приставкин А И. Долина смертной тени: Романы-исследования на криминальные темы: В 3 т. Т. 3. Страсти по Ваньке Каину. М., 1996; Рогов А. П. Ванька Каин: Роман. М., 1998; Щербак В. А. Вор и сыщик (Ванька Каин): Историко-приключенческая повесть. Владивосток, 1998 и др.
См.: Акельев Е. В. Следственные дела по доносу Ивана Осипова Каина как источник для изучения преступной среды Москвы 40–50-х годов XVIII в. // Восточная Европа в древности и Средневековье: Проблемы источниковедения. М., 2005. Ч. 2. С. 291–293.
См.: Есипов Г. В. Ванька-Каин (из подлинных бумаг Сыскного приказа) // Осьмнадцатый век: Исторический сборник, издаваемый П. Бартеневым. Кн. 3. М., 1869. С. 280–335; Мордовцев Д. Л. Ванька Каин. СПб., 1876; Сиповский В. В. Указ. соч.; Шкловский В. Б. Матвей Комаров, житель города Москвы. М., 1929; Плюханова М. Б. Указ. соч. С. 3–17; Schmidt C. Sozialkontrolle in Moskau. Justiz, Kriminalität und Leibeigenschaft. 1649–1785. Stuttgart, 1996. S. 348–355; Анисимов E. В. Елизавета Петровна. М., 1999 (серия «ЖЗЛ»). С. 293–307; Rai-Gonneau E. Ор. cit. Следственные дела Сыскного приказа использовались всего в четырех вышеуказанных работах (Г. В. Есипова, М. Б. Плюхановой, Е. В. Анисимова и К. Шмита), причем привлекалась лишь небольшая выборка из обширного комплекса дел. Остальные ученые опирались на фундаментальную статью Г. В. Есипова и «Автобиографию» (жизнеописание Каина 1760–1770-х годов, составленное от его имени).
Леви Д. Биография и история // Современные методы преподавания новейшей истории. М., 1996. С. 191–206. См. также. Репина Л. П. «Персональная история»: биография как средство исторического познания // Казус: Индивидуальное и уникальное в истории. 1999. М., 1999. С. 77–100, Ревель Ж. Биография как историографическая проблема / Пер. с фр. Ю. В. Ткаченко. М., 2002; Corbin A Le monde retrouvé de Louis-François Pinagot. Sur les traces d’un inconnu (1798–1876). P., 1998; Дэвис Н. З. Дамы на обочине: Три женских портрета XVII в. М., 1999; Кошелева О. Е. Один из Иванов в эпоху Петра (опыт персональной истории) // Казус. 2002. М., 2002. С. 305–328.