— Я тут, понимаешь ли, и работу ускорил, и колечко подобрал, и предложение делать собрался. Так как, по-твоему, нужно к мужу обращаться?
— Милый, дорогой, любимый, родной? — Сходу накидала варианты.
— Да, — кивнул он. — И на «ты», пожалуйста.
— Я постараюсь. — Заверила его я. — Кстати, что там по поводу работы?
— Всё готово. Ловушка расставлена. Я почти уверен в исходе операции.
— Почти уверен? Что может пойти не так?
— Боюсь, что многое. — Он вздохнул. — Времени осталось мало. Как и девушек. Ты же помнишь, что он убивает по двенадцать девушек.
— Да. Меня это беспокоит. Если не получится его поймать сейчас, то спугнем его. И тут уже я ничем не смогу помочь. Он может, как перестать убивать на какой-то промежуток времени, так и обозлиться. Злой, от того, что ему помешали закончить его привычный и правильный ритуал, он может многое натворить. Боюсь, что жертв станет больше. А если затихнет, то может и город сменить, а насколько мне известно, то вы не нашли систему, по которой он меняет города.
— Сколько не бились над картами, понять, по какому принципу он выбирает города, мы не смогли. Ощущение, что он носится по всей стране хаотично. Кстати, парни обнаружили еще два города, где были подобные преступления. Оттуда к нам уже едут следователи.
Я нахмурилась. Следователи оттуда?
— А зачем?
— Один из них заметил сходство преступлений в своем городе, и предположил, что девушек убивает психопат.
— Ну, от истины недалеко, если разобраться.
— Да, но только город у них маленький, а начальство в шорах. Заткнули парня, и дела замяли. Поскольку совсем никого наказать было нельзя, в убийствах обвинили двух парней, и посадили в тюрьму. Так что будем разбираться, вытаскивать парней и судить начальника местного управления вместе с главным следователем города. Это их подписи стоят на обвинительном листе.
— И судью на мыло! — Надо же, даже виновных нашли.
— А с судьей отдельный разговор. Их судит только император. Думаю, дядя будет далеко не в восторге от необходимости прочистить ряды судей. Дополнительная работа никого счастливым не делает. Тем более такая. Стараешься, работаешь, а через какое-то время, оглянувшись назад, понимаешь, что нужно все делать заново. Я молчу про то, сколько судеб поломано, и сколько невинных жизней отнято.
Вскоре наш транспорт остановился, и мы вышли.
Оказалось, что мы припарковались прямо у длинной лестницы, ведущей во дворец.
— Обычно я этой лестницей не пользуюсь. Больно длинная.
— Это парадный вход?
— Он самый. — Герарт протянул мне руку.
— Я обещал держать тебя за руку.
Я послушно ухватилась за предложенную ладонь. Крепкая, сухая и горячая. Он держал меня уверенно и нежно.
Мы шагнули на первую ступеньку.
— Здесь ровно сто ступеней.
— Зачем?
— Не знаю. Точных сведений нет, этот дворец достался нашему роду после последней революции. А это было более трехсот лет назад. Тогда замок уже разменял пятую сотню лет. Скорее всего, он был построен еще и как крепость, посмотри, какие толстые стены и длинные, но узкие окна. А здесь, — он кивнул под ноги, — возможно, был оборонительный ров.
— А мне кажется, что такое количество ступенек, как бы намекает гостям, что их тут видеть не очень-то и хотят. Возможно, первый хозяин замка был ну очень не гостеприимным человеком.
Герарт рассмеялся.
— Одно другому не мешает.
— Интересно, а сколько тут скрытых ходов?
— Много. Но без меня не ходи, если обнаружишь. Во-первых, это реально опасно. На многих стоят магические ловушки. А во-вторых, мне тоже хочется. Так что не бросай будущего мужа одного в этом дворце.
— Так это дворец или замок?
— А кто его знает? — Беспечно пожал плечами он. — Серединка на половинку. Кто как относится, тот так и называет. А архитекторы при дворе между собой аж до хрипа спорят. Тут их два лагеря образовалось. Кто-то считает, что изначально был дворец, но его укрепили и частично перестроили, а кто-то считает с точностью наоборот. Лучше с этими психами не сталкиваться и подобные вопросы не задавать. Не отпустят, пока ты не выберешь сторону. Предупреждаю сразу, второй лагерь тебя возненавидит.
— Ого, как у них тут все серьёзно.
— А то!
— Я, как попала сюда, не очень интересовалась историей, не до того немного было.
— Спрашивай.
— А почему произошла революция пятьсот лет назад? — Мы уже почти поднялись наверх.
— Выродился предыдущий род. Последний император был слаб и умом, и здоровьем. Наследников за собой не оставил, вот правящие рода и перегрызлись между собой. Повырезали друг друга так сильно, что в итоге только наш род и остался. Самый сильный. У нас всегда было принято идти против многовековых устоев, вот и были крепкие и любящие семьи. Самое главное, это любовь и мир в доме, а деньги и власть только пыль, мертвецов манящая. Так один из моих предков и стал императором. Поскольку противников по понятным причинам почти не осталось, то ликвидировать оставшихся не составило труда, а у кого мозги были, те присягу быстро дали, и новые традиции переняли.
— Это те традиции, где брак по любви?
— Да. А еще, что император не выше всего народа, а раб народа. Ему и принадлежит. Суть жизни правителя принадлежать стране и служить ей, как верный слуга своей госпоже. Избегать войн, чтоб не было вдов и сирот, а матери не хоронили сыновей. Заботиться о благе каждого жителя страны. Особенно детей, оставшихся без родителей.
И вот мы на вершине лестницы.
Вошли в огромные двери, прошли чуть вперед и наткнулись на…
Гардероб.
Нет, однозначно, я не так себе это представляла. Но другой мир, другие правила.
Мес разделся, помог раздеться мне и отдал вещи слуге. Тот выдал номерок.
Серьезно? Это дворец, или очень помпезный театр?!
О своем разрыве шаблона я и поведала Герарту.